ГЛАВА 10. ПОСЛЕ ЗАПУСКА DM-18

 

Душный ночной воздух и лениво колыхался на покрытом галькой причале на внутреннем водном пути. Клифф попытался стереть пот со своих горящих глаз.

Я сказал: «Клифф, вот и мы снова на мысе в новом Комплексе 37 НАСА. Ты проходишь исследования в области инженерии, а меня вытаскивают из Центра. Мы снова пытаемся проверить нашу ступень Apollo Saturn S-4 с шестью двигателями в другом влажном, кишащем комарами и грибком, открытом ангаре».

«Да, - добавил Клифф, - я знаю, что он новый, но, по крайней мере, они построили этот сарай над землей. У нас до сих пор есть еще один паршивый сарай подземного типа со всеми внуками и внучками этих больших оранжевых пауков».

«Когда мы, наконец, проверим нашу ступень управления Douglas S-4 в открытом ангаре, мы поднимем ее с помощью нового монтажного крана наверху служебной башни и установим его на бустер первой ступени двигателя Chrysler 8»

«Верно, Клифф».

«Да, и тогда первым запуском с такой конфигурацией будет Сатурн 2, № SA-5».

«Это будет полезная нагрузка, которая будет представлять собой самый тяжелый вес, отправленный в космос Соединенными Штатами.»

«Да, - добавил Клифф, - корабль высотой 163,5 фута, общий вес будет 37 700 фунтов. Все это звучит великолепно, но помнишь невозможное время, когда мы пытались заставить все шесть пусковых переключателей двигателей RL10 одновременно включиться в ангаре комплекса 34 НАСА?»

Их обдуваемый ветром открытый ангар, наполненный соленым песком и влагой, практически не защищал. Даже при закрытых дверях конденсация была невероятной. «Мы не можем продолжать использовать стандартные компоненты A / N (армия и флот) и ожидать, что наши электронные блоки управления  будут надежно работать в таких условиях».

 «Все должно быть автоматическим, как наша ракета ДМ-18».

Билл созвал наш отдел проверки и команду запуска.

«Клифф вернулся из Санта-Моники и сказал, чтобы мы встретились с ним в нашем старом ангаре S-4», - сказал Рольф.

Клифф тут же сказал: «НАСА снова курит травку. Мы закончили исследование, о котором ты просил, Билл. Черт, ты был прав - мы ни хрена не можем полагаться на спецификации НАСА. Все, что мы можем, это гарантировать, что мы сможем перезапустить все шесть двигателей RL-10 после отделения на орбите для встречи с командным модулем».

«Мы даже не можем заставить их всех запускаться одновременно здесь, на испытательном стенде».

«Сложности и надежность всех шести RL-10 на нашей сцене безумны».

«Наши ребята из Санта-Моники подталкивают Rocketdyne к перезапуску нашего двигателя DM-18 J-2».

 «Хорошо, Клифф», - сказал я.- Не оставим это просто так, мы добавим это к нашему незапрошенному предложению обратно в НАСА».

«Наклонитесь поближе, ребята, и слушайте очень внимательно, - сказал я. - Теперь вы, ребята, знаете, что мы являемся четвертой ступенью предлагаемого пятиступенчатого космического корабля Аполлон-Сатурн; пятая ступень - это посадочный модуль и командный модуль».

«Верно, Билл», - добавил Клифф.

«Хорошо, послушайте это очень внимательно. Предположим, мы полностью отбросим третью ступень Аполлона. Выбросьте все двигатели НАСА RL-10 на нашей ступени S-4 и замените их одним двигателем J-2 Rocketdyne. У него как минимум на сорок процентов тяга больше, чем у всех шести старых RL-10 на наших комбинированных ступенях S-4 и S-3. Затем заставьте НАСА использовать двигатели J-2 на североамериканском S-2 Stage».

«Это сделает нас третьей ступенью четырехступенчатого транспортного средства Сатурна. Хорошо, Клифф, это решит все проблемы, связанные с запуском нескольких двигателей в неправильной последовательности, и все упростит. Этот новый Комплекс 37 такой же, как старый 34, все еще пытается проверять и запускать сложные космические аппараты точно так же, как те упрямые немцы сделали в 1933 году для Гитлера. Мне кажется, что кривая технического прогресса Хантсвилля в последнее время пологая; нет защиты сложных элементов транспортных средств или GSE. Я много раз предлагал им контролировать всю среду от мельчайшего электронного микровыключателя до всех ступеней корабля во время каждой операции».

«Помнишь, Клифф, когда мы были только инженерами? Делали это просто и глупо».

Боб Деморет всегда говорил нам это делать. Немцы чертовски хороши во многих инженерных деталях, но они далеки от основ в этой области систем.

 

S-IV в Комплексе 34

ЛУННАЯ ПРОГРАММА И РАННИЕ ПРОЕКТЫ «САТУРН» НА ПАНАМЕРИКАНСКИХ ОБЪЕКТАХ.

Кеннеди получает разрешение отправиться к звездам, кто это одобрил?

 В августе 1965 года с LC NASA был совершен первый успешный запуск космического корабля Apollo Saturn C-1, самого маленького из серии, состоящей из ускорителя S-1 NASA / Chrysler, ступени управления S-4 DAC и стандартной полезной нагрузки. Запуск был осуществлен с оперативного центра на острове Мерритт, штат Флорида.

 Его проверили и собрали в старых горизонтальных ангарах на мысе Канаверал. Я снова возвращаюсь на высоту 34000 футов, возвращаюсь из ракетного испытательного центра ВВС. В то время это называлось «База ВВС США Патрик», место проведения ракетных испытаний на мысе Канаверал во Флориде. Это было место, где НАСА построило свои Комплексы 34 и 37 для исследования, разработки и запуска аппаратов Saturn 1B Apollo.

Я вспомнил свое разочарование от того, что взобрался на эту кошмарную служебную структуру в Комплексе 37 и посмотрел на нее, показанную здесь. Один из полевых инженеров ЦАП просматривал еще один «J Box» НАСА, который не смог подготовиться к предварительному запуску. Он сказал: «Этот тоже облажался». Я согласился и пробормотал себе под нос: «Что ж, у нас есть работа, не так ли?» Эта структура кассового обслуживания была разработана для обслуживания аппаратов Saturn 1B и 2A возле стартовой площадки.

Другой представитель НАСА только что напомнил мне, что он также должен использоваться для Аполлона V. Предполагается, что он также позволит вносить изменения в исследования и разработки для удаления и установки обновленного оборудования. Теперь у него действительно были так называемые «силосные ограждения» на многих уровнях до 340 футов. Они были похожи на ракушки, которые облетали автомобиль, измеренный в трехэтажных рамах под открытым небом, высотой восемнадцать футов. Вся конструкция выглядела шаткой, словно собиралась обрушиться легким порывом ветра. На нижних этажах также было несколько ограждений от ураганов. В закрытом состоянии даже порыв ветра со скоростью 35 миль в час проникает через все трещины в корпусе, позволяя всей влаге, песку и пыли попасть в электронику.

Я вспомнил беседу с планировщиком миссии из Хантсвилла, штат Алабама, во время той поездки. Он схватил меня и спросил: «Эй, а ты не из Дугласа?» Казалось, он был обеспокоен: «Как мы вообще сможем реализовать программу запуска производства?»

Он считал, что большая часть НАСА, а также подрядчики не понимали, что это не исследования и разработки; это было производство. На исследования и разработки ушли годы на опробование различных концепций и подходов для построения успешной системы. Производство было очень похоже на сборочную линию Генри Форда.

Большое количество одинакового оборудования для одних и тех же целей. Эй, а что на самом деле говорилось мелким шрифтом на контракте НАСА? В нем говорилось: «Производство на Луне, Марсе, планетах и ​​звездах в Фаза II».

МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ХОЧЕТ НАСА, ДО ТОГО, КАК ОНИ ЗАХОТЯТ

 

В отрицании

В 1945 году большинство из нас не знали, что компания «Дуглас Эйркрафт» была «выбрана единственным источником». Ему был предоставлен сверхсекретный контракт RAND на изучение и обнаружение военных спутников на околоземной орбите (неофициально, инопланетные угрозы). Секция перспективного проектирования в инженерии была значительно расширена для решения этой серьезной проблемы. Был сформирован первый галактический аналитический центр на этой планете. Этот контракт обеспечивал почти полный доступ и поддержку почти всем техническим лицам и организациям в США. У них был самый высокий секретный допуск, даже над ядерной бомбой. Этот контракт с RAND подтолкнул Дугласа к фантастическим техническим программам. Они определили инопланетные угрозы и исследовали все возможные методы и технические задачи для людей, участвующих в морской обороне и наступательных миссиях. Это были методы, разработанные для планирования военных космических миссий и боевых групп, а также для проектирования космических аппаратов / носителей космических кораблей и оружия для борьбы с боевыми группами пришельцев.

Техническую поддержку должны были оказывать North American Aviation Inc., Northrop Aircraft Company, Lockheed Aircraft Corporation, Лаборатория реактивного движения, SRI, MIT и CalTech. То, что мы знали, было ничтожным по сравнению со всем, что нам нужно было узнать.

 

U.S.S. Саратога CV-3

Оглядываясь назад в прошлое, вспоминаю, как я сюда попал. Нет, погодите, так не бывает. Да, наш флот с ошеломляющей скоростью разрабатывал новые способы защиты мирных граждан. Прошло всего несколько недель пространства-времени с тех пор, как братья Райт управляли крылатым самолетом, обтянутым тканью. Никто не совершал такого подвига за 300 000 лет на этой планете, в начале существования homo sapiens.  И вот флот, уже выбрасывающий эту ткань для другого нового металла; они назвали его алюминиевым только на прошлой неделе.

Конгресс санкционировал переоборудование танкера ВМФ «Юпитер» в воздушный экспериментальный авианосец. Там большой океан; на самом деле, на планете чертовски много океана. Военно-морскому флоту действительно нужен корабль, с которого можно улететь. Шутки в сторону, U.S.S. Langley CV-1 стал первым в мире авианосцем с полноразмерной взлетной полосой. В то же время на стадии предварительного строительства находились два высокопроизводительных линейных крейсера. Два недостроенных линейных крейсера класса Lexington были укомплектованы как авианосцы и составили основу корабельных ВВС. В течение многих лет «Лексингтон» и «Саратога» были двумя крупнейшими военными кораблями в мире.

Был сделан огромный шаг вперед в размещении девяноста самолетов по сравнению с двадцатью четырьмя самолетами Лэнгли. Все девяносто самолетов можно было припарковать на кормовой части полетной палубы (то есть сзади, ради всех вас, милые любители земли), оставляя достаточно места для взлета без посторонней помощи.

Тихоокеанский флот ВМФ только что дислоцировался в Лонг-Бич. По субботам мой отец возил нас с моим старшим братом из Голливуда на погрузочные доки ВМС Лонг-Бич, где гражданским лицам разрешалось садиться на катера (лодки) ВМС. Мы выехали на эсминцы, крейсеры, линкоры и два авианосца: U.S.S. Lexington CV-2 и U.S.S. Саратога CV-3, все поставлены на якорь внутри нового причала Лонг-Бич.

Было холодное январское утро 1937 года. Поездка к кораблям всегда была веселой, но вместе с авианосцем U.S.S. Саратога с его семиэтажным гладким корпусом был самым впечатляющим зрелищем, которое когда-либо видел такой маленький ребенок, как я. Это похоже на девяностоэтажное здание длиной 900 футов, плавающее над нашей маленькой лодкой, покачивающееся вверх и вниз на продуваемых ветром, грубых, белых брызгах воды. Дул сильный ветер, и вода была бурной.

Даже внутри причала наша лодка двигалась вверх и вниз по волнам. Нам пришлось прыгнуть, когда волна подтолкнула нас к вершине волны. Нам пришлось выбраться из лодки на мокрую платформу 4х4. Затем нам пришлось подняться по узкой, крутой, четырехэтажной внешней лестнице (флот называет их лестницами) на другую платформу площадью четыре квадратных фута, чтобы войти в небольшую открытую водонепроницаемую дверь (они называют их люками) снаружи корпуса корабля, все еще на холодном ветру.

Теперь мы находились внутри вне ветра, с совершенно чудесным теплым ощущением, что мы полностью окружены огромной прочной структурой, которая, в моем представлении, могла легко перемещаться вверх и в космос, как космический корабль Флэша Гордона в воскресной газете. Только это был настоящий авианосец ВМФ. Мы поднялись еще по нескольким лестницам на огромную ангарную палубу, на которой стояло множество ярких серебряных самолетов с двумя крыльями, покрытыми желтой тканью, которые вскоре будут заменены более новыми, цельнометаллическими самолетами.

Вернувшись на холодный ветер,мы пошли на корму от огромной, очень длинной, семиэтажной и конструкции воронки (дымовой трубы). Мы пропустили еще несколько самолетов-носителей к первой из больших пятидюймовых зенитных орудий, которые располагались сбоку от кабины экипажа палубой вниз.

«Сара», как ее называют во флоте, представляет собой массивный корабль, о котором я прочитал все, что мог, в библиотеке, прежде чем сделать масштабные чертежи и модель. Корабль имел восемь 8-дюймовых орудий, установленных в четырех башнях, две в носовой части мостика и две на корме десятиэтажной дымовой трубы - самой большой из когда-либо построенных - и двенадцать 5-дюймовых классифицированных зенитных орудий, установленных - шесть впереди и шесть на корме. Еще в 1931 году на летной палубе была установлена ​​первая тормозная система с восемью стальными тросами, протянутыми через кормовую палубу. По мере появления новых, более тяжелых типов самолетов количество и расстояние между проводами изменялись и становились утопленными.

В моем маленьком изворотливом уме я искал способ определить местонахождение фиксирующих тросов кабины экипажа самолета, которые останавливают самолет при посадке (чтобы я мог добавить их к моей модели U.S.S. Saratoga). Посмотрев на кормовую палубу, я обнаружил, что самый дальний передний ограничивающий трос смонтирован примерно в десяти футах впереди кормовых пятидюймовых установок АА. Затем я прошел на корму и обнаружил шесть фиксирующих тросов, разнесенных на шестнадцать друг от друга. "Эврика!" Я понял.

Я написал размеры на небольшом листе бумаги и приступил к поиску другого оборудования, например, пятидюймовых зенитных орудий, дальномеров и большой паровой катапульты. Я не был уверен в его местонахождении или размере. Затем на кабине экипажа появилась массивная радарная тень, от которой легко было уйти и получить точный размер для моей модели. Электрической катапульты не было; ее сняли в 1931 году, позже заменив двумя гидравлическими или паровыми катапультами.

Все пятьдесят три модели моих первых кораблей ВМФ были построены по последней конфигурации кораблей того времени. «Саратога» не была исключением, поэтому я должен был продолжить изучение новейшего вооружения и самолетов, доступных на тот момент, и построить их до того, как модель будет завершена. U.S.S. Саратога был очень большим кораблем. Это произвело на этого маленького мальчика огромное впечатление. Не только из-за своего размера, но и из-за того, что он действительно мог сделать на войне. Он стал самым большим кораблем в моей коллекции и машиной, которая поместила меня в военно-морскую разведку на четыре года.