Вообще-то, я не успел задать Гойлу и пары интересующих меня вопросов, так что поспешил отрицательно покачать головой.

– Я не возражаю против его компании, Теодор.

– Извини. Мне тоже есть что сказать Грегори. – Он оттащил от меня Гойла в сторону свободного дивана, усадил его на него и, судя по всему, коротко, но не стесняясь в выражениях отчитал за недостойное поведение. Странно, но едва Нотт отошел, Грегори встал и направился прямиком к Малфою. Несмотря на свою первую реакцию на появление Драко, выглядел он довольно мирно. Разумеется, я не мог слышать, о чем они говорили, но Малфой поднялся и пошел следом за Гойлом к выходу из гостиной. Я уже собирался проследить за ними, когда на мое плечо бесцеремонно легла чужая рука. Сбросить ее было делом привычки. Только потом я подумал, что Пьюси вряд ли настолько не выносит прикосновения посторонних.

– Извини, я задумался.

Оливер Вуд, посягнувший на мое одиночество, отчего-то выглядел сильно раздраженным. Его веснушчатая ирландская шея даже побагровела от гнева.

– Что тебе понадобилось от Гойла?

Я честно ответил:

– Некоторые сведения.

Бывший капитан команды Гриффиндора, а теперь один из лучших игроков «Палящих пушек» и новый вратарь сборной Ирландии, нахмурился.

– Догадываюсь, какие. Идем. Я предоставлю тебе их в полном объеме.

Он что-то знал о покушениях на Поттера? Вряд ли, конечно, но, судя по словам, мог располагать какими-то данными о Грегори Гойле. Я пожал плечами.

– Ну, давай поговорим.

Он схватил меня за руку и потащил к двери. Когда мы оказались в холле, там как раз снимал пальто, передавая его эльфу, Маркус Флинт, член сборной Англии и капитан «Катапульт Керфилли». Похоже, привычка Поттера читать спортивную колонку вслух обогатила меня кучей совершенно ненужных сведений. Вид тащившего меня к лестнице Вуда моему бывшему студенту отчего-то не понравился.

– Какого черта вы делаете? Не смей ходить с ним. – Видимо, последнее было адресовано уже мне.

Ирландец только еще сильнее нахмурился.

– Отвали, Флинт. У нас серьезный разговор.

На лице Маркуса было написано желание немедленно начать нас преследовать, но ему помешал эльф, запутавшийся в полах длинного пальто и рухнувший Флинту под ноги. Такое отчаянное стремление не дать мне пообщаться с Вудом вдохновляло. Может, он действительно что-то знал о темных делах моих учеников? Я позволил увести себя наверх, а после того как Оливер подергал ручки на дверях в несколько комнат, даже не возражал, когда меня заперли в гардеробной, принадлежавшей миссис Паркинсон. Из мебели, пригодной, чтобы на нее сесть, там была только кушетка для примерки обуви. Я занял ее, пока Вуд накладывал чары на дверь, и, едва тот обернулся, спросил:

– Так что ты хотел рассказать мне о Гойле?

Чего я не ожидал, так это того, что таким невинным вопросом заработаю не по-женски звонкую, а по-мужски болезненную пощечину.

– Ну ты и тварь, Эдриан. – Ирландец сделал шаг назад и принялся разоблачаться. Скинул манию, затем взялся за ремень. – Теперь Гойл? Решил перетрахаться со всеми дебилами в Англии?

Я убью Пьюси. Выберусь из этой комнаты и задушу ублюдка его собственным шейным платком, но сейчас не время планировать месть. Главное – успокоить этого взбешенного лепрекона, не разоблачить себя и, избегая скандала, незаметно уйти.

– Вуд, не устраивай… – Слово «сцен» я так и не договорил, потому что этот тип спустил штаны вместе с бельем до колен и шагнул ко мне, воинственно потрясая тем, что должно было интересовать только его любовниц. Ну или, как выяснилось, любовников.

– Ты уже все нервы мне вымотал, шлюха слизеринская. Откуда мне было знать, что у тебя аллергия на костерост? Мы с тобой в постели мало о чем разговаривали, а на чемпионатах всегда играют грязно, и не притворяйся, будто ты сам никогда не метил квоффлом не столько в кольца, сколько в мою голову. Я просто сделал обманку. Думаешь, мне могло прийти в голову, что после того, как ты врезался в столб ворот, ты повредишь позвоночник и не сможешь играть? – Вуд, пользуясь моей полной растерянностью, осторожно погладил только что ударенную щеку. – Я ведь хочу, чтобы у нас было все серьезно. Это не из-за чувства вины. Но ты ведь просто послал меня тогда, в палате. Только знаешь… Мы тогда вроде как впервые разговаривали. Ты бы, наверное, подал в суд и вытряс из меня все до последнего кната, будь я просто твоим очередным членом? Ну так кончай дурить, а?

Увы, мир педиков – клоака не менее, а может, даже более странная, чем водоворот взаимоотношений обычных людей. Я не слишком хорошо знал Эдварда Пьюси, чтобы понимать, о чем он думал. Лично для меня Оливер Вуд со своими спущенными штанами не укладывался даже в рамки банальных приличий, и его сейчас действительно больше всего хотелось послать подальше.

– Мы можем обсудить все это в другой раз?

– Вряд ли, – отрезал ирландец. – Я больше не намерен смотреть, как ты стелешься под всяких уродов, лишь бы сделать мне больно.

– А если дело не в тебе? – Излишнее самомнение может быть достаточно болезненным. Мы все почему-то до гробовой доски верим, что мир вращается вокруг нас, а это зачастую не так.

– Тогда докажи мне это.

Такой прыти я от человека со спущенными штанами не ожидал. Он повалил меня на кушетку, перехватив за запястье руку, которая уже потянулась за палочкой, и поцеловал. Я кусался, шипел от злости, пытался ударить его ногой, но, стоит покаяться, особенного отвращения не испытывал. Его глупое поведение раздражало, и мне стало жаль Поттера. Терпеть чужое внимание, когда оно тебе неинтересно, по меньшей мере, неприятно.

– Вуд, послушайте меня. – Кое-как, за волосы, оторвав свободной рукой его голову от своего лица, я все еще пытался уладить ситуацию без применения Ступефая. – Сосредоточьтесь на одно долбаное мгновение. Просто услышьте меня. Я не ваш приятель.

Увы…

– Конечно, нет. Я ведь люблю тебя, сука.

Ирландец, чтобы я не сильно сопротивлялся, схватил мою вторую руку и принялся вылизывать на шее то ли древние руны, то ли буквы собственного имени. Меня с головой накрыла совершеннейшая апатия. Он должен прекратить, поняв, что происходящее мне совершенно не интересно, или пора начинать звать на помощь? Действия оборотного зелья хватит еще минут на сорок, мысль, что по их истечении Вуд будет более чем наказан за свои действия, не слишком утешала. Я уже собрался снова воззвать к его рассудку, когда дверь за моей спиной открылась.

То, что произошло в следующую минуту, мне так и не удалось четко сформулировать. Вуд отлетел к стене и сполз по ней на пол, кряхтя от боли и злости, а я оказался в объятиях Маркуса Флинта. Было непонятно, тот раздраженно гладит меня по голове, своеобразно утешая, или просто бьет ладонью по затылку? Хуже всего были слова, которые он произнес, продемонстрировав золотой значок:

– Специальное расследование аврората. Оливер Вуд, пожалуйста, приведите себя в порядок и будьте любезны уйти, сохранив все случившееся здесь в тайне. Мы работаем под прикрытием.

Ирландец молча поднялся, застегнул свои штаны, но все же тихо спросил, с плохо скрываемым недоверием:

– Вы не Эдриан?

Я кивнул.

– Определенно нет.