Мне было страшно и я попытался переложить этот ужас на чужие плечи.

– Мечтаешь или боишься?

Он подцепил кончиком ножа кусочек зеленоватого от плесени сыра, потом кинул в рот виноградину и запил все это бокалом вина. Нет, не ограничился глотком. Сейчас мой Гарри больше чем болото. Он – зыбучий песок и, кажется, даже сам опасается того смертоносного вопроса, что рвет его на части.

– Боюсь. Мы ведь оба уже умирали и знаем, что там нет ответов. Только еще больше вопросов и…

– Паутина. – Я вспомнил потолок Визжащей хижины. Слишком резкий, для обыденного, запах пыли. Его глаза – трясину, медленно поглощавшую мое глупое, так и не определившееся до конца со своими стремлениями существо. Впрочем, благодаря именно той «смерти» я был уверен в одном. Моего мира без него не существует.

– Пустой перрон… – Он нахмурился. – Я никому не рассказывал об этом, даже Гермионе с Роном. Потому что, как мне кажется, человек не должен знать, что итогом всей его жизни может стать выбеленная, окутанная туманом платформа, стоя на которой, тебе хочется поддаться желанию больше ничего в своей жизни не решать.

– Это нормально.

– Нет. Глупо и трусливо. Но так уж получилось, что я по пальцам могу пересчитать людей, ради которых вернулся. Ты не был в списке. Я думал, что потерял возможность извиниться перед тобой. Признать, что мне понятны все твои решения и чувства. Жить очень сложно, Северус. Ошибки и боль… Я решил, что война не выдает бонусов, но ошибся. Ты сейчас здесь, хотя понятия не имеешь, как это важно. – Я не знал, что сказать или чувствовать, когда Гарри своими перепачканными в сыре пальцами коснулся моей щеки, потянувшись через стол. Он пожалел меня, не отнимая руки. Или проклял? – Я не люблю тебя Северус, даже больше… Я тебя ненавижу.

Тут, наверное, нужно было встать и уйти, но я лишь спросил:

– Почему?

– Ты знаешь, что такое любить. – Он отстранился и странно застонал, закрыв лицо руками. – Звучит ужасно, но я понятия не имею, что правильно или неправильно. Каковы мои настоящие чувства? Что если их нет вообще, или они какие-то ущербные? – Гарри резко вскинул голову. – Есть только один человек, к которому я привязан безоговорочно. Знаешь, кого я люблю?

Что-то подсказывало, что мы с Джинни Уизли никогда не станем частью такого яростного, неправильного, по мнению Поттера, признания.

– Гермиону Грейнджер.

Он невесело рассмеялся.

– Точно. Она самая лучшая. Безупречная. – Гарри резал слова так же решительно, как кромсал ножом сыр. – Ни один человек в мире не сделал для меня столько, сколько Гермиона. Она изменила память собственных родителей, отрекаясь от семьи, она осталась со мной, даже когда это стоило ей любви. Наверное, так поступают лучшие в мире друзья, но мне всегда хотелось спросить: «Почему ты выбрала не меня?». Но это подлый вопрос, Северус. Я бы задал его не из-за того, что больше всего на свете хочу быть с ней. Просто мне легко было бы самому рассказать, за что я люблю именно эту девушку.

Мне оставалось только улыбнуться.

– Ты озвучил мечту большинства здравомыслящих людей.

– Что, прости?

– Многим хочется, чтобы любовь была понятна и логична, но тогда это уже будет не она. Конечно, выбирая умом, можно избежать многих страданий. Не поддаться очарованию подлых и жестоких людей, не стремиться к женщинам, которые нам не по карману или просто слишком хороши для скучных обывателей вроде меня. Вот только предсказуемое чувство влечения редко бывает по-настоящему сильным. Это не мир идеальной любви, а жизнь без нее. Впрочем, каждый сам выбирает, что для него важнее.

– Если я предпочту стабильность, ты перестанешь со мной здороваться? – Кажется, для Гарри важен был ответ на этот вопрос.

– Я тебя пойму.

Мы оба некоторое время молчали, а потом он сделал еще одно шокирующее признание:

– Я боюсь потерять Джинни. Мне страшно, что если сейчас я устрою ей допрос, она не захочет оправдываться и просто пошлет подальше. Я ведь тоже не подарок судьбы, Снейп. У меня множество тараканов в голове. Что если она скажет что-то такое, что я не смогу ее простить, а потом больше никто и никогда меня не полюбит? Гермиона выбрала Рона, Чоу не интересовалась мной, пока был жив Седрик, а Джинни… Она говорит, что всегда любила только меня, но ведь это не помешало ей встречаться с Дином. Все как-то неправильно. Ты ведь живое доказательство тому, что не так просто быть с кем-то, если по-настоящему любишь другого человека.