Из передовой статьи «Земли и Воли»

 

«Земля и Воля» № 1, 25 октября 1878 г. [153]

[…] Грозно поднимается отовсюду могучая подземная сила. Какое лучшее зеркало для бойца, как не лицо его противника? Смотрите же, как исказилось оно у наших врагов, как мечутся они, обезумевшие от ужаса, не зная, что предпринять, чем спастись от таинственной, неуловимой, непобедимой силы, против которой бессильны все человеческие средства.

Что‑нибудь действительно ужасное должно было совершиться, чтобы внушить такой страх нашим врагам.

Да, действительно, на наших глазах совершается явление поистине необыкновенное, быть может, единственное во всей истории: «горсть» смелых людей объявляет войну насмерть всемогущему правительству, со всеми его неизмеримыми силами; она одерживает над ним одну за другою несколько кровавых побед; во многих местах обуздывает дотоль ничем необузданный произвол и быстрыми шагами идет к победам, еще более блестящим и решительным.

«Чудовище», жившее до сих пор где‑то под землею, занимаясь подкапыванием разных «основ», вдруг от времени до времени начинает высовывать наружу одну из своих лап, чтобы придушить то ту, то другую гадину, которая слишком надоест ему. И при каждом своем появлении на свет «чудовище» обнаруживает все большую и большую дерзость и беспощадность в исполнении своих кровавых замыслов и все большую и большую ловкость и быстроту в укрывании своих следов.

Ужас охватывает врагов. Он передается и зрителю. Что если, думает он, «чудовище», разлакомившись человеческим мясом и не находя более жертв перед собою, кинет свой свирепый взгляд на самих зрителей? Ему уже чудится, что налитые кровью глаза остановились на нем, с быстротою молнии вытягивается чья‑то лапа… Зритель, успокойся!

Социализм – высшая форма всеобщего, всечеловеческого счастья, какая только когда‑либо вырабатывалась человеческим разумом. Нет для него ни пола, ни возраста, ни религии, ни национальности, ни классов, ни сословий. Всех зовет он на чудный пир жизни, всем даст он мир, свободу, счастье, сколько каждый может взять! […]

Господа филистеры! Поверьте же, что для нас личность человека не менее священна, чем для вас, рукоплещущих бесцельному истреблению сотен тысяч людей из‑за честолюбивых династических фантазий и допускающих гибель миллионов рабочего люда, чтобы только не поступиться некоторой долей своих скотских наслаждений.

Если мы прибегли к кинжалу, то значит, действительно, не оставалось других средств заставить уважать наши священные, человеческие права.

С той же минуты, как наша свобода и наша личность будут гарантированы от произвола, мы безусловно прекращаем ту систему самосуда и самозащиты, к которой вынуждены прибегать теперь. Признайте за нами наши человеческие права – и мы будем свято чтить ваши. Мы не прекратим нашей социально‑революционной деятельности, т. е. борьбы за полное освобождение человека от всякого порабощения и прежде всего порабощения труда капиталу. Но тогда нашими противниками являются привилегированные сословия, как целое. Отдельные лица перестают иметь какое бы то ни было значение, и потому борьба принимает совершенно иной характер. […]

Вот смысл, цель и характер тех деяний, которые в последнее время так громко отозвались не только по всей России, но и по всей Европе, как факты, если не наиболее важные, то наиболее яркие в нашей деятельности.

Теперь по поводу них два слова уже нашим друзьям и товарищам.

Не ободрять, не звать их на продолжение начатой борьбы намерены мы: мы очень хорошо знаем, насколько излишни для них и ободрения и призывы. Мы, напротив того, хотим предостеречь их от слишком сильного увлечения этого рода борьбой, так как есть признаки, показывающие возможность такого рода увлечения.

Мы должны помнить, что не этим путем мы добьемся освобождения рабочих масс. С борьбой против основ существующего порядка терроризация не имеет ничего общего. Против класса может восстать только класс; разрушить систему может только сам народ. Поэтому главная масса наших сил должна работать в среде народа. Террористы – это не более как охранительный отряд, назначение которого – оберегать этих работников от предательских ударов врагов. Обратить все наши силы на борьбу с правительственною властью – значило бы оставить свою прямую, постоянную цель, чтобы погнаться за случайной, временной.

Такое направление нашей деятельности было бы великой ошибкой еще с другой стороны, со стороны тактики партии. Падение нашего современного политического строя не может подлежать ни малейшему сомнению. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать это. Вопрос только о дне и часе, когда это совершится. Самодержавие, поражаемое со всех сторон, падает, уступив место более современному, конституционному строю, который, как всякая конституция, выдвинет на первый план привилегированные сословия: помещиков, купцов и фабрикантов – всех владетелей капитала движимого и недвижимого, одним словом, буржуазию в экономическом смысле слова. В настоящее время они разрознены, и потому бессильны. Конституционная же свобода, как бы жалка она ни была, им‑то во всяком случае даст возможность сорганизоваться в сильную партию, первым делом которой будет провозглашение крестового похода против нас, социалистов, как своих опаснейших врагов.

Направив все свои силы на борьбу с правительством, мы, конечно, сильно ускорим его падение. Но тогда, не имея никаких корней в народ, мы будем не в состоянии воспользоваться своей победой. Это будет победа Пирра, сказавшего после битвы при Гераклее: «Еще одна такая победа – и я без войска поплыву в Эпир». Ценою кровавой борьбы и, несомненно, тяжких жертв мы ничего не приобретем для своего дела. Разбитый, но никем не преследуемый враг будет иметь все нужное ему время, чтобы укрепиться на новой позиции, и нам снова придется брать ее открытым нападением под его усиленным огнем, преодолевая все воздвигнутые им препятствия. […]

Человек, преданный идее, решившийся посвятить ей всю свою жизнь, готовый принять за нее все муки, не страшащийся самой смерти, такой человек представляет силу поистине громадную. Не единицы и не десятки, а тысячи последователей увлекает он за собой. И не слабое воспоминание, а глубокий, неизгладимый след оставляет он за собой в истории. Если же при этом природа наделила его исключительными талантами, тогда из таких людей являются Иоанны Лейденские[154], Мараты, Варлены[155].

Ну, а разве между нами нет людей с исключительными талантами? Отчего же их деятельность в народе дала такие ограниченные результаты?

Посмотрите на Западную Европу. Несколько человек рабочих в 60‑х годах, т. е. одновременно с нами, провозгласили необходимость народной революции для освобождения народа. Это были основатели Интернационала с его принципом: «освобождение рабочих должно быть делом рук самих рабочих».

Через 10 лет Интернационал насчитывал в своих рядах несколько сот тысяч членов.

Отчего же произошел их успех?

От большой ли энергии, преданности и самоотвержения пропагандистов народной революции на Западе?

Нет. Мы знаем большинство этих людей и можем смело сказать, что русские социалисты никому из них не уступают в этом отношении.

 

К обществу»

 

Прокламация «Земли и Воли» по поводу студенческих волнений (конец ноября – начало декабря 1878 г.) [156]

Русское общество!

Тебе на разные лады пели уже, что ты стоишь на краю погибели, двадцать раз требовали, чтоб ты обратилось в шпиона и сыщика, ловило нигилистов, терпело нашествие казаков и урядников для спасения отечества.

Теперь эти самые преследуемые нигилисты, смеявшиеся над твоими страхами, говорят тебе: да, ты действительно на краю гибели, только не мы погубим тебя.

Ты уже наполовину погибло: в тебе нет ни гражданского порядка, ни правосудия, ты само идешь к гибели, ты аплодировало избиениям нашего брата, ты не смело спросить, кто тебя обокрал во время войны!

Ты голоса не возвышало против беззаконий, совершаемых среди бела дня на твоих глазах.

Теперь ты дожило до того, что из твоего молодого поколения выхлестывают нагайками остатки веры в тебя, русское общество, и в твое правительство.

Чему же ты дивишься, что молодежь из людей, недовольных современным порядком в России (ты знаешь, что им могут быть довольны только подлецы), обращается в людей, ненавидящих его.

Если в тебе, русское общество, есть еще люди, способные думать о будущем, желающие предотвратить бедствия, висящие над нами, пусть они ходатайствуют перед правительством какими угодно способами о прекращении современной неурядицы и предложат следующие меры для успокоения умов столицы.

1. Немедленно выпустить всех арестованных студентов на свободу.

2. Вместо существующего ныне устава издать временные правила для студентов, изменяя их сообразно требованиям, заявленным в прошении к наследнику от студентов.

3. Во время рождественских каникул должна собраться комиссия из профессоров для обсуждения окончательного устава вместо временных правил.

4. Студентам предоставляется право письменно и устно через депутатов делать свои представления в комиссию.

5. Заседания и прения комиссии должны быть открыты для публики, а печати предоставляется право свободной критики трудов и занятий комиссии, как во время течения их, так и впоследствии.

6. Ни один учащийся не может быть арестован и подвергнут обыску без депутата от того учебного заведения, в котором он матрикулирован[157].

7. Разрешить немедленно открытие студенческих касс, столовых и библиотек и надзор за этими учреждениями изъять из ведения администрации.

8. Потребовать гласно от третьего и секретного отделений объяснения причин, по которым были лишены в последнее время свободы студенты.

9. Привлечь к суду градоначальника Зурова[158] за дикую расправу над студентами.

10. Студенты должны быть допущены для дачи свидетельских показаний по этому делу.

[…] В противном случае тем, кто не разделяет взглядов башибузуков и не принадлежит к их шайке, остается принять меры для своей безопасности, какие употребляются мирными жителями во время нашествия иноплеменных. Нужно сорганизоваться в тайное общество для помощи и укрывательства преследуемых и для обуздания произвола полиции путем частной инициативы.

Но это будет равносильно объявлению осадного положения и междоусобной войны. Выбирайте же!

 

3. «Северный союз русских рабочих» [159]