Хорхе Луис Борхес. Вавилонская библиотека

 

Из опыта группы.  

Сосредоточение на большинстве из «сфер/каналов/входов» создает ощущение притяжения к ним, магнетизма. Поверхность объекта приобретает некоторую «липучесть», от которой трудно отвести свое внимание. Сфера будто затягивает наблюдателя внутрь себя. При этом в сознании инсайдера возникают различные сюжеты, сцены и картинки, иногда касающиеся его личной жизни, иногда совершенно с ней не связанные. Время и место просматриваемых эпизодов практически невозможно определить. Это может быть, как прошлое, настоящее или будущее исследователя, так и вообще неизвестно, какой мир или эпоха.  

Все это сильно похоже на обычный сон. Чаще всего инсайдер становится полноценным участником разворачивающихся эпизодов. Его личность словно отходит на второй план, а то и вовсе забывается. Суть объекта и сюжет происходящего полностью поглощают гостя. Удержать сознание и память о себе-прошлом, а также вернуться в свою реальность, удается лишь благодаря навыкам работы с вниманием, в частности, его расконцентрацией и переносом. Также помогают заранее выбранные «якоря сознания».

Попытки осознать и объяснить механизм существования и организации бесконечных лабиринтов потусторонних миров предпринимались мистиками, философами и учеными в истории человечества неоднократно. Так, уже упоминавшийся ранее специалист по изучению этих сфер Роберт Аллен Монро считал, что «внетелесные путешествия и исследования ведут человека по множеству разнообразных, широких главных улиц и переулков, которые чаще всего выходят за рамки обычных представлений о пространстве и времени. Мы способны постичь лишь ту часть этого мира, которая непосредственно связана с миром жизни на Земле. Об остальных явлениях (а их число бесконечно) мы просто пытаемся рассказать, но, для того, чтобы сделать такие описания точными, нам не хватает приемлемой и допускающей сравнения опоры знаний и жизненного опыта. Сложность заключается в стремлении понять эти явления и описать их на привычном языке — чтобы затем вернуться с ними в материальный мир». («Окончательное путешествие»)

Американский физик Дэвид Джозеф Бом, изучавший квантовую механику, также высказывал предположение о существовании более тонких уровней действительности. По его мнению, «мы являемся частью неделимой реальности, обладающей врожденной способностью формулировать идеи о себе самой, которые она регистрирует внутри себя. Эта модель напоминает индийскую теорию акаши, или теорию космического пространства; эта субстанция считается столь тонкой, что регистрирует все события, происходящие во Вселенной... По аналогии с физикой эту реальность можно назвать ПОЛЕМ СОЗНАНИЯ. Это объединенное поле — упорядоченная и благотворная энергия, заявляющая себя в той новой области, куда погружены физика, психология и религия». («Развертывающееся значение»)

Вот как описывает свое посещение подобных пространств известный американский мистик и медиум Эдгар Кейси:

«Я вижу себя в виде крошечной точки, находящейся вне моего физического тела, инертно лежащего передо мной. Я чувствую подавленность из-за окружающей меня темноты и испытываю невероятное одиночество. Внезапно я осознаю присутствие луча белого света. Как крошечная точка, я начинаю двигаться вверх, следуя за светом. Понимаю, что должен следовать ему — в противном случае я потеряюсь. Продвигаясь по этой дороге света, я постепенно осознаю различные уровни, на которых осуществляется продвижение. На первом уровне находятся ужасающие фигуры, гротескные формы, наподобие тех, которые являются в кошмарах. Затем начинают являться искаженные человеческие формы с непропорциональными частями тела. Затем снова перемена, и я различаю какие-то фигуры в серых капюшонах, спускающиеся вниз. Постепенно фигуры становятся более светлыми. Направление их движения изменяется — фигуры начинают перемещаться вверх, и цвет их одежд становится более светлым. Затем на другой стороне начинают появляться расплывчатые очертания домов, стен, деревьев и тому подобное, но все это совершенно недвижимо.  

По мере моего продвижения появляется больше света и движения — передо мной словно предстают обычные города. Движение становится более активным, и я осознаю звуки — вначале это неразборчивое громыхание, затем музыка, смех, пение птиц. Света появляется все больше и больше, цвета становятся красивыми, и раздаются звуки прекрасной музыки. Дома остаются позади; передо мной — лишь сливающийся цвет и звук. Совершенно неожиданно я попадаю в Зал Хроник. В этом зале нет ни стен, ни потолка, но я совершенно отчетливо осознаю то, что передо мной стоит старик, протягивающий мне большую книгу — запись о человеке, для которого я ищу информацию». ( Кевин Тодесчи «Эдгар Кейси и Хроники Акаши»)  

Что же это за такое загадочное «поле сознания», так многосторонне представляемое различными исследователями?  

Слово «Акаша» («आकाश») имеет санскритские корни. В буквальном переводе оно обозначало «сияющий и чистый». В ведическом санскрите данное понятие переводилось как «открытое пространство, пустота». В классическом санскрите — «небо, атмосфера, первородный эфир». Наше время немного преобразовало старую интерпретацию, добавив к ней слово «Хроники», что явно указывает на информационный и упорядоченный характер призрачной области. 

В эзотерике Хроники Акаши изображаются как совокупный внешний и внутренний опыт всех поколений, живших, живущих и тех, кто будет жить на Земле. По большому счету, они, эти Хроники, представляют собой невероятно огромное собрание знаний, разнообразной информации, характеризующей и описывающей историю человечества — от начала до конца. 

Вместе с тем, Хроники Акаши это не какое-то закрытое потустороннее пространство, запредельная страна, в которую можно попасть, лишь получив официальный допуск. Мы сами, как и наш мир, являемся их полноправной частью. Каждая клеточка нашей реальности пронизана этими таинственными измерениями. И взаимодействие с ними происходит постоянно. Просто оно не всегда осознаваемо и ощущаемо нами. 

Также может создаться ложное впечатление о том, что Хроники Акаши являются строго разделенными и ограниченными областями, в которых можно гулять, где вздумается, находить и расставлять конкретные указатели, рассматривать содержимое, как на витрине. Это не совсем так. Каждому исследователю, каждому наблюдателю изначально бесформенное и бесконечное поле энергии и информации предоставляет свои образы и размеренности. Причем, разные соприкосновения с ним могут отличаться абсолютно. Получать однозначные и исчерпывающие данные здесь практически невозможно. К слову, именно это свойство неконкретности привело к тому, что мистические зоны различными исследователями описываются так разнообразно. 

Пространство Хроник Акаши похоже на своеобразный бесконечный перекресток, оказавшись в пределах которого можно выбрать любое направление для путешествия, любую из предлагаемых реальностей. Также реальности можно не искать, а намеревать по своему желанию. Правда, не факт, что они будут предоставлены нам именно такими, какими хотелось бы их видеть. Точность соответствия миров нашему образу зависит от яркости и детальности их предварительной, до входа в пространство равных возможностей, визуализации. 

Немного практики. Чтобы получить нужную нам реальность, необходимо заранее как можно детальнее представить себе ситуацию и обстановку, в которых хотелось бы оказаться, поверить в ее реальность, и мысленно словно забросить себя туда. Как будто мы уж е находимся в данной реальности (кстати, это прием из пятой ступени практикума «Незамеченный дар» — «Причинно-следственная магия»). Подобным действием мы выбираем из множества «пузырей информации», из множества вариантов развития событий, из множества возможных миров, единственный, приемлемый для нас, а затем закрепляем, реализуем его своим вниманием. В результате наше сознание останавливается именно на представленном варианте для постоянной фокусировки, для длительного пребывания в нем. 

Сознание, с помощью которого мы «ныряем» в определенный мир (другими словами, благодаря которому получаем конкретные образы и ощущения, разделяющие нас и окружающую среду), в эзотерике называют «дневным сознанием». Но это не значит, что, внедряясь в какое-то пространство, нам приходится все время бодрствовать, жить, как днем. Как и в любом другом состоянии, здесь присутствуют периоды сна и не-сна, бытия и не-бытия.  

А вот находясь вне какого-либо пространства, в переходах Хроник, в междумирье, мы испытываем так называемое «ночное сознание», характеризующееся неразделенностью всего воспринимаемого, осознанием его глубинной сути, полным со-переживанием и со-присутствием в нем, словно это происходит внутри нас самих. Подобные ощущения можно уловить во сне, в процессе творчества, транса или медитации, в околосмертных или измененных состояниях сознания. 

Кстати, о смерти. У меня неоднократно возникал вопрос, почему пространство равных возможностей и мир, предстающий перед личностью после окончательного ухода, различны по своему восприятию людьми, которые туда попадают?  

Например, в лабиринтах инсайдер не обладает сверхзнанием обо всем, как часто свидетельствуют те, кто побывал за чертой жизни, не видит сразу всего своего прошлого и будущего, не встречается с потусторонними Высшими сущностями. Это, конечно, возможно, но только при попадании инсайдера в определенные сновиденные реальности, выбрать которые может он сам. Там это все случается.  

С ушедшими ситуация обстоит иначе. Те, кто оказался на грани и за гранью смерти, не имеют подобной свободы выбора и испытывают ситуации и переживания, данные им без их ведома, хотя и в довольно широких рамках. Возможно, по какой-то запредельной, неотвратимой программе сознание этих людей сразу, минуя безликие предбанники лабиринтов, попадает в архетипические области бессознательного? И осознаются данные люди не вообще во всех Хрониках, а в некоторой части этих пространств — потоке реальностей, объединенных родовой линией — где их встречают ранее умершие родные и близкие.  

Выбор личностей, уходящих из какой-либо реальности окончательно, оказывается направляемым — достижениями их прошлого и целями будущего. Именно в пространстве Хроник Акаши душа (или нечто, подобное ей) человека, умершего или находящегося в состоянии клинической смерти, решает, в каком из миров проявиться снова, куда занырнуть: вернуться в мир, аналогичный покинутому, чтобы подойти к решению старых проблем по-новому, или продолжить существование в иных обстоятельствах, получить неведомый опыт. Но вариации такого выбора ограничены. 

Вполне вероятно, что все пространство равных возможностей, все Хроники Акаши, по крайней мере, те области, которые доступны людям, это и есть наше индивидуальное и коллективное бессознательное, описанное Карлом Густавом Юнгом и его последователями, огромная запутанная многоуровневая библиотека архетипов, понятий, образов и символов, накопленных за многие годы и жизни поколениями и цивилизациями человечества. Сталкиваясь во сне или наяву с чем-либо, что до сих пор не осознавали, мы ассоциативно подставляем на место неведомого знакомые нам образы, пытаемся наполнить ранее встречающимися смыслами. И помогают в этом господствующие в нашем сознании и подсознании убеждения, верования, парадигмы. Мы будто нарекаем безликие, безграничные потоки и поля энергии приемлемыми именами, придаем им узнаваемую форму, раздаем маски, с которыми уже внутренне согласны.  

Словно многомерные зеркала, Хроники Акаши резонируют с нашими мыслями и ожиданиями, отражают их, но не напрямую, а фантастически преобразовывая, создавая каждый раз целый калейдоскоп, огромный мир, отдельную реальность. Тот, кто (или что) организует весь этот бесчисленный оркестр реальностей, ежесекундно (даже в снах) общается с нами посредством знаков, сигналов, образов, ситуаций, предупреждая о нынешнем состоянии нашей жизни и предлагая дальнейшее возможное развитие. А мы думаем, что это совпадение или «сон в руку». 

Хроники Акаши — не бесполезные завалы энергоинформационной макулатуры. В них можно получить ответы на заранее заданные вопросы или, например, найти решение любой возникшей задачи. Если научиться это делать, конечно. Представим себе, что мы оказались в огромной Библиотеке, способной предоставить любую книгу, которая соответствует нашим предпочтениям, убеждениям, опыту. Взаимодействуя с невидимым и неосязаемым Библиотекарем, мы по возможности внятно сообщаем ему, что бы нам хотелось прочесть. То есть, высказываем пожелание. Но решение о нужной книге, об отыскании ее и погружении нас в текст, остается за самим владельцем данного обширного собрания знаний. Не за нами. В любом случае, поиск и изучение таких книг — не удел одиночек. Это всегда совместная работа, со-творчество. 

В рассказе «Вавилонская библиотека» аргентинский прозаик, публицист и поэт Хорхе Луис Борхес предположил, что «…человеческий род — единственный — близок к угасанию, а Библиотека сохранится: освещенная, необитаемая, бесконечная, абсолютно неподвижная, наполненная драгоценными томами, бесполезная, нетленная, таинственная».  

Позволю себе не согласиться с данным мнением. Миры, с которыми мы сталкиваемся или можем столкнуться, не являются чем-то незыблемым, уже созданным и в законсервированном виде терпеливо ждущим своего наблюдателя. В определенном смысле, как и пресловутый «кот Шредингера», они и существуют, и не существуют одновременно. Да, для нас они потенциальны, в какой-то мере, неподвижны. Но даже пребывая в таком состоянии, эти миры продолжают изменяться и развиваться, независимо от того, посещают их потусторонние гости или нет. Как стремительный поток, они, разветвляясь, в каждый момент своего времени создают бесконечное множество альтернатив самим себе. Поэтому «заглянуть» в один и тот же мир дважды, как и войти в одну и ту же реку, практически невозможно. Данное свойство этих миров значительно затрудняет сбор однотипного фактического материала и объективный его анализ. А значит, и чисто научный подход к исследованию множества «пузырей информации/сновиденных пузырей», о чем говорилось в начале книги, оказывается малопродуктивным, отчасти бесполезным. 

Также, вполне возможно, не все миры после своего создания продолжают существовать вечно. Нельзя исключать и вероятность того, что реальности, созданные мимоходом, если не фиксировать постоянно вниманием появившееся и не вспоминать об этом, могут легко распасться таким же образом, как и родились. Ничто и никто не будет удерживать их в устойчивом состоянии. 

Исходя из данного предположения, любые объекты и ситуации в Хрониках Акаши для наблюдателя, находящегося в какой-либо одной реальности, являются вероятностными, то есть непроявленными, нереализованными. Вместе с тем, они организованы в своеобразное собрание «архетипических форм возможностей», как однажды выразился о них известный физик-теоретик Амит Госвами, или «пространство вариантов», как называет такую объединенность «линий жизни» российский писатель Вадим Зеланд, или «разнообразные миры игрового существования», как определил эти области сознания американский писатель и психолог Тимоти Лири. Только изнутри самой реальности, пребывая в каком-либо из конкретных миров и осознавая его, часть из них, близкую нашему существованию, можно сделать «действительными».  

Также не исключено, что пространство Хроник Акаши — не единственное в своем роде. Предполагаю, что, наряду с бесконечным числом миров и количеством особей, их населяющих, существует такое же бесконечное подобие хранилищ информации о чем-либо, нам неведомом и пока не исследуемом, о ком-либо, с кем мы никогда не встречались и не взаимодействовали. Есть ли между данными «хрониками» какая-либо связь, утверждать не берусь. Экспериментальные исследования по этому поводу мне неизвестны. 

 

ЭФФЕКТ ЗАМЕЩЕНИЯ

 

Как ноты одинокие в эфире,

Как искорки далекие в ночи,

Рождаясь, мы летим в бескрайнем мире,

Звезды какой заблудшие лучи.

Расплескивая свет, горим беспечно,

И знать не зная в бесконечной мгле,

Что наше пребывание не вечно

На всякой, приютившей нас, земле…

Юрий Констант

 

Я учился в начальной школе и на переменах мы, четвероклассники, выбегали в школьный двор, где была расположена спортплощадка. Чем она нас привлекала? Возможно, турники, лестницы и шведские стенки были для нас пока что великоваты, но для игры в догонялки («играть в квача» — тогда мы так это называли) они были то, что надо. Малышня взбиралась по высоким перекладинам и трубам, носилась друг за дружкой, визжала. Главным правилом было не дотрагиваться до земли, то есть все передвижения происходили в воздухе, даже прыжки с турника на турник, словно мы преображались в диких мартышек. По семиметровой наклонной лестнице так вообще съезжали, как заправские пожарники, притормаживая только в конце.

Именно эта лестница и сыграла в моем происшествии главную роль. Убегая от догоняющего, я попытался съехать по ней, но не удержался на скользком металле и буквально посредине сорвался вниз. Последнее, что осталось в памяти — почему-то очень длинная, моя рука, тянущаяся к удаляющейся перекладине лестницы. Все это в каком-то светлом круге и стремительно уходит в темноту. Словно я несусь по черному туннелю, спиной вперед. И — мрак.

Судя по проявившейся в сознании обстановке, я очнулся через пару секунд после падения на землю. От удара легкие инстинктивно сжались, и я понял, что не могу дышать. Вокруг собрались испуганные однокашники. Подбежали старшеклассники и один из них подхватил меня под мышки. Вначале я подумал, что вообще не смогу вздохнуть и сейчас буду мучительно умирать. Но постепенно тонкой струйкой воздух проник в легкие и, к радости окружающих, да и своей тоже, я задышал.

К счастью, падение не имело никаких последствий. По крайней мере, в здоровье. Правда, как-то очень резко после этого я перешел из посредственных троечников в твердые отличники. Впрочем, это можно списать на юный, развивающийся ум. Просто стало почему-то легко учиться и запоминать получаемый материал.

Но одно обстоятельство до сих пор не дает мне покоя. Чем угодно могу поклясться, но я точно помню, что до падения с лестницы небо надо мной было ярким и безоблачным. В первые секунды после падения, как только очнулся, отметил про себя, даже не успев как следует изумиться, что все небо до горизонта покрыто низкими серыми тучами.

 

После всей вышеприведенной информации у читателя может создастся впечатление, что альтернативные реальности существуют каждая сама по себе и, разбиваясь на копии, уже никогда больше не соприкасаются. Полагаю, это не всегда так. Связь между ними, и довольно крепкая, все-таки остается.

На чем основано такое предположение?

Наверняка, многие из читателей могут вспомнить о такой исторической личности, как южноафриканский государственный и политический деятель Нельсон Холилала Мандела, который боролся против апартеида и провел в заключении много лет. В настоящей реальности политик, отсидев, долгое время занимал пост президента Южно-Африканской Республики и дожил до глубоких седин (95 лет). Однако, немалое количество людей утверждает, что помнит, будто он скончался в тюрьме в 80-х годах прошлого столетия и президентом так и не стал. Данная двойственность воспоминаний, которая на сегодняшний день насчитывает уже десятки тысяч различных «несовпадений» в разных сферах, получила название «эффект Манделы».

Как проявляется этот эффект? Немного или абсолютно трансформируются известные факты, реформируют расположение, формы и цвет объекты инфраструктуры или местности, преображаются произведения искусства, меняют время смерти или вдруг «оживают» уже отошедшие в мир иной известные личности и знакомые, появляются новые сведения и артефакты, о которых ранее ничего не было известно.

Взять хотя бы ту же скульптуру Родена «Мыслитель». В памяти многих людей, в том числе и моей, рука изваяния располагалась у лба, а не у подбородка, как сейчас. На многочисленных фотографиях туристы, фотографировавшиеся у статуи, в шутку принимали позу, повторяющую именно бывшее, а не нынешнее положение ее тела. Неужели они не видели, что копируют ее неправильно?

Со школьного детства помню географические карты, на которых присутствует ледовая шапка на верхушке Северного полюса, там, где Северный Ледовитый Океан (Арктический океан в зарубежной интерпретации). Сейчас ее нет, даже на старых атласах и картинках. Возможно, на самом деле лед в этом районе все же есть и немало, иначе не назвали бы так эту территорию. Но куда подевалось его изображение?

Настоящим шоком для меня, знавшего русскую литературу на «отлично» и целые стихотворные поэмы наизусть, стала информация о том, что произведение «Узник» (это которое начинается со слов «Сижу за решеткой в темнице сырой…»), написал Александр Пушкин, а не Михаил Лермонтов. Правда, у Лермонтова также оказалось стихотворение с аналогичным названием, но о нем я никогда не слышал.

Подобных примеров множество. Крайне странная история произошла, когда я, уже осведомленный о необычных превращениях эффекта Манделы, проверял изменения в фильме российского режиссера Владимира Меньшова «Любовь и голуби». Прослушиваю в Интернете диалог героинь Людмилы Гурченко и Нины Дорошиной с запоминающейся фразой «Кака любовь? — Така любовь». Все правильно, сейчас она звучит именно так, а не как указывают бывалые киноманы — «Кака-така любовь? — Обыкновенна». Вдруг среди кинороликов обнаруживаю один, где это высказывание звучит по-прежнему. Да и сами актрисы выглядят немного иначе, непривычно как-то. Иная мимика, иные жесты. Пока изучал другие варианты, данный ролик просто пропал. Ни в поисковом ряду, ни в истории просмотров, вообще нигде его найти не смог. Словно и не было вовсе.

Могу припомнить также десяток других случаев из личной жизни, где фиксировал явные изменения в, казалось бы, уже знакомой обстановке, выглядевшие так, словно они пребывали в данном виде всегда.

Об аналогичном эффекте сообщал и психиатр Карл Густав Юнг в уже цитируемой здесь библиографической работе «Воспоминания, сновидения, размышления».

«Когда я впервые посетил Равенну в 1914 году, гробница Галлы Плацидии уже тогда произвела на меня глубокое впечатление — казалось, она удивительным образом притягивала меня. 20 лет спустя я снова испытал это необыкновенное чувство. Я пошел туда с одной знакомой дамой, и по выходе мы сразу попали в баптистерий.

Первое, что меня потрясло, это мягкий голубой свет, который заливал все помещение. Но я не воспринимал его как некое чудо, не пытался понять, где его источник, почему-то это не имело для меня значения. Тем не менее я был удивлен, что на месте окон, которые я еще помнил, теперь располагались четыре огромные необычайно красивые мозаичные фрески. Но я решил, что просто забыл о них, и даже слегка огорчился, что память моя оказалась столь ненадежной. Мозаика на южной стене представляла крещение в Иордане, вторая на северной — переход детей Израилевых через Красное море; третья, восточная, в моей памяти не сохранилась. Возможно, она изображала Неемана, очищающегося от проказы в Иордане — этот сюжет я хорошо знал по библейским гравюрам Мериана. Но самой необычной оказалась последняя, четвертая мозаика на западной стене баптистерия. На ней был Христос, протягивающий руку тонущему Петру. Мы стояли перед ней минут двадцать и спорили о таинстве крещения, об изначальном обряде инициации, который таил в себе реальную возможность смерти. Инициация действительно представляла опасность для жизни, включая в себе архетипическую идею о смерти и возрождении. И крещение изначально было реальным «утоплением», когда возможно было по меньшей мере захлебнуться.

Сюжет о тонущем Петре сохранился в моей памяти с поразительной отчетливостью. Я и сегодня представляю его до последней мелочи: синеву моря, отдельные мозаичные камни с надписями у губ Петра и Христа (я пытался их расшифровать). Покинув баптистерий, я сразу же заглянул в лавку, чтобы купить фотографии мозаики, но их не оказалось. Времени было мало, и я отложил покупку, полагая, что смогу заказать открытки в Цюрихе.

Уже будучи дома, я попросил одного знакомого, который собирался в Равенну, привезти мне эти открытки. Но ему не удалось их найти, и не мудрено — он обнаружил, что описанной мной мозаики нет вообще. И не было.

Между тем я уже успел рассказать об исходных представлениях о крещении как инициации на одном из моих семинаров и, естественно, упомянул те мозаики из баптистерия. Я отлично помню их по сей день. Моя спутница еще долго отказывалась верить, что того, что она «видела своими глазами», не существует.

Мы знаем, как трудно определить, в какой степени два человека одновременно видят одно и то же. Но в этом случае я мог с уверенностью утверждать: мы видели мозаику, по крайней мере в главных чертах».

Привести подобных примеров можно множество. Конечно, у противников и критиков «эффекта Манделы» найдется немало достойных внимания контраргументов для объяснения происходящего. Просто отмахнуться от их доводов было бы неразумно. Принятие на абсолютную веру одной из версий уже свидетельствует об однобокости и склонности нашего мышления к окончательным, а значит потенциально ошибочным, суждениям. Идти желательно сразу по всем тропинкам, припоминаете?

Что же об «эффекте Манделы» говорят представители официальной науки? Они, как всегда, прагматичны. Все списывается на феномен «ложной памяти», иногда к тому же коллективной. Якобы наш мозг часто обманывает нас, предоставляя воспоминания об образах и событиях, которых никогда не было, или о тех, которые были знакомы, но теперь всего лишь кажутся неизвестными. Дежавю, одним словом (или жамевю, его антипод). Вполне возможно. Этот вариант имеет право быть. При всех уже осуществленных исследованиях и открытиях, пространство нашего мозга остается такой же неизведанной областью, как и глубины Мирового океана или дальнего космоса. Но объяснения ученых мужей еще не аксиома и не абсолютное доказательство.

Что в таких случаях делать? Да ничего. Принимать, как есть. И понимать, что в этом мире нет чего-либо постоянного, неизменного. Все течет, все меняется. Конечно, целиком за всеми превращениями и перемещениями не уследить. Если в каком-нибудь помещении немного передвинуть кресло, а всю остальную мебель оставить, как стояла, то вряд ли вошедшие заметят перестановку, ну разве что самые наблюдательные. Если здесь же перенести или изменить форму окна, на эту перемену обратит внимание уже большее количество гостей-завсегдатаев. Хотя, могут найтись и такие, которые будут с пеной у рта утверждать, что все так и было, а те, кто заметил новодел, просто больные на голову. Ошибается ли кто из них? Пожалуй, нет. Любые точки зрения при кажущейся противоположности могут быть одинаково правильными, но, увы, всех их, все возможные реальности, нынешним сознанием нам не охватить. Единственно верной реакцией на подобные переформатирования можно было бы назвать состояние «здесь и сейчас», ощущение настоящего момента, осознание текущей «точки бифуркации». А куда нас после этого забросит — «тайна сия велика есть».

Подобная картина наблюдается и со сновидениями. Не факт, что, засыпая и путешествуя по другим мирам и измерениям, мы пробуждаемся в той же реальности, в которой бодрствовали до сна. Учитывая и то, что во время нашего «отсутствия» мир не стоит на месте и подчас довольно сильно видоизменяется физически. Просто мы этого не замечаем, не задаемся целью замечать, думая, что выходим и входим в одно и то же пространство. Также, согласитесь, допустимо предположить, что возвращаемся мы не в свои бывшие Вселенные, а в аналогичные, отличные не такими уж заметными деталями. Но — в другие. Кстати, издавна люди чисто интуитивно уловили данный феномен и часто им пользовались практически. Вспомним хотя бы известную поговорку «Утро вечера мудренее», которая прямо указывает на то, что после сна сложная ситуация может кардинально измениться.

Происходящее чем-то напоминает затертые сюжеты из фантастических кинофильмов или фильмов ужасов, когда главные герои входят в определенную дверь, попадают куда-либо, но при попытке вернутся обратно обнаруживают за нею совсем не ту обстановку, которая была ранее. Думаю, такая ситуация не лишена смысла. Другие миры, другие Вселенные, которые почему-то принято называть параллельными, имеют множество точек соприкосновения между собой, причем эти пересечения проявляют «мерцающий» характер, то есть, не бывают постоянными и застывшими. Эти соединения позволяют нам переместиться на другую «тропинку», на другую линию судьбы, и затем захлопываются за нами навсегда, чтобы открыться где-нибудь в ином месте и в иное время.

Всевозможное взаимодействие (соприкосновение, слияние, проникновение) «разветвившихся» реальностей российский ученый, руководитель Международного центра эвереттических исследований Юрий Лебедев очень метко назвал «склейками» — временными и стационарными. По его словам, «склейка типа «появление предмета» — это «совмещение» на каком-то отрезке времени двух универсов (космологических Вселенных), почти полностью идентичных друг другу — за исключением того или иного «в и дения» (например, наличия или отсутствия) этого предмета. Эти классические реальности физического мира пришли к склейке каждый со своей историей и разойдутся после временной склейки по разным ветвям исторического древа.

Вот еще одна «зримая аналогия». Возьмем две «прозрачки», две фотографии на целлулоидной пленке, на одной из которых человек в очках, а на другой — нет. При склейке изображения совпадают, и тот, кто был без очков, неожиданно обнаруживает их у себя на носу. Потом «прозрачки» разделяются, и в памяти того, кто без очков, остается воспоминание о странном моменте, когда на его носу висели очки. Еще больше будет «похоже на правду», если взять не фотографии, а киноленту. Тогда возникает понятие «время склейки». Ну, а следующий этап приближения модели к тому, что такое склейка «на самом деле» — голографическое кино…

Вообще трудности восприятия понятия склейка, как показывает мой опыт общения с людьми, впервые пытающимися осознать это эвереттическое понятие, связаны с тем, что психологически каждый «нормальный человек», находящийся в состоянии нормального бодрствования, глубоко уверен в том, что физическая реальность единственна. И все, что не соответствует его представлению о ней, является «вид е ниями», «миражами», «галлюцинациями» и т.п.». («Многоликое мироздание. Эвереттическая аксиоматика»)

На первый взгляд, склейка ошибочно представляется чем-то потусторонним, фантастическим. Однако, с этим понятием мы неоднократно буквально сталкиваемся в быту. Скажем, когда нас неожиданно «узнают» на улице абсолютно незнакомые нам люди или когда мы смутно «вспоминаем», что где-то видели первого встречного, все это могут быть примеры соприкосновения разных Вселенных в многочисленных склейках, возможность действительного нашего знакомства с этими людьми где-то в других реальностях. Говоря проще, мы постоянно «гостим» друг у друга.

Участниками процесса взаимодействия (склейки) являются и в целом Вселенные, и любые отдельные объекты и системы (живые и неживые), иногда не имеющие физического (материального) воплощения. Каждый из них может быть, как наблюдателем (творцом, производящим изменения), так и наблюдаемым (пассивным субъектом, подверженным изменениям). Обоюдный обмен/замену испытывают все без исключения, а сами склейки могут проявляться в виде разнообразных, внешне даже непохожих феноменов.

Склейки могут быть частичными и общими. В случае частичного взаимодействия, меняется не сразу весь мир, а лишь отдельные его детали, объекты и области. Причем, для разных наблюдателей в разное время. Именно этим можно объяснить существование на нашей планете так называемых аномальных зон, где происходит что-либо неожиданное, необъяснимое с позиции научной логики и здравого смысла. Например, печально известный Бермудский треугольник. Или таинственные исчезновения/появления в разных местах поодиночке, а то и целых групп, людей. Или странные нововведения в исторических событиях, кинофильмах, книгах, противоречащие тому, что мы помнили ранее.

По большому счету, почти ничто и никто в наблюдаемом каждым из нас в настоящий момент мире не является родным изначально. Все бесчисленное множество раз заменено и обновлено. И вместе с тем, оно все-таки остается на своем месте, таким, как помнится и день, и десять лет назад. За редкими исключениями. Все одновременно и свое, и чужое. Другими словами, мы не выбиваемся из общего потока ручейков земных реальностей. Только от нашего угла зрения, от наших внимательности и памяти зависит, в какой Вселенной мы фиксируемся (пускай ненадолго, до очередной бифуркации), какую линию жизни не забываем.

Переменам подвержены не только внешние реальности. Преображаются и сами действующие лица. При замене друг с другом различных копий какой-либо личности в одной Вселенной возможны заметные изменения в качественных и количественных характеристиках этой личности. Пример — перемены во мне после падения в детстве. Иногда личность изменяется кардинально и тогда говорят: «После такого-то события человека будто подменили». Сама личность может эти перемены и не осознавать, воображая себя все той же индивидуальностью.

С данной проблемой столкнулась и наша группа, изучавшая внутренние области сознания. Каждое медитативное погружение, любое действие в пространстве равных возможностей и любое взаимодействие с «пузырями внимания»/туннелями/дверями и зеркалами, естественно, получало свое отражение, свой сдвиг в той реальности, откуда пришел инсайдер. Не было никакой гарантии, что после этого он возвращался в свою прежнюю жизнь, в свое измерение. Соответственно, никто не мог утверждать наверняка, тот ли исследователь вернулся, который уходил. Зачастую возникшие изменения обнаруживали окружающие, а не сам путешественник.

Следует отметить, и это заставляет любого инсайдера быть втройне внимательным, что во время погружения, как и в ходе любого соприкосновения с потусторонним, мистическим, религиозным, вполне может произойти нежелательное событие, которое я бы назвал замещением. Сознание инсайдера словно теряет связь со своей физической оболочкой и ее может заполнить чье-то другое сознание, не обязательно человеческое. Физическое тело переходит в стадию бодрствования, однако начинает вести себя не адекватно окружающей реальности. Таких людей воспринимают, как измененных, чудаков, сошедших с ума, бесноватых, одержимых. Продолжаться данное состояние может неопределенно долго, причем для сознания настоящего хозяина тела период разрыва может ощущаться, как одно мгновение. «Пропускным билетом» для инородных сущностей, как и со-притяжение в астральной полосе, как уже упоминалось ранее, является принцип «если о чем-либо думаешь, это в тебе уже есть». Любая негативная или позитивная черта характера, эмоция или мысль, не осознанная и не проработанная внутренне — потенциальный вход для чужих, но совпадающих по вибрациям, энергоинформационных программ. Поэтому, согласитесь, прежде чем решаться на путешествие в «тонкие» миры, нам жизненно необходимо разобраться с тем, что оставляем дома, с тем, что мы есть. И, естественно, в любой из реальностей учиться разумному и контролируемому проявлению эмоций.

 

 

СОН БОГА

 

Когда мы спим, мы очень заняты.

Эдгар Кейси

 

<