Глава II. Цена предательства

 

 

Д. Медведев и М. Горбачев.

 

Что представляла собой десоветизация при Горбачеве?

Став Генеральным секретарем ЦК КПСС, Горбачев получил возможность использовать для разрушения советской системы всю совокупность своих фактически неограниченных властный возможностей. Могли ли мы победить Наполеона, если бы его послушной марионеткой, агентом в буквальном и полном смысле этого слова оказался не только Кутузов, но и царь Александр I? Могли ли мы победить Гитлера, если бы Сталин был внедренным в советскую систему агентом рейха, денно и нощно мечтавшим разрушить советского врага, поглощавшим в потайной комнате пиво с сосисками, дабы причаститься духа любимого рейха и вдохновиться на подрывную работу против ненавистного СССР?

Конечно же, роль личности в истории нельзя преувеличивать. Но, во‑первых, ее нельзя и занижать. А, во‑вторых, личность может быть наделена разным властным потенциалом. Горбачев в качестве Генсека ЦК КПСС имел огромный потенциал. И использовал он этот потенциал на все 100 процентов. С тем, чтобы десоветизация поставила крест на ненавидимой им стране, на презираемом им народе.

В политике зачастую приходится доказывать, что дважды два – четыре. В стране до сих пор немало искренних патриотичных людей, убежденных в том, что десоветизация (декоммунизация и так далее) не только не является средством убиения страны и народа, но и, напротив, способна обеспечить оным невиданный взлет, раскрепостив колоссальный потенциал, преступно скованный советизаторами‑коммунизаторами, которые и являются подлинными погубителями всего и вся (страны, народа, культуры, морали и много еще чего)! А если что‑то хорошее и произошло за советские годы (ну там освоение космоса или победа в Великой Отечественной войне), то это вопреки коммунизаторам‑советизаторам, а не благодаря им. Когда‑нибудь я постараюсь с предельной подробностью и наглядностью обсудить подобную точку зрения. Здесь же тезисно оговорю то главное, что этой точке зрения противоречит самым категорическим образом.

Тезис № 1. Проанализируйте все самые важные показатели, характеризующие жизнеспособность народа и государства. Валовой внутренний продукт, производительность труда, количество продукции с одного гектара сельхозугодий, уровень образования и культуры, обороноспособность, реальный жизненный уровень, уровень криминализации, объем и качество услуг в сфере здравоохранения, спорта, отдыха и так далее. Вы увидите, что по всем этим показателям – да, именно по всем, без малейшего исключения! – при советизаторах‑коммунизаторах имел место плавный неизменный рост. А при десоветизаторах‑декоммунизаторах началось падение – сначала просто обвальное, затем несколько более пологое, но столь же неумолимое и неуклонное. Поразительным образом уровень десоветизации‑декоммунизации коррелирует (то есть очевидным образом связан) со скоростью обрушения жизненно важных показателей. Но уж то, что при советизаторах‑коммунизаторах все подлинно важные показатели, характеризующие дееспособность народа и государства, росли, а при десоветизаторах‑декоммунизаторах стали рушиться и рушатся уже более 20 лет, – это неоспоримый факт.

Что же касается идеи, что в советскую эпоху народ наращивал свой жизненный потенциал вопреки советизаторам‑коммунизаторам, то почему бы народу не проявить в постсоветскую эпоху такую же способность его наращивать вопреки посылам новой власти, освободившей вдобавок народ от морока советизации‑коммунизации?

Тезис № 2. Великие открытия делаются силой творческого гения. И зачастую действительно осуществляются ими вне прямой зависимости от герцогов, князей, королей и президентов, властвующих в тот период, когда благодаря тем или иным творческим гениям человечество выходило на новые рубежи. Деяния Моцарта или Эйнштейна вывели человечество на эти рубежи не потому, что какой‑то князь, кайзер или кто‑либо еще определенным образом руководил государством, на территории которого делались великие открытия.

 

Портрет Сталина (А. Левитан, 1917).

 

Зачастую бывало и наоборот. Правил деспот, самодур, ничтожество… А великий творец, живший на территории государства, терзаемого этим негодяем, выводил человечество на новые рубежи. Так кому же должно быть благодарно человечество? Гению или негодяю‑правителю? Ответ очевиден. Гениальный военачальник может выиграть сражение или даже военную кампанию вопреки ничтожности пославшего его на войну политика. Это бывает реже, но тоже бывает.

Но и наш выход в космос, и наша победа в Великой Отечественной войне – это великие деяния иного рода, нежели открытие теории относительности или выигрыш Ушаковым ряда военно‑морских сражений. Потому что и победа в Великой Отечественной войне, и завоевание космоса были возможны за счет немыслимого количества малых достижений, осуществляемых в разных отраслях деятельности. Причем эти достижения должны быть инициированы и скоординированы неким единым центром, каковым в рассматриваемую эпоху, безусловно, была командно‑административная система – партийная и хозяйственная одновременно.

Принцип «вдохновитель и организатор всех наших побед» в данных случаях носит неотменяемый и неоспариваемый характер. Тут важно и то, что «вдохновитель», и то, что «организатор».

Тезис № 3. Предположим, что какого‑то убежденного патриота‑державника, являющегося «по совместительству» ярым антикоммунистом‑антисоветчиком, не убеждают два приведенных выше тезиса. Но этот патриот‑державник не может не осознавать, что вытекает из признания советской эпохи «эпохой абсолютного зла». Приравнивание коммунизма к нацизму – безграмотная и безнравственная пакость. Но давайте проведем мысленный эксперимент из разряда тех, которые не раз использовались Эйнштейном. И, выведя за скобки науку, этику и метафизику, приравняем коммунизм к нацизму. Что дальше?

Германия пребывает в растоптанном состоянии до сих пор, ибо 13 (!) лет пребывания в абсолютном зле нацизма на десятилетия превратили одно из главных государств Европы в тщательно контролируемую извне психлечебницу. Но Германия пошла на это потому, что была сокрушительно разгромлена и подписала безоговорочную капитуляцию. А мы? Мы подписали капитуляцию? Нас вывели из числа государств‑членов Совета Безопасности ООН? Между прочим, кем будет замещено наше место в Совете Безопасности, если мы признаем весь советский период своей истории «черной дырой», «временем абсолютного зла»? А ведь приравнивание коммунизма к нацизму потребует от нас именно такой оценки своего прошлого. Причем оценки, порождающей систему неотменяемых государственных обязательств как политического, так и иного характера.

Германия не только кается, не только не имеет голоса в Совете Безопасности, не только не имеет прав на свое ядерное оружие. Она еще и платит компенсации – до сих пор. Ибо сказал «А» – говори «Б». Начал каяться – плати. И деньгами, и иначе. Территориальными уступками, например.

Может ли хотеть чего‑либо подобного настоящий патриот‑державник, сколь угодно ненавидящий советизм‑коммунизм, советизаторов‑коммунизаторов, все советские 70 лет?

Если он всего этого хочет, то он не патриот‑державник, а мстительный негодяй. Впрочем, чаще всего речь идет о непонимании очень и очень многого. Иногда того, что тебе кажется избыточно очевидным. Российская Федерация, конечно же, – только часть исторической России. Но это та ее жизнеспособная часть, с которой может еще начаться регенерация, реконкиста. Если мы позволим распасться и этому последнему плацдарму, то исторический крах стократно усилится. Все мечтания о строительстве на обломках «неполноценной Эрэфии» чего‑то более полноценного не стоят ломаного гроша. Кто не верит – пусть внимательно вглядится в продувные физиономии граждан, тиражирующих такие мечтания.

Итак, мы можем и должны менять устройство жизни на данной территории. Но мы не смеем жертвовать ни одной пядью нашей земли. После того, что уже потеряно, мы теперь должны только приобретать. Терять что‑либо мы не имеем права.

Какая историческая скрепа еще удерживает конструкцию под названием «РФ»? Какой у нас есть мало‑мальски однозначный праздник? Конечно же, 9 мая! Ведь не День же независимости России непонятно от кого – видимо, от Украины и Белоруссии?! Приравняв коммунизм к нацизму, мы порвем и эту скрепу. Это понимают все враги России. А антисоветские патриоты‑державники? Неужто они этого не понимают? Вряд ли. Хотя…

 

9 мая 2014 г. «Бессмертный полк» на Невском проспекте в Санкт‑Петербурге.

 

Чем дольше занимаешься политикой, тем тверже убеждаешься в том, что непонимание элементарных вещей не патология, а «норма жизни» в обществе разрушенных норм. Ибо нельзя разрушить нормы идеальные, моральные, экзистенциальные и не повредить все остальные нормы, ментальные в том числе.

Кто знает, может быть, слабый признак ресоветизации в виде длившегося много месяцев ежедневного разгрома Млечина и Сванидзе породил в чьих‑то высокопоставленных мозгах слишком сильный всплеск чего‑то неподвластного никакому разуму, никакому державному чувству… Вот знаешь, что с точки зрения политической рациональности, с точки зрения самого элементарного инстинкта политического выживания ты не должен заниматься десоветизацией‑декоммунизацией… Но видишь, как тут, на территории, где ты еще властвуешь, поднимает голову что‑то тебе ненавистное до судорог, и рука сама тянется… нет, не к пистолету, а к трубке спецкоммутатора.

Возможно, всё обстояло именно таким образом.

А возможно, главные управленческие сигналы подавались с Запада – нашей пятой колонне: «Эй, что это у вас началось?». А уже от пятой колонны, гордо называющей себя «интеллектуально полноценным малым народом», сигналы тем или иным путем достигали Кремля. Как бы там ни было, программу «Суд времени» закрыли, а десоветизацию‑декоммунизацию запустили, придав этому характер повеления аж самого Президента!

Впрочем, мне бы не хотелось ставить всякое лыко в строку и представлять закрытие программы «Суд времени» как злонамеренную акцию десоветизаторов‑декоммунизаторов. Ковальчук купил акции «Первого канала» у Абрамовича. Гендиректором объединенной телеимперии Ковальчука стал Эрнст. Никонова как злейший враг Эрнста была вынуждена уйти с «Пятого канала» на второй – канал «Россия». Решающим аргументом в пользу того, что с «Судом времени» произошло именно это, является выход на канале «Россия», который смотрит гораздо большее число наших сограждан, программы «Исторический процесс». Опять конфликт Кургинян – Сванидзе. Опять серия сокрушительных разгромов десоветизаторов‑декоммунизаторов.

Так что решающее значение имел, как мне кажется, фактор Никоновой. «О роли Никоновой в истории»… или, точнее, в историях. Конечно, Ковальчук и Эрнст могли попытаться сохранить «Суд времени» даже с уходом Никоновой… Но так было бы, если бы программа была нужна Путину, в чем до сих пор убеждены наши дремучие конспирологи, на которых никакие аргументы не действуют. Но программа нужна была Никоновой, каналу телевидения, на котором она оказалась и где выяснилось, что программа – успешна. Конечно, программа не нужна была либералам. И, конечно же, либералы использовали все свои каналы элитных коммуникаций для того, чтобы программу закрыть.

Если либералы так давили на Никонову и руководство каналов, то они, естественно, и в Кремль к своим сторонникам захаживали. И сетовали: «Смотрите, какой ужас! Творится невесть что! Позвоните тем руководителям, порекомендуйте им эту программу закрыть!» И ясно же, к каким обитателям Кремля захаживали либеральные антисоветчики, жалуясь на эту «ужасную программу», этот «кошмарный счет». Либеральные обитатели Кремля внимательно выслушивали посетителей, жаловавшихся на Кургиняна, выражали им всяческое сочувствие, полностью соглашаясь с их оценками («да, чудовищный Кургинян», «да, опаснейший счет, причем из передачи в передачу – ужас!»). Сочувствовали, соглашались, разделяли опасения и… не посылали никаких сигналов руководству телеканалов, на которых этот ужас творился.

Между тем, чтобы ужас прекратился на «Пятом канале», достаточно было сигнала средней силы. Один раз позвонила бы туда та же Наталья Тимакова – и прости‑прощай. Так ведь не звонила! Ни она не звонила, ни другие вполне созвучные ей высокопоставленные так называемые кремлевские либералы. В чем же дело?

 

Наталья Тимакова: российский государственный деятель, пресс‑секретарь президента Российской Федерации (2008–2012), пресс‑секретарь председателя Правительства Российской Федерации (c 2012 года). Действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса (2003).

 

Высокостатусных защитников у программы не было. Были бы они, программа бы шла до сих пор. Руководители канала – Никонова и Роднянский – держались на честном слове и откликнулись бы на первый негативный сигнал с кремлевского Олимпа. Но не было такого сигнала. Что несказанно удивляло и Никонову, и Роднянского.

Почему же его не было? Почему не били тревогу кремлевские консерваторы, еще можно понять: «Душа радуется, когда так расправляются со всякими там Сванидзами!»

Но почему не били тревогу кремлевские либералы? Ответ на этот вопрос потребует короткой ретроспективы.

В 2008 году Президентом Российской Федерации стал Дмитрий Анатольевич Медведев.

Став Президентом, Медведев сразу же поднял очень важный стратегический вопрос – вопрос о развитии. Конечно же, этот вопрос неоднократно обсуждался и Путиным. Слишком очевидным для всех стало превращение России в поставщика сырья, то есть в страну, находящуюся на глубокой периферии того самого капитализма, который воспевался десоветизаторами‑декоммунизаторами как идеальное общественное устройство. Прославляя капитализм с той же надрывностью, с какой в предшествующую эпоху они же этот же капитализм проклинали, наши спецпропагандисты тщательно скрывали от общества факт внутрисистемной неоднородности, за счет которой этот самый капитализм только и мог держаться на плаву.

Снятие железного занавеса позволило ознакомиться с прелестями западного капитализма тем, кто раньше знал про западный потребительский рай понаслышке. Но и в эпоху железного занавеса, и после его горбачевского «приоткрытая» наши соотечественники соприкасались с посещаемым ими капиталистическим обществом как туристы. Они знакомились с этим капитализмом как визитеры и покупатели. То есть они знакомились с его магазинами, ресторанами, гостиницами – и только. Они там не работали сообразно тамошним законам и нормам. Они там или просто отдыхали, посещая Запад по туристическим путевкам, или же работали, оставаясь частью своего общества, – в каких‑нибудь «Зарубежстроях» или «Проблемах мира и социализма».

Итак, наши соотечественники знакомились с капитализмом как туристы, как потребители, как зеваки и отдыхающие. И, конечно же, они знакомились не с капитализмом вообще, а с капитализмом сугубо западным. Именно его потребительские прелести воспевались. Именно на этой основе создавался миф о «капиталистическом рае»: «Ах, стоит лишь освободиться от совка, – и все окажемся в шведском нормальном социальном рыночном обществе!» «Почему в шведском, а не, например, в колумбийском?» – спрашивал я своих соотечественников еще в 1989 году. Но опыта соприкосновения с колумбийским гангстерско‑периферийным капитализмом у соотечественников моих, конечно же, не было. Туда, по понятным причинам, туристических путевок не выдавали. А если кто‑то из геологов, строителей, инженеров или военных и соприкасался с подобным капитализмом, то как командированный. А это – «особая статья»: и условия особые, и валюта как‑никак капает, и живешь там как белый человек, а не как туземец.

Полноценное ознакомление наших соотечественников с нетуристическими прелестями Запада произошло в 90‑е годы, когда определенный контингент поехал туда работать. Работать по‑настоящему, а не в качестве советских командированных. Работать ради хлеба насущного – не обязательно уборщиками и посудомойками, а и специалистами того или иного профиля. Очень редкий и наиболее щадящий случай – в качестве клерков разного рода. Клерков – потому что устраивающихся кое‑как и работающих на подхвате у местных ученых, врачей, деятелей культуры.

Этот наиболее щадящий вариант уже вызвал у тех счастливчиков, которые им воспользовались, очень глубокий шок. О тех, кому уготовано было место в наинижайших стратах западного общества – посудомойках, уборщицах, разнорабочих и пр., – и говорить не приходится.

Что же касается наших «элит», то они и в девяностые, и в двухтысячные погружались в западную благодать как те же туристы, но уже относящиеся к категории VIP. Супер VIP, обзаведшихся на Западе не только движимостью и недвижимостью, но и источниками доходов, можно не обсуждать, ввиду их очевидной «штучности».

Одним словом, ознакомление с тем, что и впрямь обнаруживается «за витриной» так называемого свободного мира, было небезболезненным. Причем для всех – и тех, кто разместился в подвалах этого «свободного мира» (немедленно по размещению в своем пространстве демонстрирующем, сколь он «свободен»), и тех, кому удалось отхватить местечки вполне комфортные. Даже эти счастливцы вдруг обнаружили, что являются гражданами второго сорта. Что и дети их, даже если окончат тамошние школы для богатых, будут таковыми же. Что, может, внуки и станут полноценными гражданами благословенного Запада, но кто знает, каким он тогда будет, этот «благословенный».

Так выглядит полноценное ознакомление с западным капитализмом для пяти процентов погрузившихся в него «постсоветских соискателей». Но все они – как бедолаги, так и относительные счастливчики, – погрузились в западный капитализм. В то логово (именуемое «ядром»), которое сжирает окружающую его азиатско‑африканско‑латиноамериканскую голытьбу (именуемую периферией).

В периферию же эту погрузилось большинство тех, кто остался на Родине. Увы, их не привозили заблаговременно на полноценную экскурсию в Колумбию, Нигерию или Бирму. Им не объясняли: «Голубчики, капитализм может держаться на плаву только за счет своей внутренней неоднородности». В его относительно комфортном ядре (про относительность этого комфорта вам расскажут те ваши соотечественники, кто этим комфортом пользуется) нет места России как государству.

И никакие ваши трудовые капиталистические подвиги этого места вам не обеспечат никогда, ибо такие местечки уже заняты. И со временем из них будут удаляться даже те, кто там сейчас проживает – всякие там греки, испанцы, португальцы et cetera.

Стране вашей уготовано место на глубочайшей периферии. То есть в закономерно и не отменяемо существующей зоне, подлежащей ограблению. В зоне, подлежащей этому самому ограблению не в силу злого умысла нехороших дядей и тетей, а в силу неотменяемых законов капитализма. От вас, родненькие, утаили главное. Пока ваша страна является частью капиталистического мира, она будет находиться на периферии этого мира. Пока она там будет находиться, ее будут грабить, а награбленное свозить в логово, то бишь в «ядро». Куда‑то ведь надо свозить награбленное. И контингент грабителей… Как ты без него будешь грабить? Короче, какие‑то подачки обитатели «ядра» будут получать. И, получая эти подачки, они будут подряжать вас на более или менее грязную, второсортную или третьесортную работу. Но подряжать вас они будут поштучно – наравне с филиппинцами и филиппинками, тайцами и тайками. Страну же вашу они ни на что подряжать не будут. Они ее будут просто грабить, опираясь на местный просвещенный контингент, необходимый для оптимизации этого самого грабежа. Что же касается коллективного подряда, то он может возникнуть в одном случае – если ваши мальчики понадобятся для крупных войн в виде пушечного мяса. Тогда вашу страну, может быть, и подверстают как‑то к ядру. Но, во‑первых, именно «как‑то» (ознакомьтесь с греческим, португальским и иным опытом), а, во‑вторых, только с тем, чтобы спалить окончательно.

А ведь это всё могли бы объяснить и ревнители социализма, и честные противники оного. Но ревнители социализма в большинстве своем готовы были только повторять потерявшие силу мантры. Меньшинство же, к которому я отношу людей, принявших вызов горбачевской информационной войны, оказалось в положении партизанского отряда, располагающего стрелковым оружием и вынужденного сражаться с врагом, не только несравненно более многочисленным, но и иначе вооруженным.

Остается добавить, что все вооружения (теле‑ и радиоканалы, газеты, журналы, административные позиции и прочее) были переданы врагу лично Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Главнокомандующий политической армией не просто отдал врагу то оружие, которым он обучался врага громить, он еще и двигал по указке врага свои остаточные войска с тем, чтобы они потерпели неминуемое поражение. А в решающий момент – вместе со своими присными – просто перебежал на сторону врага.

Всё это обнаружилось до конца, в полной мере просочилось в травмированное общественное сознание лишь к концу 90‑х: «Всё потеряли! Наступает конец!».

Путин ответил на это общенародное «караул!» новыми мантрами и действиями в Чечне. Действия в Чечне народ оценил по достоинству. Он понял, что кто‑то почему‑то как‑то дает отпор самой очевидной погибели – утрате даже нынешнего, крайне усеченного и несовершенного государства. Что же касается путинских мантр, иногда именуемых «мантрами Суркова‑Павловского», то они были до крайности незатейливыми.

Вместо унылого «колониальный сырьевой придаток» говорилось со страстью: «великая сырьевая держава!» Пять‑шесть подобных фокусов плюс действия в Чечне – вот всё, чем располагала власть к 2008 году. То есть ко времени, когда мир от устойчивости того капитализма, который держится на грабеже так называемой периферии, стал скукоживаться самым наглядным и непристойным образом.

Ровно в этот момент Медведев, став Президентом России, заговорил о бесперспективности того, что он же и сооружал в качестве третьего, а порой и второго лица в государстве, вернейшего и сверхприближенного путинца.

Да, о необходимости структурных реформ, позволяющих слезть с нефтяной иглы, говорил и сам Путин – году этак в 2007‑м. Но Путин говорил об этом сухо, буднично. Как об одной из текущих задач. Медведев же придал данной теме иную, очень знакомую интонацию.

Вернейший путинист, привилегированный член команды, создававшей пресловутую «стабильность» «великой сырьевой державы России», вдруг стал надрывно проклинать и созданное с его помощью «сырьевое благолепие», и им же ранее вместе с Путиным пестуемую «замечательную стабильность». Теперь стабильность называлась не спасительной, а губительной, а сырьевое величие именовалось не иначе как сырьевым проклятием.

Сходство с Горбачевым было поразительным. Тогда верный брежневец, ярый почитатель советской идеологии, член коммунистического Политбюро стал проклинать наличествующее, которое он же и сооружал, и восхвалял. И именовать это наличествующее «жутким застоем». Теперь верный путинец, ярый почитатель путинизма, член нового «единороссийского» политбюро, путинский номенклатурщик № 1 начинает разносить в пух и прах все мантры путинизма. И называть этот ранее им восхваляемый путинизм… как бы вы думали, как? А так же – «жутким застоем»!

Медведевский трюк «а‑ля Горбачев» не мог не вызвать беспокойства у всех, кто помнил ужас перестройки. Поскольку этот трюк был первым, но не последним, то я назову его «первым горбиком», ознаменовавшим начало медведевского правления. И все дальнейшие «горбики» буду наделять номерами: «горбик № 1», «горбик № 2» и так далее.

Оговорив поразительное сходство между первым «горбиком» на кривой медведевского правления и первым «горбиком» Горбачева, знаменовавшим собой начало так называемой перестройки, необходимо указать и на принципиальное отличие медведевского «таперича» от горбачевского «давеча».

Горбачев мог открыто поносить того, кого еще за три года до начала своего правления именовал «дорогой Леонид Ильич». Брежнев умер. Традиция разборок с покойниками предполагала поношение умерших и их деяний, а в каком‑то смысле этого даже требовала… Свалить вину на персональные ошибки покойного гораздо удобнее, чем разбираться с ошибками коллективного разума, частью которого ты являешься.

Медведев стал сооружать свой «горбик № 1» при Путине не только живом, но и сохранившим политическое влияние: как‑никак – премьер‑министр, лидер правящей партии.

Конечно, Медведев мог одним росчерком пера решить судьбу Путина. И открыть дорогу к его, Путина, тотальной дискредитации.

Об этом вопили как резанные все представители «либерального медведизма». Тот же господин Юргенс, к примеру, шел в своих рассуждениях гораздо дальше, напоминая про табакерку, применение которой сделало наследника Александра Павловича государем Александром Первым. И о табакерке этой Юргенс говорил во всеуслышание, и о фразе графа Палена, сказанной после срабатывания «эффекта табакерки»: «Государь, идите властвовать!».

 

Юргенс Игорь Юрьевич: российский экономист, президент Института современного развития (ИНСОР). Профессор Высшей школы экономики (ГУ‑ВШЭ). Член Общественной палаты РФ. Президент Всероссийского союза страховщиков. Член множества "советов", "союзов" и "групп".

 

 

В. Л. Боровиковский. Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена.

 

 

А. Ф. Э.Филиппото. Убийство русского царя Павла I в марте 1801 года.

 

 

В. Л. Боровиковский. Александр I.

 

А уж о росчерке пера, которым Медведев может и должен решить судьбу Путина, Юргенс возвещал «городу и миру» постоянно, с упорством, заслуживающим лучшего применения. Он всё это исполнял, этот самый Юргенс и… оставался советником Медведева. Но и росчерка пера не было. А уж эксцесса с табакеркой – тем более. Так что же помешало Медведеву?

Одни говорят, что Медведев находился у Путина на агентурном крючке, но это – полная чушь: в момент, когда агент становится Президентом, самые цепкие крючки сами собой растворяются, причем одномоментно. Любая компра объявляется клеветой, все точки уязвимости, по которым эта компра может нанести смертельные удары, закрываются непробиваемой броней статуса: «Глава государства, Верховный главнокомандующий!»

Другие умники, начитавшиеся дешевых романов, утверждают, что Медведев не снял Путина, опасаясь, что его ликвидируют «башибузуки Рамзана Кадырова». Сколько засело в Москве этих «башибузуков»? Сто человек? Двести? Тысяча? А сколько суперспецназовцев готовы, исполняя приказ Верховного главнокомандующего (кем бы он ни был), уничтожить этих башибузуков, посягающих на главу государства? Подчеркиваю – готовых это сделать в случае любого посягательства на главу государства. А уж в случае чеченского посягательства – тем более.

Ни из опасений обнародования какого‑то чудовищного компромата, ни из страха перед чудовищной бандой Путина (чеченской и любой другой) Медведев, кем бы он ни был, никогда бы не отменил рекомендованного ему либералами отстранения Путина, коль скоро он, Медведев, и впрямь имел такое намерение. Но если он его вообще не имел, то почему он не заткнул рот Юргенсу и другим? Ведь это было так просто! Один раз строго сказать: «Не надо!» – и всё. Не послушались? Тогда – в отставку, делов‑то!

Итак, имело место нечто, не имеющее отношение ни к прямому желанию Медведева убрать Путина, ни к прямому нежеланию Медведева поступать таким образом.

Это «нечто» кардинально отличалось от вышеописанных примитивов. Отличалось примерно так, как отличается серьезная шахматная игра от игры Остапа Бендера, который всего‑то «…твердо знал, что первый ход е2‑е4 не грозит ему никакими осложнениями», или от игры, описанной у Высоцкого: «Надо что‑то бить – уже пора! Чем же бить? Ладьею – страшновато, Справа в челюсть – вроде рановато…».

Нет, не «прямо в челюсть» Путину хотели двинуть игроки, и не по принципу е2‑е4 (хоп! – идите властвовать). Они готовились сыграть. Планировалась полноценная, взрослая политическая игра. Не то чтобы сверхвысокого уровня, но если не гроссмейстерская, то как минимум на уровне полноценного мастера.

Ни Юргенс, ни другие кремлевские либералы на такую игру были в принципе не способны. Доказательства? Вы на них внимательно, непредвзято посмотрите – и вам станет ясно, что никакие доказательства не нужны.

Оговорив, что фактор Путина существенно отличает «горбики» Горбачева от «горбиков» Медведева, продолжим разбирать поразительное сходство этих «горбиков» во всем остальном.

Первый «горбик» – объявление порядка вещей, который восхвалял и в котором участвовал (брежневизм, путинизм), абсолютно губительным для страны (застой).

Второй «горбик» – нагнетание страстей вокруг губительности застоя. «Развиваться или погибнуть!» – эта мантра, запущенная Горбачевым, буквально воспроизводилась Медведевым и его командой. Отставание в развитии всегда губительно. В 1985‑м отставание в развитии было на 75 % надуманно. В 2008 году ситуация была несопоставимо более опасной. Но одно дело – сухо и конкретно преодолевать неразвитие. А другое дело – закатывать истерики. Так вот, истерики, закатываемые по поводу неразвития Горбачевым, и истерики, по тому же поводу закатываемые Медведевым и К° с 2008 по 2011 год, похожи друг на друга как однояйцевые близнецы.

Впрочем, хоть и истерики, но на благородную тему. Тема развития ведь и впрямь относится к числу наиболее благородных. Но в том‑то и фишка, что, затеяв разговор о развитии, взвинтив донельзя обсуждаемую важную тему (вспомнилось почему‑то – «разговор на эту тему портит нервную систему»), испортив нервную систему вовлеченному в этот разговор народонаселению, ничего по существу не решив, «развивалыцики» – и в горбачевское смутное время, и в анализируемый нами медведевский период – переходят от развития с опорой на цивилизационную органику к развитию на основе копирования органики чужой, западной.

Начав с развития вообще, горбачевцы очень быстро перешли к сопоставлению прелестей западного пути с нелепицей изобретаемых нами «пятых колес» для телеги.

Начав с развития вообще, медведевцы стремительно перескочили на тему модернизации как сугубо западного развития. Как будто никакого развития, кроме модернизационного, то есть западного, не бывает.

Таков третий «горбик» – от развития вообще к развитию на основе копирования западных алгоритмов развития (так называемых модернизационных).

Четвертый «горбик» – сближение с Западом на условиях этого самого Запада, то бишь США. И тут сходство «горбиков» – поразительное: горбачевское «вхождение в мировое сообщество» и медведевская «перезагрузка».

Пятый «горбик» – санкция на беспредел. Горбачев дал санкцию на беспредел в Ираке. Медведев – санкцию на беспредел в Ливии.

Шестой «горбик» – затягивание страны в ловушки псевдокомпромиссов, явная (или не вполне явная) интернационализация внутренних конфликтов.

В эпоху Горбачева международные посредники «шуровали почем зря», фактически вмешиваясь в наши внутренние дела и отбирая у нас позиции одну за другой.

К счастью, санкционированный Медведевым «план Медведева‑Саркози» с затаскиванием войск ОБСЕ на наш Северный Кавказ не был реализован. А если бы он был реализован? Мы бы уже лишились Северного Кавказа. Знаю «от и до», что мы были в 2008 году очень близки к подобной потере Северного Кавказа.

Седьмой «горбик» – десоветизация‑декоммунизация. Вдумаемся: при Горбачеве это было нужно для того, чтобы разрушить реальную советско‑коммунистическую систему. А зачем Медведеву нужно было затевать аналогичное через двадцать с лишним лет? Казалось бы, это выстрел вхолостую. Но нет. Этот выстрел убивает сразу несколько зайцев.

1. Подавляется восстанавливающееся самосознание. Можно спорить по поводу того, идет ли полным ходом процесс ресоветизации. Но то, что восстановительный процесс имеет место – достаточно очевидно. И это не может не беспокоить.

2. Демонизируются политические противники. Открываются возможности применения против них репрессивных, запретительных «технологий». Если не сразу, то через какое‑то время, в самый нужный политический момент. Нагнетание комплекса исторической вины позволяет использовать для излечения «отягощенного историческим злом» больного все технологии – от терапии шока, до хирургии (включая ампутацию территории).

Теперь предлагаю тем, у кого есть математическая подготовка хотя бы в объеме обычного втуза (высшего технического учебного заведения), посмотреть на рис. 1. Перед вами две кривые, одинаково аномальные и повторяющие друг друга. Какова вероятность такого повтора в условиях, когда отклонение кривых от нормы носит чисто статистический характер? Понятно же, что эта вероятность фактически нулевая. Я впервые нарисовал эти две кривые в январе 2011 года, когда Никонова ушла с «Пятого канала» и у меня возникла возможность задуматься всерьез над чем‑то качественно иным, нежели разоблачение исторической клеветы, извергаемой в чудовищных количествах господами Млечиным и Сванидзе. А также теми, кого эти господа привлекали для поддержки своей позиции.

 

Рис. 1

 

Я разбирал письма тех, кто меня поддерживал. Все авторы этих писем были убеждены, что программу «Суд времени» закрыли по идеологическим причинам: «Проснулись гады, наконец! Поняли, что передача очень опасна!» Я же твердо знал, что это не так. Что «гады» проснулись бы на второй день, а не на исходе пятого месяца.

Так почему же они не проснулись? Ведь как‑никак выборы на носу! Ни Путину для победы над Зюгановым (а он – его главный противник), ни «Единой России» для победы над КПРФ (опять же – главным противником) не нужны были триумфы Кургиняна! Так ведь? Власть просто не придала значения происходящему? Кто‑то, возможно, и не придал значения. А кому‑то Сванидзе и Млечин ненавистны до колик. Но либерально‑антикоммунистическое крыло власти? Оно‑то всё по достоинству оценило. И в ценностном, и в политическом плане. Способность переходить от оценок к действиям приказного характера у этого крыла всегда наличествовала в избытке. Так почему же бездействовали кремлевские либералы, олигархи типа Чубайса? Ведь не по недогляду же! И не потому, что в них внезапно проснулась любовь к честной состязательности.

Я думал об этом и смотрел на кривую с семью поразительно похожими горбиками. Незадолго до начала передачи «Суд времени» я дописал двухтомник «Исав и Иаков», в котором подробно разобрал все эти семь «горбиков», являющихся реальным содержанием президентства Медведева. Я перелистываю этот уже изданный двухтомник, рукопись новой книги, посвященной глобальному смыслу того, что называется «перестройкой», подспудным механизмам, приводящим в действие эту адскую машину…

«Ты же уже тогда сказал о перестройке‑2», – говорю я себе. – Чему же ты теперь удивляешься?»

«Как чему? – отвечаю я на вопрос, который сам же себе и задал, – тому, что в условиях десоветизации‑декоммунизации, являющейся неотъемлемой частью перестройки, позволили в течение полугода по пять раз в неделю проводить ресов