Проверка работ 2-го тура группового этапа ЯнКо-8

Участник номер 1

 

Тема: Пятнадцать

 

Dekadens

 

Так сложилось истерически —

Подцензурный голос жизни

Миновал аллегорически

Три минуты до репризы.

 

Их приют любвеобильности

Для меня — драконье логово,

Что замкнет в меморабилию

Воплощение убогого.

 

Здесь, на грани неподъемного,

Мне как будто вновь пятнадцать —

Примеряю образ ворона

Между толпами паяцев.

 

Мертвый луч — Стокгольм-парадный —

Льет закатными чернилами.

Самый распоследний праведник

Расписался бы в бессилии.

 

Тем, кто не был по ту сторону,

Не понять моей иронии.

 

Хорошее начало стиха. «Сложилось истерически» - забавный парафраз на «исторически сложившееся», задающий тон всему стихотворению. Правда, впечатление сразу немножко подпортилось грамамтической рифмой «истерически-аллегорически», и в целом, как мне показалось, довольно туманным смыслом первого катрена. Уверен, что фраза «подцензурный голос жизни миновал аллегорически три минуты до репризы» наполнена для автора глубокими и богатыми смысловыми тонами, но я в целом просто их не улавливаю. Дальше – не лучше: я пытался гуглить словосочетания «Мёртвый луч» и «Стокгольм-парадный» в надежде, что они дадут ключи к пониманию, но увы, понятно только, что речь идёт о шведской загранице (на что намекает и не по-английски написанный Dekadens). Самодостаточным выглядит только катрен про образ ворона – и он хорош, да. А в остальном, действительно, точь-в-точь как в последнем двустишии – иронии не понял.

Я вообще не очень хорош в раскрытии поэтических загадок, и оттого, возможно, не слишком ценю их: как по мне, хороший стих хорош сам по себе. А пасхалки, отсылки и аллюзии – специи на этом блюде, и они могут либо удачно дополнять его, либо нет. Но когда вся задача дегустатора сводится к распознанию состава специи, быстро наступает изжога.

 Участник номер 6

 

Пятнадцать

 

В горах - мириады небесных веснушек.

В горах всё становится медленно-вечным -

Крупинки из сахарных звёзд сыплешь в кружку,

А небо кладёшь одеялом на плечи.

 

В больших городах никогда не темнеет.

Здесь солнце, луна - на железной цепочке.

Свет вывесок - ярче, все звуки - сильнее!

Все люди - в надёжных домах-оболочках.

 

И если наверх ты посмотришь когда-то,

То в свете огней и просвете высоток

Увидишь и звёзды - чуть больше десятка

(От силы пятнадцать) больных, полустертых.

 

Куда города их от жителей прячут?

Крадут, запирают в огромный реактор?

Пускают по венам приборов горячих?

Огранкой хотят превратить в бриллианты?

 

А может быть, сами усталые звёзды

Покинули город и двинулись в горы,

Чтоб, падая через разреженный воздух,

В последнем полёте сгореть метеором.

 

А нам остаётся смотреть исподлобья,

Как там, на далёком лице синей ночи,

Остались, небесным веснушкам подобны,

Пятнадцать последних сияющих точек.

 

Мне нравится композиционная целостность, завершённость стихотворения. Иногда кажется, что в поэзии этот элемент необязателен, но, согласитесь, когда текст скреплён не только мощными скрепами ритма и рифм, но и непрерывными смысловыми линиями, это смотрится особенно хорошо. Здесь композиция не слишком сложна: мы начинаем с противопоставления гор и города (отличное смысловое созвучие, кстати), построенном на косвенном признаке того, как выглядят в этих локациях звёзды, затем делаем несколько фантастических предположений о судьбе «городских» звёзд, в ходе которых возвращаемся к тем же горам, «кольцуя» композицию, но в конце фокус повествования «отъезжает», открывая, собственно персону наблюдателя (из здесь ещё раз кольцуем удачным образом звёзд – «веснушек»). Повторюсь, несложно, но симпатично.

Есть здесь и остальные компоненты удачного стиха: сочная образность (и яркое чаепитие под горным небом, и полустёртые городские звёзды), удачные рифмы (какие-то удачнее, какие-то не столь, но непредсказуемые «бриллианты – реактор», например, хороши), интересные детали («солнце, луна - на железной цепочке»). Считаю работу получившейся.

 

Участник номер 2

 

На волосок от провала

 

Свидание

 

Удержи -

завтра я ни во что не поверю...

Удержи -

хоть на час, хоть на миг, хоть на взгляд!..

Мне вся жизнь - промежуток от стула до двери,

Столько лжи в том, чтоб не обернуться назад...

 

Не успеть ни заполниться мне, ни запомнить.

Мне вся смерть - тонкий твой размотать волосок.

Круговерть мною прежде покинутых комнат -

Это ведь просто где-то прочитанный сон...

 

Волосок - до провала во мглу коридоров,

До часов в затхлом сумраке смардных глубин,

Будь еще хоть секунду такой непокорной -

Я спасен, словно Гарри, лишь силой любви.

 

Вот бы мне улететь на твоем гиппогрифе,

Там уж - нет, ни волос и ни губ не отдам,

Вот бы мне...

Заключенный Навальный, на выход!

Просто - верь... После стольких - ты помнишь? - всегда.

 

Можно сколь угодно обсуждать и даже осуждать имеющуюся в стихе «актуальную политическую повестку», но сделан он, как по мне, остроумно. Мне очень понравилась эта игра с формой, скрепляющая внутренней рифмой строфу: не сказать, чтобы это было изобретение, но звучит очень интересно. Мне понравилась эта чехарда смыслов, наслаивающихся друг на друга и расширяющихся в целую картину: от смутной картины «промежутка от стула до двери» в первом катрене, перескакивающая во втором через покинутые комнаты к волоску, раскручивающемуся уже в «гарррипоттеровские» ассоциации в третьем и эффектным кульбитом приводящая ко всем известному персонажу в финале. Интересно, что всё это срастается воедино, в общую картину, в которой сыграли и любовная тема, и «казематный» мотив, и волосок, и даже Гарри (хотя, возможно, и не было придумано сразу, целиком, а возникло «в процессе» - но это не отнимает находчивости у автора). Да, конечно, тему Поттера в современных российских реалиях обыграл ещё полтора года назад Саша Васильев (а за ним ещё куча эпигонов и полемистов), но всё же, как мне кажется, у него это было немного не так изящно, кое-какой вклад в копилку современной российской поттерианы стих делает. Конечно, приём с «актуалочкой», тем более, такой «взрывоопасной» - не самый чистый, но провокационных текстов вообще становится на «Янтарном» год от года всё больше, и я, честно, не знаю, что с этим делать, потому, что, ну, в общем, и сам люблю иногда завернуть что-то провокационное и не всем приятное.

 

Участник номер 19

 

Тема: На волосок от провала.

 

Провал

Там, на краю провала растёт трава,

Кружит капустница – жёлтый, тревожный знак.

Как это? Шла, не тужила, и вдруг – провал!

Шаг между мной и бездной… короткий шаг.

 

Гляну я в бездну… а бездны-то нет, увы.

Метра четыре, не больше, а что потом?

Узкий карниз, и у самой кромки травы

Кружит капустница желтым, больным пятном.

 

А наверху слоится стена скалы,

Что если вверх забраться? Невысоко…

Метра четыре, да мёртвых корней узлы.

Камень – сыпучий, крошится под рукой.

 

Я подтянусь, доползу… Доползла – и вот

Передо мной по канонам дурного сна,

Кружит капустница, а надо мной встаёт

Хрупкий слоистый камень – ещё стена.

 

Там на краю провала, как в янтаре

В матрице бреда застыл жёлтых крыльев пляс.

Что если просто упасть и лежать – смотреть?

Просто упасть и сдаться – в который раз?

 

Встань, поднимись! А не можешь идти – ползи!

Там, вдоль стены, где-то должен быть поворот!

И под рукой вместо камня металл скользит.

Лязг, темнота. Я проснулась, и я в метро.

 

Если ты вскинешься, грязь пропахав лицом:

«Это провал, не хочу ничего решать!»,

Помни: ты делаешь шаг в этот смертный сон,

Где жалкой бабочкой бьется твоя душа.

 

Сон отступает, но помни, пока жива:

Там, на краю провала, растёт трава.

 

Весьма интересная трактовка темы, обыгрывающая два значения слова – буквальное и иносказательное (которое, при этом, уже вошло в язык едва ли не как главное, первое). Очень хорош центральный образ стихотворения – жёлтой бабочки-капустницы, парящей на границе провала: это по-кинематографичному красиво, «кадр» вновь и вновь взоникающий в фокусе нашего внимания. Смотрится великолепно. Трава на краю провала – это, кажется, доступный парафраз ржи, растущей надо пропастью, из развёрнутой метафоры Сэллинджера, и то, что она композиционно кольцует стихотворение, весьма значимо, это создаёт атмосферу непреходящей тревоги, которая подчёркивается и изобразительными средствами: больное жёлтое пятно, мёртвые корни, дурной сон… Практически в каждом катрене есть тот или иной маркер, подчёркивающий опасность и некоторую болезненность происходящего, в результате повествование получается очень атмосферным. Чего чуть-чуть не хватает этому тексту, как мне кажется, так это логики. Воображая себе эту сновидческую картину, мне как-то не получается её представить во всей полноте, при всей образности: где провал, где стена, вниз 4 метра, или вверх, либо же всё это сюрреалистическая панорама Эшера, где не имеет значения направление (нормальная, кстати, трактовка, вполне вяжущаяся со всем происходящим, правда, чуть-чуть диссонирующая с «моралью басни», точнее, с самим фактом её наличия). Возвращаясь к образу души-бабочки – образ очень красивый, но по-логике, бабочке-то как раз провал ничем не грозит, и трава на обрыве для нёё – самое то. Либо же образ бабочки здесь двойной – она и о душе, и о приманке, маскирующей опасность? Не могу сказать, что все эти вопросы сильно портят работу – она, на мой вкус, весьма удачная – но меня чуть-чуть запутывают и сбивают с толка.

 

Участник номер 3

 

"Жестокость как искусство"

 

Зимний день причёсан модно

И умыт.

Достаёт охотник порох

Из сумы.

 

Дуло дрогнет в предвкушеньи,

Будто кисть:

Перед ним лежит поляны

Белый лист.

 

Вновь идёт волною море

Пёстрых кофт,

На холсте мазком солёным -

Кровь волков.

 

Скоро будет холст истоптан

И изрыт,

Синим ляжет след ботинок

И копыт.

 

Изумруд фазаньих перьев -

Летний луг,

Пурпур - ярче, чем румянец

У подруг.

 

Станет бликом на картине

Каждый крик.

Шут рога ко лбу приложит -

Вот шутник!

 

Будет дробью бит оленя

Нежный мех,

Стон последний заглушит

Беспечный смех...

 

Схлынет стая человечья,

С ней - вожак.

 

Холст с картиной славной бойни

Скроет мрак.

 

Что же, во многом красивая трактовка темы, чувствуется, что автор не чужд миру искусства, и, в частности, изобразительного. Лесная поляна, на которой предстоит разыграться жестокому действу охоты, как полотно художника – очень сильный образ, и автор вполне широко его раскрывает. Здесь и дрожащая в предвкушении кисть дула, и солёный мазок крови, и синие следы на снегу (очень тонко подмечено, на холсте их писали бы именно синим!), крики, как блики… Хорошая, плотная образность, отлично подходящая к трактовке темы и успешно работающая на общую картину (ага, тоже картину). Тема раскрыта, считаю, очень здорово.

Не обошлось, правда и без вопросов. Возможно, я просто плохо себе представляю охоту (ни разу не участвовал, и не планирую), но что там такое «море пестрых кофт»? Не могу понять просто. Не очень понял катрен с «изумрудом» и «пурпуром». Образность летнего луга не коррелирует с зимней картиной, представленной нам ранее, как и подруги – что за подруги, чьи, откуда? Катрен, начинающийся со «Станет бликом…» лучше бы поменять местами с последующим, тогда по крайней мере станет понятнее, откуда у шута рога. Строки «Стон последний заглушит Беспечный смех...» дают сбой по ритму. Но главная моя претензия всё-таки к рифме: две рифмованных строки на четверостишие – это слишком просто)

 

Участник номер 18

 

Тема - Жестокость как Искусство

 

Представление.

 

Сквозь закрытые веки я пальцы твои узнал.

Мне бы голоса, но согласился его отдать.

Руки рыбами белыми тянут плавник к узлам.

Отдаю тебе власть, я в ладони твоей - вода.

 

Ты плетёшь мои волосы, клеишь мое лицо,

Обвиваешь запястье верёвкой, с крылом родня.

Поднимай!

Это будет полёт над толпой слепцов,

Не желавших к холодному небу глаза поднять.

 

Вот правдивая суть восхождений на пьедестал:

Или ты творец, или тварь под рукой творца.

Для меня - трансформация, жёсткая твердь креста,

Для меня только мука, не знающая конца.

 

Мой палач,

Пусть откроются рты для проклятий злых.

Это плата за правду, за искренность наших тел.

Это латы толпы.

В пыльной кухне, из под полы,

Под закрытыми веками - вспомнят как я летел!

 

А тебе каково эти жилы тянуть из рук?

Рвутся мышцы и клятая соль по лицу ползет.

Высекая из боли божественную искру,

Ты не в праве сломаться, ты должен идти вперёд,

 

Будет солнце палящее с плотью моей в ладу.

Будет плотными струями в голову дождь хлестать.

Я на плаху искусства бездушный покой кладу,

Чтоб слезливые взгляды толпы закалились в сталь.

 

Скоро мукам смертельным наступит конец, пойми.

Я шедевром останусь, беспечным огнём горя.

А тебе - разрываться для зрителей каждый миг,

Проживать умирание тысячу раз подряд.

 

 

Открываю глаза, на ладонях моих - зола.

Я на сцене,

И светят прожекторы в зал пустой.

А вокруг - никого, только битые зеркала.

 

Ох. Ну, мне кажется, это глубоко! По сути своей родственная одному из любимых моих стихов – пастернаковскому «Гамлету», устанавливающему глубинное родство между актёром и сыгранным им персонажем, эта работа идёт дальше, и деконструирует это родство коренным, трагическим различием. Если для персонажа/его исторического прототипа, в которого вдыхает жизнь актёр своей игрой, вся драма, вся жестокость и все муки – лишь краткий миг на пути к катарсису, к существовании в вечности в виде бессмертного шедевра, то сам актёр делает ежедневное проживание этих мук своей работой. своей собственной жизнью, в конце концов. По-моему, красивая мысль, и, самое главное, красиво поданная. Как и в «Гамлете», здесь огромную роль имеют библейские аллюзии, но на этом смысловые прослойки не исчерпываются - чего только стоит мощная реминисценция из «Чёрного человека» в финале. Концентрация образов и смыслов велика, к примеру в строке: «Отдаю тебе власть, я в ладони твоей – вода» мысль сформулирована очень здорово: с одной стороны, человек имеет власть над водой в своей ладони, с другой – эта власть текуча и мимолётна. Кстати, эта рыбно-водяная образность в начале – только ли отсылка к Ίχθύς, или что-то ещё, мной не уловленное?.. Впрочем, я уже говорил в обзорах этого тура, что не очень люблю и умею решать сложные поэтические загадки, и всегда надеюсь на милость автора, который, снисходительно улыбнувшись, расскажет всё сам.

Что до чисто технических моментов, то меня смутила здесь строка «Или ты творец, или тварь под рукой творца», выпадающая из общей восходящей анапестной интонации стихотворения. Сама по себе она удачная, афористичная, и, может быть, даже ключевая, возможно, поэтому, автор и не стал её перефразировать.

 

Участник номер 4

 

"Простор - это просто"

 

***

Простор - это просто(1), свободно и вольно,

Безгранно, безбрежно, безмерно, раздольно -

Опростанный(2) мир от границ и препятствий

И необозримое место приятства(3).

 

С полудня(4)на полнощь(5), с заката(6)к востоку

Простор не объять ни пешком, ни с наскоку.

Здесь всё позволительно и бесконтрольно.

Простор - это просто, свободно и вольно.

 

1 пусто

2 освобождённый

3 блаженства

4 с юга

5 на север

6 с запада

 

Некоторое время пытался разгадать значение приема сносок, добавляющих к скромным восьми строкам этого стихотворения ещё шесть, но пришёл в итоге к выводу, что они здесь совсем не для этого) Скорее уж это прямое высказывание в адрес судей, которые не желают докапываться до истинного значения непонятных им слов, и для которых даже термин «инцистирование» сложный. В своё оправдание (хотя с чего бы мне оправдываться), скажу, что статус судьи в конкретном (и любом другом) турнире отнюдь не предполагает ни энциклопедических знаний, ни свободного владения специальными (не литературоведческими) терминами, ни, в особенности, безусловного одобрения их использования в тексте) Так что, как реплика, несколько расширяющая значение работы в целом – принято, как авторский приём – нет, не работает.

Хотя, не везде, сказать по чести, не везде, вот в первом случае как раз работает, добавляя дополнительный смысловой оттенок в трактовку темы. Автор взялся трактовать тему буквально в том смысле, что не стал излишне мудрствовать, и сделал довольно простое стихотворение (в этом-то и издёвка сносок). На самом деле, это удачное решение, трактовка тематики на уровне формы. В восьми строках (семи на самом деле, одна повторяется) нет простора для ошибки: всё здесь удачно, более («опростанный мир», «безгранно, безбрежно, безмерно»), или менее (рекурсия в той же строке с «опростанным миром», «необозримое место приятства» - какой-то не очень красивый оборот, право). Хватает ли этих восьми строк, чтобы раскрыть тему? Вполне. Насколько это интересно, если закрыть глаза на стёб со сносками? Ну, в целом, довольно-таки.

 

Участник номер 11

 

Тема: Простор - это просто

 

Бредовым сюжетом

За пазухой - медный грош.

Грохочет карета

Сквозь грязье и бездорожь.

 

Кратка vita nostra,

Прекрасен вид из окна.

Простор - это просто:

Сто вёрст и одна Луна.

 

Кровавы тряпицы,

Цыганка отводит взгляд.

Поэту не спится

Которую ночь подряд.

 

Бездонное небо

(Ну как тут не начудить?)

Верлибром нелепым

Теснится в его груди.

 

Сюжет не окончен -

Прерывистый кашель, вдох.

Карета грохочет.

Дождутся ли нынче до...?

 

Хм… А вот тут с простотой не так просто) Читаешь в первый раз – и чуть ли не кричишь: что здесь, собственно, происходит?!) Что за кровавые тряпицы? Откуда в карете с поэтом цыганка? Похоже, что: «Ну как тут не начудить?» - это девиз не протагониста, а самого автора. И автор чудит чуть ли не с первой строки. При этом его чудачества - удачные, вот «сквозь грязье и бездорожь…» отлично звучит! Странно – да. Но отлично.

На самом деле в прошлом туре я хвалил стихотворение с «клиповым» сюжетом, дающее нам только часть истории, без завязок и ответов, но со своей атмосферой. Не вижу никаких оснований, чтобы не похвалить схожий (но не идентичный!) ход и сейчас, хотя, всё же, как по мне, кровавые мальчики (зачёркнуто) тряпочки всё же тяжеловаты для восприятия сходу, и осознание того, что они являются вестником смертельной для протагониста болезни (оттого и цыганка на будущее гадать не желает) приходит далеко и далеко не сразу, хотя подсказки разбросаны («прерывистый кашель», «теснится в груди», вита ностра). Так ли иначе, автор говорит честно: сюжет бредовый, чудить - буду, концовки не ждите, оборву на полусло... При этом, верлибры – нелепица (уважаю!)))), так что всё это всё же зарифмуем (спасибо!) Кстати, небо, верлибром теснящеся в груди – громоздкий образ, но совсем не бессмысленный, если вдуматься. В общем, автор честен, а честность – лучшая политика. И поэтика.

 Участник номер 5

 

Бумага всё стерпит

 

Прекращайте сидеть по комнатам!

Вилы, факелы и по коням!

Мы идём на войну с покойниками

И никто нас не успокоит!

 

Ведь людей не туда направили!

Мы учебники все отыщем,

Переписанные неправильно,

И всё правильно перепишем!

 

Пусть проиграны предками войны,

Пусть невинных ставили к стенке.

Мы чужие победы присвоим!

Обелим! Бумага всё стерпит!

 

И не будет упрёков за ложь нам

Всем держать язык за зубами!

Будут семьи врагов в заложниках

А самих врагов - закопаем!

 

Не готовы мы к состраданию!

Разве предков жалели власти?!

Мы особых людей воспитаем,

Уничтожив всех несогласных.

 

Мы добро причиняем насильно!

Мы страну от глупцов отмоем!

Что за грохот?! Бойцы ОМОНа!

Дверь ломают!

Спасите!

Спасите!

 

Интересная трактовка темы. Слишком часто я так начинаю свои отзывы, но авторы и вправду довольно часто удивляют своим прочтением, фантазией, свежестью взгляда. Уверяю, когда мы придумываем темы – и не подозреваем, в какие путешествия отправится ваша творческая мысль. И часто приятно поражаемся.

Вот здесь – просто очень интересная идея: «война с покойниками» в смысле очередной ревизии истории под нужды очередных ревизоров из дня сегодняшнего. Интересно в этом смысле выглядит и концовка с бойцами ОМОНа в качестве охранителей переписанной истории от повторного переписывания – это отлично повышает градус абсурда ещё на одно деление. А градус этот повышается постепенно – от призывов войны с «неправильными» книгами до закапывания «неправильных» людей. И очень хорошо, что не уточняется конкретный политический вектор – иначе стихотворение превратилось бы в обычный политический памфлет. Нет, речь идёт о борцах «за идею» и против идей, любой фракции и формации – все солдаты идеологий рано или поздно приходят к такому (или перестают быть солдатами).

Схема рифмовки выглядит не то, чтобы хаотично, но тот её вариант, что представлен в финальной строфе, мы видим до этого лишь раз, в четвёртом катрене. Было бы лучше ввести его как вариант с самого начала. чтобы сделать не исключительным, а равнозначным.

Жаль, что участникам не очень понравилась тема (да, вы правильно поняли, одна из моих), и мы не увидели её трактовки от второго участника. Так или иначе, для автора этой работы это обозначает победу.

 

Участник номер 7

 

Тема: Тонкий намёк

 

Мама, не хмурься, я не нарочно

Вазы, коленки, мечты разбила,

Просто устала от злых придирок.

Ты просыпаешься рано ночью,

Смотришь бессмысленно и бесстрастно.

Дом превращён в ГУЛАГ.

Мама, я больше не буду драться!

И допоздна гулять...

 

Мама, мне жарко. Мне нужен воздух

Лунных походок, сонат, ночей,

Мама, мне нравится блеск ножей,

Если ты баба, то надо с возу?

В жизни встречаются ямки, кочки,

Водочная река.

Дважды в неё не войдём, ты хочешь?

"Всё, перестань брехать".

 

Мама, смотри! Я ведь лучше прочих,

Небо скребу да учусь отлично,

Повод, как я – всегда есть, но лишний,

А запятую настигнет точка,

Рожица смажется. Я Пьерета,

Чучело, чёрт-те кто!

Мам, не нарушу твои запреты,

Холод хватаю ртом.

 

Стивену Кингу бывает страшно?

Я — не боюсь высоты и ветра,

Ведь облака будут мягче вербы,

Ведь каждый день происходит кража.

Я – неисправный детектор правды:

Рядышком ни души.

Мама, я больше не буду плакать.

Больше не буду…

 

Успешная, на мой взгляд схема рифмовки, и вообще в целом композиция строфы, с укороченными строками, «ломающая» «гладкость» повествования – и в свете проблематики, поднимаемой стихом, я считаю, это очень хорошо. Глупо и странно было бы создавать повествование на острой грани социальной драмы и вечного конфликта «отцов и детей» (в данном случае, конечно «матерей и дочерей») «обычными» языковыми средствами, стремящимися к гладкости и мелодике – напротив, здесь автор всё максимально поломал, ничего при этом не испортив, и это здорово, я считаю.

С одной стороны, здесь, как и во многих образцах современной сетевой поэзии, стекается в один текст куча разнородных мотивов от ГУЛАГА до Стивена Кинга и от Пьеретты до пословиц. Тут я готов встать на сторону автора, отметив, что речь ведётся непосредственно от лица юной героини, и всё это может быть частью её речевой характеристики, с одной стороны, раскрывая разносторонний внутренний мир, с другой, обращая внимания на сниженную эмоциональную тональность. С другой – тут много по-настоящему классных, истинно поэтических мест: «вазы, коленки, мечты разбила», «повод, как я – всегда есть, но лишний», «я – неисправный детектор правды». На каждом из этих мест я останавливался в восхищении просто.

Хороша и концовка, оставляющая турнирную тему, тот самый тонкий намёк, в опущенном, но абсолютно читающемся по рифме (отличный именно с поэтической точки зрения ход, я считаю) последнем слове. И без того было, конечно, понятно, к чему идёт дело, но именно вот это не-упоминание, минус-приём действительно нагоняют жути.

 

Участник номер 16

 

Тема: Тонкий намёк

 

Что говорит август

 

Лето теряет дни, как деревья листья -

По одному безмятежно роняя в пруд.

Лёгкие тени крадутся в лесу по-лисьи,

Рыжим хвостом закаты поля метут.

 

А у пруда темнеет по-старчески кожа,

Мелких морщинок чаще виднеется рябь.

Статью утята на взрослых стали похожи

И научились короткому, твёрдому "кря".

 

В парке за дамбой опять появились опята,

Россыпью шляп облепили мохнатые пни.

Дождь незадачливый судьбы грибные оплакал,

Рады дождливым слезам старики-грибники.

 

Там на площадке шумит босоногая радость,

Бабушки тяжко вздыхают, что скоро зима.

Мамы погладили форму, купили тетради.

Школьники не дочитали Гюго и Дюма.

 

Дни ещё жарки - длинней и прохладней ночи,

Утром роса словно россыпь жемчужин у ног,

Только трава потеряла июньскую сочность...

Август - на скорую осень прозрачный намёк.

Дайте, дайте, дайте побыть буквоедом: прозрачный намёк – не тонкий, это почти смысловые антонимы)))

А стих красивый, даже очень-очень красивый. Перед нами пейзажная лирика, и в русском стихосложении она на особом счету: наши авторы в неё не просто могут, это – национальная литературная традиция. В принципе, можно сказать, что стих действительно традиционен: вы не найдёте здесь ошеломительного новаторства, ни изысков формы, ни чего-то, чего не могли видеть в других проявлениях где-то ещё. Нельзя сказать и того, что стихотворение прорывает рамковые жанры, раскрывая возможности пейзажной лирики каким-то особенным образом. Нет, это стихотворение просто красивое. Но оно такое красивое, что этого достаточно.

Автор прекрасно владеет образом: он наслаивает образы, развивает их, «проращивает» из одного другой. Уже первая строка «лето теряет дни, как деревья листья» - замечательна, но второй катрен начинается ещё мощнее: «у пруда темнеет по-старчески кожа» - это, так же как и в других случаях, не просто обрывочный образ, это картина, получающая развитие, дополнение, объём в следующих строках. Да, не все образы здесь стопроцентно свежие и оригинальные: «босоногая радость» - слишком прозрачный парафраз «босоногого детства», да и «роса - россыпь жемчужин» где-то точно уже была. Но всё же в целом это стихотворение прекрасно, и мои претензии к нему находятся сугубо в рамках турнирной ситуации – я обвиняю его лишь в неполном соответствии теме.

 

Участник номер 8

 

Ход времени

 

Из чёрных нор, укрытых влажным дёрном,

Деревья прорастают в мир живых —

Туда, где бренный голос не затих

От апокалиптического горна.

А здесь, в земле, под шепот корневищ

Растения раскинули объятья,

Под рёбрами кинжал по рукоять, и

Покажется порой, что просто спишь,

Храня на сердце луковицы лилий,

Стальной клинок и корни чабреца...

Стволы растут из подземельных царств,

Сырые корни накрепко сцепились,

Над ними свет. В кулисах облаков

Взметнулись кроны птичьим амфитеатром,

Но я во тьме, и нет пути обратно.

Листы моих страстей в глуби веков

Свернулись кольцами древесных спилов.

Лежу как семя, втоптанное в грязь,

А время льётся мимо и, смеясь,

Чужие старит лица, горбит спины.

И всё уйдёт в чертополох и мхи,

Я стану почвой, дерево — страницей.

И помогая черноте излиться,

Вершины чертят пó ветру стихи.

 

О, какая мрачная образность! Несмотря на тему «Ход времени» (она затронута чуть мельком, походя, но совершенно не формально при этом, работа соответствует), основной мотив работы здесь – в прорастании из тёмного, «подкорневого» глубокого мира мёртвых – в мир живых, и далее, в небеса. И «прорастает» не что-нибудь, а суть поэзия как таковая, стихи. По сути, это очередные размышления о том, «из какого сора растут стихи», только здесь источником поэзии выступает совсем не безликий «сор», но всё то, что скрыто, мертво, чернеет перегноем – но в то же время существует в виде зерна, потенциала, корня, готового устремить ростки ввысь, к самым «птичьим амфитеатрам» (красиво!). Эта концепция поэзии, коренящейся в глубине самых чёрных нор, в сердце мертвеца, в сплетениях сил потаённых, не чуждых, а лишь отринутых нами и отринувшихся от нас, но всё же питающих эти ростки, пробивающиеся к свету – так вот, эта концепция очень близка мне и невероятно симпатична. Симпатично и то, каким образом автор воплощает свою идею: в большинстве случаев, это просто хорошо звучит, как обороты вроде «под шепот корневищ» или рифмы «объятья - рукоять, и». В конце концов, «всё уйдёт в чертополох и мхи» вместе с результатами, промежуточными и окончательными, нашего турнира, но автора работы уже можно поздравить – кое-что ему уже останется отсюда и для вершин.

И снова жаль, что второй участник дуэли воздержался от выстрела – поединок всегда интереснее, когда сталкиваются взгляды, трактовки, прочтения. Но свою победу этот участник, так или иначе, заслужил, написав отличную работу.

 

Участник номер 9

 

Тема "Как в тумане".

 

Как в тумане

 

Сохнет трос на кабестане,

Лодки рифм качают стих.

Я придумал пять названий,

Пять решений, как в тумане

В Вашу гавань им зайти.

 

С первым просто - "Утром ранним".

Только не считали Вы,

Полусонный, как в тумане,

Хватит ли монет в кармане

На плацкартный до Москвы.

 

Для второго - "Плач о Манне"-

Брошу бисер для игры.

Стиль высок, а смысл пространен,

Вы в трюизмах как в тумане

Не заметите горы.

 

Лучше "Лондона в стакане"

Только Питер за окном,

Рыже-белый, как в тумане.

Пушкин, Бродский были пьянью,

Коль писали про вино?

 

Гугл в помощь. На экране

Засветился новый мем.

Вы сфумато смыли грани,

В "Белом шуме" как в тумане

Слили цену вечных тем.

 

Наконец, в расстройстве крайнем

Взял "Квадригу и Пардес".

Лотман, Фреге! Как в тумане

Я бросаюсь именами.

Эй, филолог в зале есть?

 

Лишь в одном из старых зданий

В сердце льёт Нева-река.

Честь двенадцати собраний

В коридоре, как в тумане,

Проступает сквозь века.

 

Вы не бледный царь-изгнанник,

Я не Сфинкс, интриги нет.

Глохнут звуки, как в тумане.

Пятистишия прощаний

Тают пеной на волне.

 

Мммм, это уважаемый участник таким образом предлагает нам темы для следующего тура?) Остроумно, кстати! Но почему пять? Нужно шесть! Автор, вернитесь, и допишите! А то мы тут без вас, как в тумане!

Ирония – хороший приём, эффектный и выигрышный (впрочем, автор уже и так выиграл, оказавшись в этом туре среди тех, кто остался без должного противовеса в виде работы своего противника по дуэли). Однако, для того, чтобы все эти качества иронии как творческого приёма сработали, надо, чтобы ирония целиком считалась как минимум читателем, а как максимум адресатом. Я уже говорил (в этом туре, кажется, два раза – этот третий), что не большой охотник решать поэтические ребусы, и уж всяко не тяну на Эдипа в его занимательном диалоге со Сфинксом. Что ж, буду ждать, пока автор придёт, и всё сам разложит по полочкам (ну, или более живые умом и решительно незанятые читатели постараются). Я же, увы, понимаю ироничность сего текста, и даже подозреваю, что его темой стал непосредственно наш турнир (йу-хуу, ну тогда и про меня там что-нибудь найдётся! Ужель «Плач о Манне»? Крайне невелики же тогда ваши горы, и ничуть не волшебны)))) Но в целом, метафор уважаемого автора я вообще не выкупаю, и потому, несмотря на его утверждение – интрига-таки есть! Ждём продолжений, раскрывающих, дополняющих, и, как водится, углубляющих (но не усугубляющих, с этим мы и без вас справимся).

 

Участник номер 10

 

Тема — "Легенды осени".

 

Всё, о чём я молчал, превратится в слова —

заверну их в осенние листья.

Сколько буквиц, с которых начнётся глава,

на рябинной рубиновой кисти?

Я и сам был рождён в красно-жёлтые дни

и под песню дождливого рода,

саундтреком гремящую в юной крови,

став вторым генетическим кодом.

Точно прав был Шевчук, осень — вечно права,

и она не даёт мне покоя,

словно я — её часть, и моя голова —

пёстрый след от её разнобоя.

Бьёт в наушник БГ, и летят журавли,

а в горсти тихо дремлет синица.

Этот сладкий сентябрь нагоняет дожди,

а меня заставляет пальтиться.

И вокруг — ничего, только лес и грибы

да сентябрь, октябрь, ноябрь.

И лиричная трель из тоски и мольбы

у меня тихо льётся под шляпой.

Как легко их понять — эти сотни стихов,

тексты песен. На полном серьёзе

я б себе не простил, если б в тысяче слов

не сказал бы ни слова про осень.

 

*на протяжении текста используются отсылки к песням исполнителей русского рока об осени.

 

Хм, ремарка о русском роке специально для того, чтобы я, наткнувшись на «красно-жёлтые дни» или «сентябрь сладок», не ворчал: «где-то я это точно уже видел»», а удовлетворённо кивнул, и поставил галочку в графе «отсылки и реминисценции»? Хм, справедливо…

На самом деле, я как нетерпеливый читатель первым делом обратил внимание. конечно, на ремарку, а уж потом принялся читать работу, преисполненный уверенности, что меня ждёт тут вместо стихов попурри из текстов русского рока. К счастью, всё оказалось не совсем так: да, реминисценции и даже прямые цитаты имеют место, да, даже конкретные исполнители упомянуты (и снова встаёт вопрос, зачем тогда ремарка, если автор прямо в тексте даёт прямые недвусмысленные отсылки на источники вдохновения, пусть и не все). Но всё же остаётся место и для собственной поэтики автора, весьма даже тёплой и уютной (неологизм «пальтиться» - прекрасен, в сравнении рябины с рубинами нет ничего нового, но сочетание «рябинный рубиновый» всё равно звучит отлично). Строка «да сентябрь, октябрь, ноябрь» с точки зрения размера показалась довольно рискованной, как и рифма на «кровИ». В целом же работа показалась пусть не выдающейся (всё-таки игры с заимствованной образностью – опасная авантюра, здесь, как мне кажется, автор не сумел привнести в неё ничего принципиально нового), но довольно симпатичной.

 

Участник номер 15

 

Легенды осени

 

Герои не носят плащи и уходят осенью

Именно так замерзло Нижнее озеро

Уже не станцевать под Сиволк

И только репер Оксимирон

Выпускает альбомы

Бьются за окурок бомжи возле урны

Делят сторублевку

Танцует Ксения Анатольевна на рублевке

А мы все никак не умрем

Ни от рака легких ни от кОвида

Лишь больше мёртвых реперов в плеере

Захлебываются пеной дней они

Куда-то пропал Бабангида

Икс тансьон и Лил пип

Ушли, как подобает настоящим воинам

Чтоб в следующей жизни переродится в колонках

Голосами новых легенд

Течет слеза по щеке

Толи от ветра, толи от грусти