Когда вы подзываете свою собаку

 

Несколько лет назад я и мой бордер-колли Люк, находясь на поросших зеленой травой холмах Висконсина, вместе обучались тому, как работать в команде, чтобы разделять небольшую отару овец на две части. На профессиональном жаргоне это называется «разделение», которое в искусстве управления овечьей отарой считается «тройным лутцем»: требуются точный посекундный расчет и такой уровень контроля и сообразительности как от собаки, так и от человека, какой можно найти среди олимпийских фигуристов в парном катании. В момент, когда стадо находится между человеком и собакой, хозяин зовет к себе собаку, чтобы траекторией своего движения она отделила часть овец, а затем просит собаку сконцентрироваться на одной из образовавшихся овечьих групп, чтобы отогнать ее от другой. Люк такой же в этом деле новичок, как и я, несмотря на мой ясный сигнал рукой, все продолжал и продолжал сгонять нету группу овец, которую требовалось. Так продолжалось, пока наблюдение одного опытного загонщика не прояснило ситуацию. «Убедитесь в том, что ваши ноги и лицо направлены в сторону тех овец, которых должен собрать ваш пес». Ну вот. Проблема разрешилась. Будучи приматом, я и указывала, как примат, своей лапой — на овец, которых Люк должен был отогнать. Я, по всей видимости, поворачивала голову и смотрела на Люка в безнадежной попытке повлиять на его следующий шаг. В это время Люк следил за направлением моих ног и лица, которые всякий раз были устремлены в сторону не той группы овец, с которой он должен был работать. Я не обращала внимания на собственные ноги и лицо, и вместо этого была занята самым главным в тот момент: указанием на овец, которых он должен был преследовать. Но Люк не примат, он собака, и как все собаки он имеет обыкновение идти по направлению, которое я указываю лицом, а не рукой (видели ли вы когда-нибудь собаку, которая поднимает ногу и указывает лапой?).

Это этологическое наблюдение ведет к практической рекомендации, как побудить собаку подойти на зов. Наилучший способ — отвернуться от нее и двигаться в противоположном от нее направлении (которое в действительности является направлением «к вам» от того места, где находится собака). Для нас, людей, это настолько непривычно, что время от времени мне приходится брать своих клиентов за рукав и тянуть их прочь от собак, чтобы предотвратить их движения навстречу собаке. Собаки хотят идти тем же путем, что и вы, и для собаки это путь, который указывают ваши лицо и ноги. Тогда как мы, приматы, хотим стоять лицом к лицу с собакой и разговаривать с ней. Взгляните на то, как мы приближаемся к другим приматам: мы идем прямо на них. Но это может быть тормозящим сигналом для собаки. Когда вы приближаетесь прямо по направлению к собаке, то выглядите в ее глазах кем-то вроде уличного регулировщика, останавливающего поток машин. Поэтому, когда вы отдаете команду «ко мне» и идете вперед, ваш голос говорит: «Подойди сюда», а ваше тело: «Оставайся там». Кроме того, если вы идете по направлению к своей собаке, почему бы ей, оставаясь на месте, вежливо не подождать, пока вы не закончите приближаться? Самые мелкие детали вашего приближения могут оказать на нее сильное влияние. Даже небольшой наклон тела вперед может остановить восприимчивую собаку на ее пути. Лучший из известных мне способов подозвать собаку визуальным сигналом состоит в том, чтобы пригнуться, как это делают собаки, приглашая на игру другую собаку, отвернуться от нее и хлопнуть в ладоши. Эта человеческая версия приглашения к игре наиболее близка к сигналу на собачьем языке, который побуждает собаку к вам подойти. В конце концов, среди собак тоже отсутствует сигнал, который бы означал «немедленно подойди сюда». В книгах о домашних собаках и волках нет ничего, что для этих животных могло бы означать «подойди сюда сию же минуту». Я всегда говорю людям, что к выполнению этой команды надо относиться, как к цирковому трюку, а не к чему-то, что стоит автоматически ожидать от хорошей собаки. Хорошие собаки не появляются у нас с врожденным представлением о том, что они должны подбегать, когда вы говорите голосом «ко мне», а телом — «стоп». Кроме того, даже у людей нет сигнала «ко мне». Бросите ли вы журнал на пол и побежите стремглав на зов своего супруга? Не приходилось ли вам говорить: «Одну минуту», когда кто-нибудь пытался привлечь ваше внимание? Будьте уверенны, собаки говорят нам это постоянно. «Минуточку, мне кажется, я чую белку!» «Одну минуту, я обнюхиваю еду. Сейчас подойду». Существует ли повод для того, чтобы ваша собака была от природы более совершенной в послушании, чем вы?

В одной короткой главе не расскажешь всего, что могло бы гарантировать приход собаки на каждый ваш зов. Я обучала собственных собак подходить на зов в те моменты, когда ничто постороннее не отвлекало их внимания (хорошие учителя всегда помогают своим ученикам тем, что начинают с разумного уровня трудности). Я звала с помощью четкого, не меняющегося сигнала вроде «Тулип, ко мне» и в то же время хлопала в ладоши, немного нагибалась вперед, как бы приглашая к игре, поворачивалась в сторону и начинала удаляться. В то мгновение, когда моя пиренейская собака Тулип начинала двигаться ко мне, я принималась за похвалы: «Хорошая девочка, хорошая девочка», — и убегала еще быстрей. Это действие манило ее в мою сторону и в то же время служило наградой — одним из самых любимых занятий — игрой в догонялки. Собаки могут любить угощения и поглаживания, но они любят и хорошую пробежку. И такая возможность является, по всей видимости, чудесной наградой за выполнение команды «ко мне» (если ваша собака перевозбуждена и во время приближения начинает вас покусывать, остановитесь, прежде чем она нагонит вас, повернитесь к ней лицом, изобразите игровой наклон и дайте ей угощение).

Поэтому Тулип, которая любит побегать, научилась тому, что если я ее подзываю, и она оставляет все свои занятия, чтобы подойти ко мне, она получает в награду любимую игру. Часто, когда она подбегает, я бросаю мяч или лакомство позади себя, добавляя для большего удовольствия еще одну игру. Годы занятий в эту игру были вознаграждены недавно, когда взмыленная Тулип преследовала рыжую лисицу, выскочившую из амбара. Тулип мгновенно прекратила преследование, как только я крикнула: «Нет!» — и подбежала, когда услышала «ко мне». Меня до сих пор переполняет чувство гордости и благодарности. Тулип, по размеру напоминающая небольшую овцу и бегающая, словно олень, неслась во весь опор, находясь примерно в метре от лисицы; обе слаломом мчались через деревья к вершине холма. Ее работа состоит в том, чтобы охранять ферму от непрошеных койотов и лисиц, но в заборе была дырка, и я не хотела, чтобы собака оказалась за пределами фермы. Одно дело — заставить бордер-колли прекратить преследование, и совершенно другое — остановить в самый разгар погони пиренейскую горную собаку. Пиренейские собаки вроде Тулип не обязательно лучшие ученики по части послушания: они были выведены, чтобы жить среди овец, охраняя их от хищников, и они славятся своей независимостью. В определенном смысле они — антибордер-колли. Бордер-колли выведены для слаженной работы с человеком. Элементарную команду «сидеть» они превращают в навязчивое упражнение на точность («Сесть? Хорошо, я могу это сделать. Тебе хотелось бы, чтобы я сел так, подавшись немного вперед или, может, лучше назад на пару-тройку сантиметров? Я могу попробовать балансировать на хвосте, это подойдет?»), тогда как пиренейские горные собаки учтут вашу просьбу, но для них это всего лишь просьба.

Пока Тулип была подростком, я разучивала с ней команду «ко мне», должно быть, по пять раз на дню. Я звала «ко мне» радостным, но четким голосом, подкрепляя стимулы для ее прихода поворотом и движением от нее, вознаграждала за приход игрой в догонялки, а затем, когда она догоняла меня, бросала ей мяч или лакомство. Самым замечательным в опыте с Тулип было то, что мы могли извлечь пользу из того, что в нашем доме живет несколько собак. Пару раз в неделю я подзывала одновременно всех собак и давала лакомства первым трем показавшимся. Поскольку на первых порах Тулип всегда отставала, когда я подзывала собак, и реагировала медленнее всех, то продолжала приходить четвертой. «Жаль, Тулип, — говорила я, — у меня закончились лакомства. В следующий раз ты просто должна прибегать быстрее». И она стала прибегать быстрее. Не потому, что поняла, о чем я говорила, но потому, что усвоила: быстрая реакция вознаграждается.

Приведет ли ваш отворот от собаки вместо поворота лицом к ней к тому, что она подойдет к вам в момент, когда гонится за белкой? Не рассчитывайте на это, но если вы не будете забывать поворачиваться к собаке спиной, когда зовете ее, и вознаграждать «догонялками», мячом или лакомством, она будет подходить чаще, чем раньше, гарантированно (считаю, что с учетом данных обстоятельств, весьма полезно сначала научить собаку останавливаться по команде «нет!»).

Недавно я думала обо всем этом, ведя своих бордер-колли в местный собачий парк. Мы гуляли в течение часа, собаки бежали в 5—10 метрах от меня своей фирменной расслабленной рысью, припав к земле. Соблюдая этикет парка, я подзывала своих собак каждый раз, когда видела приближающуюся группу людей или других собак. В тот день было людно, и я подзывала своих собак, должно быть, раз тридцать. Они слушались и всякий раз отзывались, но я задавалась вопросом: что они могли думать о моих повторяющихся просьбах подойти, после которых могли тут же вернуться на прежнее место, туда, где только что были. Бедные собаки, они, вероятно, думали, что люди сошли с ума.

 

ПРОСТРАНСТВО

 

Овцы и собаки, помогающие их пасти, научили меня тому, что каждый человек может контролировать поведение собаки, просто контролируя пространство вокруг нее. Бордер-колли делают то же самое все время: они отслеживают и «строят» других животных, к какому бы виду те не принадлежали, контролируя пространство вокруг них с помощью простых перемещений. Охранные собаки не могут надеть на овец или коров поводки и ошейники, поэтому должны контролировать их каким-либо иным способом. Они делают это, блокируя, по их мнению, нежелательный путь перемещения охраняемых животных, и оставляют им легкий доступ к желательному, с точки зрения собак, путь. Это похоже на работу футбольного вратаря: он должен охранять определенное пространство, а не контролировать поведение мяча. Если вы можете это перенять и научитесь управлять пространством вокруг собаки, то сможете прекратить полагаться на поводок и ошейник, чтобы заставить свою собаку делать то, что вам нужно. Не менее важно то, что в этом случае вы сможете перестать наклоняться к собаке для того, чтобы схватить ее за ошейник. Я встречаю слишком много собак, которые прикусывают или кусаются, когда владельцы протягивают руки к их ошейникам. Часто подобное происходит потому, что собака научилась ассоциировать это с резким рывком за поводок, удушьем или с тем, что ее отрывают от чего-то интересного.

Теперь я использую визуальные сигналы для управления пространством всегда, когда нахожусь со своими собаками. К примеру, я скомандовала Тулип «сидеть» и «место», а она приподнимается и обследует крошки кукурузного хлеба, которые я обронила на пол. Если она подается вперед по направлению ко мне и слева от меня, я противодействую ей своим движением вперед, делая один шаг вперед и в сторону — в точности на то место, которое собака вот-вот должна была занять. Я называю это «блокировкой телом». Всего лишь одного перемещения с моей стороны достаточно, чтобы остановить Тулип, чье туловище возвращается назад в изначальную сидячую позицию. Я отвечаю тем, что подаюсь назад, снимая прессинг с Тулип, но при этом готова двинуться вправо или влево вновь, если Тулип предпримет новую попытку. Конечно, чем быстрее вы среагируете, тем лучше. Когда вы станете в этом профи, вы сможете просто подаваться вперед на несколько сантиметров, как только ваша собака начнет первый перенос центра тяжести, чтобы сдвинуться с места. Я получаю отличные результаты, сочетая этологию с основами теории обучения, поэтому, помимо использования подходящих визуальных сигналов, даю собакам лакомство, пока они занимают нужное положение. Я помогаю им оставаться на месте, приближаясь с угощением в правой руке, в то время как левая рука вытянута вперед, словно рука регулировщика движения. Когда я подхожу к собаке, то незаметно подношу угощение прямо к ее рту и затем отступаю назад, продолжая держать вытянутую левую руку в качестве сигнала «место». Собаки усваивают, что «все хорошие вещи достаются тем, кто сидит или лежит на месте» и обретают способность ожидать на месте, которую трудно позабыть.

Я также использую блокировку телом, чтобы помешать непрошенным собакам вскочить мне на колени, запрыгнуть на грудь или станцевать на моей голове, как это пытался проделать один излишне дружелюбный доберман. Поскольку собаки не используют лапы, чтобы отгонять других собак, я начала наблюдать за собаками и волками, чтобы понять, как они распоряжаются пространством вокруг себя. Блокировки телом настолько хорошо известны этологам, изучающим волков, что они обозначили каждую из них отдельным действием: «толчки плечом» и «толчки бедром» наблюдаются в волчьих стаях всякий раз, когда один волк использует плечо или бедро, чтобы отвоевать пространство у другого волка. Фертильные самки, озабоченные сохранением своего лидерского статуса, которое гарантирует им право на размножение, известны свойством выставлять свои бедра в стороны на скорости, зажимая, подобно хоккейному игроку, других самок, чтобы «удерживать их на их месте». Я не предлагаю вам зажимать вашу собаку, ни в коем случае. Но намного проще работать с собакой после того, как вы стали разбираться в пространстве вокруг обоих — своем и своей собаки — ив том, кто (или что) в это пространство может попасть.

«Блокировки телом» выучить несложно, но они, по всей видимости, не даны нам от природы. Что естественно для всех приматов, включая нас, так это отгонять других руками (или передними лапами). Для собаки поднятая лапа может означать подчинение, просьбу поиграть или начало возвышения, имеющего отношение к доминированию, но, очевидно, никогда не означает «уходи прочь». Поэтому я прекратила отгонять собак лапами. Я держу руки сложенными на животе и отгоняю собак плечом или бедром, используя понятный им язык телодвижений. Попробуйте это в следующий раз, когда какая-нибудь пребывающая в чрезмерном энтузиазме собака начнет атаку на ваши колени, в то время как вы пытаетесь расслабиться в кресле. Задолго до того, как она подойдет вплотную, сложите руки на животе и наклонитесь вперед, чтобы блокировать ее плечом или локтем, а когда собака подвинется назад, займите прежнее положение. Большинство собак не сдастся сразу: они попытаются опять — несколько раз. В конце концов, их, возможно, на протяжении долгого времени поощряли, когда они взбирались на колени, даже просто уделяя им при этом внимание. В момент подобной блокировки не лишним будет отвернуться (мы поговорим о важности «взгляда в сторону» чуть позже в этой главе). Самое главное для вас — занять пространство прежде, чем это сделают они, точно так же, как делает это бордер-колли, когда несется стремглав влево, блокируя овцам проход через ворота!

К управлению пространством относится не только необходимое для блокировки территории перемещение из одного места в другое, но и то, насколько вы смещаетесь вперед или назад для контроля над другим животным — или, иными словами, какое «давление» вы оказываете на свою собаку.

 

ЧУВСТВУЙТЕ ДАВЛЕНИЕ

 

Три барбадосские овцы, живущие на моей ферме, не похожи на большинство овец. Стильно выкрашенные в черный, коричневый и белый цвета, гладкие, как африканская антилопа, они смотрятся потрясающе на фоне по-ирландски зеленой травы в моем маленьком фруктовом садике. Барбадосские овцы и ведут себя иначе, не так, как другие овцы. Быстрые и непоседливые, при малейших признаках опасности они перемещаются, как шарики ртути. Они мчатся стрелой. Они прыгают. Они бросаются с дикими от ужаса глазами прямо на забор или вам на голову, если вы или ваша собака оказываете на них слишком большое давление. Они дикие, взрывные и иногда опасные, и я обожаю их. Адреналинозависимые особы (а кем еще может быть тренер, работающий с агрессивными собаками?), где бы они ни были, не смогли бы помочь этим овцам, их можно только любить. Поскольку они так быстры, вы и ваша собака должны соответствовать им по скорости, иначе можете с ними попрощаться. На одном из соревнований пастушьих собак, где вместо обычных длинношерстных овец принимали участие барбадосские, пять овец были потеряны. Они скрылись в кукурузном поле, и больше их никто не видел — по крайней мере до тех пор, пока через несколько месяцев одну из овец не нашли на заднем дворе многоквартирного дома. Другую обнаружили позже в общественном парке. Специалисты из зоопарка и природоохранной службы были в недоумении: каким образом животное, выглядящее как африканская антилопа, могла оказаться в пригороде Милуоки?

Барбадосские овцы сбежали с этих соревнований потому, что они очень чувствительны к прессингу, куда больше, нежели белые длинношерстные овцы, к чему не привыкли ни собаки, ни их хозяева. Окажи слишком большое давление на стадо барбадосских овец, и ты, возможно, никогда их больше не увидишь. Я не знаю ни одного другого животного, на примере которого можно было бы лучше усвоить эту столь важную идею. Хотя ваша собака, вероятно, постоянно пыталась вам в этом помочь.

 

Давление тоже связано с пространством и тем, насколько близко надо находиться рядом с другим животным, чтобы начать влиять на его поведение. Хорошие пастушьи собаки точно знают, какое давление нужно оказать на овец, чтобы вынудить их переместиться. Помимо блокирования вправо или влево, собаки должны найти тонкую грань в плане безопасного, с точки зрения овец, расстояния, поскольку стоит им зайти за нее слишком далеко, как овцы будут вынуждены развернуться и сражаться или припустить прямо в ваш новый забор. Эта работа всегда очень ответственна, так как предел допустимого давления изменяется в зависимости от дня, овцы и погоды. Хорошая, надежная собака с врожденным чувством давления ценится на вес золота, потому что она способна переместить овец и коров, не вызывая схватки или паники, аккуратно направляя стадо туда, куда вам нужно. У самых талантливых это выглядит так легко, что и не подумаешь, какие с этим связаны хлопоты, пока не понаблюдаешь за не имеющей подобного чувства меры собакой, которая мчится слишком быстро и приводит стадо в панику. Что касается вашего общения с собакой, это чувство меры настолько же важно, насколько оно важно при обращении пастушьей собаки с овцой. Хорошие тренеры собак знают о давлении все, тогда как плохие тренеры используют его неправильно, создавая тем самым неприятности, которых можно было бы избежать.

Вы тоже отдаете себе отчет о давлении, когда взаимодействуете с представителями собственного вида. Большинство приматов-людей знают пределы давления, которое они могут оказать на чье-либо персональное пространство, чтобы избежать беспокойства этой персоны. Мы все знаем, как это воспринимается с той стороны: если кто-либо приближается к нам слишком близко, мы обычно делаем шаг-другой назад. Другому человеку не обязательно до нас дотрагиваться, чтобы мы почувствовали его присутствие и захотели отодвинуться. Разница между комфортным и дискомфортным расстоянием при общении может быть очень мала; ее можно измерить сантиметрами, а то и меньшими единицами длины. То же самое наблюдается между вами и вашей собакой, равно как и между пастушьими собаками и отарой овец. Конечно, подобно тому, как допустимый предел давления разнится от отары к отаре и от человека к человеку, завися от личных качеств и культурного фона, так он разнится и от собаки к собаке.

Хорошие тренеры собак точно знают, как далеко необходимо податься вперед, чтобы оказать давление на ту или иную собаку, с которой они работают. Вернемся к примеру с командой «место». Если Тулип сказано «место», а она начинает вставать и двигаться вперед и влево от меня, я тоже смещусь влево, чтобы блокировать ее путь, а кроме того смещу свое тело вперед, чтобы блокировать ее движение вперед. Но в момент, когда она берет паузу, я должна прекратить подаваться вперед и «снять давление», вновь подавшись назад. Необходимо как блокировать ее в тот момент, когда она покидает место, так и вознаграждать за возвращение на прежнюю позицию, перестав оказывать на нее давление. Взаимодействие между вами и собакой, этот танец смещения вашего веса вперед и назад, требует некоторого времени для изучения точно так же, как спортивные упражнения или занятия танцами. Мой опыт говорит о том, что хотя люди и легко обучаются оказывать давление, на первых порах они заходят слишком далеко и не снимают его с достаточной скоростью. Вы можете попрактиковаться с людьми и собаками, но убедитесь, что хорошо знаете собаку до того, как сознательно начнете оказывать на нее давление. Каждая собака — это уникальная комбинация генетики и воспитания, но, как и в случае с людьми, большинство собак вписывается в общие категории. Некоторые глуповатые, социально невежественные собаки бросятся на вас вне зависимости от того, насколько осторожны вы были, шагнув к ним в абсолютно правильный момент. Чувствительные, подчиненные собаки попятятся назад от того, что вы всего лишь наклоняетесь вперед, — даже если вы находитесь в нескольких метрах от них. И вы, определенно, не захотите пробовать свои умения на вспыльчивых, борющихся за свой статус собаках с агрессивными наклонностями, поскольку те могут перейти в атаку и укусить вас.

Направление, в котором смещается тело собаки — вперед или назад — важнейшая информация для зоопсихолога. Собака может рычать, когда я встречаю ее в коридоре, но, если ее тело хотя бы немного смещено назад, я знаю, что она настроена скорее на защиту, чем на нападение. Не имеет значения, как сильно она рычит и скалит зубы, опасность невелика, если я не окажу на нее давления. Я гораздо более обеспокоена по поводу тихой собаки с напряженными лапами, которая стоит безмолвно, лишь немного сместившись вперед, и смотрит мне прямо в глаза. Собаки, которые меняют направление смещения тела то вперед, то назад, находятся в двойственном положении, разрываясь между желанием напасть и желанием ретироваться. Вы можете выяснить массу всего о собаке, научившись определять направление смещения ее тела. Как только у вас в голове возникнет «шаблон», вы обнаружите, что видите его всюду, например, у маленькой шелти, которая опускает плечо и немного подается назад, когда, забывшись, вы касаетесь рукой ее головы. Вы видите это на площадке для выгула, когда две собаки приветствуют друг друга: одна собака подается вперед, а другая смещается назад. Это бросается в глаза, словно огни рекламы, и вы удивляетесь, как раньше могли этого не замечать.

Конечно, наши собаки точно так же заняты чтением нас, как мы — чтением их. Если вы, приветствуя незнакомую собаку, научитесь немного смещать туловище назад, то, как правило, будете добиваться того, что собака не воспримет вашу позицию как угрожающую. Когда вы слегка отклоняетесь вбок, перемещая центр тяжести на заднюю ногу, вы избавляетесь от того, что этологи называют «намеренным движением» вперед. Собаки могут читать это так же, как мы доску объявлений. Это смещение не обязательно должно быть ярко выраженным, оно может быть едва уловимым для тех, кто об этом не знает. Конечно, захочется сделать прямо противоположное, когда работаешь с каким-нибудь глуповатым псом, который весь состоит из языка и лап и носится как одержимый, игнорируя все твои команды. Тогда специально двигаешься вперед, занимаешь пространство и используешь свое тело, чтобы продемонстрировать намерение установить контроль перед тем, как дать команду «сидеть».

 

ЧИТАЙТЕ ПО МОИМ ГУБАМ

 

Сэнди — кокер-спаниель золотистого окраса, кудрявый, словно королева красоты среди маленьких девочек, инфантильный и мягкий, как куколка. Однако в моем кабинете он стоял, будто кавалерийский офицер — натянутой струной, подав туловище вперед, словно перед схваткой. Твердым, как кремень, взглядом он впился в свою хозяйку. Она пришла ко мне потому, что Сэнди кусал ее — и не однажды, а много раз. Это были не покусывания, а глубокие и обширные укусы. «Множественные преднамеренные нападения», как их называют, когда собака кусает еще и еще и причиняет серьезные повреждения. Во время последнего — и самого тяжелого — инцидента Сэнди добрался до предплечья хозяйки, сделал несколько сильных укусов и, в заключение, вцепился мертвой хваткой в ее ухо. Женщина жила одна, и ей потребовалось много времени, чтобы оторвать от себя собаку. Ее рука была сильно поранена, но еще более глубокая рана осталась в ее сердце. Она любила Сэнди больше жизни, и я не сомневаюсь, что собака любила ее тоже. Большую часть времени.

Пес уставился на хозяйку, я подозреваю, для того чтобы побудить ее встать и достать ему что-нибудь из корзины с игрушками. Еще в начале нашей консультации он подходил к этой корзине, смотрел на хозяйку, а затем вновь смотрел на игрушку. Хозяйка привстала, чтобы принести ее ему. Корзина была низкой, открытой и легко доступной. Ничто не мешало Сэнди самому достать игрушку, кроме очевидного желания, чтобы за него это сделала его владелица. Я посоветовала, чтобы она позволила сделать это ему самому. Женщина объяснила, что всегда достает Сэнди игрушку, когда он просит. Я повернулась посмотреть на Сэнди, который, медленно виляя хвостом, продолжал стоять позади корзины, и теперь пристально смотрел на хозяйку. Та покачала головой и неуверенно сказала: «Нет, Сэнди, достань ее сам». Как только она это сказала, по обыкновению мягко, уголки его рта вытянулись вперед миллиметра на три (это представляется вам микроскопическим движением? Достаньте линейку и передвиньте палец на три миллиметра. Теперь вас, вероятно, удивит, сколь заметным может быть такое движение).

Это незначительное движение было для меня чем-то вроде мерцающей строчки неоновой рекламы. Благослови его чертово маленькое сердце за то, что я получила сигнал предупреждения. Я сумела вовремя бросить мешочек с бобами на пол перед Сэнди, чтобы избежать его броска на хозяйку. К моменту, когда перед ним приземлился мешочек, его взгляд был тяжел и губы полностью выдвинуты вперед, а готовые вцепиться зубы обнажены. Поскольку я заметила, что уголки его рта (комиссура) выдвинулись вперед, я смогла предугадать его следующее движение и остановить собаку прежде, чем она в очередной раз вцепится в хозяйку. В последующие месяцы Сэнди многому учился по части терпения, а его хозяйка — по части того, как стать доброжелательным лидером. Она также училась наблюдать орлиным взором за уголками рта своей собаки.

Надеюсь, что у вас нет таких же убедительных причин, как у хозяйки Сэнди, учиться читать сигналы своей собаки, но уголки ее рта могут многое сказать вам о том, что происходит внутри ее мохнатой головы. Это справедливо не только по отношению к собакам. Мы, люди, в улыбке отводим нашу комиссуру назад, и разумно предположить, что у собак, как и у людей, за этим стоят базовые эмоции. Отведение комиссуры назад означает у собак подчинение или страх. Иногда это имеет сходное значение и у людей: некоторые исследователи полагают, что человеческие улыбки произошли от гримасы подчинения, которую можно наблюдать у многих видов приматов. Все мы знакомы с радостными улыбками, но подумайте обо всех тех виденных вами улыбках, которые в определенной степени были связаны с нервозностью. Возможно, вам, как и мне, доводилось улыбаться, совершенно того не желая, например, в те моменты, когда вы ожидали результатов экзамена или когда заискивающе просили чиновника о помощи в разрешении вашего вопроса. У приматов тоже имеется подобное выражение лица: что-то напоминающее нервозную или подчиненную «улыбку», которая обозначается специальным термином «открытый рот, обнажающий зубы» и ассоциируется с дружественным социальным контактом. Неудивительно, что это наблюдается намного чаще у видов с относительно свободными социальными отношениями, нежели у видов с жесткой иерархией доминирования. Я бы отметила, что в определенном смысле улыбка может означать и то, и другое (заискивание и дружественный социальный контакт). Ведь социальная подчиненность редко ассоциируется с недружественной агрессией, а потому улыбка может сигнализировать незнакомцу о том, что вы не намерены причинить ему никакого вреда.

Приматы (включая людей, шимпанзе и макак резус) тоже могут подавать другим сигналы явной угрозы, вытягивая вперед комиссуру, но мы также можем выдвигать углы рта вперед и в выражении восхищения или приятного сюрприза (представьте свое лицо, когда вы общаетесь с младенцем или своей собакой: ваши брови поднимаются, глаза расширяются, а рот округляется с уголками, выдвигающимися вперед, как это происходит в момент произнесения «О-о-о!»). Но у собак это обычно знак нападения и его называют «агонистической гримасой». Любая собака, которая лает на меня с подобной формой губ, удостоится моего полного внимания. Это не собака, настроенная на оборону, это собака, готовая и желающая подкрепить свою угрозу действием — не с опаской, но с уверенностью.

Один из способов, которым я оцениваю темперамент собак, состоит в том, чтобы дать им игрушку, начиненную едой, а затем следить за уголками рта, когда начинаешь эту игрушку отбирать (теперь, благодаря блестящей идее тренера собак, консультанта приюта и замечательного докладчика Сью Стернберг, я делаю это с помощью искусственной руки). После десятилетия самозащиты с помощью реакции и способности к чтению собак, я была в восторге от возможности отправить свою руку на покой и «нанять» замену. Это, однако, все еще потенциально опасно, поскольку нет никаких гарантий, что какая-нибудь собака не доберется вверх по искусственной руке до моей настоящей руки или до самого лица. Словом, как говорят в таких случаях в рекламных роликах: «Все трюки выполнены профессионалами. Не пытайтесь повторить их дома».

Когда я смотрю на рот собаки, я обращаю внимание не только на то, смыкает ли она челюсти и скалит ли зубы, но и на уголки рта: выдвинуты ли они вперед или отведены назад. «Вперед» — имеет отношение к собакам, борющимися за статус, которых вы едва ли захотели бы завести, живя в семье с тремя маленькими детьми. Комиссуры, отведенные в защитной гримасе назад, даже тогда, когда собака на меня рычит, означают, что собака озабочена обороной и опасается или потерять свою еду, или чего-либо, что может вот-вот произойти. Каждая из таких собак способна укусить, но важно узнать по возможности больше о ее внутреннем состоянии до того, как дать прогноз и разработать план реабилитации. Если ваша собака внушает вам опасения подобного рода, с вашей стороны было бы разумно обратиться к опытному и гуманному тренеру или специалисту по психологии собак, который может помочь с индивидуальным планом лечения.

 

ДРАТЬСЯ ИЛИ НЕ ДРАТЬСЯ?

 

Типичная ситуация непонимания между людьми и собаками возникает, когда хозяева позволяют своим находящимся на поводке собакам поприветствовать незнакомую собаку. Люди часто волнуются по поводу того, поладят ли собаки друг с другом, и если наблюдать за ними вместо собак, часто замечаешь, что люди задерживают дыхание и округляют глаза и рты, демонстрируя состояние боевой готовности. Поскольку такое поведение выражает в собачьей культуре наступательную агрессию, я подозреваю, что люди непроизвольно посылают в эфир сигналы напряженности. Если усилить это натягиванием поводка, как это делают многие хозяева, можно и в самом деле побудить собак к нападению друг на друга. Только подумайте: собаки в обстановке напряженного социального контакта, окруженные поддержкой своей человеческой «стаи», с людьми, формирующими вокруг напряженную, пристальную, до задержки дыхания, атмосферу. Не могу сказать, сколько раз я наблюдала собак, которые сначала кидали взгляд на застывшие лица своих хозяев, а затем, рыча, бросались на другую собаку. Вы можете избежать многих собачьих драк, расслабив мышцы лица, улыбаясь глазами, медленно дыша и отворачиваясь от собак, вместо того, чтобы наклоняться вперед и лишь усиливать напряженность.

 

СМОТРИТЕ В СТОРОНУ

 

И люди, и собаки отворачивают головы от себе подобных по разным причинам, многие из которых являются общими для обоих видов. Приматы, такие как люди, шимпанзе и гориллы, часто отворачивают лица, чтобы избежать социальных конфликтов. Приматолог Франс де Вааль подчеркивает важность уклонения от контакта глазами во время напряженных социальных ситуаций и его восстановления во время примирения у людей и шимпанзе. Ширли Струм описывает, как павианы анубисы отворачивают лица, чтобы держаться в стороне от конфликта с другим индивидом. Важный принцип в коммуникации между приматами, очевидно, следующий: если мы не видим друг друга, то не можем начать драки друг с другом.

В моей работе с собаками, агрессивными к сородичам, все мои бордер-колли играют роль опытных помощников. Я могу вывести их из офиса без ошейников и благодаря их натренированности быть уверенной в том, что они остановятся, сядут, лягут, встанут, двинутся вперед или назад по команде в то время, когда я сосредотачиваю внимание на проблемной собаке. Я никогда не учила их отворачивать голову в сторону, когда собака лает на них или делает выпад в их сторону. Однако они делают это, и я бесконечно благодарна им за этот эффективный способ снять напряжение. Недавно ко мне на ферму привели тридцати пяти килограммовую собаку, чтобы сделать ее поведение с другими собаками менее грубым. Абби лает и бросается на каждую собаку, которую видит, и мы работали над обучением ее более вежливой реакции. Люк спокойно сел у дома, как ему было сказано, и когда Абби бросилась на него (надежно удерживаемая на поводке на приличном расстоянии от Люка), медленно повернул голову в сторону, как будто отклоняя всю ее энергию волнения в сторону. Тюрид Ругос, тренер собак из Норвегии, называет поворот головы в сторону «сигналом примирения», и я согласна, что этот жест оказывает примиряющий эффект на собаку, которая его видит (хотя не думаю, что собаки обязательно делают это сознательно, чтобы успокоить других собак)[12].

Мы, люди, можем сознательно делать то, что исследователи волков называют «взглядом в сторону»: поворачивая головы в сторону, когда знакомимся с новой собакой или чувствуем возрастающую напряженность. Также можно приподнять голову вверх, чего никогда не совершит собака, находящаяся в напряженной готовности к нападению. Многие млекопитающие задирают голову, чтобы собрать побольше информации об окружающей обстановке, и они почти всегда делают это, когда интересуются чем- то, находясь в относительно расслабленном состоянии. Задрав голову, вы пошлете собаке сигнал о том, что расслаблены, который, соответственно, может снизить ее напряжение.

Поворот головы в сторону не только снимает напряженность. Как и в случае с улыбкой, он может иметь несколько значений. Моя пиренейская горная собака Тулип смотрит в сторону каждый вечер, когда заискивающая Пип подобострастно выпрашивает ее внимание. Пип ложится на бок, размахивает хвостом, держит голову низко, растягивает губы в заискивающей улыбке, подползая к Тулип, чтобы вымолить внимание альфа-самки. Такая глава стаи, как Тулип, редко снисходит до того, чтобы удостоить Пип внимания, которого та ищет. Тулип приподнимает свою квадратную голову, нюхает воздух и отворачивается от Пип. Собаки более низкого ранга ищут контакта, но собаки высокого статуса решают, удостоить их аудиенции или нет. Иногда Тулип снисходит до того, чтобы повернуться и обнюхать морду Пип (во время чего та явно тает от удовольствия). Но по большей части Тулип продолжает игнорировать Пип, поката не сдастся и не уйдет восвояси.

Что тогда должна думать ваша собака, если каждый раз, когда она к вам подходит, вы моментально бросаете все, что делали,