Трасса Йоханнесбург–Кимберли

Июня 2009 года

 

Все время, пока мы сматывались из Александрии, я настороженно поглядывал по сторонам, держа винтовку между сидениями. Хотя БМВ была выведена из строя с гарантией, сотовые телефоны и бандитов остались, а поднять тревогу и перекрыть район, если бандиты местные и авторитетные, судя по машине – пара пустяков. А устраивать перестрелку на улицах в мои планы не входило.

Вздохнул с облегчением я только тогда, когда мы выскочили из ловушки узких улиц на М-1 – скоростное бетонное шоссе, пересекающей Йоханнесбург с севера на юг. Как Только выскочили на нее – районы Йоханнесбурга полетели мимо с огромной скоростью. Нищие районы сменялись роскошными, утопающими в зелени, жилые районы – промышленными и деловыми. Мимо летели склады, огромные бетонные коробки промышленных зданий. Наконец, городской пейзаж сменился пригородным, мимо дороги (кстати, прекрасной по качеству) замелькали терриконы, с земли казавшиеся еще более огромными.

– Сверни-ка сюда – сказал я примерно через час бешеной гони по автостраде, когда мимо нас уже неслись только равнинные, полупустынные пейзажи.

Ник послушно повернул руль, машина заскакала на неровной каменистой почве.

Бетонная автострада ударялась от нас все дальше и дальше.

– Стой.

Заскрипев тормозами, пикап остановился.

– А теперь рассказывай, братан, что за хренью ты занимаешься – сказал я – и имей в виду – мне давно так не хотелось набить кому-нибудь морду, как тебе сейчас.

– И за что же собираешься ты бить мне морду – тем же легкомысленным тоном поинтересовался Ник.

– А что, не за что?! – взорвался я – твою мать, ты специально приплел меня к своим наркоторговым операциям! Ты сбываешь наркоту, а я должен прикрывать твой зад!

– Какие наркотики – спросил Ник и в следующий момент мой кулак с хлестким звуком вошел в соприкосновение с его челюстью.

– Ты меня задолбал! Выходи из машины! Вот сейчас я тебе точно надеру задницу!

– Мир, мир! – сказал Ник, приходя в себя и потирая челюсть – ты сначала взгляни чем я торгую, а потом и морду бей!

С этими словами Ник вытащил из кармана и бросил мне на колени туго набитый мешочек из плотной серой ткани. Я взял мешочек в руки – и тут же почувствовал, что здесь что угодно только не наркотики.

Я осторожно открыл мешочек, наклонил его – и мне на руку высыпались несколько прозрачных, холодных на ощупь кристаллов…

– Откуда это у тебя? – изумленно сказал я.

– Ты забыл, что от нашей фермы до границы с Намибией не так уж и много километров – сказал брат – а ты думал, что я овец стригу, что ли? Не-е-т. Там бизнес куда круче!

Куда уж круче. Намибия, независимое государство, граничащее с ЮАР, было и сейчас является крупнейшим в мире производителем алмазов. Раньше основным центром производства алмазов являлся город Людериц и пустыня Намиб. Постепенно, центр добычи сместился в прибрежный шельф. Там работают суда с тракторами-роботами, засасывающими алмазоносный песок со дна, или большие баркасы, применяющие водолазов с «алмазососами». Самым эффективным в мире считается новейшее судно «Ковамбо», названное в честь Ковамбо Нуйомы, жены президента Намибии Сэма Нуйомы. Его робот может с глубины до 150 метров засасывать и подавать наверх для просеивания на борту около 50 тонн песка в час. Но сильный рост цен на алмазы сделал рентабельным возврат к старым, наземным приискам в пустыне Намиб к югу от Людерица. Пусть баснословные времена алмазной лихорадки канули в Лету. Но в запретную зону «НамДеба» – совместной с «Де Бирс» правительственной компании Намибии – по-прежнему пускают только по специальному разрешению полиции и при выходе тщательно обыскивают. При нынешней ценовой конъюнктуре на алмазы оказалось весьма прибыльным вновь перебирать песчаные наносы на скалах и отвалы.

Опять закипела работа на приисках в Помоне и Элизабет-Бей. В общем и целом, добыча алмазов в Намибии перевалила за 1,7 миллиона каратов в год.

Предпринимателей в Намибию помимо высоких мировых цен привлекает принятый в двухтысячном году новый «Алмазный акт». До этого рынок необработанных алмазов в Намибии регулировался Южно-Африканской алмазной прокламацией от 1939 года. По этому документу любое приобретение необработанного алмаза без ведома «Де Бирс» рассматривалось как государственное преступление – классическое проявление монополии, от которой современные хозяева компании отказались.

И с самого начала добычи алмазов, появились и воры. Ведь если разобраться, алмаз благодаря своим миниатюрным размерам при огромной стоимости является идеальным объектом для кражи. Постепенно сформировалась целая инфраструктура, в которую, по экспертным оценках уходило от тридцати до пятидесяти процентов добытых алмазов. С этими структурами боролись – но возникали новые, уж слишком велика была прибыль…

– Э, братишка! – Ник бесцеремонно толкнул меня в бок – ты чего задумался? Кажется, у нас гости!

Я тряхнул головой, приходя в себя. Наша «Тойота» уже неслась с большой скоростью по пустынному бездорожью. Плоская пустынная местность давала возможность обозревать окрестности далеко, и сейчас я ясно видел два белых джипа которые, похоже, свернули за нами с шоссе. Поднимая столбы пыли, машины догоняли нас, пусть медленно, но нагоняли.

– Это кто такие?

– Конкуренты – Ник досадливо сплюнул – в этом бизнесе правил нет. Каждый норовит кусок изо рта вырвать.

А чтоб… Только приехал – и уже по уши в дерьме.

Я начал оглядываться по сторонам – время еще было. Немного – но было. «Тойота» неслась на большой скорости, дороги как таковой не было, из-за тряски смысла стрелять на ходу не было – только патроны впустую израсходуешь. Недалеко от нас была горная цепь, уходившая куда-то за горизонт.

– Смотри!

Я ткнул пальцем в едва различимую дорогу между отрогов горной гряды. Кажется, здесь все-таки кто-то ездил, хоть и давно.

– Вижу!

– Жми туда!

План мой был простой как десятицентовая монета. Я рассчитывал на то, что пока о моем присутствии здесь никто не знает. Нужно было несколько секунд, на которые наш пикап выпадал из зоны прямой видимости. В это самое время я выскакивал из машины и занимал удобную позицию для стрельбы на склоне. Ник уводил их дальше – и тут мы одновременно открывали по ним огонь – Ник спереди я сзади.

– Их тачки тоже бронированные?

– Скорее всего! – выкрикнул Ник.

Этого еще не хватало… Чертова страна!

– Короче сюда слушай! Как только перевалишь через гряду – стоп! Я прыгаю! Проедешь метров двести, останавливаешься, занимаешь позицию! Бьем одновременно!

– А если там обрыв?!

– Тогда учимся летать! Б…! Машину веди ровнее!

Как назло машина была без электростеклоподъемников, я дернул за то, что мне показалось электростеклоподъемником и чуть не выпал из машины на ходу.

Выругавшись, все же разобрался – стекло опускалось если крутить небольшую ручку.

Держа левой рукой винтовку, правой я начал лихорадочно вращать ручку. Мерзкая, мелкая пыль ворвалась в кабину. Ремень винтовки я надел на плечо – при такой тряске выронить – запросто!

– Ты чего?

– Машину веди ровнее, говорю!

Высунувшись почти наполовину и лихорадочно удерживая равновесие, я вскинул винтовку, прицелился. Два «Нисан-Патруль», новой модели но на вид подержанные, испачканные как и наша машина были уже метрах в двухстах от нас.

– Ровнее, б…!

Палец лег на спусковой крючок, винтовка дернулась несколько раз, посылая в цель пулю за пулей.

В такой тряске попасть в водителя было невозможно и я целился просто в лобовое стекло. А машина точно бронированная – стекло не разбилось и даже не пробилось, но покрылось мутной паутиной трещин. Водитель снизил скорость, хотя опасаться было нечего – кругом плоскогорье, крути руль куда хочешь. Отстрелявшись по стеклу, я перевел перекрестье прицела чуть ниже и снова нажал на спуск. Пуля порвала переднюю покрышку, машина преследователей едва не перевернулась, но в последний момент водитель все-таки затормозил тяжелую машину. Одна готова.

Та-та-та-та.

А вот и ответ…

Со второй машины высунулся стрелок с автоматом и начал стрелять по нашей машине. Профессионально стреляет, сволочь… Знает что если стрелять длинными очередями, то большинство пуль уйдет «в молоко», только патроны израсходуешь и все. Поэтому стреляет кроткими, по два выстрела очередями. И метко стреляет, несмотря на тряску! Я только успел убраться в бронированный салон машины, как одна из пуль снесла боковое зеркало с моей стороны, еще несколько ударили в задний борт. Только бы по колесам стрелять не придумали…

– Только бы по колесам суки не ударили… – высказал я свои опасения.

– Не боись! – Ник боролся с вырывающимся из рук рулем, но ухитрялся сохранять расположение духа – в колесах вставки!

Молодец, позаботился… Вставки – полимерные вкладыши в бескамерные шины. Даже если шину разорвет вдребезги автоматная очередь, машина на такой вот вставке может проехать до ста километров. Трясти конечно будет немилосердно, но тут как говорится не до жиру… Такими вот вставками оснащались машины спецслужб…

– Готов? – крикнул Ник, машина была уже у самой гряды.

Я схватился за ручку двери. И как только мы перевалили за гребень, Ник резко нажал на тормоз. Машину повело влево, и я не дожидаясь пока она полностью остановится, прыгнул на каменистый холм, держа в руках винтовку. Ноги ударились об землю, тело вспомнило уроки морской пехоты и привычно сгруппировалось, я пробежал по инерции несколько шагов вперед и, не оглядываясь, бросился вверх по склону, ища глазами укрытие. Сзади рявкнул мотор «Тойоты», Ник рванул вперед по каменистому склону. Если повезет, преследователи ничего не заметят.

В голове как будто работал паровой молот, сердце гнало кровь пополам с адреналином по венам…

Я бежал вверх, понимая, что времени у меня – несколько секунд, после чего я должен найти укрытие. Иначе меня расстреляют как зайца на голом склоне из бронированной машины. Завывание мотора «Нисана» становилось все громче, но укрытие для себя я нашел. Группа камней метрах в десяти выше – за ней мог с трудом укрыться один человек, но большего мне было и не нужно. Я упал за камни как раз в тот момент, когда «Ниссан» преследователей перевалил за гребень.

Успокоиться. В таком состоянии стрелять нельзя. Вдох-раз-два-три-выдох. Вдох-раз-два-три-выдох…

Та-та та-та та-та

А вот и бандиты проявились. Впереди раздавался разноголосый грохот стрельбы, по меньшей мере один автомат. Метров сто пятьдесят. Кажется, пора.

Осторожно, стараясь не нашуметь, высунулся. Удобно устроил цевье винтовки на камни. Приник к прицелу, хотя на сто пятьдесят метров можно было стрелять и с открытым, просто некогда было снимать оптику.

Противники меня не замечали, им вообще было не до того, чтобы смотреть вперед.

«Ниссан» стоял с открытыми настежь дверьми, за ними прятались стрелки. Один белый, другой негр, оба здоровые и самое главное – одеты в одинаковую полувоенную форму.

Значит не бандиты – те в одежде единообразия не придерживаются и одеваются, кто во что горазд. Третий стрелок стоял в самой машине, оперев цевье винтовки с оптикой на откинутый вперед бронированный люк. Неслабо машина подготовлена, обычно люк сдвигается, а здесь специально был сделан большой люк в крыше для стрельбы, откинутая вперед крышка люка из стали выполняла роль шита, прикрывавшего стрелка. И вооружение – у одного R5, [45] у второго RUZI [46] кажется. А у третьего и того чище – винтовка с оптическим прицелом. Надо поторапливаться, снайпер это серьезно, может и грохнуть брательника. Со снайпера и начнем.

Щелк!

Тяжелая пуля ударила снайпера в спину, он дернулся как от удара тока, выронил винтовку и начал оседать в открытом люке машины. Полуавтоматический механизм моей НК417 сработал мгновенно, с мягким клацаньем выбросив отработанную гильзу и досылая в ствол новый патрон. Не мешкая, я навел винтовку на второго, с R5.

Щелк!

Автоматчик, чья спина была полностью открыта для нападения сзади, навалился на дверцу машины, выронив оружие и судорожно цепляясь за металл.

Ба-бах ба-бах ба-бах

Твою мать! Ошибся!

Вторым я застрелил бойца с наиболее мощным из остававшегося оружия, он стоял на той стороне машины, которая была обращена ко мне. И спрятаться он мог, лишь нырнув в бронированный салон машины. А вот третий, последний просек что происходит и трижды, отработанными короткими «двойками» пальнул в мою сторону.

Одна из пуль чиркнула по камню совсем рядом со мной, выбив мимолетную искру. Сам же автоматчик мгновенно присел, выходя из прицела. И теперь его защищал от моих пуль борт бронированного «Ниссана», а от пуль моего брата – открытая дверца машины.

Мать его. И с братом связи нет – раций у нас не было. Не скоординируешься.

Я вскочил из-за укрытия и бросился влево, открывая себя. Опасно – но другого выхода не было. Мне нужно было полностью простреливать водительское место – иначе этот шустрик заскочит в машину, закроет бронированные двери, сядет на место водителя – и наделает дел.

Ба-бах ба-бах

Еще четыре выстрела, но неприцельно. Кажется в воздух. Для того, чтобы я не слишком скакал по горному склону, чтобы опасался словить случайную пулю. Молодец, соображает…

Прицелился в колесо – и опустил винтовку. Смысла нет. Мне пришла в голову мысль.

Что машина – неплохой боевой трофей и может быть удастся взять ее с собой.

Бронированный джип, совсем новый, не знаю, сколько здесь стоит – но явно немало.

Что же делать? Не надо забывать и о том, что время на исходе – ведь за гребнем остановилась вторая машина противника. Перестрелку бойцы, сидевшие в той машине, не могли не слышать. Может они уже у меня за спиной?

Если не знаешь что делать – делай шаг вперед! Так говорил Морихей Уесиба, отец японских боевых искусств. Когда-то давно в детстве я занимался, почти все забыл сейчас – но это я помнил. Если не знаешь что делать – делай шаг вперед!

Универсальное правило, не раз помогавшее мне в жизни.

Решившись, я бросился вперед. Закинул винтовку за спину, сейчас она мне не нужна.

Дуэль – или я или он. Не совсем честная – я полностью открыт и с пистолетом, а противник почти полностью прикрыт бронированной тушей «Ниссана» и с автоматом. Но какая есть – дуэль не выбирают.

Держать мушку ровной! В голове было только это, ноги сами несли меня по склону.

Потом я смотрел на этот склон и удивлялся тому, что не упал. Но не упал.

Перед глазами, в какой то дымке, в застилавшей глаза пелене вырастал силуэт негра, медленно наводившего на меня пистолет-пулемет. Он чему то улыбался, улыбался широко и радушно, черная точка ствола следила за мной… И в тот самый момент, в момент когда противник нажал на спуск – этот момент я почувствовал каким-то сверхъестественным чутьем, приходящим только после участия в десятках перестрелок, я резко кувыркнулся вперед и вбок. Как на учениях на стрельбище – вперед, вбок, через голову, сжимаешься в комок, земля летит на тебя со страшной скоростью. Обычно на голове у меня при выполнении этого упражнения была каска – но сейчас ее не было, и я с размаху шарахнулся головой об твердую как камень землю. Чуть выше, роем рассерженных шмелей пролетели пули, но я уже выполнил кувырок и пришел в положение для стрельбы с колена. Мушка пистолета перечеркнула черное, лоснящееся, оскаленное в улыбке лицо.

Бах! Бах!

После первого же выстрела на месте левого глаза моего противника появилась черно-красная дыра, вторая пуля прошла уже выше. Но и одного попадания в голову пулей сорок пятого калибра была достаточно – взмахнув руками, негр исчез за бортом внедорожника.

Бах!

Левый бок обожгла резкая боль, как будто ударили молотком сзади. Я снова перекатился – и следующая пуля ударила совсем рядом, в то место где только что был я, выбив фонтанчик красноватой каменистой почвы.

Прямо передо мной, выше, метрах в восьмидесяти – ста стояли еще двое – из той самой машины, которую я остановил выстрелом по колесам. Их силуэты четко как в тире, выделялись на фоне неба. Оба они наводили на меня пистолеты – пулеметы – и я не успевал. Не успевал достать висящую за спиной винтовку.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Щелк.

Быстро, почти в темпе автомата, я выпустил одну за другой семь остававшихся в магазине «Кольта» патронов. Только для того, чтобы отпугнуть, сбить атаку.

Пистолет с сытым лязгом встал на затворную задержку.

Та-та та-та та-та.

Кажется, и Ник стреляет издали. Только поздно.

В себя я пришел через секунду-две, когда стрелял – вообще не соображал. Чисто на инстинктах, так бывает. И с удивлением увидел две черные туши… Одна мешком лежала на самом верху, вторая медленно сползала вниз… Я же как ни странно – жив до сих пор.

Поднялся, медленно как старик. Левый бок жгло словно огнем, перед глазами плыла пелена. Сунулся рукой, ощутил мокрое тепло. Поднес к глазам – так и есть…

Совсем рядом резко, выбрасывая камешки из-под вездеходных шин, резко затормозила «Тойота».

– Цел?

– Да пошел ты! – выдохнул я, закашлявшись – вечно сам в дерьмо влипаешь, и меня за собой тащишь.

– Подожди! – Ник разорвал индивидуальный пакет, какой обычно брали с собой охотники, разрезал одежду, сыпанул на рану какой-то гадости. От боли потемнело в глазах.

– Ты что, охренел? Тебе бы только коновалом работать…

– Не ругайся… – поверх раны Ник приложил перевязочный пакет, отрезал несколько кусков гидроизоляционной ленты, закрепил – на, выпей!

Коньяк обжег небо и горло, огненным шаром провалился в пищевод. Как ни странно, немного полегчало, в голое прояснилось.

– Тачку заберем? – поинтересовался я, вставая на ноги, не без помощи Ника – кажется целая совсем…

– Ну, ты жук! – расхохотался Ник – все к себе гребешь!

– Ну не от себя же, как ты – сказал я – тащи трос!

С трудом, матерясь и чертыхаясь, прицепили «Ниссан» тросом к «Тойоте». Повезло – в «Ниссане» была механическая коробка передач, и с буксировкой проблем не должно было быть. Зацепили на короткую сцепку, коробку перевели в «нейтраль» – должны дотащить. Оружие брать не стали – мало ли что на нем висит, а нам еще работать в этой стране. Своего достаточно.

Залез на пассажирское сидение «Тойоты», пристегнулся. И почти сразу же провалился в черную пропасть беспамятства…

 

 

16

 

Картинки из прошлого

Южная Родезия

Операция «Мардон»

Аэродром Мтоко

Сто километров от Солсбери

Начало октября 1976 год [47]

 

– Глянь-ка, Родж! Кого несет нелегкая?

Роджер де Вет, командир роты САС, специального авиадесантного полка Родезийской армии приподнял панаму, которой он накрыл лицо и посмотрел на дорогу, ведущую к пятому ангару, где в данный момент находилась его рота САС. Сам же Роджер и еще пара офицеров, пользуясь свободной минуткой, отдыхали на крыше ангара.

– Кажется, штабная…

Защитного цвета армейский «Лендровер», без проблем пройдя КПП на въезде в аэродром поехал по узкой дорожке. И кажется, именно к пятому ангару. А это значит – покой нам только снится…

– Сидите пока здесь, не высовывайтесь! Я пойду узнаю… – с этими словами капитан Роджер де Вет поднялся из установленного на крыше шезлонга, набросил куртку. Стоял октябрь, поздняя осень, но радующие не по-осеннему горячим солнцем деньки, такие как сегодня еще выдавались.

По узкой лестнице капитан де Вет спустился вниз, в ангар и почти сразу столкнулся с порученцем из штаба – белобрысым юношей в армейской форме, которая была ему слишком велика. Кажется, он видел этого пацана в штабе в Солсбери.

– Сэр, вы капитан Роджер де Вет?

– Нет, я Роберт Мугабе, [48] – усмехнулся Роджер.

Лицо юноши оставалось таким же серьезным и сосредоточенным, шутки он не понял.

– Да, я капитан Роджер де Вет, сынок… Собственной персоной.

– Сэр, вас вызывает майор Робинсон. Прямо сейчас. Машина ждет. Брать с собой ничего не нужно.

Так и есть… Судя по тому, что учебное патрулирование, на котором его рота была несколько часов назад, срочно свернули и перебросили подразделение на аэродром под Солсбери, что-то действительно замышлялось.

– Майк!

Лейтенант Мартенс, увлеченно о чем-то споривший с пилотом «Дакоты» [49] в нескольких метрах от них повернул голову.

– За старшего!

– Есть!

 

Солсбери, штаб САС Штаб САС в Солсбери представлял собой несколько комнат, не самых лучших на втором этаже здания министерства обороны. Частенько эти комнаты пустовали – штабных работников в САС почти не было, даже его руководитель, майор Робинсон в прошлом был оперативником да и сейчас иногда, несмотря на категорический запрет, подключался к оперативной работе. А разведданные САС получал от министерства обороны и Спецотдела [50] в уже готовом для реализации виде. Так что работу САС можно было выразить в трех бессмертных словах Юлия Цезаря «Пришел, увидел, победил».

Майор Робинсон сегодня был в штабе, примостившись в своем кабинете, в котором он бывал столь нечасто, что письменный стол часто покрывался слоем пыли. Однако сейчас стол был чисто вытерт, окна открыты для того, чтобы проветрить затхлый кабинет, на столе была расстелена карта с какими-то пометками, а майор Робинсон, засунув берет под погон, вооружившись лупой и линейкой что-то измерял на карте и делал записи в лежащий рядом блокнот.

Постучав в дверь, Роджер зашел в кабинет к своему непосредственному начальнику и командиру. Особых церемоний в Родезийской армии не было, было просто не до этого.

– Заходи – коротко бросил Робинсон, указав на место рядом с собой – и взгляни сюда.

Перед майором Робинсоном была расстелена карта, изображающая часть Родезии и полностью – соседнюю страну Мозамбик, где совсем недавно к власти пришло «черное», прокоммунистическое правительство. С этого времени, ситуация в зоне «Отбойщик» [51] только ухудшалась, с начала этого, 1976 года скауты Селуса уже провели там несколько специальных операций, по нарастающей, одна масштабнее другой. Но ситуация не улучшалась, новый президент Мозамбика Самора Мозес Машел [52] не просто разрешил террористам ЗАНЛА и ЗИПРА открывать на территории его страны лагеря подготовки боевиков, но и помогал им деньгами, имуществом и оружием, щедро делясь всем тем, что бесплатно поставлял Советский Союз и другие страны Варшавского договора. Проблему надо было как то решать.

– Я так понял речь идет о какой-то операции на территории Мозамбика – осторожно спросил де Вет.

– Верно.

– В таком случае, почему к ней привлекают нас? «Скауты» уже не справляются? – в голосе капитана САС Роджера де Вета прозвучала ядовитая ирония. «Скауты Селуса» и Родезийская САС недолюбливали друг друга.

– Дело в том, что масштаб операции таков, что «Скауты» действительно не справятся в одиночку. Поэтому наше родное командование начало вспоминать, кто лучший в Родезийской армии и совершенно случайно вспомнило про САС.

– И с чем же таким не справятся «Скауты»? Надо перевести старушку через дорогу? – с улыбкой пошутил де Вет.

– Да нет, кое-что посерьезнее… Намного серьезнее… Ты ведь в курсе насчет Родезийской конференции урегулирования?

Майор де Вет кивнул. Эта конференция должна была открыться двадцать восьмого октября 1976 года в Женеве, Швейцария, на ней должны был присутствовать и Роберт Мугабе, главарь террористов и лидер ЗАНЛА и Джошуа Нкомо, тоже главарь террористов и лидер другой организации, ЗАНУ и Ян Смит, герой второй мировой и премьер-министр никем не признанной Родезии и Генри Киссинджер, госсекретарь США, который собственно всю эту кашу и заварил. Тольку от этой политической говорильни не ожидала ни одна ни другая сторона, но на приглашение госсекретаря США следовало откликнуться в любом случае. А поскольку и та и другая сторона слишком хорошо знала Мао Цзе Дуна, с его знаменитым изречением «Вы не можете получить за столом переговоров больше, чем вы выиграли на поле брани». Поэтому и та и другая сторона готовились к серьезным инцидентам во время или накануне конференции…

– Знаю, конечно – пожал плечами де Вет.

– Так вот. На границе, с мозамбикской стороны наблюдается нездоровое шевеление. Последствия летних рейдов и налетов САС, когда большинство лагерей подготовки террористов были уничтожены, всем миром и не без помощи Советского союза ликвидированы. Привезено новое оружие, в том числе и тяжелое. Судя по всему перед конференцией или во время ее следует ждать чего-то серьезного – от массированных террористических атак, до прорыва границы крупными силами как боевиков, так и армии Мозамбика и наземного вторжения. Принято решение нанести превентивный удар. Генерал Уоллс утвердил план проведения расширенной специальной операции, проводимой совместными силами САС, «Скаутов Селуса», «Скаутов Грея», [53] полка Родезийской Легкой пехоты и придаваемых подразделений. Кодовое название операции – оперативный план «Мардон». В ходе проведения специальной операции планируется нанести удар по логистической системе ЗАНЛА одновременно в двух направлениях. Первое направление, северное – провинция Тета, предполагается нанести удар одновременно на водохранилище Кабора-Басса и по окрестностям города Тета, где находится немало складов ЗАНЛА. Это на севере. Южное направление – тоже работы немало. Предполагается инфильтрация через границу в районе Виа Салазар, почти на стыке границ ЮАР, Мозамбика и Родезии и нанесение одновременных ударов по железным дорогам и базовым лагерям боевиков в районе Читанды, Чигамане, Махайлы. Дальше ударная группа делится на две части. Первая часть продвигается на Массангену, вторая – на Жорже-до-Лимпопо, по дороге взрывая железнодорожное полотно, ликвидируя базы боевиков. Дальше – отход на территорию Родезии. В принципе все.

Роджер де Вет изумленно присвистнул, глядя на карту, на которой карандаш майора Робинсона оставил немало следов, обозначая пути движения спецгрупп, объекты подлежащие уничтожению и маршруты эвакуации.

– Сэр, здесь работа для воздушно-десантной дивизии, причем усиленной. Насколько я помню, вот здесь и здесь – капитан де Вет ткнул пальцем в карту – у мозамбикцев танки. Русские сбросили им все железное дерьмо, которое им самим уже не нужно, в основном Т-34 времен второй мировой и Т-55. Но все же это танки, сэр!

– Да какие там танки – улыбнулся Робинсон – на, почитай свежую сводку. Эти обезьяны вытащили из танков аккумуляторы и используют их для подключения вентиляторов и освещения в палатках. По меньшей мере, восемьдесят процентов бронетехники, которую поставляют им красные, приходит в негодность практически сразу. Боеприпасы, а иногда и оружие доблестная мозамбикская армия бросает у дороги, возвращаясь со стрельбища – чтобы назад не тащить, не утруждаться. Я бы в это не поверил – но Скауты, которые уже не раз побывали в Мозамбике, частенько собирали боеприпасы по обочинам дорог. И даже русские военные советники не могут прекратить этот бардак. Так что на масштабную танковую атаку рассчитывать не стоит. Ну а одиночный танк, в конце концов, можно и из РПГ подбить, ни Т-34 ни Т-55 гранату РПГ-7 не держат.

– А блокпосты? Только на юге я насчитал, по меньшей мере, пять блок-постов, которые мы вынуждены будем пройти по направлению к цели. Кроме того, операция растянется на несколько дней, в один день такой объем работы не провернуть. После первой же акции мозамбикская армия поднимется по тревоге, появятся подвижные заслоны, мобильные поисковые группы. Вполне возможно их будут возглавлять советские военные советники, а это совсем не то же самое, что «черные» полевые командиры. И как мы будем работать?

– Вот и давай решать – как. А не языком чесать. Или мы не САСовцы и командование ошиблось, назвав нас лучшими?

 

 

17

 

Через две недели

Южное направление удара

Сектор Газа [54]  

Район Вила-Салазар

 

Ночь в Африке наступает быстро, раз – и как будто выключается свет. Вот и сегодня – буквально за несколько минут солнце провалилось за горизонт, уступая место черной, бархатистой тьме.

Ночь – время хищников. На охоту выходят львы, леопарды, гепарды. Леденящим душу хохотов обозначают свое присутствие стаи гиен. Глупец тот, кто считает гиен слабыми – стая может отнять добычу даже у львиц, если поблизости нет льва. [55] То тут то там в буше раздавался визг, рев или мычание – это значило, что очередная охота увенчалась успехом. Но самый страшный хищник в буше – это, конечно человек.

Южное направление удара было сложным, потому что здесь было несколько городков поблизости и перейти в открытую границу, и не быть при этом засеченным было невозможно. Из этих же городков боевики могли получить внушительное подкрепление.

Ситуация осложнялась тем, что в этом районе проходила стратегическая железнодорожная магистраль, ведущая из порта Мапуту на побережье Мозамбика, Через два пограничных города – Малверния в Мозамбике и Вила-Салазар в Родезии на Рутенгу и дальше ветвилась на Булавайло, Гвело и другие города, уходя как в ЮАР так и вглубь континента. Конечно, если бы через эту дорогу шел экспорт родезийского мяса и полезных ископаемых, а навстречу им двигался бы поток товаров в саму Родезию – взрывать бы ее никто и не подумал. Но сейчас на Родезию были наложены экономические санкции, а использовалась и активно использовалась только мозамбикская часть железнодорожной ветки – советские корабли с оружием разгружались в порту Мапуту, и затем оружие по железной дороге развозилось по всему Мозамбику, попадая как мозамбикской армии, так и боевикам ЗАНУ и ЗАНЛА.

Такое использование железной дороги Родезию совсем не устраивало…

– Пора!

Из кустарника, размытыми черными тенями, которые сложно заметить на фоне ночи даже с нескольких метров поднялись люди. Несколько человек, в простой грубой одежде защитного цвета, бородатые (в буше бриться было некогда, негде и нечем) с винтовками FAL, ручными пулеметами РПД и огромными рюкзаками за плечами. У них была ночь на то, что перейти границу, запутать следы и уйти вглубь территории Мозамбика так, чтобы их не засекли пограничные патрули. Можно было, конечно попробовать перейти и днем, тем более что пограничных патрулей в зоне прямой видимости не было, но командир группы, единственный кто был посвящен в замысел всей операции, учитывая важность операции решил не рисковать. «Скауты» вообще старались делать все наверняка и без лишней надобности не рисковали…

А еще надо было пройти сквозь сплошное минное поле, перекрывающее пограничную зону и переправиться через речку, полную крокодилов. Причем переправиться через кишащую крокодилами реку ночью было относительно просто – ночью крокодилы спят, и если их не растревожить, ничего страшного не произойдет. А вот минное поле…

Несколько десятков метров ничейной земли, густо, почти впритык усеянного минами самых разных конструкций. Здесь были и лепестки – легкие, без единой металлической детали мины, устанавливаемые внасыпку из автоматических систем минирования без заглубления в землю, наступишь – прощай ступня. [56] Были и более мощные противопехотные мины, устанавливаемые саперами вручную с заглублением в землю, наступишь – прощай не только ступня, но и вся нога. Были противотанковые мины, но их можно было не опасаться – они не срабатывали на вес человека. И наконец, были растяжки с минами «Клеймор» – самые страшные. Мины направленного взрыва, при подрыве широким веером разбрасывающие осколки на несколько десятков метров.

Одна такая мина могла уничтожить небольшой отряд.

Конечно, в свое время скауты, для обеспечения возможности скрытого перехода через границу, разминировали пару троп, настолько узких, что можно было проползти только одному человеку со снаряжением, отметили их своими условными знаками. Но за то время, пока они пользовались тропой последний раз, могло произойти все что угодно. Животное каким-то чудом могло передвинуть метки, обозначавшие место прохода. То же самое могли сделать и «терры», если догадались что это такое. Поэтому каждый скрытый переход границы превращался в своего рода русскую рулетку, в игру со смертью.

Проводник – его роль в разведпатруле исполнял обычно самый опытный скаут, умеющий в совершенстве читать следы как животных так и людей замер, опустившись на одно колено и выставив вперед ствол винтовки. Остальные бойцы небольшого отряда заняли позицию в нескольких шагах от него, направив стволы винтовок и ручных пулеметов на все стороны света. Минуты текли неспешно, одна за другой, пока проводник, наконец, не решил, что впереди безопасно и не подал сигнал рукой.

Спецгруппа в составе двенадцати человек, бесплотными призраками двинулась вперед.

Начало минного поля было обозначено мотками колючей проволоки и табличками с предупреждением о минной угрозе, расставленными через каждые сто метров. Наличие и местоположение минного поля особо не скрывалось, разминировать его у террористов просто не хватило бы квалификации.

Бойцы залегли. Мимо следопыта прополз сапер, его винтовку и рюкзак забрали товарищи. В руках у него был простой крепкий тонкий колышек для того, чтобы протыкать впереди землю. Колышек (использовать к примеру автоматный шомпол было опасно – некоторые мины реагировали не металл) да собственные руки, которые по чувствительности дадут фору и рукам хирурга – вот и все снаряжение. К самому краю минного поля подползли еще два скаута, подняли витки колючей проволоки, подложили под них свои рюкзаки, сделав проход достаточный для того, чтобы проползти человеку. Бойцы сняли рюкзаки – с рюкзаком на спине под колючей проволокой не проползешь, надо тащить за собой. Сапер осторожно пошарил в невысокой траве, его руки почти сразу наткнулись на заглубленный в землю и выступающий на несколько миллиметров колышек, обозначавший правую границу коридора. Сапер отсчитал примерно восемьдесят сантиметров и обнаружил второй колышек.

Есть. Несколько точно таких же колышком вбито по дороге, да и дорога сама не слишком длинная, всего метров двадцать. Но шарить в траве надо осторожно – помимо мин здесь были и змеи, уж они ползали по минному полю совершенно свободно.

Выдохнув, сапер осторожно двинулся вперед.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, «Скауты» разделились. За ночь они успели не только перейти минное поле, переправиться через пограничную реку, но и уйти на десять километров от границы. Теперь же их дороги расходились. Каждой группе, в которую входило по два-три скаута в зависимости от сложности объекта наблюдения предстояла своя дорога по вражеской территории, в глубоком тылу.

Задача была простой – избегая дорог, человеческого жилья, звериными тропами незаметно просочиться к намеченным объектам, провести их доразведку, передать информацию в штаб. Не обнаруживать себя ни в коем случае, боестолкновений избегать любой ценой. Дальше – ждать приказа из штаба – либо ждать гостей и отступать вместе с ними, либо уходить обратно к границе самостоятельно.

 

 

18

 

Тот же день.

Северное направление удара

Район г. Котва

 

В отличие от южного направления, на северном направлении проникать тайно, пробираясь ползком через минные поля смысла не было. Местность была достаточно гористой и плохо приспособленной для установки сплошных минных заграждений.

Поэтому на первый взгляд задача инфильтрации была не слишком сложной. Но это – только на первый взгляд.

Два вертолета «Алуэтт» высадили их ближе к вечеру в десяти километрах от мозамбикской границы. Несколько человек с оружием и рюкзаками, одетые в обычные обноски, примерно, такие как носят партизаны. Лица белых бойцов (а в группе были и черные, и никаких проблем по этому поводу не было) были выкрашены специальной черной краской, раз