Смешение идентичности и его последствия.

Поиски новой и вместе с тем надежной идентичности очевиднее всего проявляются в постоянном стремлении подростков определиться самим и понять друг друга - часто путем безжалостного сравнения, в то время как стремление к надежному единообразию проявляется в бесконечной проверке возможностей новых и ценности прежних идентификаций. В тех случаях, когда окончательное самоопределение оказывается по личным или социальным причинам затруднено, возникает чувство смешения ролей: молодой человек не синтезирует, а противопоставляет друг другу свои сексуальные, этнические, профессиональные и типологические возможности и часто вынужден окончательно и полностью решать в пользу одной из них.

 

подросток на заключительной стадии

формирования идентичности страдает от смешения ролей более глубоко, чем когда-либо

прежде или когда-нибудь будет страдать еще. Справедливо также и то, что такое

смешение делает многих подростков беззащитными перед неожиданными ударами

латентных злокачественных нарушений.

 

В дальнейшем я опишу синдром нарушений, возникающий у тех молодых людей, которые

не смогли ни приобрести профессию, предлагаемую обществом, ни укрепиться (как это

сделал Шоу) в своем собственном моратории.

 

Состояние острой спутанности идентичности обычно проявляет себя в тот период, когда

молодой человек испытывает сложную гамму переживаний, связанных с возникновением

потребности в физической близости (не обязательно только сексуальной), окончательным

профессиональным выбором, соперничеством и психосоциальным самоопределением.

Приведет ли такое напряжение к параличу, зависит преимущественно от регрессивного

воздействия латентного заболевания.

 

 

Условия общей спутанности идентичности:

 

-Проблема близости

То, что многие из наших пациентов "терпят катастрофу" в возрасте, который правильнее

считать предвзрос-лым, чем постподростковым, объясняется фактом, что часто только

попытка вступить в интимную дружбу и соперничество или в сексуальную близость

полностью обнаруживает латентную слабость идентичности.

 

Поскольку чувство идентичности утеряно, то даже дружба и деятельность превращаются в отчаянные попытки установления смутных контуров идентичности посредством взаимного нарциссического отражения: влюбиться в этом случае означает превратиться в чье-то зеркальное отражение, причиняя вред самому себе и o"зеркалу". В момент физической близости или сексуальной фантазии ему грозит потеря сексуальной идентичности; становится неясным, переживает сексуальное возбуждение сам индивид или его партнер, и это проявляется либо в гетеросексуальных, либо в гомосексуальных столкновениях. слияние с другим становится потерей идентичности. Необходимо напомнить, что одним из компонентов близости является отдаление, то есть готовность отвергать, игнорировать или разрушать те силы и тех людей, чья сущность кажется угрожающей своей собственной. Так, слабость или чрезмерность в отвержении является существенным аспектом неспособность достичь близости вследствие неполной идентичности: тот, кто не уверен в "своей точке зрения", не может отвергать разумно.Так, жизнь индивида - скорее случайность, чем результат его собственной инициативы;

 

-Диффузия временной перспективы

Примеры замедленного или пролонгированного отрочества, нарушений в переживании

времени в своей мягкой форме принадлежат повседневной психопатологии отрочества.

Молодой человек может ощущать себя одновременно очень молодым, даже младенцем, и

достаточно старым.Это противоречие часто выражается в общей заторможенности, которая заставляет вести себя так, словно он движется в патоке. Как трудно ему уловить момент перехода в состояние сна, ему так же трудно поймать момент перехода к бодрствующему состоянию, трудно прийти на терапию и трудно уйти после нее. Такие жалобы, как "я не знаю", -"я сдаюсь", "я спокоен", несомненно, являются просто привычными заявлениями, отражающими легкую депрессию.

 

-Диффузия трудолюбия

Сильная спутанность идентичности обычно сопровождается острым нарушением

умелости либо выступает в форме неспособности сконцентрироваться на требуемых или

предложенных занятиях, либо в саморазрушительной поглощенности какой-то

односторонней деятельностью, на-1 пример в чрезмерном чтении. Вследствие прямого предшествования Эдипова комплекса началу идентичности установка

на труд вновь оборачивается у наших молодых пациентов установкой на состязательность

и соперничество с сиблингами. Таким образом, спутанность идентичности

сопровождается не только неспособностью к концентрации, но и чрезмерной

осведомленностью об отвратительности соперничества. Хотя наши потенциальные

пациенты обычно интеллектуальны и способны и часто оказываются успешными в работе,

учебе и спорте, они теперь утрачивают способность к работе, упражнениям и общению и

этим теряют наиболее важное средство социальной игры и способность к отказу от

неоформленной фантазии и смутной тревоги.

 

-Выбор негативной идентичности

Потеря чувства идентичности часто выражается в презрительной и снобистской

жестокости по отношению к ролям, предлагаемым в качестве желательных для какой-

либо семьи и ближайшего окружения. В целом конфликты наших пациентов нашли более тонкое выражение, нежели отказ от

личностной идентичности. Вместо этого они выбирают негативную идентификацию, то

есть идентичность, извращенно основанную на всех тех идентификациях и ролях, которые

на критических стадиях развития представлялись им наиболее нежелательными или

опасными и в то же время наиболее реальными. Например, мать, потерявшая старшего

сына, вследствие сложного чувства вины никогда не была способна проявить по

отношению к остальным своим детям такую же почти религиозную преданность, какую

она дарила памяти своего мертвого ребенка, развивая у одного из своих сыновей

фатальную убежденность, что быть больным или мертвым - лучший путь к признанию, нежели быть живым и здоровым. Мать, бессознательно испытывающая амбивалентные чувства по отношению к своему брату- алкоголику, снова и снова избирательно обращается только к тем чертам своего сына, которые, как ей кажется, указывают на повторение судьбы ее брата; в результате эта "негативная" идентичность иногда кажется сыну более реальной, чем все его естественные попытки быть хорошим. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы стать пьяницей, и он пришел к состоянию острого паралича выбора.

 

пациенту оказывается легче достичь идентичности через тотальную

идентификацию с тем, кем он меньше всего должен стать,чем бороться за ощущение реальности приемлемых ролей, для овладения которыми он не имеет внутренних средств. Утверждение молодого человека о том, что "я скорее буду совершенно незащищенным, чем немного защищенным" и молодой женщины о том, что "по крайней мере в канаве я гений", отражают то облегчение, которое следует за тотальным выбором негативной идентичности. Конечно, такое облегчение часто ищется коллективно в кликах и бандах молодых гомосексуалистов, наркоманов и социальных циников.

 

-Специфические факторы семьи и детства

 

Обследуя пациентов с некоторыми патогенетическими тенденциями, мы склонны

спрашивать себя, что общего у них с их родителями. Я думаю, можно сказать, что в наших

случаях общим для значительного числа матерей является ряд черт, прямо не зависящих

от их реального социального статуса. Во-первых, это провозглашаемое стремление к

власти, претенциозность или намерение "держаться за что-то". Они, как правило, склонны

отвергать понятия чести и интеллектуальности в пользу видимости здоровья или статуса,

благопристойности и "счастья"; фактически они пытаются заставить своих детей

претендовать на "природную" и "правильную" социальность. Во-вторых, они обладают специфическим качеством проницательной

вездесущности; их обычные голоса, равно как и тишайшие вздохи, на деле оказываются

острыми, занудными или раздражающими, от которых нигде нет убежища. Они очень ревнивы и весьма чувствительны к чужой ревности. Отцы, преуспевающие по службе, дома не могут противостоять своим женам в силу чрезвычайной зависимости от них.

 

Что касается перенесенной в детстве или юности травмы, то здесь следует

сказать, что большинство наших пациентов перенесли сильную физическую травму либо

в период Эдипова комплекса, либо в раннем пубертате, причем обычно это происходило в связи с отделением от семьи, от дома. Этой травмой может являться операция, поздний физический дефект,несчастный случай, острая сексуальная травмати-зация и т.д

 

 

9. Роль общества в формировании эгоидентичности.

 

потребность человека в психосоциальном тождестве коренится именно в его социогенетической эволюции.

 

Давайте начнем с первого пункта уже описанной нами патологии: недоверия ко времени и

доминирования временной спутанности. Утрата ого" функции укрепления перспективы и ожидания

является явной регрессией к периоду раннего детства, когда время как бы не существует.

Переживание времени возникает в результате адаптации ребенка к инициальным циклам

напряжения потребности, отсрочки ее удовлетворения и насыщения.

В детстве будущая самореализация антиципируется "галлюцинаторное; когда достижение

цели отодвигается во времени, возникает бессильный гнев, уничтожающий доверие;

любой признак приближающегося удовлетворения потребности усиливает надежду, в то

время как дальнейшая отсрочка вызывает удвоенный гнев.

 

Среди ингредиентов спутанной идентичности мы выделяли также сознание идентичности,

обозначая этим особую форму болезненного самосознания, фиксирующего противоречия

между самооценкой, образом "я" автономной личности и образом "самого себя" в глазах

окружающих. Тотальное разрушение самооценки у наших пациентов резко контрастирует

с нарциссическим и снобистским презрением к мнению других. Мы вновь видим

сопутствующие сенситивности подростков феномены, являющиеся альтернативой

вызывающему бесстыдству перед лицом критики.

192

Это снова примитивные формы защиты, позволяющие сохранить шаткую уверенность в

себе в противовес чувству сомнения и стыда (II.2). И хотя это состояние, как правило,

преходяще, оно все же присутствует в некоторых свойствах характера многих творческих

людей, которые, по их собственному свидетельству, переживают повторение отрочества, а

вместе с ним и полный цикл чувственного отдаления и сильного самовыражения.

Самоосознавание (V.2) - новая редакция того первоначального сомнения, которое

касалось возможности доверия родителей и самого ребенка только в отрочестве; однако

такое сомнение имеет отношение и к вопросу надежности всего периода детства, которое

теперь остается позади, и возможности доверия всему социальному универсуму, перед

лицом которого он стоит. Теперь обязанность "состояться" с ощущением свободной воли

к собственной автономной идентичности может вызвать болезненное чувство стыда, так

или иначе сравнимого с первоначальным стыдом или гневом, связанным с тем, что окружающие взрослые видят тебя со всех сторон; только теперь этот стыд относится к

тому, что твоя личность открыта сверстникам и они могут судить о ней. Все это, при

нормальном ходе событий, перевешивается уверенностью в себе (V.2),

характеризующейся определенным чувством независимости от семьи. Демонстрация тотального соответствия ролевой фиксации (V.3), противоположной

свободному ролевому экспериментированию, очевидно, связана с ранними конфликтами между свободной инициативой и Эдиповым комплексом вины в реальной жизни, фантазиях и играх ребенка

 

Чрезвычайная стагнация действия (V.4) является логическим следствием глубокого

чувства неадекватности собственных общих возможностей. Конечно, такое чувство

неадекватности не всегда отражает реальное отсутствие возможностей; скорее оно

выражает нереалистические требования, идущие от идеального "эго", желающего стать

только всемогущим и всезнающим; оно может отражать также и тот факт, что

непосредственное социальное окружение не имеет ниши для подлинных способностей

индивида.

 

Вследствие всех этих причин индивид может быть исключен из

экспериментирующего соперничества в игре и работе, посредством которого он учится

находить и отстаивать свои собственные достижения и

194

свою рабочую идентичность. Особенно важно это на ранних этапах делинквентности:

делинквенты в разных вариантах являются "позитивными" двойниками наших пациентов

по крайней мере уже потому, что они проявляют себя в компании, что подавляет

уединение. Некоторая насмешка над работой, а также противопоставление ей явственно

проявляется в таких делинквентных фразах, как "выполнить работу" (о краже со взломом)

или "сделать хорошую работу" (в смысле полного разрушения). От этого лишь один шаг к

другому очевидному заключению, а именно к тому, что молодые люди должны научиться

наслаждаться чувством ученичества (IV.4), чтобы не испытывать жажду разрушения.

Общим для шизоидов и делинквентов является недоверие к самим себе, неверие в

возможность когда-нибудь совершить что-либо полезное.

 

Социальные установления поддерживают силу и отличительность зарождающейся

рабочей идентичности, предоставляя тем, кто еще учится и экспериментирует,

определенный статус ученичества, мораторий, характеризующийся определенными

обязанностями и санкционированным соперничеством, равно как и особыми вольностями.

Это регрессивные тенденции в кризисе идентичности, которые чрезвычайно четко

проработаны в симптомах спутанной идентичности и некоторых социальных процессах,

противодействующих им в повседневной жизни. Но это также и проявления

формирования идентичности, которые антиципируют будущее развитие. Первый из них

мы можем назвать сексуальной поляризацией (V.6), то есть выработкой определенной

пропорции маскулинности и фе-мининности в ходе развития идентичности. Бисексуальная спутанность (V.6) в отрочестве ведет к тому, что осознание

идентичности тесно связывается с чрезвычайно значимым вопросом, что такое мужчина

или женщина или что такое средний или отклоняющийся пол. Тоталитаристский ход

мысли подростка может привести его к выводу о том, что быть немного меньше

представителем одного пола означает быть гораздо больше (если не полностью) другим.

Если в это время происходит нечто, социально отмечающее его как девианта, у него

может развиться глубокая фиксация, усиливаемая переоценкой роли негативной

идентичности, и настоящая близость покажется опасной.

 

Социальные установления предоставляют возможность идеологической рационализации

весьма различных паттернов частичного-сексуального моратория, такой, например, как

полная сексуальная абстинентность на определенный период, промискуитет или

сексуальная игра без гениталь-ных контактов. Что будет олицетворять групповая или

индивидуальная -"экономика либидо", зависит как от оставленного позади детства, так и

от цели идентичности, которая проистекает из предпочитаемого сексуального поведения

 

Но юность также делает важный шаг по направлению к родительству и взрослой

ответственности, осваивая лидерство и ведомость (V.7) среди сверстников и достигая

поразительной предусмотрительности в принятых функциях. Такая предусмотрительность

может предшествовать полной зрелости индивида вследствие того, что превалирующая

идеология помогает ориентации в лидерстве

 

Сейчас мы подходим к той системе идеалов, которую общество предоставляет молодым в

эксплицитной или имплицитной форме идеологии. Из того, что уже было сказано, мы

можем приписать идеологии функцию предоставления юности: (1) упрощенной

перспективы будущего, окружающей все предвидимое время и этим противодействующей

индивидуальному o"смешению времени"; (2) некоторого весьма ощутимого соответствия

между внутренним миром идеалов и зла и социальным миром с его целями и

опасностями; (3) возможности для демонстрации некоторого единообразия во внешности

и поведении, противостоящего индивидуальному сознанию идентичности; (4) побуждения

к коллективному экспериментированию с ролями и техниками, которые помогают

преодолеть чувство подавленности и личной вины; (5) введения в преобладающую

технологию и этим в санкционируемое и регулируемое соперничество; (6) историко-

географического образа мира как каркаса для будущей идентичности молодого человека;

(7) рационального сексуального способа жизни, совместимого с убедительной системой

принципов, и (8) технологии подчинения лидерам, которые в качестве сверхчеловека или

"старших братьев" стоят над амбивалентностью детско-родительских отношений. Без

некоторой рой идеологической зрелости юность страдает от спутанности ценностей (V.8), которые могут быть опасными и которые по большому счету действительно опасны для структуры общества.

 

идентичность и идеология - два аспекта одного процесса. Оба создают необходимые

условия для дальнейшего созревания индивида и этим для следующей, более высокой

формы идентификации - солидарности, связывающей общие идентичности в единую -

живущую, действующую и созидающую.

 

Таким образом, создается впечатление, что идеологии обеспечивают значимые

комбинации самых старых и самых новых групповых идеалов. Они действительно

являются источником убежденности, искреннего аскетизма и пылкого негодования

юности по отношению к социальной границе, где борьба между консерватизмом и

радикализмом наиболее живуча. На этой границе фанатичные идеологи делают свое дело,

а психопатические лидеры - свое; подлинные же лидеры создают здесь настоящие

солидарности. В качестве награды за обещанное владение будущим идеологи требуют

непреклонного достижения некоей абсолютной иерархии ценностей и некоего ригидного

принципа поведения, будь это принцип тотального подчинения традициям, если будущее

является земным королевством предков; тотальной отставки, если будущее должно быть

чем-то из другого мира; тотальной военной дисциплины, если будущее замкнуто на

определенном типе вооруженного супермена; тотальной внутренней реформы, если

будущее воспринимается в основном как факсимиле небес на земле; или, наконец

(отметим лишь один из идеологических ингредиентов нашего времени), полного

прагматического отказа от совместной деятельности и процесса производства, если

возрастающая продуктивность удерживает, как им кажется, настоящее и будущее вместе.