Светланы Волошиной-Андрийчук

Основное стремление в этой работе – сказать об абстракции языком театра.

Арт-инсценировка «Бешеная собака искусства» написана в соавторстве.

Для нас, обоих участников, подобное творчество оказалось внове. Искандер Ильязов, по его словам, впервые испытал себя как драматург. Я же впервые решилась разделить авторство с творческим партнёром.

В силу своей режиссёрской профессии я чаще всего выступаю как автор спектакля. Мне приходилось много работать с авторами литературных произведений и брать на себя роль редактора, корректируя чужую поэзию, прозу, драму (оттачивая чужие образы и мысли), но с соавтором я не работала никогда. Не было желания и необходимости в постороннем участии.

Здесь же, я знаю точно, не случись этого литературного альянса, не было бы и пьесы «Бешеная собака искусства». Без архивных текстов личной переписки Искандера Ильязова у меня как у режиссёра не возникла бы идея такой художественно-автобиографической арт-инсценировки и постановки. И наоборот, если бы не этот замысел, Искан (Искандер Ильязов) не стал бы «переносить свои тексты из приватного пространства "тет-а-тет" в публичное», не писал бы новых воспоминаний и не корректировал старых в соответствии с планом предложенной ему режиссёрской экспликации будущей пьесы и спектакля.

У каждого из нас в этом творческом союзе изначально определилась своя задача и своя роль: художник пишет о событиях своей жизни; режиссёр складывает из этих кусочков мозаику, обрамляя дополнительными текстовыми материалами.

В основе наших отношений лежало личностное уважение и доверие. Мы не соревновались за первенство на ниве драматургии, а объединяли наши творческие усилия, которые были равноважны для достижения желаемого результата.

Но главное, наше искусство (моё – в области театра и Искана – в области живописи) объединяло духовное родство – тяга к символу. В творческом плане мы во многом мыслим одинаково, поэтому нам нетрудно было найти общий язык, став соавторами пьесы и одновременно её героями.

В итоге в тексте «Бешеной собаки искусства» возникла эстетика контрастов –  диапазон мироощущения: от самого утончённого, возвышенного до смехового, анекдотического. В целом эта арт-инсценировка, рассказывает об абстракционизме (направлении в живописи,которому уже более 100 лет), и современном художнике-абстракционисте.

Режиссёрская и драматургическая задача требовала найти сценические образы персонажей пьесы (их два – классический дуэт: он и она), придумать драматическую историю и театральную форму, где бы органично соединилось более вековое учение основоположника и теоретика абстракционизма В. Кандинского и практика художника (И. Ильязова) в области абстракции нынешнего двадцать первого века.

Изучив труды В.В. Кандинского, проработав творческо-биографические записи его последователя Искана Ильязова, можно было отбирать и компоновать их тексты в единый и целостный сюжет. А мой персонаж стал связующим звеном между ними, толкающим действие вперёд.

По замыслу – цитаты Кандинского должны вносить в спектакль эстетико-философскую основу. И, как в условии задачи, сообщать зрителю о том, что было задано 100 лет назад, в прошлом веке. А тексты Искана – говорить о том, как это художественное открытие реализуется сейчас в творчестве современного художника. То бравурные, то драматические его тексты должны коррелировать со "священным писанием" основоположника художественного направления.

Экзерсисы

В этих драматургических рамках свою задачу собственного жизнеописания Искандер Ильязов в шутку называет «пассивный соавтор».

Но это не совсем так. Читая Искана, я получала массу удовольствия. У него есть замечательные театральные куски и театральные образы, которые можно развить в интересные сюжеты. Среди бесспорных литературных достоинств – лёгкий слог. Любопытно, весело, умно, затягивает.

Когда-то Евгений Багратионович Вахтангов сказал, что для актёра важно быть выразительным и заразительным. Тогда происходит связь со зрителем.

Тексты Искана обладают подобным свойством. В них заложен импульс к взаимодействию с оппонентом, потому-то и захотелось составить из них пьесу.

(на фото И. Ильязов)             Для меня это стало новой интересной театральной темой.

«Задумка спектакля об абстракционизме смелая до дерзости», – выразил своё мнение многоопытный журналист и редактор Николай Григорьевич Тюрин.

«Неожиданное, но интересное видение», – охарактеризовала замысел постановки художник Кира Тимофеевна Гаврилова.

Творческая природа человека постоянно должна обогащаться. И для меня обращение к абстракции – всё равно, что новая кровь в мой сложившийся творческий опыт. Тема художественной абстракции меня чрезвычайно увлекла. И вот причина, почему мне захотелось поработать над этим спектаклем! Рада, что между нами, соавторами, царило взаимопонимание. Надеюсь, это принесёт пользу.

 

Блогер русскоязычного Фейсбука по изобразительномуискусству Ира Власова также прокомментировала арт-инсценировку:

«Прочла, не отрываясь. Первое впечатление – написано идеально, на мой взгляд, в плане литературы. Кстати, очень живая и яркая сцена на еврейском кладбище в Молдавии. Сценарий хорош, строго выдержаны законы жанра – всё начинается с точки и заканчивается точкой. Не буду на ней особо останавливаться, её значение и так очевидно. В тексте нет пустот, которые хотелось бы сократить. Думаю, бόльшая его часть написана Вами, Искан. Вы узнаваемы – Ваш герой получился ярким, привлекательным, он подкупает своей откровенностью, хотя и заумничает подчас, но это его стиль, ему простительно. Уверена, постановка будет прекрасной. Я благодарна, что получила возможность прочесть. Чтение подобных вещей имеет свои преимущества – я имею в виду степень погруженности в материал, что иногда теряется на сцене, поскольку внешние эффекты отвлекают. В любом случае, я предпочитаю читать. Это будет удача, Искан, я не сомневаюсь!!!»

Прислала свой отзыв поэт и редактор Лидия Фахретдинова:

«Уважаемые драматурги, поздравляю вас! Пьеса великолепна! Мотив странничества мне сразу представился, как только я увидела все картины Искана. От души рада за вас! Шедевр-пьеса. Ваша творческая биография уникальна, Искан! И как гармонично она ожила и в Кандинском, и в Бунине... и в руках Светланы. Браво, друзья!»

 

Основным, исходным образом арт-инсценировки, её этическим и идейным содержанием стал образ бешеной собаки, о котором упоминалось в текстах Искана.

Развитие этого образа в режиссёрской экспликации определило структуру пьесы и её жанр.

Скульптор Владимир Курочкин заинтересовался природой происхождения столь яркого, насыщенного и многозначного образа. Означенный спектакль с названием «Бешеная собака искусства» привлёк его внимание, и он объяснил свой интерес отсылкой к дневникам французского скульптора Эмиля Антуана Бурделя: «В искусстве надо быть и святым, и бешеной собакой». А такая постановка вопроса не может оставить в стороне служителей прекрасного. 

В текстах Искандера Ильязова был найден и образ главного

(на фото С. Волошина-            героя пьесы – Странника.

Андрийчук)

 

В этом есть свой символический смысл. Художник неразлучен с холстом, как и странник со своей простой холщёвой одеждой. А творческий процесс подобен духовным странствованиям.

На полотне у Искана осмыслен каждый мазок кистью, он его чувствует; ощущает внутреннюю энергетику движения.

Своё творчество Искан охарактеризовал как «ископаемый абстрактный геометризм в нынешнем торжестве постконцептуализма» и сказал: «Я как автор отношусь не к contemporary art, а к классическому модернизму вековой давности».

Тексты же Кандинского дали образ другого главного героя пьесы, моего персонажа. Им стал первоэлемент живописи – Точка. С одной стороны, этот персонаж – плод мысли и воображения художника, с другой – его оппонент, выражающий духовное и материальное начало в искусстве.