Иванов Антон и Анна Устинова

Иванов Антон и Анна Устинова

Братство Кленового Листа

Тайна заброшенной часовни

Глава III КНИГА АПОЛЛИНАРИЯ

Какая еще идея? - с недоверием покосился на Командора Дима.

Вы, кажется, с Машкой говорили, что этот ваш Коркин использовал в своей статье труды Аполло­на Парнасского? - отозвался Петька.

Это не мы говорили, - внес ясность Дима, - а Павел Потапович.

Неважно, - махнул рукой Командор. - В том, что касается всяких статей и книг, Павлу Потаповичу вполне можно верить. Он жутко дотошный.

- Предположим, что он дотошный, - безо вся­ кого воодушевления проговорил Дима. - Нам-то какая польза от Аполлона Парнасского?

- Неужели не понимаешь? - с удивлением по­глядел на него Петька. - Раз Аполлон Парнасский изучал призраков, значит, мы можем вычитать из какой-нибудь его книги об их повадках, А это для нас на данном этапе самое главное.

А что мы с этими повадками будем делать? - Диму и на сей раз не захватил замысел Командора.

Совсем отупел от жары мой братец, - фыркнула Маша. - По-моему, и так ясно. Если мы научимся понимать язык призраков, то сможем определить, зачем князь Борский явился перед Вовкой и его матерью.

 

И предотвратим преступление! - Настя так энергично тряхнула головой, что ее ярко-рыжие волосы закрыли ей лицо.

Или узнаем об уже совершившемся преступле­нии, - сказал Петька.

И уж во всяком случае нам станет ясно, что это­му призраку понадобилось от живых людей, - под­хватила Маша.

 

Насчет преступления зря надеетесь, - вяло проговорил Дима.

Это еще почему? - с негодованием посмотрела на него сестра.

Вы что же, всерьез решили, будто кто-нибудь мо­жет угрожать Вовкиной матери и ее творогу? - высо­комерно изрек Терминатор.

И все-то наш Димочка знает, и все у него так прос­то, - с шутовским почтением проговорила Маша.

Командор усмехнулся. «Надо же, как похожи - и такие разные», - в который раз подумал он о близ­нецах. Внешне Дима и Маша и впрямь были очень похожи. Оба высокие, стройные, светловолосые и голубоглазые. А вот в характерах - почти ничего общего. И к тому же вечно спорят друг с другом.

А тебе одни сложности подавай, - продолжал Дима. - Ты еще, Машка, скажи, что на Вовкину мать собираются наехать рэкетиры.

Кстати, почему бы и нет? - вмешалась Настя. - Между прочим, Вовкина мать торгует на каком-то московском рынке. Вдруг конкуренты решили от нее избавиться?

 

Не исключаю, - подхватил Командор. – На этих рынках, говорят, такие дела творятся...

Как и в любом бизнесе, - прибег к обобщению Дима.

Ты же только что говорил, что с Вовкиной ма­терью ничего подобного не может быть, - мигом напомнила брату Маша.

Отстань, - стушевался он. - Вечно ты непра­вильно истолковываешь мои слова.

Сестра в ответ лишь состроила очень вырази­тельную мину.

К тому же мы не знаем, чем занимается Вовкин отец, - поторопился вмешаться Петька, пока спор между близнецами не разгорелся вновь.

Вот именно, - кивнула Настя. - Например, Вовкин отец должен деньги каким-нибудь бандитам...

Типично женская логика, - перебил ее Дима. - Если бандиты вздумали разобраться с Вовкиным отцом, то князь Борский уж как-нибудь нашел бы способ предупредить лично его, а не жену и сына.

Интересно, ты когда-нибудь научишься не пе­ребивать? - возмутилась Настя. - Вдруг бандиты решили украсть за долги Вовкиного отца его жену? Или Вовку. Или обоих...

Если так, нам и впрямь нужно спешить, - за­волновался Дима.

Кстати, для Вовки и его семьи все может кон­читься гораздо серьезней, - счел своим долгом пре­дупредить друзей Командор. - Если на них лежит «вечное проклятие», то по сравнению с этим какие-то паршивые рэкетиры - просто детский лепет.

Но так ведь несправедливо! – воскликнула Настя. - Даже если какие-нибудь прабабушка и
прадедушка грабили усадьбу Борского, чем вино­ваты Вовка и его мать?

Вот и объясни это призраку, - хмыкнул Дима.

Главное - разобраться, чего хотел призрак, - ска­зал Командор. - А там уж будем решать, как посту­пим дальше. - Он взглянул на часы: - Я бы на нашем месте поторопился к Ковровой-Водкиной.

Да уж, - поднялась с диванной подушки Маша. - Боюсь, разговор у нас с ней выйдет долгим.

Как, впрочем, и всегда, - мрачно откликнулся Дима.

Тем более надо поторопиться, - уже выходя из шалаша, заметил Командор.

Минуту спустя вся компания шагала по раска­ленной от солнца улице к даче Ковровой-Водкиной.

Наталья Владимировна была одной из местных достопримечательностей. Бабушка Димы и Маши, знавшая Коврову-Водкину смолоду, говорила, что та всегда отличалась большой эксцентричностью и крайне своеобразными взглядами и суждениями. С годами эти качества усилились. Когда же у Ков­ровой-Водкиной начал слабеть слух, ее восприятие окружающего мира стало совсем уж оригинальным. Вот почему опасения членов тайного «Братства», что визит к Наталье Владимировне окажется не слиш­ком кратким, были вполне обоснованными.

Сейчас насладимся, - ворчал по дороге Дима. - Дернула нас нелегкая к ней идти...

Ничего не попишешь, - развел руками Петька. - Труды Парнасского есть только у Ковровой-Водкиной.

Дело в том, что под звучным псевдонимом Апол­лон Парнасский скрывался философ-мистик Апол­линарий Ковров. Все свои труды он создал и опуб­ликовал еще до революции. На склоне лет, когда ему было уже под девяносто, древний, но знойный Аполлинарий умудрился вскружить голову совсем юной Ковровой-Водкиной. Та вышла за него замуж и до сих пор не уставала повторять, что никогда не чувствовала себя счастливее, чем в те годы. Одна­ко счастье длилось недолго: два года спустя после свадьбы престарелый философ скончался.

Впрочем, Коврова-Водкина уверяла, что Апол­линарий ее не оставил. После кончины он начал регулярно являться ей в виде призрака и, по сло­вам Натальи Владимировны, давал очень полез­ные жизненные советы. Причем Аполлинария не смутило даже наличие второго мужа Натальи Вла­димировны - знаменитого хирурга Вадима Лео­нардовича Водкина. Как рассказывала Наталья Владимировна бабушке Димы и Маши, сам Вадим Леонардович бывал крайне недоволен появления­ми первого мужа. И невзирая на то, что Аполлина­рий представал перед своей бывшей супругой всего лишь в качестве призрака, которого видела только она, хирург Водкин устраивал ей бурные сцены ревности.

Конечно, ни Анна Константиновна, ни особенно ее внуки подобным россказням не верили. Тем бо­лее что Вадим Леонардович, скончавшийся всего несколько лет назад, был совершенно невозмути­мым человеком. В наследство Наталье Владими­ровне он кроме второй фамилии оставил дачу в Красных Горах, богатую коллекцию антиквариата и картин, позволявшую его вдове по сию пору ни в чем не нуждаться, а также дочь Светлану, которую та называла «поздним даром небес».

Члены тайного «Братства» уже подходили к дому Натальи Владимировны, когда из открытых окон гостиной послышался громкий вопль:

- Ложись!

В доме бабахнуло, затем наступила тишина. Ре­бята с тревогой переглянулись. Не успели они, од­нако, как следует испугаться, как из тех же окон раздался торжествующий голос Ковровой-Водкиной:

- Татьяна Филимоновна! Дорогая! Они спасены!

Говорю же тебе, Владимировна, этот парень себя в обиду не даст, - громко ответила Филимо­новна. - Ой, гляди! К ним еще ползет!

- Где? - спросила Наталья Владимировна. – Не вижу!

Ребята, усмехнувшись, двинулись к крыльцу. Им все стало ясно: хозяйка и ее приходящая дом­работница смотрели на видео очередной боевик. Это было последним увлечением Ковровой-Водки-ной. Видеомагнитофон у нее появился уже давно, однако она долгое время не могла научиться им пользоваться. А освоив наконец нехитрую техни­ку, начала проводить перед телевизором не только вечера, но и дни. И требовала от дочери Светланы, чтобы та каждую неделю привозила из Москвы но­вую порцию фильмов.

Хозяйке и домработнице особенно нравились фильмы с участием Тома Круза. При этом Наталья Владимировна уверяла, что этот «замечательный молодой человек» как две капли воды похож на Аполлинария в молодости. А Филимоновна с той же убежденностью клялась, что Том Круз - выли­тый ее взводный.

Надо заметить, что когда-то Татьяна Филимо­новна была снайпером и участвовала в штурме Берлина. Военное прошлое стало самой яркой страницей ее биографии. В мирное время жизнь ее не сложилась. Устроившись уже много лет назад домработницей к Ковровой-Водкиной, она посвя­тила себя охране жизни и имущества любимой хозяйки.

Уже поднимаясь на крыльцо, ребята услышали из окон гостиной новые вопли.

Владимировна! Я же тебе говорила: она его лю­бит! - ликовала Филимоновна.

Ах, теперь я спокойна! - вторила ей Коврова-Водкина.

Маша и Настя прыснули. Дима нажал на кноп­ку звонка. За дверью послышались чеканные шаги. Затем раздался грубый окрик:

Стой! Кто идет?

Миронов! Серебряковы! Адамова! - по-военно­му отчитались ребята.

Отвечать Филимоновне по-другому было опасно. Она постоянно ждала от жизни неприятностей. А в каждом незнакомом человеке видела потенциального преступника, покушающегося на имущество любимой хозяйки.

Несколько престарелых жителей Красных Гор, решившихся нанести без предупреждения визиты Ковровой-Водкиной, стали жертвами воинствен­ной домработницы. Позже они в один голос бла­гословляли судьбу, что у Филимоновны нет огне­стрельного оружия. Однако снайперские повадки она сохранила полностью. Ко всякому, кто казался ей подозрительным, еще очень крепкая, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, Филимоновна тихо подкрадывалась сзади и сокрушительным ударом сбивала с ног. И лишь после этого начинала разбираться, зачем он явился и что собой представ­ляет.

Миронов? Серебряковы? Адамова? - не торопи­лась открывать дверь Филимоновна. - А не врете?

Нет! - пылко заверил ее Петька.

Видимо, домработнице-снайперу аргумент по­казался весомым. Замок щелкнул.

К Водкиной? - задала новый вопрос Филимо­новна.

Да! - хором подтвердили ребята.

Проходите, - освободила она дверной проем. - Как раз только что фильм досмотрели. Водкина моя в гостиной.

Хозяйка уже сама спешила навстречу гостям. Вид у нее был величественный. Высокая, с гордой осанкой. Седые волосы слегка подсинены и тща­тельно уложены. На массивной цепочке висят очки, которыми она пользовалась только при чтении.

- О! Молодежь!

Приветствуя компанию, Коврова-Водкина продемонстрировала благородный орлиный профиль. Она происходила чуть ли не из царского рода, хотя родилась уже после революции.

Здравствуйте, Наталья Владимировна! - пото­ропились крикнуть четверо друзей.

Ну, как там моя подруга Анечка? – посмотрела Коврова-Водкина на близнецов.

 

Вам от нее привет, - ответила Маша.

А Дима, сам не зная зачем, добавил:

Она вечером сама к вам зайдет.

Маша украдкой состроила ему зверскую рожу, однако почти тут же успокоилась, сообразив, что во вранье брата нет ничего предосудительного. Ба­бушка постоянно ходила к Ковровой-Водкиной по вечерам. Видимо, и сегодня к ней пожалует.

- Ну, проходите! - широко распахнула дверь гос­тиной хозяйка.

Друзья вошли.

И садитесь, - первой опустилась она в старин­ное мягкое кресло.

Мы, вообще-то, по делу, - с места в карьер на­чал Дима.

Ну естественно, я уже поела, - не расслышав, отозвалась Наталья Владимировна. - Хотя вообще трудно назвать едой то, чем сегодня меня кормили! - добавила она по-актерски поставленным голосом.

Вы меня не так по... - начал было растолковы­вать ей Дима, но в этот момент в гостиную ворва­лась Филимоновна.

Не так кормили! - воскликнула она. - Конеч­но! Сама ведь велела сделать котлеты на пару и без лука.

Скука? - недоуменно переспросила хозяйка. - С каких это пор вам со мной стало скучно? Может, вы подыскали себе уже другое место и поэтому так скверно меня кормите?

Фу ты, прости Господи, - посетовала Филимо­новна. - Ну ничего не слышит.

Это я не слышу? - великолепно разобрала не­ громкую реплику домработницы Наталья Влади­мировна.

Конечно, - ответила Филимоновна. - Я ей про котлеты, а она про какое-то место.

Нет, моя Милая! - строго воззрилась на нее На­талья Владимировна. - Вы совершенно зря поста­вили тесто. Я вам еще два дня назад втолковывала, что сижу на диете. И жареное, и мучное, и печеное мне сейчас совершенно противопоказано!

Ну что ты с ней будешь делать, - буркнула Филимоновна. - Прямо какой-то испорченный те­лефон.

Как - телефон испортился? – всполошилась хозяйка. - Что же вы раньше молчали? Бегите
срочно в контору и вызывайте мастера.

Филимоновна проворчала, что «мастер, может, и нужен, но совсем не телефону», и, печатая по-воен­ному шаг, оскорбленно удалилась на кухню. Ребята тряслись от безмолвного хохота. Настя украдкой вытерла слезы.

- Рыдайте и плачьте! - драматически провозгла­сила Наталья Владимировна. - Моя Филимоновна сходит с ума!

Из кухни тут же послышался свирепый грохот посуды. Видимо, возглас хозяйки достиг ушей пре­данной домработницы.

- Мало того, - перешла на доверительный шепот Наталья Владимировна. - Болезнь прогрессирует. Я даже Анечку попросила, - перевела она взгляд на близнецов, - найти мне хорошего врача. Может, ему удастся задержать развитие склероза у бедной моей Филимоновны.

Из кухни послышалось тихое, но выразитель­ное восклицание:

- Вот я тебе покажу склероз.

Коврова-Водкина ничего не расслышала, но ре­бятам от этого было не легче. Их вновь одолел при­ступ хохота, сдерживаясь из последних сил, они корчились в антикварных креслах.

Ну, молодежь. - Коврова-Водкина, к счастью, не замечала их странного поведения. - Какие но­вости?

Новостей никаких, - очень отчетливо и гром­ко произнес Петька, лихорадочно соображая, как ненавязчиво перейти от разговора о Филимоновне к сути дела.

А у меня теперь главная новость - Том Круз! - величественно заявила Коврова-Водкина. - Заме­чательный молодой человек! А какой красавец! Как держится! Какое умение одеваться и вести себя!

Ну поехали, - едва слышно проворчал Дима. - Теперь она не остановится до самого вечера.

- Утихни, пока цел, - свирепо прошептала Маша.

- Ты совершенно прав, - повернулась Наталья Владимировна к Диме. - На Тома Круза я готова смотреть с утра и до самого вечера. - И, заговорщи­чески понизив голос, она добавила: — Если бы мне еще моя фам де менаж не мешала.

А это еще кто такая? - уставился на хозяйку дома Дима.

Нет, я ей не потакаю, - решительно заявила Наталья Владимировна. - Но пойдите ее пере­спорьте.

Да я не о том, - повысил голос Дима.

И потом я ее не переспорю, - вновь не расслы­шала Наталья Владимировна. - Это же просто
какой-то кошмар! Такое упрямство, да еще помно­женное на склероз.

Если ты не заткнешься, то сейчас все нам ис­портишь, - шептала тем временем на ухо Диме Маша.

Я хочу знать, кто такая фамдеменаж! – уперся Терминатор.

- Домработница по-французски, - скороговор­кой шепнула сестра. - А теперь захлопни пасть и сиди тихо.

На сей раз Терминатор послушался.

Вы понимаете, - продолжала Коврова-Водкина, - как только я первый раз увидела Тома Круза, мне немедленно сделалось ясно: это новое вопло­щение моего дорогого Аполлинария!

Аполлинария? - с воодушевлением восклик­нула Маша. - Как интересно.

Петька просиял: похоже, Коврова-Водкина сама перешла на нужную тему.

Это не просто интересно, - отвечала Коврова-Водкина. - Том Круз - вылитый мой Аполлинарий в молодости!

А вы разве знали Аполлинария в молодости? - вырвалось у Насти, которая быстро подсчитала, что Аполлон Парнасский по возрасту годился Ковровой-Водкиной в дедушки. А может, даже в пра­дедушки.

Увы, мы встретились с ним слишком поздно! — с трагическим видом изрекла вдова. - Но я видела множество фотографий молодого Аполлинария. К несчастью, все эти снимки сгорели в пожаре вой­ны, когда в мой вагон влетела фашистская бомба. Мы с подругой успели выскочить в окно. Но чемо­дан, где лежали фотографии Аполлинария, погиб.

Видимо, после этой бомбы у нее и поехала окон­чательно крыша, - шепнул на ухо Маше Дима.

Сестра не удержалась и фыркнула, но Коврова-Водкина продолжала взахлеб делиться воспомина­ниями и ничего вокруг не замечала.

А спас меня, между прочим, мой незабвенный Аполлинарий, - рассказывала она. - За минуту до того, как упала бомба, его призрак явился к нам в купе и заставил нас выпрыгнуть в окно.

Потрясающе! - всплеснула руками Маша.

Дурдом, - раздался у нее над ухом предатель­ский шепот брата.

Так что теперь, как ни жаль, у меня нет ни единой фотографии незабвенного возлюбленного, - продолжала Коврова-Водкина. - Но ничего, он час­то приходит ко мне сам. И к тому же я с ним обща­юсь, перечитывая его труды.

С этими словами хозяйка дома простерла руку к огромному книжному шкафу.

- Значит, у вас есть его труды? - Командор не со­бирался упускать такой блестящей возможности и подошел к шкафу.

Остальные ребята сделали то же самое. Хозяйку, похоже, это обрадовало. Встав с кресла и открыв стеклянные створки, она указала на несколько книг, зажатых между собраниями сочинений Тур­генева и Батюшкова.

Вот плоды напряженной творческой деятель­ности Аполлинария.

А посмотреть их можно? - потянулся к одному из томиков Петька.

Конечно, мой юный друг, - разрешила Коврова-Водкина. - Когда проявляют интерес к творчеству Аполлинария, сердце мое исполняется радости.

Тогда сейчас радости будет много, - едва слыш­но прокомментировал слова хозяйки Дима.

Маша, не выдержав, пнула его в бок. Брат взвыл. Наталья Владимировна осуждающе поглядела на него, но ничего не сказала.

Петька вытащил одну за другой пять книжек, на которых значилось гордое имя Аполлона Пар­насского. Проглядев заголовки, он остановил вы­бор на самом потрепанном из томов и обратился к Ковровой-Водкиной:

- Наталья Владимировна, вы мне не разрешите взять эту книгу? Ну, хоть на денек!

Коврова-Водкина водрузила на нос очки, дотоле висевшие у нее на груди. Едва глянув на выбран­ный Петькой труд, она воскликнула:

- Это же итоговый труд моего Аполлинария! Знаменательно, что именно к нему появился в по­следнее время такой интерес. Не так давно у меня брал его для изучения ученик Анечкиного покой­ного мужа Володя Коркин. А сегодня утром звонил Павел Потапович Верещинский. И тоже умолял одолжить ему именно эту книгу.

При упоминании Павла Потаповича четверо друзей обменялись выразительными взглядами. Похоже, у них появился конкурент.

- Наталья Владимировна! - взмолился Петька.- А может, мы вот как поступим? Я быстренько за сегодняшний день прочитаю книгу, а потом, если хотите, сам отнесу ее Павлу Потаповичу.

Коврова-Водкина, на мгновение задумавшись, с большой убежденностью заявила:

Нет, Петр. Я считаю, что молодежи гораздо важ­нее знакомиться с трудами Аполлинария. Поэтому бери и читай сколько хочешь. Только храни как зе­ницу ока. Это у меня единственный экземпляр.

Конечно, Наталья Владимировна! - заверил ее Петька.

Впрочем, Коврова-Водкина и без того доверяла Миронову-младшему. Когда-то она водила друж­бу с его ныне покойными дедушкой и бабушкой. А Петькиного отца, Валерия Петровича, катала в коляске и до сих пор называла его не иначе, как «чудным ребенком Валерочкой». Хотя этот «ребе­нок» уже разменял пятый десяток и был главой достаточно крупной фирмы.

- А Павлу Потаповичу я пока дам другую книгу Аполлинария, - сказала Наталья Владимировна. - Пусть почитает, старый шалун, - вдруг кокетливо добавила она.

Ребята уже собирались попрощаться, когда в дверь гостиной, подняв изрядный сквозняк, пулей влетела Филимоновна.

Показывай, что взял! - Рука домработницы потянулась к Петьке.

Да вот, книгу, - растерялся тот.

Клади на место! - потребовала Филимоновна.

Сколько раз мне еще повторять? - раздражен­но крикнула Коврова-Водкина. - Никакого теста! Мне мучное противопоказано!

Подожди, Владимировна, со своим тестом, - от­махнулась Филимоновна. - Речь идет о твоем иму­ществе.

О каком еще имуществе? - продолжала грозно взирать на нее Коврова-Водкина.

- Зачем книгу бесценную отдала? – спросила Филимоновна. - Они унесут, и с концами.

С этими юнцами я как-нибудь разберусь без ва­шего совета! - Наталью Владимировну все сильнее охватывал праведный гнев.

Да я тебе не о том твержу! - разъярилась в свою очередь Филимоновна. - Потеряют они твою кни­гу! И потерпишь крупный убыток!

Наталья Владимировна явно все расслышала. И немедленно заявила:

В этом доме хозяйка, между прочим, я. И воль­на распоряжаться своим имуществом как хочу! Идите, друзья мои, и наслаждайтесь, - напутство­вала она четверых визитеров, словно полководец перед решающим сражением.

До свидания, Наталья Владимировна! - поспе­шили на улицу члены тайного «Братства».

Вслед им донеслось обиженное восклицание Филимоновны:

- Да мне-то, Владимировна, в конце концов, что? Хоть всю дачу свою спали вместе со своим достоя­нием! Мне плевать!

И друзья услышали, как оглушительно хлоп­нула дверь. Хорошо, что они уже были на улице и никто не мешал им дать волю смеху.

- Говорю же, дурдом, - покрутил пальцем возле виска Дима.

Петька, не отвечая, разглядывал книгу Аполло­на Парнасского. Она носила сколь длинное, столь и запутанное название: «Призраки среди людей, или Трансцендентальная данность нашей реаль­ной жизни».

Че-его? - уставился на обложку Дима.

В школе надо лучше учиться, Димочка, - не замедлила с колкостью Маша. - Тогда будешь по­нимать умные слова.

Отвяжись от меня со своей школой! - заорал на всю улицу брат. - Лучше пусть Петька мне объяс­нит, на фиг он взял эту лабуду?

Лабуду? - Петька уже полностью углубился в труд Аполлона Парнасского. - Нет, - с отсутству­ющим видом продолжал он. - Это не лабуда. Здесь очень детально исследуется поведение призраков.

А-а! - заорала вдруг Настя, ибо коренастый и достаточно упитанный Петька, продолжая читать, наступил ей на ногу.

Глядите-ка! - Машу охватил восторг. - У на­шего Терминатора появился ученик!

Извини, - Петька был очень смущен.

 

Вот, вот, - скорбно покачал головой Дима. - Сейчас ты Настьке на ногу наступил. А еще немно­го Парнасского почитаешь, так он, чего доброго, сам к тебе ночью явится вместе с пачкой собствен­ных призрачных фотографий в молодые годы.

Где он как две капли воды похож на Тома Круза! - звонко расхохоталась Настя.

Я на вашем месте лучше поторопился бы к шалашу, - недовольно глянул на друзей Петька. - Книга, по-моему, интересная. Но на ходу я в ней разобраться не в состоянии.

Все поспешили к даче Мироновых. Едва ока­завшись в штаб-квартире тайного «Братства», Ко­мандор, как следует протерев очки, раскрыл труд Парнасского на первой странице и принялся с вы­ражением читать вслух:

«Введение. Призрак как данная мистическая субстанция имеет тенденцию возникновения с от­носительно постоянной константой. Эта константа в ее метафизическом значении тем более очевидна, что призрак, или фата моргана, проявляет свои основные (и относительно закономерные) свойства полной или частичной материализации в зритель­ном восприятии нашего глаза во всей совокупнос­ти своих индивидуально-нравственных качеств. В этом свете...»

Ты что, издеваешься? ~ заорал Дима.

Говорю же, лучше учись в школе! – захохотала Маша.

Только попробуй сказать, что в школе все это проходят! - сжал кулаки брат.

К сожалению, не проходят, - покачал головой Петька. ~ Иначе я бы куда больше понял.

Больше? - переспросил Дима.- Да у этого Пар­насского вообще ничего понять невозможно.

Лично я, кажется, уже уловил общую суть, - отозвался Петька, однако его слова прозвучали не очень уверенно.

Кажется или уловил? - немедленно осведомил­ся Дима.

И какая же, интересно, у нас получилась суть? - с самым что ни на есть издевательским видом спро­сила Маша.

Ну-у... - протянул Командор. - Аполлон Пар­насский, похоже, говорит о призраках, которые являются живым людям.

А что, есть призраки, которые являются мерт­вым людям? - скривила губы в усмешке Маша.

- Слушайте, долго вы еще надо мной будете издеваться! - обиделся Командор. - Я, видите ли, стараюсь! Вслух им читаю! Можно сказать, чуть язык не сломал...

Ломай не ломай, все равно мимо тазика, - вкли­нился Дима.

А по-моему, - очень серьезно проговорила Нас­тя, - надо сначала немного сойти с ума, как Коврова-Водкина. И только тогда нам станет понятен текст Аполлона Парнасского.

Насчет этого, Настасья, можешь не беспокоить­ся! - весело заявил Дима. - Если Петька дочитает нам эту книгу до конца, то крыша поедет у всех.

А я вам больше читать вслух не буду, - ото­звался Петька. - Мне нужно разобраться с этим
трудом один на один.

И он кинул очень красноречивый взгляд на тво­рение Аполлона Парнасского.

Наверное, это правильно, - легко согласился Дима. - По крайней мере, хоть кто-то из нас оста­нется нормальным.

Очень дипломатично сказано, - фыркнула Маша.

При-иветик! - раздался у входа в шалаш прон­зительный голос.

- Люська, - с трагическим видом прошептал Дима.

В следующее мгновение в шалаш просунулось остроносое личико с близко посаженными серыми глазками.

В шалаше повисла напряженная тишина. Люська Кузнецова была ровесницей членов тай­ного «Братства», однако отличалась от них столь склочным нравом, что общение с ней каждый раз заканчивалось шумными скандалами, в которые Люська втягивала всех родителей, а также бабу­шек и дедушек. Тем не менее, выждав какое-то время, она снова пыталась завязать дружеские от­ношения с Петькой, Димой, Машей и Настей.

А между прочим, я только что из Италии, - про­лезая в шалаш, сообщила Люська.

Потрясающе, - вяло откликнулась Маша. А про себя добавила: «Хоть бы нам от нее побыст­рее отделаться! Не обсуждать же при ней Аполлона Парнасского. Если она узнает, чем мы занимаемся, будет еще хуже, чем признаться во всем Павлу Потаповичу».

Две недели по Италии колесили, - продолжала Люська. - И, между прочим, везде останавлива­лись только в пятизвездочных отелях.

С чем тебя и поздравляю, - хмуро уставился на нее Дима.

Тебе-то, конечно, такое не светит, - поджала губы Люська.

Мне другое светит, - напустил на себя много­ значительность Дима.

Светит вам дача до конца лета, - с еще большим высокомерием произнесла Люська. - А мы, между прочим, в августе еще и в Англию собираемся. Тоже по высшему классу и с заездом в Париж.

- А мы с родителями, - подмигнув украдкой друзьям, заявила Маша, - едем в августе на необи­таемый остров в Тихом океане.

Дешевка, - процедила сквозь зубы Люська,

Ошибаешься, - подхватил игру Дима. – Это самый дорогой тур в агентстве.

Значит, агентство паршивое, - отпарировала Люська и опустилась на плед рядом с Петькой.

Вовсе нет, - возразила Маша. - Тур-то не прос­той, а с охотой на акул.

Гадость какая! - скривилась Люська. – Меня лично интересует культурный отдых.

Ну и что же ты интересного видела в Италии? - чувствуя, что между близнецами и Люськой назре­вает конфликт, решил вмешаться Петька.

Та кинула на него исполненный благодарности взгляд и с придыханием сообщила:

Оперы, гандолы и статуи.

Очень хорошо, - пряча улыбку, сказал Коман­дор.

А еще мы там обошли все бутики, - добави­ла Люська. - В общем, Италия есть Италия. Мы
с родителями в восторге. А главное, мать после итальянской оперы решила тоже заняться пением. Говорит, теперь у нее появился смысл жизни. Отец уже договорился с одним итальянцем. Будет его в Москву выписывать.

А мне с ним заодно позаниматься нельзя? - усиленно пряча глаза от Люськи, спросила Настя.

Да у твоих предков даже на один урок денег не хватит, — отрезала Люська.

- Бедные мы, несчастные, - трагическим го­лосом произнесла Маша. - Всего-то мы лишены.
Даже пением не можем позаниматься с настоящим итальянцем.

Люська хотела было что-то ответить, но взгляд ее неожиданно упал на лежавшую подле Петьки книгу Аполлона Парнасского. Миг - и она схвати­ла ее.

- Это что у вас такое?

- Не трогай! - коршуном вцепился в книгу Дима.

Но Люська не собиралась расставаться с произ­ведением Парнасского.

- Уж и взглянуть нельзя! - Она цепко удержива­ла свой край обложки.

- Нельзя, - тянул на себя другой край Дима.

Однако столь бурным сопротивлением он лишь разжег Люськино любопытство. Теперь она не только вырывала книгу, но и пыталась разглядеть, что написано на обложке.

- Отдай! — заорал Терминатор.

- Не отдам! Это не твое! Это Ковровой-Водкиной! - верещала Люська. - Вы, значит, у нее стащили?!

Дима от возмущения выпустил книгу из рук.

Мы ничего не стащили. Коврова-Водкина сама дала нам эту книгу.

Так-так! - Люська уже бурно листала произве­дение Аполлона Парнасского. - Фу, чепуха какая! - скривилась она. - Совсем ничего не понятно. Зачем вам это понадобилось?

Ребята молчали. Ответ никому из четверых дру­зей в голову не приходил.

Да ты понимаешь, Люся... - медленно начал Петька. - Я...

Петр! Немедленно ужинать! - раздался власт­ный призыв его мамы Маргариты Сергеевны.

Ой! Нам тоже пора ужинать! - мигом вскочили с диванных подушек Дима, Маша и Настя.

- Потом, Люся, - с облегчением развел руками Командор. - Видишь, нас зовут.

И, изловчившись, он вырвал у Люськи книгу.

Тогда встретимся после ужина, - по-прежнему изнывала та от любопытства.

Нет, - возразил Петька. - После ужина я не могу.

Мы тоже не можем, - немедленно подхватили близнецы, а Настя согласно кивнула.

Тогда я к вам приду завтра, - заявила Люська.

Замечательно, Люся! Мы будем тебя ждать! – к немалому изумлению друзей, радостно восклик­нул Петька.

- Ну, тогда мы пошли. - Подхватив под руку Машу, Люська двинулась вон с участка.

Ребята волей-неволей расстались с Петькой.

- Я позвоню! - крикнул он вслед друзьям.

Всю дорогу до Настиной дачи Люська таратори­ла об Италии, итальянских модельерах и о каких-то фонтанах с рыбками. Но ребята ее не слушали. Они напряженно думали, как бы завтра от нее отделаться. Наконец Настя свернула в свои ворота. Близнецы и Люська проследовали дальше, до во­рот дачи Серебряковых. Там Люська неожиданно ласково попрощалась с ними, из чего Дима и Маша сделали вывод, что книга Аполлона Парнасского ее не на шутку заинтересовала. Это был тревож­ный симптом.

Отделавшись от Кузнецовой, близнецы поспе­шили домой. Там их встретила пылающая от гнева бабушка.

- Явились? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомилась она.

Да, бабушка, - с ангельским видом ответил Дима.

И, по-моему, не опоздали, - добавила Маша.

По сравнению с тем, что вы сделали, это ме­лочь, - сурово произнесла пожилая ученая дама.

А что мы такого сделали? - вполне искренне удивился Дима.

Зачем вы отняли книгу у Павла Потаповича? - повысила голос бабушка.

У Павла Потаповича? - Брат и сестра недо­уменно переглянулись. - Мы вообще последний
раз его видели, когда он уходил от тебя.

 

Хватит мне пудрить мозги! – нахмурилась Анна Константиновна. - Зачем вам понадобилось брать у Ковровой-Водкиной книгу Аполлона Пар­насского?

Это не нам понадобилось, а Петьке, - с ра­достью свалил все на старого друга Дима. - А мы
просто с ним пошли, за компанию.

Вот, значит, как, - с недоверием посмотрела на внука Анна Константиновна. - А Петру зачем понадобилась подобная ахинея?

Тут на Диму накатило настоящее вдохновение, и он скороговоркой выпалил:

Петька говорит, что это совсем не ахинея. Он же занимается восточными боевыми искусствами. А это напрямую связано с мистикой. Вот тренер ему и велел обязательно прочитать именно эту книгу Аполлона Парнасского. Тренер говорит, что без нее Петька не сможет духовно усовершенство­ваться.

В жизни не слышала большей чуши! - возму­тилась бабушка. - Все вокруг помешались на этой мистике. Павел Потапович прибежал ко мне чуть не плача. Мол, вы у него перед носом увели книгу, без которой он в чем-то там не может продвинуться.

Пусть возьмет другую книгу Парнасского, - от­ветил Дима. - Тогда, может, продвинется. У Ковровой-Водкиной их еще много осталось.

Не дерзи! - прикрикнула на внука Анна Кон­стантиновна. - Придется предупредить родителей Петра. Пусть обратят внимание, какой ерундой их сын забивает себе голову. Ладно, - сбавила она тон. - Идите ужинать.

Едва поев, Дима повернулся к Маше:

- Надо сказать Петьке, что наша бабушка собра­лась разговаривать с его предками. Пусть подгото­вится.

- Заложил друга и рад, - покачала головой Маша.

- У меня не было выхода, - отбил выпад Дима. - А позвонить Петьке все равно надо. Мы на завтра так ни о чем и не договорились. Да еще от Люськи надо как-то отделаться.

Однако у Командора было непробудно занято. Дима даже хотел к нему сбегать, но Маша отгово­рила:

- Он сейчас наверняка расшифровывает Аполло­на Парнасского. Не отрывай его от дела.

Ровно в одиннадцать Петька позвонил сам. Го­лос у него дрожал от волнения.

- Выход есть, - объявил он Диме. - Будем вызы­вать призрака.

Глава VII НОВЫЕ ДЕТАЛИ

Видели? Призрака? - поглядела на него, как на помешанного, Анна Константиновна. - И, разу­меется, это был сам князь Борский.

Точно не газгвядев, - развел руками действитель­ный и почетный член множества академий мира.

Как же вы так? - усмехнулась бабушка близ­нецов.

Дево в том, Анна Константиновна, мивая, что он появився пготив всяких законов, - продолжал вещать Павел Потапович.

Вот уж не думала, что у призраков существуют какие-то законы, - с изрядной долей сарказма про­изнесла Анна Константиновна.

Я пытався вызвать пгизгака согвасно книге Пагнасского, - начал объяснять Павел Потапович.

Ну и ну! - всплеснула руками бабушка Димы и Маши. - Павел Потапович, вы же серьезный уче­ный. По-моему, это маразм - заниматься какими-то призраками.

Вы еще скажите, стагческий магазм! - приоса­нился Павел Потапович.

 

Между прочим, - подала голос дотоле мол­чавшая Евгения Францевна, - многие очень серь­езные и достойные ученые в наше время самым тщательным образом исследуют паранормальные явления.

Ах, догогая! - посмотрел Павел Потапович на Анну Константиновну. - Пгигвасите же нас поскогее в дом, и я вам все гасскажу по погядку. Увегяю вас, вы пгосто обавдеете.

 

Павел Потапович! - нахмурилась Евгения Францевна. - Опять этот ваш жаргон.

Мой жаггон подчегкивает мои эмоции, - не­медленно ответил муж.

Павел Потапович. - Из ванной комнаты вдруг показался Дима. - А где вы видели призрак?

На подходе к газвавинам усадьбы, - с готов­ностью принялся объяснять академик. – Поэтому у меня есть все основания повагать, что это бывший князь Богский.

А он был один? - задал новый вопрос Терми­натор.

Дима! - вмешалась бабушка. - Что за мане­ра встревать в разговоры взрослых? А вы, Павел Потапович, — перевела она взгляд на гостя, — пере­станьте забивать детям головы всякой чушью.

Нет, - заартачился почтенный ученый. – Пусть моводежь посвушает! Им повезно.

Да, бабушка! Нам полезно! - подоспела сверху Маша.

Анна Константиновна, догогая! - игриво под­мигнул Павел Потапович бабушке Димы и Маши. - Не вишайте моводежь инфогмации! Это, в конце концов, недемокгатично!

Не знаю, не знаю... - У Анны Константиновны были на этот счет свои взгляды.

Павел Потапович! Евгения Францевна! - вос­кликнула Маша. - Мы сейчас собираемся завтра­кать! Присоединяйтесь к нам.

 

С удововьствием! - немедленно откликнулся на ее предложение академик. - Я, видимо, от волнения хочу жгать, как собака!

Павел Потапович! - топнула от возмущения ножкой Евгения Францевна. - Опять жаргон?
Здесь же дети!

Ах, эти дети тебя еще и не таким выгажениям научат, - заявил Павел Потапович.

Пойдемте же, пойдемте завтракать! - И, взяв почтенного академика под руку, Маша потащила его в столовую.

Ну, как мы смотгимся вместе? - вновь игриво подмигнул Павел Потапович бабушке близнецов.

Очень мило, - выдавила из себя Анна Констан­тиновна. - Пойду принесу кофе, - направилась она на кухню.

- Молодец, Машка, - отдал должное находчи­вости сестры Дима.

Анна Константиновна принесла кофейник. Едва все сели за стол, как Павел Потапович быстренько сделал себе четыре бутерброда, а потом