Кто знает твой истинный облик?

 

 

Приход созерцания

Как‑то одна монашенка‑бхиккуни пришла к известному чаньскому наставнику Лунтаню и поинтересовалась у него:

– Если сейчас восстанавливать монашеские обители, можно ли в одном из следующих перерождений воплотиться в виде мужчины?

– Давно ли ты покинула дом и стала монашенкой? – спросил ее в ответ Лунтань.

– Я уже давно покинула свой дом, но какое это имеет отношение к будущему? Я ведь спрашивала о том, смогу ли я переродиться в мужском облике?!

– А сейчас ты кто? – вновь спросил у нее Лунтань.

– Я принадлежу к женскому роду, разве Вы, наставник, этого не видите?

– А кто здесь вообще замечает, что ты – женщина?

При этих словах бхиккуни испытала просветление.

 

 

Путы спадают

Когда нам кажется, что мы никак не можем достичь просветления, по сути, это всего лишь результат того, что мы придерживаемся каких‑то стереотипов.

Старая поговорка говорит: «Не старайся постичь истинного облика горы Лушань лишь глазами, просто приди сам на эту гору». Если нам удастся вырваться за пределы всего того, что связано с нашим телом, все остальные вещи можно видеть еще более явственно.

 

Обладает ли собака природой Будды

 

 

Приход созерцания

Одного человека очень волновал, как ему казалось, крайне важный вопрос и, наконец, он пришел к чаньскому наставнику, чтобы задать его:

– Обладает ли собака природой Будды?

– Му! – произнес в ответ чаньский учитель.

 

 

Путы спадают

«Му» – над сутью этого ответа вот уже в течение многих веков размышляют как последователи Чань, так и внешние люди. Может быть это иероглиф из слова «су му», что означает «торжественный», «возвышенный»?

Разные люди по‑разному прочитывают данный иероглиф, но даже последователи одной школы в разные эпохи и в разных обстоятельствах по‑разному трактовали его смысл. А поэтому и мы здесь должны ненадолго прерваться в своих рассуждениях и обратить внимание на одну вещь: все эти рассуждения идут вокруг заданного вопроса, а не вокруг природы Будды! (думаю, не найдется такого последователя христианства, который задаст вопрос: «Похожа ли собака на Бога?»).

В течение жизни у нас возникают мириады вопросов, которые мы хотели бы задать. Но в отношении многих вопросов вряд ли следует, если вообще это нужно, испытывать какие‑то сомнения, поскольку они лишь угнетают настроение человека.

«Если что‑то волнует – сразу спрашивай», – именно таков подход у современных людей. Но, замечу, у них и такое же состояние духа.

 

 

 

Вне мыслей и рассуждений

 

 

Приход созерцания

Как‑то один человек пришел к наставнику Синшань Вэйкуану и спросил:

– Обладает ли собака природой Будды?

– Обладает! – ответил наставник.

– Ну а, Вы обладаете природой Будды?

– Я не обладаю, – ответил монах.

– Все живые существа обладают природой Будды, почему же Вы один ею не обладаете? – удивился человек.

– Я не живое существо, – сообщил монах.

– Так если Вы не живое существо, не сам ли Вы Будда?

– Нет, я не Будда!

– Так что же Вы за вещь? – теряя терпение, спросил человек.

– Да я и не вещь вовсе, – миролюбиво ответил монах.

– Так можете ли Вы видеть? Можете ли мыслить и рассуждать?

– Мыслями – не достичь этого, рассуждениями – не постичь, а поэтому и называем это «вне мыслей и рассуждений».

 

 

Путы спадают

Именно потому, что смысл этого находится «вне мыслей и рассуждений» и в конце концов истощает все смыслы вообще, то глядя на вышеприведенный чаньский гунъань, появляется ощущение чего‑то неправдоподобного и эфемерного.

Если о нем нельзя ни помыслить, ни рассуждать, так почему же чаньские наставники столь изящны в своих речах?

Вообще‑то, и в нашей жизни есть множество вещей, о которых не надо рассуждать и размышлять, но разве, честно говоря, мы можем удержаться, чтобы не углубиться в раздумья по этому поводу?

 

И едят несовершенно, и спят неспокойно

 

 

Приход созерцания

Как‑то чаньский наставник Юъюань пришел к чаньскому мастеру Хуэйхаю за наставлениями о сути Чань и спросил:

– Есть ли в пестовании Пути какие‑то тайные наставления?

– Есть! – ответил Хуэйхай.

– А каковы эти тайные наставления?

– Проголодался – поешь, устал – поспи!

– А разве обычные люди не так поступают в своей жизни? Чем же тогда они отличаются от чаньских наставников? – не понял Юъюань.

– Обычные люди, когда едят, все время думают о чем‑то другом. Когда они спят, мысли их в хаосе, и они все время о чем‑то беспокоятся, – ответил Хуэйхай.

 

 

Путы спадают

Хотя и прием пищи, и сон являются действиями, которые совершают все люди, много ли среди них найдется таких, которые, как гласит поговорка «Во время еды не отвлекаются, во время сна – не тревожатся»? Обычные люди постоянно пытаются удовлетворить свои желания, а вот чаньские наставники все делают вовремя и в соответствии с естественным порядком вещей.

Дело это, конечно, простое, но вот принцип его отнюдь не так прост, как может показаться, ведь оно напрямую затрагивает состояние нашего сознания. Вот в нем‑то все и дело!

 

Проведенное с пользой время

 

 

Приход созерцания

Проведя долгое время в странствиях, монах Яншань вернулся, чтобы навестить своего учителя, наставника Вэйшаня.

– Да, давно не виделись, – приветствовал его учитель Вэйшань. – Чем ты занимался все это время?

– Я вспахал клочок земли и посадил туда семя, – ответил Яншань.

– Судя по всему, ты время впустую не тратил, – одобрил учитель.

– Учитель, а чем Вы были заняты? – поинтересовался Яншань.

– Днем – ел, ночью – спал! – прямо ответил Вэйшань.

– О, у Вас, Учитель, все это время тоже не было ни одной свободной минуты! – с почтением произнёс Яншань.

 

 

Путы спадают

У последователей Чань на душе всегда светло, свободно и ясно. Когда ты все совершаешь, исходя из своего чистого сердца, обрабатываешь ли землю, ешь или спишь – ничто не может быть пустой тратой времени!

Как же нам надо жить, чтобы не считалось, что мы провели жизнь впустую?

 

_{Примечание}

_{Вэйшань Линью (771–853) и его ученик Яншань Хуэйцзи – знаменитые чаньские патриархи. Вэйшань Линью жил в горах Вэйшань в провинции Хунань, а Яншань Хуэйцзи основал свою школу в горах Яншань в провинции Цзянси. На основе их проповеди родилось крупнейшее чаньское течение Вэйян, получившее со временем имя по первым иероглифам названия гор, где жили Линью и Хуэйцзи.}