Можно ли найти одного человека там, где без труда затеряется целая армия?

Новый Орлеан лежал в стороне от тех рек, где бобры строят свои плотины и где на них ставят капканы, но наш путь должен был начаться отсюда, поскольку отец уехал с Кумберландских гор в Теннесси именно в Новый Орлеан.

В городах я чувствую себя неуютно. Здесь не найдешь чужой след по зарубкам на деревьях, а люди привыкли скрывать свое истинное лицо. Ты принимаешь их за одно, а они, оказывается, совсем другое.

Зато Оррин чувствует себя в городе как рыба в воде. Он ориентируется там с такой же легкостью, с какой я нахожу следы мустанга в прерии. Конечно, Оррин не хуже меня умеет читать следы, а что касается меткости в стрельбе, то тут он не уступит ни мне, ни Тайрелу. Однако он еще с отрочества пристрастился к книгам по юриспруденции и в своей седельной сумке повсюду таскал с собой томик Блэкстоуна и погружался в него, как только выдавалась свободная минутка. Оррин — красивый мужчина с гордой осанкой, а когда он начинает говорить, даже скалы и деревья прислушиваются к его словам. Наши предки происходили из Англии и Уэльса, и Оррин пошел в уэльскую родню, в которой все говорили как пели.

Словом, Новый Орлеан был мне знаком. Мы, Сэкетты, вместе с другими жителями штатов Кентукки и Теннесси с незапамятных времен сплавляли сюда лес по Миссисипи, но те места в Новом Орлеане, которые я знал лучше всего, вроде «Ранчо 101» Билли Филипса, «Зал красного дерева» Лулу Уайт, «Пятидолларовый дом» и «Французский» или «Танцзал» Мерфи на улице Галлатэн. Мне приходилось заходить в них, чтобы разбудить подгулявших парней, когда нужно было возвращаться обратно.

Но даже чтобы просто зайти в эти притоны, нужно иметь вместо кожи панцирь. Я не любил там бывать, но если сплавляешь лес в компании крутых ребят, то волей‑неволей познакомишься с такими местами, где собираются отбросы общества. Мне часто приходилось принимать участие в драках, которые вспыхивали в этих притонах по малейшему пустяку, а драки эти были не для хлюпиков. Настоящие кулачные бои, в которых проламывались черепа, и если кому‑то не удавалось устоять на ногах, то на нем можно было ставить крест.

Отель «Святой Карл» поразил меня своей роскошью, ведь я прежде никогда не бывал в подобных заведениях. И в своем запыленном костюме и сапогах я совсем не был похож на постояльца этого отеля.

Клерк, волосы которого были так сильно напомажены, что производили впечатление облизанного леденца, взглянул на меня как на собаку, которую приволокли и бросили на крыльце.

— Слушаю вас, — бросил он.

— Я ищу Оррина Сэкетта, — сказал я. — Он остановился у вас.

Клерк вытащил большую книгу, куда записывались посетители, и сверился по списку.

— Да, вот он, мистер Сэкетт. Но он здесь больше не живет. Мистер Сэкетт уехал, — дайте‑ка посмотреть, — уехал двадцатого, сэр. Его здесь нет уже два дня.

Я не поверил своим ушам. Оррин уверял, что будет ждать меня сегодня в «Святом Карле». Наверное, он ушел куда‑то и скоро вернется.

— Вы уверены? — спросил я. — Мы должны были встретиться с ним здесь.

— Мне очень жаль, сэр, но мистер Сэкетт выписался из нашего отеля и не оставил никакого адреса.

— И он забрал все свое снаряжение и все свои вещи?

— Конечно, он… — Клерк неожиданно замолчал, словно ему пришла в голову какая‑то мысль. — Постойте‑ка, я вспомнил: он оставил у нас свое седло и винтовку.

Услыхав эти слова, я не на шутку встревожился, ибо ни один Сэкетт никуда не поедет без седла и винчестера. А уж Оррин тем более.

— Знаете что, поселите меня в этой комнате, — сказал я. — Ну в той, где жил мой брат, если ее еще не заняли.

Клерк заколебался, очевидно сомневаясь, смогу ли я оплатить свое пребывание в столь дорогом отеле, но я вытащил кошелек и бросил перед ним на стол пару зеленых.

— Возьмите пока это и свистните, когда нужно будет доплатить. Да, и пришлите мне портного — хочу заказать выходной костюм.

Комната была отделана с большим вкусом. На столике стояли большой таз и кувшин, расписанные красивыми цветами, а внизу, в холле, располагалась ванная. Я распаковал вещи и быстро огляделся. Комнату убрали, и следов пребывания Оррина в ней не осталось, но я хорошо изучил своего брата и знал, где надо искать.

Отогнув угол тщательно вычищенного ковра, я увидел там две золотые монеты. У Оррина была такая привычка — прятать немного денег в укромном месте — а вдруг его ограбят или стрясется что‑нибудь еще. Теперь у меня не осталось сомнения, что с Оррином случилась беда, — даже если бы он решился уехать, бросив в отеле седло и винтовку, он ни за что не забыл бы забрать припрятанные деньги.

Я сел и стал обдумывать ситуацию. В 1870‑е годы в Новом Орлеане любого могли ограбить, стукнуть по голове или даже убить, но мне что‑то не верилось, что Оррин не смог постоять за себя. Он попадал в такие переделки, какими мог похвастаться не всякий авантюрист, а по умению разбираться в людях с ним мало кто мог сравниться.

Тут мне пришла в голову одна мысль: Оррин хорошо знал мужскую психологию, но когда дело доходило до женщин, тут он нередко давал промашку. Мы с Тайрелом относились к женщинам с некоторой долей подозрительности, может быть потому, что не пользовались у них такой популярностью, как Оррин. Он умел найти подход к любой женщине и не сомневался, что нравится им, — так на самом деле и было. Более того, Оррин никогда не ввязывался в драки по своей инициативе, поэтому я пришел к выводу, что, если с ним что‑то случилось, значит, тут замешана женщина. Впрочем, это можно сказать и о большинстве мужчин.

После того как портной, которому я заказал два костюма, снял с меня мерки и ушел, я разговорился с негром‑посыльным, который проводил его в мою комнату.

— В этой комнате, — сказал я, — до меня проживал красивый крупный мужчина с приятной улыбкой. Помните такого?

— Да, помню.

— Так вот, я его брат, так что можете говорить ничего не боясь. К нему приходила какая‑нибудь женщина?

— Нет. Он вообще очень редко бывал у себя. Я помню его, сэр. Он был очень задумчив, сэр.

— А вы видели его с кем‑нибудь? Мне нужно его найти. — Я вложил ему в руку серебряный доллар. — Порасспрашивайте людей. И как только что‑нибудь узнаете, мчитесь ко мне — получите еще один доллар.

Человеку, не склонному к разного родам чудачествам, очень трудно исчезнуть незаметно. Каждый из нас придерживается определенного образа жизни, и, если этот образ вдруг нарушается, кто‑то это обязательно заметит, даже если этот кто‑то нам и не знаком.

Оррин — человек, которого трудно не заметить и легко запомнить. Он никогда не ставит своей задачей очаровать собеседников — просто ведет себя так, что людям приятно находиться в его компании. Такова его натура — он вежлив со всеми и легко сходится с людьми. Манеры Оррина отличаются обходительностью, он предпочитает сглаживать острые углы и избегать конфликтов. В обществе Оррина любой человек чувствует себя легко. У Оррина есть редкое умение перевести спор, готовый вот‑вот перерасти в драку, в приятную светскую беседу.

При всем при этом Оррин обладает большой физической силой, я думаю, в этом он не уступает мне, а ведь я могу и коня на скаку остановить. Он прекрасный боксер и мастерством своим превосходит многих, а если дело доходит до стрельбы, то укладывает противника с первого же выстрела, и не важно, в какой руке у него оружие — в левой или в правой. Оррин миролюбив, но я не знаю другого такого человека, который радовался бы как мальчишка, послав в нокдаун своего противника или разогнав уличную драку. Да, с ним легко, но если бы кому‑то вздумалось задеть его достоинство, ему пришлось бы очень сильно пожалеть.

Словом, я бродил по городу, изредка заговаривая с кем‑нибудь о моем брате, но никто не мог сказать мне ничего утешительного. На улице, где стоял «Святой Карл», его многие запомнили, особенно мальчик, который продавал на углу газеты, продавец из букинистического магазина и девушка, приносившая ему пару раз кофе в ресторанчике неподалеку от отеля. О том, что Оррин заходил туда, мне рассказал старый негр, кучер наемного экипажа.