Предрассудки, советы и решения

 

Каждый человек в ответе за поступки, которые совершает. Имея отношения, серьезные, взрослые, построенные на чувствах, нужно понимать, что рано или поздно они выйдут на новый уровень. Лиза не задумывалась о будущем, она жила настоящим, любила Салима и была с ним счастлива. Но две полоски на тесте заставили подругу по-другому взглянуть на жизнь.

— Ты не рада? — осторожно поинтересовалась я, когда девушка немного успокоилась.

— Я не знаю, что делать, Таня! Как он к этому отнесется? А что скажут мои родители… Не знаю…

— Салим тебя любит, и, уверена, что будет рад маленькому. Что до твоих родителей… Ты им так и не призналась, что у тебя есть парень?

— Нет, — вздохнула Лиза, — я не могла им сказать, с кем встречаюсь. Они не то чтобы расисты, но Салим для них просто черный. Они с ума сойдут, когда узнают, что их внук будет наполовину афганец.

— Но тебе придется им рассказать. Ты же не сможешь утаивать малыша, — обнимая подругу за плечи, ласково сказала я.

— Придется…

— Салим еще не в курсе?

— Нет, боюсь его реакции.

— Лиз, ну ты же понимала, что это все равно бы случилось? Вы молодая, любящая пара, тем более, уже живете вместе. Ваши отношения и так, и так развивались бы.

— Но, как нам вместе воспитывать ребенка? Он — мусульманин, я — православная. Кем будет наш сын? А вдруг Салим станет настаивать, чтобы малыш принял ислам? А если девочка наденет платок? Я этого не хочу! — Лиза снова разрыдалась.

— Только вы вместе сможете решить, как жить дальше, но тебе нужно с ним поговорить.

— Страшно…

— Лиз, что бы ни случилось, ты можешь на меня рассчитывать. Ты моя лучшая подруга, я никогда не забуду, как ты поддерживала, теперь моя очередь отплатить тебе, — я подошла к холодильнику, достала молоко и налила его в ковшик, — как раз собиралась выпить теплого молока с медом, так что подогрею и для тебя.

— Спасибо, Тань! Ты настоящий друг, — вытирая слезы рукавом, слабо улыбнулась Лиза, — ты отпустишь меня к родителям? Хочу сказать им эту новость лично.

— Конечно! Но сначала поговори с Салимом, думаю, вам нужно ехать вместе.

— Поговорю, но к родителям его лучше не брать. Боюсь, отец разозлится и вышвырнет его из дома. Сначала нужно их подготовить.

Я налила нам с Лизой молока и уселась с ней рядом. Я не могла оставить ее в таком состоянии.

— А кого ты хочешь? Мальчика или девочку? — поинтересовалась я.

— Не знаю даже. Ой. А что будет, когда он родится? Я же не смогу работать… — она снова занервничала, но опустив руку на живот, невольно улыбнулась, — он там, внутри…

— Лиз, когда малыш родится, ты будешь отдыхать столько, сколько потребуется, тем более, что вы с Салимом работаете вместе. Представляешь, как обрадуется маленькому Софи… — я прикрыла глаза и представила, как девчушка носится вокруг Лизы и ее малыша. Я ни капли не сомневалась, что она полюбит Лизиного сынишку.

— А вдруг наоборот? Если ей не понравится другой ребенок в доме?

— Не говори глупостей, Сонечка добрая девочка и будет обожать малыша.

— Какого малыша? — как гром среди ясного неба, раздался голос Макса, и он хмурый зашел на кухню, — вы о ком сейчас говорили?

— Максим, — строго сказала я, — разве Игнат Семенович не объяснял тебе, что подслушивать нехорошо?

— Я и не собирался подслушивать, но ты не вернулась в спальню, и я заволновался, — спокойно ответил Максим, усаживаясь напротив нас на стул задом наперед, — расскажете, какого малыша должна будет обожать моя дочь?

Я уже знала этот взгляд. Максим не намерен был сдаваться и собирался во что бы то ни стало выпытать правду. Другое дело, что эта правда никаким образом его не касалась.

— Любимый, это женские разговоры. Прости, но тебя это не касается.

— Меня касается все, что имеет отношение к моей дочери, — строго ответил он, явно злясь на мою реплику.

— Дай нам с Лизой поболтать. Я скоро поднимусь к тебе, хорошо? — я говорила ласково, чтобы лишить его возможности разозлиться сильнее. Как мне удалось выяснить, нежностью Максима можно было обезоружить.

— Танюш…

— Ты мне доверяешь?

— Хорошо. Только не задерживайся, — вздохнул он и поднялся со стула, — Лиза, доброй ночи.

— Спокойной ночи, Максим.

Мы подождали, пока Макс уйдет, и снова обнялись. Подруга больше не плакала и даже стала улыбаться.

— Расскажи ему. Он все равно узнает, — пожала плечами девушка, — пусть лучше ему скажешь ты, у меня духу не хватит.

— Только при условии, что ты во всем признаешься Салиму. Он — отец, и будет нечестно, если его босс узнает о ребенке раньше.

— Договорились. Мой благоверный, правда, дрыхнет сейчас без задних ног… Пойду разбужу его и огорошу новостью, — пошутила Лиза, но я видела, как на самом деле она боится.

— Если что, милая, зови меня! Даже если усну, буди!

— Хорошо. Спасибо! А теперь иди к Максу, он заждался. Не дай Бог снова за тобой придет… Отругает еще, что я ворую у него возлюбленную.

Мы с Лизой еще раз обнялись. С ее разрешения, я погладила совсем еще плоский беременный животик подруги и пожелала доброй ночи малышу. Не знаю, почему, но я была очень рада за Лизку и уже мечтала, как буду нянчиться с ее малышом.

Максим ждал меня, сидя в кресле, хмурый и задумчивый. Стоило мне войти, как он молча подошел, взял за руку и повел к кровати. Усадив меня к себе на колени, Макс легко поцеловал в губы и тяжело вздохнул.

— Что-то случилось? — заволновалась я такому нетипичному поведению своего мужчины.

— Я понял, о чем вы говорили с Лизой, — грустно ответил он.

— Понял?

— Слушай, я тоже хочу еще детей, и мы это обсуждали, но, Тань, не сейчас. К чему нам торопиться? Поживем годик, а там…

— Максим, я с Лизой разговаривала не об этом, — перебила я.

— Нет? Разве не о ребенке? — он выглядел таким удивленным, что я не смогла сдержать улыбки.

— О ребенке, — посерьезнела я и посмотрела Максу в глаза, надеясь, что он сам догадается, о чем шла речь, но ошиблась.

— Подожди… Ты же не можешь забеременеть!

— Я и не беременна…

Максим всегда был проницательным. Я думала, что от него ничего нельзя утаить, но, как выяснилось, когда дело касалось любви, тут он был тугодумом. Он хмурился, и я чувствовала, как в его голове шел мыслительный процесс. Вдруг Макс расплылся в улыбке. Догадался.

— Лиза, что ли? От Салима?

— Ну, не от Эрика же, — усмехнулась я, — сейчас она должна поговорить с папочкой, он еще не знает. А потом нужно отпустить ее к родителям. Такую новость нельзя сообщать по телефону.

— Хорошо. Как скажешь. Не потребуется помощь на кухне в ее отсутствие?

— Нет, я сама буду помогать Василисе.

— Мне нравится, что ты ведешь хозяйство, — прошептал Максим, а его рука пробралась под подол, оглаживая мое бедро поверх чулка, — кто-то собирался в душ?

— Потрешь мне спинку? — поднимаясь с его колен, игриво спросила я.

— С удовольствием…

По пути в ванную, я стянула с себя платье и осталась в одном белье, зная, что Максиму это нравится. Специально для него я купила несколько соблазнительных комплектов, и еще не все он успел оценить.

— Наконец-то я до тебя дорвался, — подхватывая и прижимая меня спиной к прохладной кафельной стене, проговорил Максим, — еще утром хотел сорвать с тебя это кружево.

Он не медлил. Опустив на пол, Максим повернул меня лицом к стене и одним резким движением порвал трусики. На секунду мне стало жаль, ведь белье было дорогим, а теперь у лифчика не было комплекта, но все меркантильные мысли вмиг оставили голову, когда его горячая рука опустилась на место, более не прикрытое кружевом.

— Максим… — прикрыв глаза, я откинула голову назад, на его грудь. Он лишь коварно ухмыльнулся, в тот же момент заполняя меня собой.

 

* * *

 

— Будем спать до обеда, — сонно протянул Макс, прижимая меня к себе.

— Хорошо, — пробормотала ему в ответ, чувствуя приятную негу во всем теле. Мой мужчина был восхитительным любовником, но иногда доводил до изнеможения. Сейчас был именно такой случай.

— Все, не мешай мне спать, — пробурчал он.

Максим уснул сразу, а я, несмотря на усталость, думала о Лизе и Салиме. Скорее всего, подруга уже рассказала ему о ребенке. Интересно, как он к этому отнесся? А смешной Макс решил, что это я уже планирую малыша. Вот только почему он был так уверен, что я не могу быть беременна? Конечно, мы предохраняемся, но случаются осечки или же дело в чем-то другом?

— Максим… Макс… — я принялась его расталкивать, и он недовольно повернулся, — проснись.

— Ну что тебе еще, женщина? Не спится?

— Почему ты сказал, что я не могу ждать ребенка? У меня какие-то проблемы? Это из-за операции? Я бесплодна? — сотня мыслей в секунду, одна страшнее другой, проносились в голове. Максим вздохнул и, приподнявшись на локтях, посмотрел на меня.

— Не говори глупости. Навыдумывала себе…

— Но ты так сказал.

— Сказал, потому что ты на гормонах. Несколько месяцев зачатие невозможно. И сбой цикла у тебя связан с этим, а не с операцией, — вздохнув, ответил Максим, виновато глядя на меня из-под своих длинных ресниц.

— Почему не сказал? Это такая страшная тайна?

— Тебе нужно забыть о том, что случилось, а эти последствия — как шлейф воспоминаний. Тань, я разговаривал с психологом не только насчет принцессы. То, что случилось, не проходит бесследно, но я хочу, чтобы ты жила нормальной жизнью, чтобы тебе ничего не напоминало о похищении.

— Но мне проще жить, зная правду, а не додумывая самой то, что ты недоговариваешь.

— Я хотел как лучше.

— Знаю, но лучше мне знать все. Так я буду спокойна. Есть еще что-то, чего я не знаю, но мне стоит быть в курсе? У меня искусственная кость в ноге, или ты вколол внутримышечный увеличитель груди?

— А такой бывает? — слишком воодушевленно спросил Макс, за что получил по голове моей подушкой.

— Дурак! Я серьезно.

— Нет, теперь ты знаешь все. Выпытала.

— Вот и славно, тогда можем спать!

Как и хотел Максим, мы проспали до обеда, который для нас приготовила Василиса. От нее я узнала, что Лиза и Салим не вышли к завтраку, ели у себя. Я начала волноваться за подругу, но, оказалось, напрасно. Ее парень так обрадовался будущему пополнению, что решил полдня провести с ней в спальне, зная, что ни я, ни Максим не разозлимся за это. В тот же день Салим сделал Лизавете предложение, которое она с радостью приняла. Теперь оставалось дело за ее семьей. Как бы ни настаивал Салим, Лиза уехала в родную деревню одна.

Снова в доме стало тихо и спокойно, но продлилось это недолго. Мои родители (особенно мама) не забыли о приглашении Максима и поспешили мне об этом напомнить.

— Милая, я завтра еду в Москву, а оттуда на вертолете за твоими родителями. Жди нас к ужину, — отрываясь от документов, сказал Макс, когда я договорила с мамой, — скажи, у меня есть шанс понравиться Виктории Ивановне?

— Ей просто нужно лучше узнать тебя, — убирая телефон, ответила я.

Мне пришлось слукавить. Я не представляла, что должен делать Макс, чтобы понравиться маме. С папой все было куда проще. Он практически сразу был благосклонен к моему парню, а вот с Викторией Ивановной придется проявить фантазию.

В день приезда родителей горничные с особой тщательностью убрали дом, мы с Василисой приготовили праздничный ужин и поставили парадный сервиз. Маму и папу мы позвали на три дня, и на это время пригласили пожить у нас Игната Семеновича. Максим очень хотел, чтобы наши родители скорее нашли общий язык. Впервые к нам за ужином должна была присоединиться и Василиса, но не как кухарка, а в качестве возлюбленной Игната Семеновича.

— Таня, можно тебя на минуту? — взволнованно спросила Василиса, когда я помогала Жене собирать к ужину Софи.

— Что-то срочное? Мы хотели сделать прическу…

— Да, срочное, а Женечка сама управится, — по тону Василисы я поняла, что действительно что-то случилось, и, оставив малышку на няню, пошла за кухаркой.

— Ой, не знаю, с чего начать… — усадив меня на свою кровать, женщина прохаживалась по комнате, то и дело пытаясь завести разговор, но тут же замолкая.

— Василис, не пугай меня! Что случилось?

— В общем, совет нужен, Танюш. Знаешь же, что Игнатушка у нас ночует. В общем, говорили мы с ним днем, слово за слово… Не знаю, как так вышло, но я разрешила ему ночевать в моей спальне. Ой, что теперь будет? Что будет?!

— Василис, может, будет то, чему давно пора произойти? — аккуратно сказала я, на что кухарка… или моя почтисвекровь всплеснула руками.

— Может быть, и пора, но я не знаю, что мне делать. Точнее, я в курсе, как это происходит, но боюсь. Это очень больно? — она села рядом со мной и взяла мои руки в свои теплые ладони.

— Игнат Семенович взрослый мужчина, он позаботится, чтобы тебе было хорошо. Василис, ты ведь любишь его?

— Очень.

— Тогда не переживай. Расслабься, позволь ему всему тебя научить. Доверься Игнату Семеновичу.

— А вдруг я ему не понравлюсь? Ну, я не девочка, у меня есть некоторые недостатки, фигура не очень…

— Идеальных людей не существует, в каждом есть какие-то недостатки, но именно они делают нас теми, кто мы есть, а Игнат Семенович тебя любит, и любит со всеми дефектами. А что до возраста, так он тебя старше, для него ты еще совсем молоденькая.

— Спасибо, Танюш. Успокоила старую дуру, — Василиса прижала к груди мои руки и прикрыла глаза, — сделаю, как ты сказала. Доверюсь Игнатушке!

— Вот и правильно, а теперь пойдем вниз ждать моих родителей.

Максим и родители опоздали к ужину, но прибыли в отличном настроении, а это главное. Мама осталась под впечатлением от нашего особняка, его внутреннего убранства и, конечно же, сада. А вот папа чувствовал себя неуютно. Такая роскошь была для него в новинку, и он никак не мог расслабиться, но тут на помощь пришел Игнат Семенович, который специально принес свою настойку. Уже через пару часов наши с Максом отцы общались как закадычные друзья.

После ужина, пока старшие мужчины травили друг другу байки в саду, мы с Максимом, Василисой и мамой пили чай в гостиной. Софи играла рядом со своими животными, а Женю мы отпустили.

— Максим, вижу, как вы цените мою дочь, но все же опасаюсь, как бы ваш запал не прошел, — снова завела старую песнь мама.

— Виктория Ивановна, это не запал, я люблю вашу дочь, — спокойно ответил возлюбленный, но по его сжатым кулакам я поняла, что эта тема его уже достала.

— Если так, то в будущем вы планируете на ней жениться? — напирала мама.

— Пока мы не обсуждали этот вопрос, — отставляя чашку чая в сторону, сосредотачивая все внимание на моей матери, проговорил Максим.

— Тем не менее…

— Да, в будущем планирую, — отрезал он, крепко сжимая мою руку.

— Мама, я тебя прошу, не порть вечер, — процедила я.

— Максим, после развода мы прописали Танюшу обратно к нам. Если у вас все так серьезно, то не логичнее будет сделать ей регистрацию в вашем доме?

— Мама!

— Видите ли, Виктория Ивановна, я не могу зарегистрировать Танюшу в этом доме, потому как сам здесь не прописан.

— Как?! — искренне удивилась она.

— Этот особняк мне не принадлежит, он числится за организацией, в которой я работаю, а у меня право пожизненной аренды, пока я ее возглавляю.

— Но…

— Не беспокойтесь, я не бомж и о своей женщине позабочусь, — Макс не дал ей себя перебить и продолжил, — у меня в Москве квартира, и я пропишу в нее Таню, чтобы вы были спокойны. А теперь извините, я пойду к себе. День был сложный. Передайте Николаю Борисовичу от меня пожелания доброй ночи.

Максим поднялся с дивана, поцеловал мне руку, кивнул женщинам и, взяв на руки Софи и ее котенка, направился к лестнице.

— Танюш, я уложу дочь и буду ждать в спальне, — кинул он, не оборачиваясь.

— Мама, как тебе не стыдно?! — вскипела я, — как тебе в голову пришло такое сказать?!

— Как мать я должна думать о твоем благополучии. Пусть не думает, что может просто с тобой поиграться!

— Максим не такой, он любит нашу Танюшу всей душой! Знали бы вы, как он сходил с ума, пока она болела, — не выдержала Василиса.

— Конечно, вы защищаете его, ведь сами планируете выйти за его отца, я же смотрю на вещи объективно.

Сгорая со стыда, я отвела глаза. Она умудрилась достать не только моего мужчину, но и обидеть Василису. Зря Максим все это затеял, зря! Я готова была разрыдаться, но тут в дом вернулись папа и Игнат Семенович. В отличие от Максового отца, мой еле держался на ногах.

— Теперь знаю, в кого ты такая, — вздохнул Игнат Семенович, усаживая папу на диван, — совсем пить не умеет. Три стопки пропустили, а он лыка не вяжет. Ты и то больше смогла.

— Что?! Вы поили мою дочь?! — вскочила мама.

— Так, немного. За знакомство, — виновато сказал Игнат Семенович.

— Таня, ну, а ты чем думала? Неужели…

— Мам, пойдем я покажу вам с папой спальню, — перебила я и взяла отца под руку.

— Танюш, я помогу. Коля наш будущий родственник и мой приятель, — гордо заявил Игнат Семенович и подхватил папу с другой стороны.

Мы уложили отца и, попрощавшись с ним и матерью, пошли к своим спальням. Пользуясь тем, что мы с почтисвекром остались наедине, я заговорила о Василисе.

— Мне неловко заводить этот разговор, но я о Василисе.

— Моя булочка сегодня впустит меня в свою пекаренку! — довольно потирая руки, сообщил мужчина.

— Боже! Игнат Семенович, мне не обязательно знать такие подробности! — возмутилась я.

— Танюш, под пекаренкой я подразумевал ее комнату, а не…

— Так! Все! Я только хотела сказать, что для нее это очень важно. Василиса волнуется, и это понятно. Пожалуйста, не забудьте, что завтра вы должны быть к ней еще внимательнее, чем раньше!

— Обижаешь! Уж я найду, чем ее порадовать утром. И сейчас я о том самом.

— Спокойной ночи, Игнат Семенович! Пойду почитаю сказку Софи, чтобы заглушить те образы, которые так живо нарисовало мое воображение, — недовольно сказала я, на что мужчина только усмехнулся.

Зайдя в детскую, я увидела спящих в обнимку Макса и Софи. Губы сами растянулись в улыбке, и я какое-то время не решалась их тревожить. Максим проснулся сам, видимо, чувствуя на себе мой взгляд.

— Долго спал?

— Не думаю, — потирая сонные глаза, ответил он.

— Родители только разошлись, а я захотела уложить Софи, но ты справился без меня.

— Я читал ей, а когда принцесса заснула, не решался сразу уйти, — он аккуратно укрыл дочку одеялом и поднялся с ее кровати, — пойдем?

Уже в нашей спальне я собралась с духом и извинилась перед Максимом за свою маму. Было дико стыдно, что она вела себя так, словно деньги Макса ее волнуют в первую очередь. К счастью, мой мужчина не стал на нее обижаться.

— Она твоя мама, — вздохнул он, утягивая меня за собой на кровать, — но я решительно не понимаю, как так вышло. Вы совершенно разные.

— Знаю. Я больше в отца.

— Но все равно я пропишу тебя в своей квартире, пусть твоя мать будет спокойна, — он немного помолчал, а потом облегченно вздохнул, — хорошо, что она живет в Туле.

— Кстати, а это правда, что особняк тебе не принадлежит? — вспомнила я.

— Да, но я им полностью распоряжаюсь. Не беспокойся, нас никто отсюда не выселит, а если меня убьют, то моей семье обеспечат финансовую поддержку, — сонно и совершенно спокойно сообщил он, вот только меня его слова мгновенно отрезвили. Я настолько ушла в чувства, что не задумывалась о той опасности, которой подвергал себя Макс. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной, но ведь на самом деле это было не так. Пусть он усилил нашу с Софи охрану, но сам не перестал рисковать, а с ним и мы.

— Максим, тебя могут убить твои противники? — дрожащим голосом вопросила я, нервно теребя шнурок его пижамных штанов.

— Пусть тебя это не беспокоит. Мы все рискуем. Некоторые проходили войны и оставались живыми и здоровыми, а другие отсиживались дома и погибали в собственном душе, поскользнувшись на мыле и ударившись головой о стену.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь…

— Но ты должна быть к этому готова. Тань, ты же понимаешь, что я занимаюсь не совсем обычной деятельностью и, будучи моей спутницей, должна быть готова к некоторым трудностям. Я обещаю, что тебя никак не коснется моя работа, но если вдруг я не вернусь, нужно будет выполнить некоторые инструкции. Этот дом придется покинуть и забыть о его существовании, но о вашем благополучии позаботятся.

— Кто? Максим, ты меня пугаешь…

— Я не хотел заводить этот разговор раньше времени, но раз зашла эта тема… Скоро я введу тебя в свой круг, познакомлю с некоторыми людьми и объясню, как мы будем жить дальше. А пока не забивай этим свою милую головку, — он поцеловал меня в макушку и крепче зажал в медвежьих объятьях, — спокойной ночи, Танюш. Завтра у меня долгий день. Снова буду пытаться понравиться теще.

В эту ночь я еще долго не могла уснуть, думая о том, во что влезла, влюбившись в Макса, но правда оказалась за гранью даже самых смелых моих предположений. Обычная влюбленная девушка, я и не подозревала, в какую игру вступила, согласившись на эти отношения.

 

Глава

Осенний ветер

 

Если вы решили связать свою жизнь с непростым человеком, будьте готовы принять на себя трудности, которые будут с этим связаны. Полюбив Максима всем сердцем, позволив себе, наконец, забыться в его объятьях, я совершенно не думала о том, какие обязанности лягут на мои плечи. Да, теперь на мне был дом, хозяйство и, как и раньше и даже больше, воспитание Софи. Но, как оказалось, это было не все.

Рано утром до завтрака, когда наши родители спали, Макс попросил меня подняться в его кабинет на третьем этаже. Я давно уже сюда не заходила. В последние месяцы он все чаще работал внизу. Откровенно говоря, я чувствовала себя немного неуютно, поскольку сейчас Максим держался несколько отстраненно, словно опять стал моим боссом.

— Сядь, пожалуйста, Танюш, — он указал мне на кресло напротив стола, а сам прошел к большому книжному шкафу и, как в старых добрых детективах, нажал на красный томик Шекспира, после чего вся стенка отъехала в сторону.

— Там тайная комната? — не удержалась я, с любопытством заглядывая в темный проем.

— Что-то вроде этого, — усмехнулся Макс, и сел за стол, оставляя проем открытым, — это центр связи. Здесь расположен главный компьютер, о котором знают только руководящие лица.

— Руководящие лица? — переспросила я.

— Как я тебе сказал, я руковожу одной организацией, но моя власть не абсолютна. У нас есть что-то вроде парламента, с которым я согласовываю важные решения. Да, у меня есть право вето, но такое же право есть у нашего парламента.

— И… чем занимается ваша организация?

— Это, любовь моя, тебе знать не следует. Достаточно того, что, будучи моей девушкой, а в будущем — женой, ты стала частью нашей организации, в связи с чем у тебя появились некоторые обязанности.

— Но я не давала согласия…

— Ты дала согласие быть со мной, это одно и то же.

— Но ты должен был сначала спросить? Рассказать об этих обязанностях, вдруг…

— Вдруг быть не может, — перебил Макс и, вертя в руках позолоченный нож для бумаги, расплылся в улыбке, — я не мог просветить тебя раньше, потому что ты не была моей. Теперь все изменилось. Или ты могла бы мне отказать только потому, что не хочешь выполнять несложные функции?

— Я же не знаю, что мне придется делать, — обиженно ответила я и, скрестив руки под грудью, отвернулась от Макса, стараясь что-нибудь рассмотреть в проеме.

— Туда мы сейчас зайдем, так что твое любопытство будет удовлетворено, — вернул к себе внимание Максим, — Таня, как моя спутница ты должна будешь отвечать за безопасность семьи в мое отсутствие. Да, есть Эрик и другая охрана, но организовать эвакуацию домашних должна будешь именно ты.

— Эвакуацию? Максим, ты меня пугаешь…

— Как я говорил, этот особняк не является моей собственностью, он находится в пожизненной аренде у руководителя организации. В случае, если со мной что-нибудь случится, будь это несчастный случай или смерть от старости, этот дом перейдет другому человеку и его подручным. Выбор нового руководителя займет от недели до двух. За это время тебе нужно организовать всех наших людей к передислокации. Это значит: собрать вещи, рассчитаться с долгами, закрыть счета в банке и передать все ваши документы присланному человеку от организации.

— Я ничего не понимаю… Максим! — мне стало страшно от того, как четко и холодно он говорил, словно проводил инструктаж своему сотруднику. Это давало понять, насколько все серьезно.

— Любимая, тебе не стоит волноваться, но я должен быть уверен, что ты все четко поняла.

— Но зачем закрывать счета в банке и что будет с документами?

— Ты, моя дочь, отец, Василиса, Салим и Лиза, если он на ней все-таки женится, покинете этот дом. У вас будет другая жизнь, а все, что было здесь, вы забудете.

— То есть как? А мои родители? А Люси и Слава? Что будет с ними?

— Они не связаны со мной так, как вы, так что продолжат свою жизнь. Вас обеспечат новым жильем, профессиями, работой. Придется придерживаться определенной легенды, но, уверен, с этим вы справитесь. Также вам будут выделены средства на первое время. На ваши имена будут открыты счета, средствами с которых вы сможете распоряжаться, как пожелаете.

— А ты?..

— Этот план нужен на случай, если меня не будет.

— Максим, мне страшно! — призналась я, живо воображая жалкое подобие жизни, которое будет у меня, если я потеряю любимого мужчину.

— Я же сказал, что тебе не о чем переживать. В мои планы не входит ранняя смерть, — Макс поднялся с кресла, подошел ко мне и протянул руку, куда я вложила свою ладонь, — идем, покажу центр связи.

Мы зашли в проем за шкафом, и слева от входа Макс нащупал выключатель. Шумно загорелись лампы на потолке. Это напомнило школу, когда утром входили в пустой класс, включали свет, и старые лампы медленно и трудно зажигались, заливая помещение противным гулом. Странно, что здесь в таком дорогом и оснащенном по последнему слову техники месте было подобное освещение.

Мы оказались в небольшой комнатке с множеством плазменных экранов и странной панелью управления, с пожелтевшими, продавленными кнопками, как у старого компьютера. Под длинным столом, на котором размещалась панель управления, жужжали темные железные ящики, как я предположила, системники.

— Это центр связи. Выглядит не очень, но только потому, что срок службы оборудования — несколько десятков лет. Это системные блоки, — Максим указал на ящики, подтвердив мою догадку, — они огнеупорны, полностью защищены от влаги и даже при взрыве дома не перестанут работать. Такие меры необходимы, чтобы в случае катаклизма иметь связь с организацией. Экраны, как ты могла заметить, новые. Их установили прошлой осенью, как раз перед твоим появлением в доме.

Максим подошел ко мне и за талию притянул к себе. Он шумно вдохнул аромат моих волос и легко коснулся губами мочки уха.

— Это была замечательная осень. Новые мониторы и ты…

— Сравниваешь меня с техникой? — я игриво его оттолкнула, но Макс только сильнее потянул меня на себя.

— Нет. Ты лучше… С техникой я не могу делать то, что делаю с тобой, — легкий смешок, и Максим вновь стал серьезным, — иди сюда.

Я подошла к панели управления и взглянула на ряд клавиш с цифрами, записанными, как добавочные номера телефонов во внутренней линии.

— Если со мной что-нибудь случится, ты должна нажать любую из трех первых клавиш и рассказать о том, что произошло.

— Но кому?

— Осенью будет одно мероприятие, на нем я тебя представлю нужным людям, — Максим снова взял меня за руку и потянул к выходу, — на сегодня информации достаточно. Идем вниз, а то опоздаем к завтраку.

Мы действительно почти опоздали. В столовой уже собрались мои родители, Женя с Софи и отец Макса с Василисой. Ждали только нас.

— Где вы были, сынок? — поинтересовался Игнат Семенович, похлопывая по плечу Максима, — Салим ходил за вами, но в спальне никого не нашел.

— У нас с Таней было одно дело. По хозяйству, — отмахнулся Макс и украдкой подмигнул мне.

— А чего Татьяна такая молчаливая? — не унимался Игнат Семенович, и мне пришлось соврать что-то невразумительное.

На самом деле, я действительно была отрешенной, обдумывая все, что рассказал Максим. Как бы я его ни любила, то, что я от него услышала, мне не понравилось. Конечно же, я понимала, что мой любимый мужчина далеко не простой преступник, но теперь убедилась, что он — глава серьезной мафиозной группировки!

Судя по тому, что он не первый руководитель этой организации, а вся техника имеет десятилетнюю историю, можно смело предположить, что Макс управляет настоящим преступным кланом, выжившим в девяностые и получившим новое развитие. Именно поэтому он не может из него выйти. Иначе его убьют! Но что же делать мне? Хотя, о чем я думаю… Уже все решено:

«…будучи моей девушкой, а в будущем — женой, ты стала частью нашей организации».

— Таня, а ты мне сделаешь радужную кашу? — пододвигая мне банку варенья, пролепетала Софи.

Девчушка уселась за стол рядом со мной и не позволила Жене положить ей завтрак. Няня немного стушевалась, и Максим, заметив это, предложил ей перекусить с Салимом и Эриком в саду, если она пожелает. Женя уточнила, не нужна ли ее помощь с малышкой, но скорее из вежливости, и, получив вольную, направилась в сад.

— София, почему ты так разговаривала со своей няней? — неожиданно обратилась к малышке моя мама, и я тут же напряглась, ожидая очередного подвоха.

— Я никак не говорила с Женей, просто она не умеет делать Танину радужную кашу, — совершенно спокойно ответила Софи.

— Мам, Сонечка не грубила, поэтому твое замечание неуместно, — как можно тише сказала я.

— Просто нужно уважать все профессии с детства. Милая, ты должна вырасти воспитанной девочкой. Согласна со мной? — снова спросила мама у Сони.

— Да. Я буду воспитанной, — закивала головой малышка, и я не удержалась и поцеловала ее в кудряшки.

— Умница! — улыбнулся мой папа, — а ты знаешь, что Таня делает радужную кашу, а я умею варить суп из ложки!

— Суп из ложки? — малышка удивленно распахнула глаза и заерзала на стульчике.

— Сегодня, когда будут готовить обед Таня и Василиса, мы с тобой пойдем на кухню, и я покажу, как сварить такой суп!

— А потом его съедим?

— Обязательно!

Папе удалось разрядить обстановку, он улыбнулся и подмигнул мне. Суп из ложки — это как каша из топора. Когда в детстве я не хотела есть первое, отец брал меня на кухню и варил со мной сказочный суп. Он мог быть куриным, мясным, грибным и даже борщом — неважно! Главное, что он кидал в него обычную ложку и шумно звенел ей, помешивая в кастрюле. Когда первое было готово, отец незаметно вынимал ложку, а мне говорил, что она разварилась. Я очень любила есть такой суп и сейчас радовалась тому, что отец решил поделиться своим секретным рецептом с Софи. Как-то резко поднялось настроение, и за веселыми рассказами папы завтрак плавно перетек в чаепитие в гостиной.

Я не могла не заметить, как светилась счастьем Василиса. И, помогая ей на кухне с чаем, расспросила о прошлой ночи:

— Все нормально? У вас с Игнатом Семеновичем?

— Ой, Танюша… Какой же Игнатушка, — приложив руку к груди, с придыханием сказала она, — мне страшно было, но он настоящий рыцарь. Стихи читал, чтобы я не переживала!

— Стихи? Игнат Семенович? — искренне удивилась я, не в силах представить настоящего деревенского мужика за чтением сонетов возлюбленной даме.

— Да, стихи. Жаль, не наизусть, правда. Зато какие! О войне!

— О войне?.. Я думала о любви…

— Ой, Танюша-Танюша, — Василиса покачала головой и, взгромоздив на себя большой поднос с плюшками, поспешила в гостиную.

Снедаемая любопытством, что же за стихи читал своей ненаглядной Игнат Семенович, я устроилась рядом с ним на диване. Пока мой папа увлеченно беседовал с Максом, а мама все же нашла общую тему с Василисой, я поинтересовалась у горе-любовника, какую книгу он читал ночью.

— Сама мне посоветовала ухаживать за Васенькой, а я знаю, что стихи работают безотказно. Вот только самое нормальное, что нашел — «Василий Теркин», — прошептал Игнат Семенович.

— Вы читали Василисе в ее первую ночь любви Твардовского?

— Зато произведение какое! И ей понравилось, — расплылся в улыбке мужчина.

— Понравилось, это точно, — усмехнулась я, глядя на счастливую Василису.

Последний месяц лета не радовал солнечными деньками. На улице уже было прохладно, и в воздухе пахло осенью. Но погода за окном никого не беспокоила, когда в доме, наконец, воцарились мир и покой. Мама все же приняла наши с Максимом отношения и прямо заявила, что не возражает против того, чтобы мы были вместе. Конечно, Макса мало волновало ее мнение, тем не менее, он заметно успокоился, когда получил ее благословение.

Отец сдружился с Софи. После того, как они вместе приготовили на обед суп из ложки, малышка записала его в свои новые друзья и вечером повела знакомить с дедовым ослом Бубликом. Конечно, компанию им составил Игнат Семенович, так переживавший за своих брошенных животных. Мама и Василиса занялись ужином, дав возможность нам с Максимом побыть вдвоем.

— Все хорошо идет, да? — спросил он, усаживая меня к себе на колени.

— Вроде… Как бы мама снова что-нибудь не выкинула, — вздохнула я и уткнулась лицом в его шею.

— Не волнуйся. Она приняла меня, а дальше свыкнется, — он поцеловал меня в макушку и крепче обнял, — Тань, о тебе уже знают в нашей организации.

— Да? — встрепенулась я и посмотрела на все такого же невозмутимого Максима, — и что?..

— Поздравили, что я решил остепениться, — засмеялся он.

— Расскажи мне об этой организации, — попросила я, и Максим нахмурился, готовясь отказать, — знаю, что не можешь, но расскажи хоть что-нибудь. Раз теперь и я с этим связана, то есть же у меня право иметь хоть какое-то представление об этих людях.

— Они не хорошие, но и не плохие люди. Среди них есть всякие. Мы имеем определенную власть, а наша сила дает право вершить судьбы. У нас свои законы и своя мораль, как ты догадалась, отличная от общепринятой, — Макс посмотрел на мое напуганное лицо и довольно ухмыльнулся, словно ждал такой реакции, — семейные традиции у нас в почете, поэтому, когда мы с Люсей расстались, мое решение не поддержали.

— А Люси знала об этой организации? Ты ей показывал центр связи? Давал все эти инструкции по эвакуации? — дрожащим голосом вопросила я, чувствуя, как от волнения начинают покалывать пальчики на ногах.

— Нет. Счел, что ей еще рано узнавать обо всем, а потом… хм… потом стало поздно. Но это и к лучшему. Она не такая смышленая, как ты. Не думаю, что Люся с полной серьезностью восприняла бы мои слова. Для нее все это было бы игрушкой.

— Макс…

— Что?

— Как это… убить человека? — я задала тот самый вопрос, что мучил меня со времени плена. Тогда я поняла, что способна убить. Не представляю, как жила бы с этим, но точно знала, что смогла бы это сделать.

— Ты точно хочешь слышать ответ? — он за подбородок поднял мое лицо и посмотрел в глаза. Я была напугана, взволнована, но полна решимости идти до конца.

— Когда я была у тех людей, когда они меня били, когда я боялась не защитить от них Софи…

— Освобождение. Вот что чувствуешь, когда лишаешь жизни такого урода, — отрезал Макс и неосознанно до боли сжал мое бедро. Завтра наверняка останутся следы. Но кто думает о завтра?

— Освобождение…

— Не сразу. И даже не через пару лет, — Макс прикрыл глаза, глубоко вдохнул и шумно выдохнул, — освобождение приходит не каждый раз. Есть те, кто остаются с тобой навечно. Они как камни на шее, тянущие на дно. С ними приходится жить, мириться с их лицами, приходящими во снах, криками, что никогда не забудешь. Я не люблю убивать, но еще больше не люблю заставлять других это делать.

В горле застрял вопрос, который я не задала, заведомо зная, что он не ответит. Вопрос, почему он это делает.

— Прости, что завела этот разговор…

— Нет. Я рад. Рад, что смог хоть кому-то об этом рассказать. Знаешь, Тань, у меня есть страх. Я боюсь потерять способность чувствовать, боюсь проснуться в один день не человеком, а безжалостной машиной, — отчеканил он, словно попрекая себя за это, как будто уже стал таким.

— Не дума