Мостик флагманского корабля крейсерской эскадры

китайской станции Роял Нэви «Левиафан»

Командующий китайской станцией вице-адмирал Жерар Ноэль

В тот момент, когда адмирал Ноэль вышел на мостик флагманского «Левиафана», рассвет едва-едва окрасил розовым цветом небо на юго-востоке – там, где полчаса спустя покажется солнечный диск, сияющий, как расплавленный металл. День обещал быть жарким – когда солнце поднимется на небосклон и разгуляется во всю мощь, только растянутые над мостиком и палубами парусиновые тенты и белые пробковые шлемы будут спасать джентльменов от тропической жары. А как же иначе – тропик Рака тут совсем недалеко, всего шестьсот морских миль, да и до летнего солнцестояния осталось всего три недели. Из-за этого солнце в этих местах днем жарит так, будто за эту работу ему платят сдельно и в звонкой монете, а не какими-нибудь бумажками. Поэтому самое благословенное время суток – это ранее утро, когда все вокруг освещено нежным предутренним светом, и еще, пожалуй, вечером, когда на западе догорает багровый закат, похожий на траурное зарево над погибающими Помпеями.

Адмирал Ноэль оглянулся. Броненосный крейсер «Левиафан», массивный и ужасающий, шел головным в левой колонне крейсеров, правую крейсерскую колонну возглавлял броненосный крейсер предшествующей серии «Кресси». Следом за ними в кильватерной колоне двигались большие бронепалубные крейсера «Пауэрфул» и «Террибл», а замыкали строй колонн бронепалубные крейсера 1-го класса «Эдгар», «Кресчент», и «Тезеус», а также крейсера 2-го класса «Телбот», «Эклипс», «Венедектив» и «Гладиатор». При этом входящие в состав китайской станции малые бронепалубные крейсера «Пик» и «Ифигения» дымили где-то далеко впереди, составляя головной дозор. А между этими двумя колоннами из серой стали, подобные сельди в большом кошельковом неводе, дымили британские (больше половины), голландские, датские, норвежские и прочие, включая германские и французские пароходы, которые везли армии микадо все необходимое для войны. Дым из пароходных труб, затягивающий всю северную сторону небосклона сплошной пеленой копоти, создавал впечатление ужасающей мощи. Конвой шел на скорости всего в восемь узлов, потому что некоторым трампам, построенным лет двадцать назад, трудно было держать даже такую скорость.

Жерар Ноэль относился к той когорте британских адмиралов, которая никогда и ни с кем не воевала. Разгон во время второй войны с Ашанти толп голых негров, вооруженных копьями и луками, и карательная экспедиция против греческих повстанцев на Крите – не в счет. Никогда адмирал не стоял на мостике под градом вражеских снарядов, не слышал он даже посвиста пуль и осколков, в истории британского флота отметился вопиющей апологией рутины, произнесенной им во время выступления в 1903 году в Институте соединенных служб. «Я думаю, – сказал он, – что те, которые не знают, что значит командовать флотом и что есть обязанности морских офицеров, страдают заблуждением, полагая, что военное судно даже в военное время непрестанно или, по крайней мере, очень часто находится в бою. Это – большая ошибка. Многие из наших судов даже в военное время могут не быть в бою».

Итак, сей почтенный деятель, наверное, надеялся, что если сто лет с момента гибели Нельсона прошли для Роял Нэви без сколь-нибудь крупных сражение, то и следующее столетие будет таким же безмятежным. Вообще на это надеялись очень многие, в том числе и в России, но из них не угадал никто. К тому моменту человечество было уже беременно бурным XX веком, который принес с собой в мир две мировые войны и множество локальных конфликтов. Что же касается вице-адмирала Жерара Ноэля, то как истинный служака, во избежание наступления неприятностей, он предпочитал действовать в точном соответствии с инструкциями Адмиралтейства, ни на йоту не отклоняясь ни от одного пункта. За всяким непослушанием, недопониманием инструкций или даже просто вынужденной ошибкой ему сразу же виделись призраки виселицы и палача, намыливающего ему петлю. В Роял Нэви для адмирала не так страшно потерпеть поражение и потерять эскадру или флот, как не выполнить одного-единственного пункта инструкции.

Вот и сейчас, когда впередсмотрящий на марсе, непрерывно наблюдающий за морем в бинокль, вдруг закричал, что «Пик» и «Ифигения» разворачиваются на обратный курс, это стало для адмирала настоящим шоком. Такой ход означал, что крейсера-разведчики встретили превосходящего по мощи противника и, пользуясь своим превосходством в скорости, стремятся вернуться и доложить о том, что увидели. Причем мчались эти малые крейсера с такой безумной скоростью, будто по пятам за ними гнался как минимум сам дьявол. А кто здесь в Желтом море работает за дьявола? Правильно, служащие русским корабли-призраки. Их пока не видно ни невооруженным глазом, ни в бинокль, но они там, впереди, прямо по курсу – иначе от кого так резво удирают «Пик» и «Ифигения»? Это был второй рейс конвоя из накопителя в Гонконге к берегам Кореи, и тогда, в первый раз, три недели назад, все прошло как нельзя лучше. Транспорты пришли в Чемульпо и встали под разгрузку. Все остальное вице-адмирала Ноэля уже не касалось. Обратно, в балласте, они пойдут уже самостоятельно, ибо без факта наличия на борту военной контрабанды по призовому праву нейтральные суда не вправе тронуть ни один блокадный дозор.

Но это явно было еще не все. Полчаса спустя, когда солнце выглянуло из-за горизонта и бросило вдаль свои лучи, сигнальщик на марсе закричал, что позади удирающих во всю прыть британских крейсеров-разведчиков он видит дымы множества крупных кораблей, как будто весь русский флот вышел из своей базы в Порт-Артуре и идет им навстречу. Вот тут-то сердце адмирала Ноэля екнуло и упало куда-то вниз. Его конвой своей мощью мог запугать одиночный крейсер блокадного дозора или два таких крейсера, но вот целый русский флот, включающий линейную эскадру, был ему не по зубам. Прибрежные воды Кореи почти с самого начала войны были объявлены зоной боевых действий между Российской и Японской империями, и британскому флоту тут точно делать было нечего.

Вице-адмирал Ноэль не знал, что ему делать в случае, если русский командующий флотом заявит о своем праве провести досмотр и арестовать суда, везущие военную контрабанду. Инструкции, которые у него имелись, предусматривали только то, что он должен, не ввязываясь в бой, который может привести к войне, с помощью превосходящей силы и угроз отгонять от конвоя крейсера русского блокадного дозора, не доводя дело до боевых действий. И не более того. В крайнем случае, ответственность за открытие огня будет лежать на русских при полном количественном и качественном превосходстве британского флота. Но сейчас все было ровным счетом наоборот – русский флот (если это был он) имел над британским конвоем бесспорное количественное и качественное превосходство. Броненосные крейсера – даже такие монструозные, как «Левиафан» – не в состоянии противостоять даже облегченным броненосцам вроде «Победы» или «Пересвета» не говоря уже о новейших «Ретвизане» и «Цесаревиче».

И понес его черт в это Чемульпо по кратчайшему пути – через архипелаг островов, акватория которого вся без исключения считается корейскими территориальными водами. Кто ему мешал, пройдя вместе с конвоем траверз Шанхая, сначала взять курс на Циндао и только потом, не доходя двадцать-тридцать миль до этой германской колонии, повернуть в сторону Чемульпо? Время нахождения в территориальных водах Кореи и риск столкнуться с русским флотом при этом сценарии сводились бы к минимуму. Как и многие другие, этот британский адмирал был особо силен воевать задним числом. Но тут это было бесполезно – поди, не посиделки в охотничьем клубе с грогом и особыми охотничьими байками, которыми джентльмены обычно развлекают себя после того, как охота полностью провалилась.

Нет, тут дело обстоит совсем иначе и вице-адмирал Жерар Ноэль является не охотником, а жертвой. Чтобы понять это, достаточно поднять к глазам бинокль и увидеть, как тяжко уминает волны Желтого моря своим форштевнем головной броненосец, в котором очень несложно опознать новейший «Ретвизан» американской постройки. Если внимательно присмотреться, то видны даже суетящиеся фигурки матросов в белых робах, которые стаскивают с хоботов орудий закрывающие их чехлы из грубого брезента. А следом и другие русские броненосцы, постепенно из колонны перестраивающиеся в строй пеленга и тоже расчехляющие орудия. А вот это уже полный амбец, означающий, что русская эскадра готовится к бою. Готовится на полном серьезе, будто не замечая, что на мачтах над крейсерами вероятного противника трепещут не японские «солнца с лучами», а британские «юнион джеки».

«Сейчас им уже все равно, – с запоздалым ужасом подумал британский адмирал, – разгромив флот узкоглазых макак и обратив их в пыль, эти сумасшедшие русские и их потусторонние покровители на кораблях-демонах готовы бросить вызов целому миру и, победив его, установить свою гегемонию на руинах. Pax Russia – кошмар для всякого честного англосакса…»

От чувства испытываемого бессилия Адмирал Ноэль кипел еле сдерживаемым гневом.

«Нет, – решил он, – ни за что и никогда! В любом случае у меня нет инструкции попадать под этот паровой каток, ввязавшись в бой с русской броненосной эскадрой. И я не доставлю выскочке Макарову удовольствия получить возможность вызвать меня на сражение, пользуясь тем, что перед ним слабейший противник. Британии это побоище не принесет не малейшей пользы, а Адмиралтейство откажется от нашего ненужного героизма, заявив, что мы действовали самовольно. Сейчас мы уйдем в Порт-Эдвард (Вэй Хай Вей), а потом вернемся и отомстим русским за это унижение – тогда, когда мы будем многократно сильнее… Вот мое решение! Некоторые назовут это трусостью и подлостью, а я назову это здравым смыслом.»

– Гобсон, – сказал адмирал, обращаясь к стоявшему неподалеку старшине сигнальщиков, ожидающему распоряжений, – командуйте поднять сигналы крейсерам эскадры немедленно совершить левый поворот на восемь румбов и лечь на курс вест. Скорость держать максимальную. Транспортным судам конвоя поднимите сигнал рассыпаться и следовать в порт назначения самостоятельно. Сегодня не наш день, и пусть каждый спасается по способности в меру своего разумения. А мы будем за них молиться со всем пылом нашей души…

* * *

Тогда же и там же

БПК «Адмирал Трибуц»