Стихи в переводах Л.В.Кириллиной

 

Я – никто…

 

 

Я – никто. А ты – тоже таков?

Значит, нас пара таких чудаков.

Но – тсс, ни слова об этом:

не то нас осудят всем светом.

 

Как тошно быть важной особой,

и весь июнь, не устав,

твердить свое имя болотам

к восторгу млеющих жаб.

 

 

* * *

 

I am nobody. Who are you?

Are you nobody too?

Then there s a pair of us.

Don` t tell – they d banish us, you know.

 

How dreary to be somebody,

How public – like a frog –

To tell your name the livelong June

To an admiring bog.

 

 

Безумство – разум высших сфер…

 

 

Безумство – разум высших сфер

для видящего ока,

а в здравом смысле – тьма химер.

Но здравых слишком много,

и, как всегда, их большинство

диктует нам закон.

Не спорь – сойдешь за своего,

но только возопи –

сочтут опасным существом,

чье место – на цепи.

 

 

* * *

 

Much madness is divinest sense

To a discerning eye;

Much sense the starkest madness.

«Tis the majority

In this, as all, prevails.

Assent, and you are sane;

Demur, – you» re straightly dangerous,

and handled with a chain.

 

 

Ввысь! Не только крылья…

 

 

Ввысь! Не только крылья

дарят нам полет!

Вдаль! Не только морем

можно плыть вперед!

 

Тем, чьи очи долу,

небо обещай.

Тот привержен долгу,

кто допущен в рай.

 

 

* * *

 

Lift it, with the feathers

Not alone we fly!

Launch it, the aquatic

Not the only sea!

 

Advocate the azure

To the lower eyes;

He has obligation

Who has paradise.

 

 

Элизиум – он близко…

 

 

Элизиум – он близко,

в гостиной, в двух шагах,

где ждет тебя любимый,

блаженство или крах.

 

Остаться твердой – подвиг,

когда уловит слух

шагов знакомых поступь

и легкий двери стук!

 

 

* * *

 

Elysium is far as to

The very nearest room,

If in that room a friend await,

Felicity or doom.

 

What fortitude the soul contains,

That it can so endure

The accent of a coming foot,

The opening of a door!

 

 

Преждевременный финал…

 

 

Преждевременный финал

и невнятное названье,

из введенья не узнать,

в чем же суть повествованья.

 

Будь история моей –

издала б, не правя слога.

Но куда ж тягаться нам

с привилегиями Бога.

 

 

* * *

 

Ended, ere it begun –

The title was scarcely told

When the preface perished from consciousness,

The story, unrevealed.

 

Had it been mine, to print!

Had it been yours, to read!

That it was not our privilege

The interdict of God.

 

 

Доносчиком листва шуршит…

 

 

* * *

 

Доносчиком листва шуршит,

кусты гремят как оды –

и где найти убежище

от часовых Природы?

 

Укройся я в пещерной тьме –

заговорит и мрак.

Прослежен путь мой на земле,

и громок – каждый шаг.

 

 

* * *

 

To my quick ears the leaves conferred;

The bushes they were bells;

I could not find a privacy

From Nature s centinels.

 

In cave if I presumed to hide,

The walls began to tell;

Creation seemed a mighty crack

To make me visible.

 

 

Почти не удивительно…

 

 

* * *

 

Почти не удивительно

беспечному цветку,

что холод шалой бритвой

махнет по стебельку.

 

Убийца светлоокий

уходит, чинно‑строг,

а солнце мерит сроки,

какие скажет Бог.

 

 

* * *

 

Apparennty with no surprise

To any happy flower,

The frost beheads it at its play

In accidental power.

 

The blond assasin passed on,

The sun proceeds unmoved

To measure off another day

For an approving God.

 

 

Все двери загодя раскрыв…

 

 

* * *

 

Все двери загодя раскрыв,

рассвета жду одна,

гадая: птицей он влетит

иль хлынет, как волна?

 

 

* * *

 

Not knowing when the dawn will come

I open every door;

Or it has feathers like a bird,

Or billows like a shore?

 

 

Как тяжек путь земной…

 

 

* * *

 

Как краток путь земной,

как безысходна боль,

и сколько бед нас ждет

– я знаю. Ну, и что?

 

Смерть ожидает всех,

и никакой расцвет

не вечен: всё сгниет.

– Я знаю. Ну, и что?

 

Однажды в небесах

всё взвесят на весах,

получит всяк – свое.

– Я знаю. Ну, и что?

 

 

* * *

 

I reason, earth is short,

And anguish absolute,

And many hurt;

But what of that?

 

I reason, we could die:

The best vitality

Cannot excel decay;

But what of that?

 

I reason that in heaven

Somehow, it will be even,

Some new equation given;

But what of that?

 

 

Здесь лето кончилось моё…

 

 

* * *

 

Всё, лето кончилось мое.

Когда, какой душе

цвести столь щедро суждено?

А мне велят уже

 

явиться в зимний дом,

делить с морозом кров.

Ну что же, скуй полярным льдом

невесты южной кровь!

 

 

* * *

 

«Twas here my summer paused,

What ripeness after then

To other scene or other soul?

My sentence had begun,

 

To winter to remove,

With winter to abide.

Go manacle your icicle

Against your tropic bride!»

 

 

Сначала сердце просит…

 

 

* * *

 

Сначала сердце просит

блаженств, потом – покоя,

чуть позже – легких зелий

для притупленья боли.

 

А там – уйти бы в дрёму,

и наконец – как милость –

чтоб волей Инквизитора

скорее смерть явилась.

 

 

* * *

 

The heart asks pleasure first,

And then, excuse from pain;

And then, those little anodynes

That deaden suffering;

 

And then, to go to sleep;

And then, if it should be

The will of its Inquisitor,

The liberty to die.

 

 

Есть некая пора…

 

 

* * *

 

Есть некая пора, когда

ход времени спрямлен,

и вечно ясен горизонт,

и тих любой сезон.

 

За летом лето настает,

и слит июньский век

с эпохой августа весь год,

и счастлив человек…

 

 

* * *

 

There is a zone whose even years

No solstice interrupt,

Whose sun constructs perpetual noon,

Whose perfect seasons wait;

 

Whose summer set in summer till

The centuries of June

And centuries of August fuse

And consciousness is noon.

 

 

Вскрой птичье тельце…

 

 

* * *

 

Вскрой птичье тельце – увидишь песню,

трель за трелью – нитью витой.

Музыка – спутница летних рассветов,

струны умрут – она будет с тобой.

 

Высуши русло – отыщешь источник,

– капля за каплей – с водой ключевой.

О вивисектор, Фома маловерный!

Видишь: та птица была – живой?

 

 

* * *

 

Split the lark and you ll find the music,

Bulb after bulb, in silver rolled,

Scantily dealt to the summer morning,

Saved for your ear when lutes be old.

 

Loose the flood, you shall find it patent,

Gush after gush, reserved for you;

Scarlet experiment! sceptic Thomas,

Now, do you doubt that your bird was true?

 

 

Слышать иволги песнь…

 

 

* * *

 

Слышать иволги песнь –

заурядная вещь –

или Божий завет.

Птица равно поет

 

для себя и для толп,

дар ее – не секрет.

Только слух облачит

то, что свыше звучит,

 

в сумрак или во свет.

Значит, длится она

или пресечена –

сильной разницы нет.

 

«Песня льется в листве!» –

реалист скажет мне.

Нет, любезный!

В тебе.

 

 

* * *

 

To hear an oriole sing

May be a common thing,

Or only a divine.

It is not of the bird

 

Who sings the same, unheard,

As unto crowd.

The fashion of the ear

Atirreth that it hear

 

In dun or fair.

So whether it be rune,

Or whether it be none,

Is of within;

 

The «tune is in the tree»,

The sceptic showethe me;

«No, sir! In thee!»

 

 

Лучше всех музык…

 

 

* * *

 

Лучше всех музык – за это ручаюсь

я, искушенная в пении птиц, –

в песню песней преображаясь,

необычайные звуки лились.

 

В каждом коленце – затейливый росчерк,

и повторить его в точности мог

лишь композитор, божественный Моцарт,

тайну унесший за смертный порог.

 

Так младенцы, пока еще помнят

сладостный лепет Эдемских рек,

силятся ножкам вернуть окрыленность,

выдав невольно праматери грех.

 

Дети постарше толкуют привычно:

рай – просто миф, а досадный рассказ

об искушении Евы – лишь притча…

Впрочем, о музыке речь повелась.

 

Храм не услышит таких песнопений,

пусть хоть святой на хоры взойдет.

Звонница, что возвестит Искупленье,

столь оглушительно тишь не взорвет.

 

О, не забыть бы изгибов мелодий!

Буду их петь про себя без конца,

буду твердить, пока голос мой робкий

в хор не вольется у трона Творца!

 

 

* * *

 

Better than music, for I who heard it,

I was used to the birds before;

This was different, «twas translation

Of all the tunes I knew, and more;

 

„Twasn“ t contained like other stanza,

No one could play it the second time

But the composer, perfect Mozart,

Perish with him that keyless rhyme!

 

So children, assured that brooks in Eden

Bubbled a better melody,

Quaintly infer Eve» s great surrender,

Urging the feet that would not fly.

 

Children matured are wiser, mostly,

Eden a legend dimly told,

Eve and the anguish graname`s story –

But I was telling a tune I heard.

 

Not such a strain the church baptizes

When the last saint goes up the aisles,

Not such a stanza shakes the silence

When the redemption strikes her bells.

 

Let me not lose its smallest cadence,

Humming for promise when alone,

Humming until my faint rehearsal

Drop into tune around the throne!

 

 

Смерть – это краткий диалог…

 

 

* * *

 

Смерть – это краткий диалог

меж плотью и душою.

«Стань прахом!» – Смерть велит, а Дух:

«Я верую в иное».

 

Смерть, усомнясь, продолжит спор,

но дух, устав от слов,

предъявит крайний аргумент

и сбросит свой покров.

 

 

* * *

 

Death is a dialogue between

The spirit and the dust.

«Dissolve», says Death. The Spirit, «Sir,

I have another trust.»

 

Death doubts it, argues from the ground.

The spirit turns away,

Just laying off, for evidence,

An overcoat of clay.

 

 

О Смерть, открой врата…

 

 

* * *

 

О Смерть, открой врата!

Усталые стада,

свершив свой путь земной,

явились на постой.

 

В тебе – ночная тишь,

в тебе – надежный кров.

Ты так близка – не убежишь,

нежна – не хватит слов.

 

 

* * *

 

Let down the bars, O Death!

The tired flocks come in

Whose bleating ceases to repeat,

Whose wandering is done.

 

Thine is the stillest night,

Thine the securest fold;

Too near thou art for seeking thee,

Too tender to be told.

 

 

Небытие – врачует?

 

 

* * *

 

Небытие – врачует?

Не верю я сему,

ведь мертвому лекарства

пожалуй, ни к чему.

 

Небытие – взыскует

невыплату долгов?

Но в этой бухгалтерии

я не держу счетов.

 

 

* * *

 

Is Heaven a physician?

They say that He can heal;

But medicine posthumous

Is unavailable.

 

Is Heaven an exchequer?

They speak of what we owe;

But that negotiation

I` m not a party to.

 

 

Я не видала моря…

 

 

* * *

 

Я не видала моря

и пустошей в цвету,

но помню звук прибоя

и вересковый дух.

 

Я не была с визитом

у Бога в небесах,

но знаю: дверь открыта –

как будто дан мне знак.

 

 

* * *

 

I never saw a moor,

I never saw the sea;

Yet know I how the teather looks,

And what a wave must be.

 

I never spoke with God,

Nor visited in heaven;

Yet certain am I of the spot

As if the chart were given.

 

 

Как лёгкий шарик от земли…

 

 

* * *

 

Как легкий шарик от земли

желает одного –

освободиться и взлететь

туда, где ждут его –

 

так рвется возмущенный дух

покинуть плоти клеть,

как птица, что обречена

в неволе жить и петь.

 

 

* * *

 

As from the earth the light balloon

Asks nothing bur release –

Ascension that for which it was,

Its soaring residence –

 

The spirit turns upon the dust

that fastened it so long

With indignation, as a bird

 

 

Не жаждут этого венца…

 

 

* * *

 

Не жаждут этого венца.

Всевышнего чело

его избрало ради нас

и кровью истекло.

 

Доколе жив Пилат в аду,

доколе есть тот ад,

венец терновый жмет ему.

И нет пути назад.

 

 

* * *

 

One crown not any seek,

And yet the highest head

Its isolation coveted,

Its stigma deified.

 

While Pontius Pilatus lives,

In whatsoever hell,

that coronation pierces him.

He recollects it well.

 

 

Наш путь был завершен…

 

 

* * *

 

Наш путь был завершен

там, где пересеклись,

развилки двух дорог:

Вневременье и Жизнь.

 

Умерив бодрый шаг,

мы оробели вдруг:

вдали – мы знали – города,

но мертвый лес – вокруг.

 

Отрезан путь назад,

а впереди нас ждет

Вневременья бесцветный флаг

и Бог у всех ворот.

 

 

* * *

 

Our journey had advanced;

Our feet were almost come

To that odd fork in Being`s road,

Eternity by term.

 

Our pace took sudden awe,

Our feet reluctant led.

Before were cities, but between,

The forest of the dead.

 

Retrear was our hope, –

Behind, a sealed route,

Eternity;s white flag before,

And God at every gate.

 

 

Встретились мы случайно…

 

 

* * *

 

Встретились мы – случайно.

Оплошность? Дар Провиденья?

Лишь раз в столетье бывают

столь сказочные исключенья

 

из страшных законов Рока,

скорого на расплаты,

но так же скупого на счастье,

как древний Мидас – на злато.

 

 

* * *

 

Meeting by accident,

We hovered by design.

As often as a century

An error so divine

 

Is ratified by destiny,

but destiny is old

And economical of bliss

As Midas is of gold.

 

 

Трепещи: преторианцы…

 

 

* * *

 

Трепещи: преторианцы

всходят на порог.

Скройся: поздно отпираться,

беспощаден рок.

 

Сердце полно этой жутью

испокон веков.

Палачи, бывает, шутят –

а ответ каков?

 

 

* * *

 

Knock with tremor; these are Caesars.

Should they be at home,

Flee as if you trod unthinking

On the foot of doom.

 

These seceded from your substance

Centuries ago;

Should they rend you with «How are you?»

What have you to show?

 

Избранные переводы (пер. Б.Львов) [35]

 

 

* * *

 

436

 

Как путник, ветер постучал,

И как хозяйка я

Сказала смело: `Заходи`,

И комната моя

Впустила гостя, для кого

И стул‑то предложить

Смешно бы было, всё равно,

Что воздух уложить.

Его никак не удержать,

И речь его, как взлёт

Всей птичьей стаи, если кто

С куста её спугнёт.

Словно волна, его черты,

А пальцами он вдруг

Рождает музыку в стекле –

Дрожащий тонкий звук.

Порхая всюду, погостил

И снова постучать

Решил со вздохом, робко так,

И я одна опять.

 

 

* * *

 

47

 

Давай забудем, сердце!

Ведь больше его нет.

Ты позабудь его тепло,

А я забуду свет.

Когда закончишь, скажешь,

Чтоб я могла начать,

А то, пока ты медлишь,

Я буду вспоминать.

 

 

* * *

 

49

 

Я только дважды теряла

Всё из‑за дури своей.

Я только дважды стояла

Нищей у божьих дверей.

Ангел спускался светлый

Потери мне возмещать.

Грабитель! Банкир! – Отец мой!

Вот я бедна опять!

 

 

* * *

 

90

 

Ведь рядом был!

Рукой достать!

Могло бы повезти –

Он по деревне тихо шёл

И тихо смог уйти –

Вот так фиалки на лугу –

Не ведая – сидят –

А тот, кто собирал цветы –

Уехал час назад

 

 

* * *

 

107

 

Маленький‑ маленький был корабль –

В залив погулять ходил –

И вежливый‑вежливый океан –

К себе его пригласил.

И был такой жадный‑жадный вал,

Который его слизал –

И не заметил могучий флот –

Что мой кораблик пропал.

 

 

* * *

 

126

 

Храбрец, кто бился и шумел,

Но доблестнее, знаю,

Кто конницу беды сумел

Сразить, в груди скрывая.

 

Победа или смерть, и пусть

Друзей не будет рядом,

И Родина в последний путь

Не провожает взглядом,

 

Мы верим – ангелы горды,

Когда встречают смелых

И ставят в стройные ряды

В одеждах снежно белых.

 

 

* * *

 

135

 

В жажде – воду поймёшь;

Землю – когда доплывёшь;

Боль – восторг об`ясняет;

Мир ценит – кто воевал;

Любишь – кого потерял;

Снег идёт – птиц вспоминают.

 

 

* * *

 

185

 

Вера – смешная штука,

Правда, ты – не слепец,

Но замолчит наука,

Если придёт конец.

 

 

* * *

 

224

 

Я нового тебе не дам –

Всё то же много дней.

Так ночь не изменяет звёзд,

Привычных для людей.

 

Не замечать их можно, но –

А если их убрать –

Мы вдруг поймём, что нам домой

Дороги не сыскать.

 

 

* * *

 

249

 

Дикие ночи

С тобой вдвоём

Богатствам прочим

Мы предпочтём.

 

Не нужен ветер

Тем, кто в порту,

И путь их светел

Сквозь темноту.

 

Гребу без карты

По морю в рай,

И мой причал‑ ты!

Всю забирай!

 

 

* * *

 

254

 

Надежда – штучка с перьями –

В душе моей поёт –

Без слов одну мелодию

Твердить не устаёт –

 

И в праздники – нас радует,

И буря не спугнёт –

Вот эту пташку малую,

Что всем тепло даёт –

 

В морях мне пела, в холоде –

Но я не помню дня,

Когда она хоть крошечку –

Просила у меня.

 

 

* * *

 

303

 

Душа сама выбирает общество,

И дверь закрой!

И больше её высочество

Не беспокой!

 

Её не волнует столпотворенье

Карет у ворот.

Пусть император сам на коленях

Стоит и ждёт.

 

К себе одного из всего народа

Пустит она,

Потом у вниманья закроет входы –

Кругом стена.

 

 

* * *

 

313

 

Мне б надо было воспарить

Над скучной жизнью, чтобы жить

Лишь радостью своей,

Всей малостью не принимать

Того, что есть, и осуждать

Привычность прошлых дней.

 

Мне б надо было ощущать

Своё спасенье, чтобы стать

Бесстрашной, чтобы сметь

Молитву вслух произнести,

Ту жгучую `Сабахтани`[36],

Что все читают здесь.

 

Земли хватило бы вполне,

А неба было б мало мне,

И радость через край.

Для оправданья нету слов,

Ладонь, не знавшая Голгоф –

Спаситель, распинай!

 

Разгром победу возродит,

Риф Гефсиманский будет вид

Прибрежный охранять.

Лишь нищий пир определит,

Вино лишь жажда сотворит,

А вере не понять.

 

 

* * *

 

371

 

Какое счастье – повстречать

Старинный редкий том –

Обложку видеть тех времён –

Какая честь притом –

 

Ему с почтеньем руку дав –

Просить – чтоб он сводил

Разок‑другой в те времена –

Когда он юным был.

 

Чтоб мнение его узнать –

И услыхать рассказ –

Ведь литераторы тех лет

Писали и для нас.

 

Как состязались мудрецы –

Что было важно им –

Когда Платон реальным был –

Или Софокл – живым –

 

Была девчонкою Сафо –

На Беатриче был

Костюм, что Данте обожал –

Он вас бы проводил

 

По всем событиям подряд –

Как вводят в города –

И об`яснил бы, что мечты

Все рождены тогда.

 

Очарование продлить

Хотите вы потом –

Но он качает головой –

Мучитель – старый том.

 

 

* * *

 

409

 

Поле битвы

Как звёзды падали, как снег,

Как ворох лепестков,

Когда июньский ветер рвёт

Их пальцами с цветов.

 

Они лежат в густой траве –

И их не увидать –

Но Бог в свой бесконечный лист

Всех сможет записать.

 

 

* * *

 

470

 

Жива – надеюсь.

Цветы‑ в руках,

Кровь в пальце бьётся –

На зеркалах

Следы дыханья

Видны едва –

Как врач решаю,

Что я жива.

 

Жива, поскольку

Не в зале я,

И не подходят

Ко мне друзья –

 

Не шепчут сбоку:

`Как холодна!

Бессмертье знает

Теперь она`.

 

Жива – не занят

Пока дом мой,

Где всё годится

Лишь мне одной –

Где моё имя

Вам даст ответ –

Что здесь моя дверь –

Вам хода нет.

 

Как славно – жизнью

Живу двойной!

Сперва своею –

Потом с тобой!

 

 

* * *

 

510

 

Это не смерть – ведь я стою –

А мёртвые лежат –

Это не ночь – колокола

Как в полдень дребезжат –

 

И не мороз – раз моя плоть

Прохлады не найдёт –

И не огонь – мои ступни

Холодные, как лёд –

 

Но что‑то есть тут от всего –

Я замечаю их –

Фигуры на похоронах –

Похоже – на моих –

 

Вот отскоблили жизнь мою –

И в рамочку потом –

И без ключа ей не вздохнуть –

И всё как ночь кругом –

 

Когда замолкли все часы –

И пустота глядит –

Или как утренний мороз,

Что землю леденит.

 

И хаос не остановить –

И нет надежды тут

Хоть подтвердить, что это всё –

Отчаяньем зовут.

 

 

* * *

 

540

 

Я сжала силу в кулачок

И против всех пошла.

Давид побольше сил имел,

Но я смелей была.

 

Метнула камень я, но лишь

Себя свалить смогла.

Был слишком страшен Голиаф

Иль очень я мала

 

 

* * *

 

543

 

Боюсь того, кто всё молчит

И экономит речь –

Нахала можно победить,

А болтуна – отвлечь –

 

Но тот, кто ждёт, когда кругом

Исходят все на крик –

Меня пугает что‑то в нём –

Боюсь – что он велик.

 

 

* * *

 

619

 

Радуйтесь! Шторм стихает!

Четверо – на земле –

Сорок – на дне остались

В страшном кипят котле.

 

Радостный звон – спасенью!

Мрачный – за упокой –

Всех женихов, соседей –

Там – в глубине морской.

 

Сколько потом расскажут!

Зима будет биться в дверь,

Но дети спросят: `А сорок?

Уже не придут теперь? `

 

Тут сразу рассказ прервётся,

В глазах потемнеет свет –

И нет больше детских вопросов,

Лишь море даёт ответ.

 

 

* * *

 

621

 

Одно лишь просила я –

Он в этом – мне отказал –

Всей жизнью – платила я –

Но важный купец сказал –

 

Не повернув головы –

За пуговицу держась:

` Вот если бы дали Вы –

Мадам – что нибудь – сейчас. `

 

 

* * *

 

657

 

Живу в воображении –

И это лучший дом,

Там двери высоченные,

И окна там кругом –

 

Там спальни непрозрачные,

Чужим вход воспрещён,

А крыша – просто вечная –

Открытый небосклон.

 

Там гости – только лучшие,

А чтоб себя занять –

Я руки раскрываю там,

Стараясь рай обнять.

 

 

* * *

 

680

 

Любая жизнь – неявный пусть –

Имеет центр.

И по природе у людей

Есть цель.

 

Поверить трудно нам в неё:

Светла она,

А недоверчивость у нас

Сильна.

 

Лишь робко, хрупко обожать,

Не ждать,

Что сможем радугу рукой

Достать.

 

Но двигаться всё ближе к ней,

Всё ввысь,

Как к небу, где святые все

Сошлись.

 

Нам в этой жизни не дано

Её найти,

Но вечность будет, чтобы к ней

Опять идти.

 

 

* * *

 

686

 

Сказали: `Время лечит`.

Не лечит никогда.

Страданье, как и мышцы,

Лишь укрепят года.

 

Но время – как проверка

Для тех, кто уцелел.

С годами стало легче?

Ну, значит, не болел.

 

 

* * *

 

712

 

Я не остановилась – нет –

Остановилась Смерть –

И нам с Бессмертием вдвоём

Дала в карету сесть.

 

Мы ехали, не торопясь,

И отдала я всё –

Мои заботы, мою лень –

За вежливость её.

 

Мы школу видели, детей,

Которые шалят –

Поля, где колосится хлеб –

Мы видели закат –

 

Или закат увидел нас

И холодом подул –

Росу почувствовала я

Сквозь тонкий шелк и тюль.

 

У дома постояли мы,

Что весь уходит вниз –

Где крыша не видна почти –

И насыпью карниз,

 

Потом века прошли для нас

Как день один – и тут –

Я поняла, что кони те

Нас к вечности несут.

 

 

* * *

 

875

 

По досочкам я тихо шла –

Так, что над головой

Я ощущала свет звезды –

И море под ногой –

Не знала я – который дюйм

Последним будет тут –

И осторожным стал мой шаг –

Что опытом зовут.

 

 

* * *

 

887

 

Любовь, как вещь, перерастем

И в ящик убираем.

Потом как антиквариат

Оттуда извлекаем.

 

 

* * *

 

919

 

Одно бы сердце отстоять –

Уже есть смысл жить –

Из чьей‑то жизни боль убрать –

Хотя бы облегчить –

Птенца, что выпал из гнезда,

Обратно положить –

Уже есть смысл жить.

 

 

* * *

 

1072

 

Титул небесный – мой!

Жена – без брака с тобой!

Редкая честь, друзья –

Царица Голгофы – я!

Корона мне – не нужна,

Кольца нет – обручена!

Женщинам Бог наш шлёт

Безумие – в свой черёд:

Кольцо к кольцу прислонить –

И сразу же победить –

В рожденьи – свадьбе – конце –

Победы три на лице,

`Мой муж`, ‑ шепчут едва,

Лаская эти слова,

И так – жить?

 

 

* * *

 

1176

 

Свой рост узнаем мы, когда

Поднимут в полный рост.

Мы созданы, чтоб без труда

Могли достать до звёзд.

 

Готовы подвиг совершать

Хоть завтра, но потом

Сожмёмся в страхе, чтоб не стать

За это королём.

 

 

* * *

 

1182

 

У памяти два входа есть –

Как будто это дом –

Для лишнего там есть чердак –

И мыши там кругом –

 

Подвал там – глубже никогда

Никто нигде не рыл –

Смотри, чтоб призрак из него

За нами не следил.

 

 

* * *

 

1212

 

Произносить – слова губить?

Ну, нет!

Сказав, ты выпускаешь их

На свет.

 

 

* * *

 

1263

 

Нас книги могут, как фрегат,

Вдаль от земли умчать –

И есть страницы, где никто

Не сможет нас догнать.

Они у бедных не берут

Их жалкие гроши –

Как мало стоит экипаж

Для лёгонькой души.

 

 

* * *

 

1304

 

Нет, камнем, палкою сердца

Не разбивают –

Невидимую глазу плеть

Я знаю.

 

До смерти это чудо

Исхлестать –

И плеть не сметь по имени

Назвать.

 

Мальчишки чудо‑птиц

Камнями бьют –

Но и на тех камнях

Они поют.

 

А стыд – у нас‑то –

Не прячет ни один.

Стыд – ты стой прямо!

Ты – господин!

 

 

* * *

 

1335

 

Не пачкайте мой чудный сон

Пятном зари своей –

Но так устройте, чтобы ночь

Пришла опять скорей!

 

 

* * *

 

1459

 

Царь Балтазар – он письма

Не часто получал –

Но тот, кто с ним общался –

Всё сразу написал.

 

Бессмертное посланье

Для совести вполне

Разборчиво сияет

У всех нас на стене.

 

 

Emily Dickinson

 

436

 

The Wind – tapped like a tired Man,

And like a Host – ` Come in`

I boldly answered – entered then

My residence within

A Rapid footless Guest –

To offer whom a Chair

Were as impossible as hand

A Sofa to the Air –

No Bone had He to bind Him –

His speech was like the Push

Of numerous humming Birds at once

From a superior Bush

His Countenance – a Billow,

His Fingers, as He passed

Let go music – as of tunes

Blow tremulous in Glass

He visited – still flitting –

Then like a timid Man

Again He tapped – `twas flurriedly –

And I became alone.

 

 

* * *

 

47

 

Heart! We will forget him!

You and I – tonight!

You may forget the Warmth he gave –

I will forget the Light!

When you have done, pray tell me

That I may straight begin!

Haste! lest while you're lagging

I may remember him!

 

 

* * *

 

49

 

I never lost as much but twice,

And that was in the sod.

Twice stood I beggar

Before the doors of God!

 

Angels – twice descending

Reimbursed my store –

Burglar! Banker – Father!

I am poor once more!

 

 

* * *

 

90

 

Within my reach!

I could have touched!

I might have chanced that way!

Soft sauntered thro'h the village –

Sauntered as soft away!

So unsuspected Violets

Within the meadows go –

Too late for striving fingers

That passed, an hour ago!

 

 

* * *

 

107

 

'T was such a little‑little boat

That toddled down the bay!

'T was such a gallant‑ gallant sea

That beckoned it away!

'T was such a greedy, greedy wave

That licked it from the Coast;

Nor ever guessed the stately sails

My little craft was lost!

 

 

* * *

 

126

 

To fight aloud is very brave –

But gallanter, I know,

Who charge within the bosom,

The Cavalry of Woe –

 

Who win, and nations do not see –

Who fall‑ and none observe –

Whose dying eyes, no Country

Regards with patriot love –

 

We trust, in plumed procession

For such the Angels go –

Rank after Rank, with even feet –

And Uniforms of Snow.

 

 

* * *

 

135

 

Water, is taught by thirst;

Land – by the Oceans passed.

Transport – by throe –

Peace – by its battles told –

Love, by Memorial Mold –

Birds, by the Snow.

 

 

* * *

 

185

 

«Faith» is a fine invention

When Gentlemen can see –

But Microscopes are prudent

In an Emergency

 

 

* * *

 

224

 

I've nothing else – to bring, You know

So I keep bringing These –

Just as the Night keeps fetching Stars

To our familiar eyes –

 

Maybe, we shouldn't mind them –

Unless they didn't come –

Then – maybe, it would puzzle us

To find our way Home –

 

 

* * *

 

249

 

Wild Nights‑ Wild Nights!

Were I with thee

Wild Nights should be

Our luxury!

 

Futile – the Winds –

To a Heart in port –

Done with the Compass –

Done with the Chart!

 

Rowing in Eden –

Ah, the Sea!

Might I but moor – Tonight!

In Thee!

 

 

* * *

 

254

 

`Hope` is a thing with feathers –

That perches in the soul –

And sings the tune without words –

And never stops – at all –

 

And sweetest – in the Gale – is heard

And sore must be the storm –

That could abash the little Bird

That kept so many warm –

 

I've heard it in the chillest land –

And on the strangest Sea –

Yet, never, in Extremity,

It asked a crumb – of Me.

 

 

* * *

 

303

 

The Soul selects her own Society –

Then – shut the Door –

To her divine Majority –

Present no more –

 

Unmoved‑she notes the Chariots‑pausing –

At her low Gate –

Unmoved – an Emperor is kneeling

Upon her Mat –

 

I've known her – from an ample nation

Choose One –

Then‑ close the Valves of her attention –

Like Stone –

 

 

* * *

 

313

 

I should have been too glad, I see –

Too lifted – for the scant degree

Of Life's penurious Round;

My little Circuit would have shamed

This new Circumference – have blamed

The homelier time behind.

 

I should have been too saved – I see –

Too rescued – Fear too dim to me

That I could spell the Prayer

I knew so perfect – yesterday –

That Scalding one – «Sabachthani» –

Recited fluent – here –

 

Earth would have been too much – I see –

And Heaven‑ not enough for me –

I should have had the Joy

 

Without the Fear – to justify –

The Palm – without the Calvary;

So, Saviour, Crucify –

 

Defeat whets Victory – they say –

The Reefs – in old Gethsemane –

Endear the Coast beyond!

'T is Beggars – Banquets best define;

'T is parching – vitalizes Wine, –

«Faith» bleats – to understand!

 

 

* * *

 

371

 

A precious‑mouldering pleasure‑'t is –

To meet an Antique Book,

In just the Dress his Century wore –

A privilege – I think –

 

His venerable Hand to take –

And warming in our own –

A passage back‑ or two‑ to make

To Times when he‑ was young –

 

His quaint opinions – to inspect –

His thoughts to ascertain

On Themes concern our mutual mind –

The Literature of Man –

 

What interested Scholars‑ most –

What Competitions ran

When Plato – was a Certainty –

And Sophocles – a Man –

 

When Sappho – was a living Girl –

And Beatrice wore

The Gown that Dante‑ deified –

Facts Centuries before

 

He traverses – familiar –

As One should come to Town

And tell you all your Dreams‑were true –

He lived – where Dreams were born –

 

His presence is Enchantment,

You beg him not to go –

Old Volumes shake their Vellum Heads

And tantalize – just so –

 

 

409

 

THE BATTLE‑FIELD.

 

They dropped like Flakes –

Tthey dropped like Stars –

Like Petals from a Rose –

When suddenly across the June

A wind with fingers – goes –

 

They perished in the Seamless Grass, –

No eye could find the place –

But God can summon every face

On his Repealless – List

 

.

 

* * *

 

470

 

I am alive – I guess –

The Branches on my Hand

Are full of Morning Glory –

And at my finger's end –

The Carmine – tingles warm –

And if I hold a Glass

Across my Mouth – it blurs it –

Physician's – proof of Breath –

 

I am alive – because

I am not in a Room –

The Parlor – Commonly – it is –

So Visitors may come –

And lean – and view it sidewise –

And add` How cold – it grew" –

And Was it conscious – when it stepped

In Immortality?

 

I am alive – because

I do not own a House –

Entitled to myself – precise –

And fitting to no one else –

 

And marked my Girlhood's name –

So Visitors may know

Which Door is mine – and not mistake –

And try another Key –

 

How good‑to be alive!

How infinite to be

Alive – two‑fold –

The Birth I had –

And this – besides, in – Thee!

 

 

* * *

 

510

 

It was not Death, for I stood up,

And all the Dead, lie down –

It was not Night, for all the Bells

Put out their Tongues, for Noon.

 

It was not Frost, for on my Flesh

I felt Siroccos – crawl –

Nor Fire – for just my Marble feet

Could keep a Chancel, cool –

 

And yet it tasted, like them all,

The Figures I have seen

Set orderly, for Burial,

Reminded me, of mine –

 

As if my life were shaven,

And fitted to a frame,

And could not breathe without a key,

And «t was like Midnight, some –

 

When everything that ticked‑has stopped –

And Space stares all around –

Or Grisly frosts‑ first Autumn morns,

Repeal the Beating Ground –

 

But most, like Chaos – Stopless – cool –

Without a Chance, or Spar –

Or even a Report of Land

To justify – Despair.»

 

 

* * *

 

540

 

I Took my Power in my Hand –

And went against the World –

'T was not so much as David – had –

But I was twice as bold –

 

I aimed my Pebble – but Myself

Was all the one that fell –

Was it Goliaf – was too large –

Or was myself – too small?

 

 

* * *

 

543

 

I fear a Man of frugal Speech –

I fear a Silent Man –

Haranguer – I can overtake –

Or Babbler – entertain –

 

But He who weigheth – While the Rest –

Expend their furthest pound –

Of this Man – I am wary –

I fear that He is Grand.

 

 

* * *

 

619

 

Glee – the great storm is over –

Four – have recovered the Land –

Forty – gone down together –

Into the boiling Sand –

 

Ring – for the Scant Salvation –

Toll – for the bonnie Souls –

Neighbor – and friend – and Bridegroom,

Spinning upon the Shoals –

 

How they will tell the Story –

When Winter shake the Door –

Till the Children urge – But the Forty –

Did they – come back no more?

 

Then a softness – suffuses the Story –

And a silence – the Teller's eye –

And the Children – no further question –

And only the Sea – reply –

 

 

* * *

 

621

 

I asked no other thing –