Путь к славе и эмоциональное здоровье

Множеством различных исследований было доказано, что наличие способностей коррелирует с количеством соответствующей практики. Это относится как к низким, так и к высоким показателям, как к моим невысоким достижениям в гольфе, так и к блистательным успехам Тайгера Вудса. Чтобы добиться выдающегося мастерства в самых разнообразных областях, включая шахматы, гольф и игру на скрипке, требуется 10 000 часов практики [307]. Классический пример: лучшие скрипачи (солисты) достигают своего уровня после 10 000 часов репетиций, хорошие (играющие в оркестре) — после 8000, и учителя музыки — после 4000. Ученые, которые проводили это исследование, не выявили ни одного просто хорошего скрипача или учителя музыки, практиковавшегося 10 000 часов; столько времени уделяли занятиям солисты. Все виртуозы своего дела без исключения добились замечательных результатов благодаря многочасовым занятиям, а не врожденному таланту [308]. Вундеркиндов часто переоценивают. Большинство «юных дарований» в какой-то момент перестают демонстрировать чудеса одаренности, а большая часть людей, достигших выдающихся успехов, не были вундеркиндами. «Чудо-дети» привлекают внимание публики и прессы, однако они не те, кем изображают их СМИ, — странный врожденный феномен. Представление о таланте как о способности, зафиксированной в мозге при рождении, было полностью дискредитировано.

К совершенству ведет практика, но не любая. Важно, чтобы человек постоянно стремился к безукоризненности (известна как «продуманная подготовка» [309]). Для этого ему нужно выявить недостатки и исправить их, постоянно стремясь к улучшению показателей. Как выяснилось, при этом оказывается воздействие как на размер различных частей мозга, так и на их морфологию. В ходе одного известного исследования лондонских таксистов обнаружилось, что у них увеличена часть мозга, отвечающая за ориентирование по карте, благодаря многочасовому заучиванию названий улиц [310]. Другие исследования показали, что в нейронах выдающихся скрипачей содержится больше миелина, повышающего скорость передачи нервных сигналов [311]. Причина в практике, а не в генах.

Самая эффективная практика — занятия в одиночку, часами напролет: Дэвид Бекхэм в десять лет отрабатывал удар со штрафного с подкрутом еще долго после того, как другие игроки уходили домой, сестры Уильямс лупили по мячику все свои каникулы (с 8 утра до 3 дня, каждый день), когда их ровесники уходили посмотреть телевизор или поплавать. Меня радует хороший удар в гольфе, но если я запорю удар, это не очень меня расстроит, в то время как выдающийся игрок стремится к совершенству каждый раз. Особенно это заметно на крупных соревнованиях по гольфу или теннису. Даже находясь среди лучших в своем виде спорта, игроки критикуют себя за неудачные подачи или удары.

Популярные авторы, которые пишут о людях, добившихся исключительных результатов, отмечают, что их герои с самого детства развивали свои навыки, однако, похоже, эти писатели не понимают истинного значения детских занятий. Они просто развлекают нас рассказами о раннем начале, которые доказывают количество и качество практики. Однако из виду упускаются три самых главных вопроса:

1. Почему одни люди набирают 10 000 часов практики, а другие — нет?

2. Если говорить о тех, кто все-таки набирает 10 000 часов, в чем разница между победителями и всеми остальными?

3. Из набравших 10 000 часов и добившихся выдающихся успехов почему некоторые совершенно счастливы, а некоторые — эмоцио­нально нездоровы?

Последний пункт, возможно, будет наиболее интересен читателям, поскольку может касаться их родительского или собственного опыта. Ответ на все эти вопросы — в нюансах раннего воспитания, о которых шла речь в главе 2 (обучение, подражание, идентификация) и плохом обращении и любви. Специалисты, изучающие данную проблему, в основном игнорируют все кроме обучения. Однако если они отвечают на эти мои вопросы, то сводят разницу к тому, в какой степени великие мастера и искусники считают свой дар врожденным или приобретенным. Как отмечается в совете 2 главы 1 и приложении 4, не вызывает сомнений тот факт, что если вы верите в генетический характер своих способностей, то тем самым ограничиваете их. Объясняя детям, студентам, учителям или родителям, что способности не закреплены генетически, можно значительно повысить их результаты [312]. Но это не отвечает на мои вопросы.

Рассмотрим прилежание Вольфганга Амадея Моцарта [313], на которое ссылаются авторы множества популярных книг, посвященных теме достижений. К этому примеру обращаются, чтобы проиллюстрировать, как одно только количество занятий ведет к совершенству, но на самом деле история музыканта раскрывает гораздо больше. Моцарт начал сочинять музыку в пять лет, выступать перед знатью — в шесть. Его отец — доминирующая личность, известный композитор и исполнитель — начал обучать сына с трех лет. Тот факт, что отец использовал Вольфганга, а не его сестру, как средство осуществления собственных амбиций, не обсуждается, как и его деспотизм и настойчивость. Как и талант его сестры.

Девочку звали Наннерль, ее тоже учили музыке, и она стала выдающейся для своего возраста пианисткой и скрипачкой. Но роль в семье и общественные нравы (о равенстве возможностей для женщин речи тогда не шло) играли решающую роль. Наннерль была старшим ребенком и служила подопытным кроликом, ее навыки не довели до уровня мастерства Вольфганга. К возрасту шести лет он набрал 3500 часов практики. То, что гением стал Вольфганг, а не его сестра, — вопрос исключительно пола. Его отцу, подогреваемому фанатичной религиозностью, нужен был мальчик, с которым бы он идентифицировал себя и из которого сделал бы гения. Но вместо того что исследовать эту сторону вопроса, авторы, обсуждая данный случай, указывают, что с помощью метода Судзуки можно получить таких же вундеркиндов и что количество и качество занятий приведет к такому же уровню мастерства. Семейная политика, когда мальчикам отдавалось предпочтение по сравнению с девочками, просто игнорируется.

Не менее красноречив и известен пример семьи Полгар [314]. Он интересен отчасти потому, что иллюстрирует важность роли воспитания в достижении выдающихся результатов. Но авторы, говорящие о его значимости, не упоминают, что он дает некоторое представление о том, почему одни люди, добившиеся успеха, испытывают стресс, а другие являются эмоцио­нально здоровыми, — о чем я говорю в третьем вопросе, приведенном выше.

Ласло Полгар был венгерским педагогом-психологом и в 1960-е гг. написал несколько научных работ на тему эффективности практики в целях совершенствования навыков. Как это часто бывало за «железным занавесом», он заводил друзей в других странах с помощью переписки и однажды познакомился с украинкой по имени Клара. Он страстно рассказывал ей о своей вере в то, что талант можно воспитать, и женщина влюбилась в него и его аргументы. Они договорились, что, когда у них будут дети, они сделают их шахматными гроссмейстерами. Шахматы были выбраны потому, что в них существует неопровержимая, объективная сис­тема измерения достижений.

Полгар работал преподавателем математики, и, несомненно, это помогло в реализации его плана. Но он не обладал особым талантом, поэтому нельзя предположить, будто отец передал гены исключительного распознавания комбинаций своим детям (тем более что такого гена не существует). Игра в шахматы была хобби Полгара, а жена вообще не умела играть. Изучив литературу по обучению игре в шахматы, он подготовился к проведению своего необычного эксперимента.

К счастью или к несчастью, Клара родила трех дочерей. В то время считалось, что женский мозг менее приспособлен для действий, необходимых для высококлассной игры в шахматы. Если бы Полгар смог воспитать женщину-гроссмейстера, это было бы еще более впечатляюще.

Но самое интересное в этой истории то, как Полгар обучал своих дочерей. Начиная со старшей дочери, Сьюзан, отец старался сделать так, чтобы она относилась к шахматам как к веселой игре, и разыгрывал увлекательные истории драматических побед и поражений. К тому времени как девочке исполнилось пять, она обожала играть и проводила за шахматами сотни часов. Сьюзан сенсационно выиграла все партии в местном чемпионате среди детей всех возрастов. Тем временем ее младшие сестры заинтересовались игрой, и Ласло позволял им играть фигурами как игрушками, не обучая игре до пяти лет. В недавнем интервью все они [315] говорили, что играли в шахматы с удовольствием, это не было тяжкой обязанностью. Вместо «Монополии», мяча или бассейна в семье Полгар любили шахматы.

И конечно, в 1991 г. старшая дочь получила звание гроссмейстера. Вторая дочь не достигла того же статуса, однако в одном из турниров она одержала десять легких побед над мужчинами-гроссмейстерами — пятый среди лучших результатов за всю историю шахмат. Ее младшая сестра стала гроссмейстером в 15 лет, самым юным гроссмейстером в истории (среди обоих полов). Она величайшая шахматистка.

Широко известно, что Полгар заявлял о своем намерении вырастить гроссмейстеров из своих детей еще до их рождения. Ни у него самого, ни у его жены не было каких-то особых шахматных способностей. Очень трудно опровергнуть такое доказательство решающей роли воспитания (а не генов) в достижении столь выдающихся успехов. Но кроме того, эта история интересна тем, как воспитать не только успешных, но и эмоцио­нально здоровых людей — потому что есть множество таких, кто добился успеха, но страдает от стресса.

Полгар понимал, что важно не принуждать дочерей к тренировкам: маленьким детям надо получать удовольствие от увлекательной игры, с помощью которой у них разовьется решительность и воображение. Впоследствии все его дочери стали удовлетворенными жизнью, сбалансированными людьми, а не помешались на успехе. Не нужно быть матерью-тигрицей, чтобы вырастить успешного человека.

Термин «мать-тигрица» [316] привлек международное внимание в 2011 г. после выхода книги Эми Чуа. По ее мнению, строгий подход к обучению, принятый в Китае, эффективнее более мягкого американского обучения. Эми Чуа на удивление откровенно рассказывает, как унижала собственных дочерей и агрессивно вела себя с ними. Одну из них она называла «дрянь», как называл ее собственный отец (черта, передающаяся из поколения в поколение). Чуа также рассказывает случай, когда она заставила младшую дочь выучить очень трудную фортепьянную пьесу: она «оттащила кукольный дом Лулу в машину и сказала, что будет отдавать его по частям в Армию спасения, если дочь не выучит "Маленького белого ослика" к следующему дню. Когда Лулу сказала: "Ты вроде собиралась в Армию спасения, что же ты до сих пор здесь?", я стала угрожать, что она не будет ни обедать, ни ужинать, не получит подарков на Рождество и Хануку и не будет праздновать день рождения два, три, четыре года. Когда девочка продолжала играть неправильно, я сказала, что она нарочно доводит себя до состоянии бессилия, потому что тайно боится, что не сможет выучить. Я сказала, чтобы она перестала лениться, трусить, быть эгоисткой и ничтожеством». Мать и дочь продолжали заниматься, когда пора было ужинать, и Чуа не отпускала девочку ни попить, ни в туалет. В конце концов дочь выучила пьесу, и мать сказала, чтобы она «радовалась» и надеялась, что сможет ее повторить.

Подобное принуждение может привести к чудесным результатам, однако оно вредит эмоцио­нальному здоровью. Эта история резко отличается от того, что происходило в семье Полгар, историю которой, однако, необходимо дополнить.

Когда старшей дочери присвоили звание гроссмейстера, голландский миллиардер предложил деньги семье Полгар, чтобы они усыновили трех мальчиков, рожденных в одной из развивающихся стран, и доказали, что эксперимент можно повторить. Полгару понравилась идея, но его жена отвергла ее. Спокойную, мягкую женщину не интересовали деньги или слава, она считала, что они уже все доказали, и у нее уже не было энергии на другие опыты.

Она обеспечила своим дочерям безмятежное младенчество и надежную заботу в раннем детстве, что сослужило им хорошую службу во время сложных соревнований высшей лиги. Она бы ни за что не стала принуждать их к чему-либо. В то время как ее муж проводил воспитательный эксперимент, полностью понимая потребности маленьких детей в детских радостях, она давала им любовь и отзывчивость, которые являются основанием эмоцио­нального здоровья.

Семья Полгар — приятное исключение из правила. которое большинство авторов популярных книг или не знают или игнорируют: таланты в основном рождаются в результате невзгод. Лучше всего это доказывается тем фактом, что во всех областях, в которых проводились исследования, один из трех человек, добившихся исключительных успехов, потерял одного из родителей в возрасте до 14 лет [317]. Это относится к американским президентам, британским премьер-министрам и предпринимателям и т.п. Треть из 600 человек, которым посвящены самые большие статьи в Британской и Американской энциклопедиях, потеряли родителей в юном возрасте. В сочетании с определенным типом воспитания некоторые дети стремятся отвоевать свою судьбу у предназначения и самостоятельно управлять собственной жизнью. Некоторые становятся диктаторами, не доверяющими никому и убивающими всех возможных соперников, другие — великими учеными или музыкантами.

Существует множество доказательств, что люди, добившиеся высоких результатов в разных областях, чаще страдают психическими заболеваниями [318]. Среди генеральных директоров американских компаний в четыре раза больше психопатов, чем среди обычных людей [319]. У их британских коллег такое расстройство личности, как нарциссизм, наблюдается чаще [320], чем у пациентов психиатрических клиник. В ходе исследования в области зрелищных искусств [321], ученые сравнивали творческих и нетворческих людей. Выяснилось, что среди комиков значительно чаще встречаются четыре свойства характера, особенно интровертивная ангедония (форма депрессии: неспособность испытывать удовольствие, в том числе от интимной близости). Исследователи указывают на сходство между людьми, старающимися быть смешными, и образом мыслей людей с шизофренией или биполярным расстройством. В обоих случаях налицо нестандартное мышление и требуется огромная скорость восстановления изначальных связей. Среди актеров также значительно чаще встречаются три из четырех свойств характера, но не интровертивная ангедония. И среди комиков, и среди прочих артистов гораздо чаще встречались эти черты, чем у людей других профессий.

Клише «плачущий клоун» оказывается правдой в отношении комиков. В конце 1980-х я брал интервью у молодых комедиантов, которые снимались в двух телевизионных сериалах (некоторые из этих интервью можно посмотреть у меня на сайте http://www.selfishcapitalist.com/index.php/tv/) и многие из которых впоследствии стали мировыми знаменитостями. Меня удивило, сколько стресса они пережили в детстве. Отец Робби Колтрейна колотил его до того дня, пока сын не смог дать ему сдачи. Отец Стивена Фрая жестоко преуменьшал его интеллект и личность. У Руби Уэкс была мать, так сильно страдавшая истерией и обсессивно-компульсивным расстройством, что Уэкс чуть не сошла с ума. Джули Уолтерс в пять лет нашла своего отца мертвым в кресле. Были и другие, и только Бену Элтону нечего было рассказать.

В исследовании артистов важно то, что оно демонстрирует связь между конкретной патологией и конкретной профессией: депрессией и комедией. Однако в анализе результатов полностью отсутствует их более широкое значение: то, какие мы есть, точно отражает, как о нас заботились в детстве.

Мы знаем, что истории, которые сочиняют дети [322], говорят о том, как о них заботятся. Истории, сочиненные мальчиками и девочками, пережившими физическое насилие, отличаются от историй [323], которые придумывают дети, подвергшиеся сексуальному насилию, или те, кого игнорировали. Эти сказки отражают реальные события детства. Детский опыт переходит у взрослого в симптомы расстройств: проводилось множество исследований [324], связывающих конкретные детские невзгоды с конкретными взрослыми нарушениями психики. Так, сексуальное насилие обусловливает слуховые галлюцинации [325], в то время как хаотичная забота и эмоцио­нальное пренебрежение вызывают развитие паранойи.

Короче говоря, ясно, что плохое обращение в детстве не только основная причина психических заболеваний, но и многих выдающихся достижений. Хотя и встречаются приятные исключения вроде семьи Полгар, обычно достижения — способ выразить тяжелые детские переживания. Яркий пример — судьба Тайгера Вудса, которому я в основном и посвящу оставшуюся часть данной главы. Красноречивая история Вудса не только демонстрирует, как плохое обращение выливается в достижения, но и прекрасно иллюстрирует, как передаются из поколения в поколение семейные черты, в данном случае стремление к исключительным успехам. На этом примере я подробно расскажу, почему так многие из тех, кто добился выдающихся результатов, ужасно несчастны. Заодно я расскажу, как работает самоконтроль у обычных и особенных людей.