Шуркалин Михаил Васильевич .«Шурик» - «Демократ».

Михаил Васильевич был человеком интересным, он умел говорить так,

что со стороны это выглядело очень грозно, напыщенно, торжественно. Слова его были обращены ко всем, но ни касались ни кого конкретно. Он был в первых рядах строителей супер справедливого общества, но когда осознал, что пошла новая волна, пришла новая перестроичная эра, он стал демократом, либералом, коммунистом, без партийным, консерватором и прогрессистом одновременно.                        

«Есть у нас некоторые товарищи, которые спрятавшись за широкими спинами своих же коллег, стараются, так сказать ничего не делать. Прохлаждаться на рабочем месте. А ведь им государство и наша руководящая партия платит не малое денежное вознаграждение.

Эти так называемые наши коллеги, привыкли ловить рыбку в мутной воде!» – говорил он, глядя на всех сразу. Он критиковал, гневно изобличал, грозил пальцем и даже стучал по столу кулаком.

И все думали, что это он лично его имеет в виду. Но после сказанного, ни каких действий по отношению к кому либо он не предпринимал, он боялся, что на него могут обидеться, члены его большого коллектива, затаив страшную обиду и месть.

Через какое то время, стало понятно, что Шуркалин, просто демагог и балабол, дорвавшийся до маленькой власти.

У него всё, что ему преподносили либо в качестве подарка от мастеров или педагогов, либо в качестве взятки от родителей, было: «Как раз, кстати! Вот именно это мне сейчас очень нужно!» - говорил он получая призент.

В какое время не зайдёшь в его личный кабинет, он сидел с сигаретой в руке и глядел в окно, перед ним на столе лежал лист бумаги и ручка, на листе, было написано несколько слов.

Встречал он с порога всех одним выражением: «Приветствую, Вас! Работы столько, что отойти в туалет не когда! Запара, понимаешь!» Он очень любил создавать видимость бурной кипучей деятельности, этакого мыслителя, стратега, философа.

Даже сталкиваясь с ним в коридорах училища и обратившись по какому то вопросу, который можно было обсудить тут же, я получал дежурный ответ- Саша чуть позже, сейчас спешу...дел невпроворот! Зайди ко мне через часок!

На Шрика почему то ни кто не обижался, ни мастера, не преподы, а объяснение было простым...он ни кому не причинял вреда... он жил, и работал для себя и на себя.

…………………………………………………………………………………………………………

Все мастера затихли. Появление на утреннем совещании сразу трёх руководителей не сулило мастерам ни чего хорошего.

Любого, из двадцати пяти мастаков находившихся в кабинете, можно было наказать за то или иное деяние, в любой момент времени.

Один не проконтролировал учащихся на заводской практике, другой не сдал во время методическое пособие, третий плохо подготовился к практическим занятиям, четвёртого поймали за игрой в шахматы или того хуже карты, пятый опоздал на работу, шестой явился с сильнейшим перегаром и помятым лицом, повод всегда можно было найти.

И чем могло кончиться присутствие всего руководства на утреней планёрке не знал, ни кто.

У меня на душе заскребли кошки, мало ли кто мог настучать о вчерашних посиделках, в моей мастерской.

Первым выступил Шуркалин, речь его была обо всём, и не о чем, как всегда он грозил уволить тех кто не будет выполнять требований предъявляемых к мастерам, сказав, что скоро педагогам значительно повысят оклады. И сразу же в училище, выстроится очередь устраивающихся на работу, мастерами производственного обучения.

Он почему то говорил, что очередь будет стоять не у директорского кабинета, а под самолетом, который красовался у нас перед зданием нашей путяги.
Большой, реальный, настоящий ТУ-104 был поставлен заводским руководством на нашем обширном училищном дворе, как символ причастности нашего учебного заведения к авиационной промышленности.

Вся речь его заняла минут десять, после чего «Шурик» покинул совещание с чувством глубокого удовлетворения.

Он мог весь оставшийся день, продолжать создавать видимость кипучей деятельности у себя в кабинете, не слезая с личного телефона, изредка отрываясь от него, для оправления своих физиологических нужд.

Следующим взял слово директор училища Вася, «эй мастер все впремя забываю твою фамилию!»

Василий Фёдорович в своём выступлении перешёл на конкретные личности. Сказав, что мастера Петров, Иванов, Сидоров, Краснов, плохо контролируют учащихся на производственной практике, не забыв походя, лишить тройку человек квартальной премии.

Он так же сказал, что участились случаи пьянок мастеров в стенах нашего училища и что он будет беспощаден с теми кто будет замечен в этом деянии.

По мне пробежал озноб, и дико захотелось в туалет.

«Заложили! Спалился! Круто!, одна премия это как не крути, а шестьдесят рубликов слетят как с куста! Погуляли за мой счет, однако!» – подумал я, вперив свой взор в мыски ботинок.

Гневная отповедь различным негодяям продолжалась на протяжении пятнадцати минут, с общими формулировками и фразами. Но, о чудо!, моя фамилия там не прозвучала.

К концу его речи я был почти при смерти, от напряжения

Он закончил выступление, окинув мастеров суровым взглядом, спросив нас скопом:                          «Есть ко мне вопросы? Тунеядцы! Смотрите мне, уволю всех к чертовой матери!» - после чего погрозив всем собравшимся толстым указательным пальцем, и провернув в своих глазницах несколько раз глазами, удалился к себе в кабинет.  

В кабинете у старшего мастера, после гробового молчания в повисшей наэлектризованной обстановке раздался выдох облегчения. 

С уходом Васи, словно бы открылись все окна и двери и давление в тысячу атмосфер, пришло в абсолютную норму.

……………………………………………………………………………………………………...                                        

Третьим взял слово старший мастер Полковников Анатолий Михайлович  , по прозвищу        «Палкан».

 

 Полковников Анатолий Михайлович.«Палкан.»

Анатолий Михайлович   работал в училище с семьдесят седьмого года. Он был мастером производственного обучения по призванию, что называется педагог от Бога, а не по должности.

Ребята его уважали не только как мастера, но как человека, за справедливость и не злобливость. На работе он находился с восьми утра и до позднего вечера, то дополнительно занимаясь с отстающими учащимися, то ведя секцию бокса. Полковников, был ярым фанатом своей профессии!

 Он был, роста в метр восемьдесят, плотного телосложения, с квадратным лицом,                         тяжёлым подбородком, и боксерским носом. Ходил он не спеша, прямо держа спину, с высоко поднятой головой.

Руководство ценило его как отличного работника и через несколько лет безупречной службы предложило ему должность старшего мастера. Руководя мастерами, он был строг, но справедлив.

Доставалось от него всем и мне в том числе, но обиды у меня, как и у других коллег на него не было, потому, что все случалось по делу, по справедливости.

«Мужики!, нужно сдавать методические пособия.» – начал своё выступление      Полковников.

Все замерли, писать методички мало кому хотелось, но не писать было нельзя, можно было лишиться премии, а это значительная прибавка к зарплате.

«Даю вам ещё неделю! Поняли?»

«Постараемся!»- ответили мастера, почти хором.

«Следующий вопрос касается мастеров, ведущих практические занятия в мастерских.

Ну сколько можно говорить, что к практике нужно готовиться как следует, используя технические средства обучения, наглядные пособия. Вчера зашёл на занятия к мастеру Ильякову, ну это кошмар! Вот он сидит и мальчикам на пальцах чего, то объясняет.» – Полковников начал жестикулировать руками, показывая как это выглядело.

«Ну, что они поймут из его объяснений. Ильяков, подготовишь к следующей пятнице открытый урок, тему мы с тобой обсудим позже. Если ещё так будешь вести практику, попадёшь под раздачу неприятностей.» - грозя пальцем в сторону Ильякова, сказал старший мастер.

Ильяков съёжился, ни чего не отвечая и только мотал головой в знак согласия.

«Следующий вопрос, это посещение мастерами практики на заводе.

Слушайте!, ну вы же на завод не только пообедать ходите, нужно и по цеха посещать, осуществлять контроль за учащимися, беседовать с мастерами.

На днях. я был на нашем базовом предприятии «Опыт», прошёл по цехам, спрашиваю у начальников: «Мастера появляются?», а мне отвечают «Месяц не видели.»

Конкретно, это мастера Медведев и Златников, я их накажу производственной премией, так что тунеядцы, минус двадцать процентов уже имеете. Объяснительные мне сегодня напишите до конца дня!»

Златников и Медведев стали оправдываться, выражать не удовольствие действиями Полковникова.

«Да, такого не может быть!»- возмутился Медведев.

«Я всегда по цехам хожу, пацанов контролирую.» – уверял старшего мастера Сашка Златников.

Мастера сочувственно смотрели на двух бедолаг, попавших под раздачу старшего мастера.

«Так!, нечего тут устраивать балаган, что мне сказали, то я вам и передаю, подойдёте позже -разберёмся. Поняли? А хотите доказать свою правоту, принесите мне заявления начальников цехов, с их письменным подтверждением, я думаю это будет справедливо. А болтать и оправдываться всякий может!»- глядя в их сторону повысив голос рявкнул Полкан.

«И третий вопрос, в училище продолжаются пьянки!»- при этих словах я опять погрузился в анабиоз.

«Комиссаров!» – обратился ко мне Полковников: «Ты не догадываешься про кого это я?

Молодец!, успел убраться в мастерской, подмести пол с утра. А запах перегара из мастерской выдуло в коридор. И в мусорной урне карты помятые валялись. Вот я и почувствовал и понял, как вы вчера провели вечер, в теплой компании. Но ограничусь пока устным предупреждением! Как говорится -за руку не пойман, не вор!

Так кажется, в пословице говорится? Но когда поймаю, тогда не обижайся. Врежу тебе по полной программе, сто процентов премии лишишься! Кстати - это касается всех присутствующих!»

Он обвел взором, всех разом опустивших глаза в пол, мастаков.

«Виноват, исправлюсь!» -дрожащим голосов, тихо промямли я, отпираться и оправдываться в данном случае не имело смысла.

Преклонённую голову и меч не сечет!

Полковников любил когда виноватый признавал свои ошибки.

«Ладно! Время уже поджимает, дежурные мастера по этажам не забудьте о дежурстве, что бы в туалетах не было курящих. Чистота, чистота и еще раз чистота, вот наш девиз! Свободны, тунеядцы, алкоголики, дебоширы!»

С этими словами Полковников заканчивал каждое утреннее совещание.

Мастера не замедлительно, пулей вылетали из его кабинета радуясь тому, что сегодня, их пронесло от наказания и взбучки.

И лучше ускориться, что бы старшой чего не припомнил на последок по его поводу.

А то как в фильме будет- Штирлиц, а вас я попрошу остаться!

«Сань, ты куда сейчас двигаешь?»- спросил меня Кошназаров Сашка, когда мы вышли от старшего мастера.

«В мастерскую зайду возьму документы и пойду со своими ребятами разбираться.

С утра двое родителей должны подойти, надо провести с ними беседу.»- сказал я.          «Миха, а ты чем сегодня занимаешься?» - поинтересовался он у Надумина.

«А я, к практике буду готовиться, надо заготовки получить в ОГМ, у Антонова.» -                             как то, не весело промямлил Миха.

Подготовка к практике и её проведение в училище, для мастеров было самым тяжёлым испытанием, слишком много сил, времени отнимала она и давило жутко на психику.

Провести семь часов к ряду с тридцатью оболтусами в мастерской, рядом со станками, инструментами и оборудованием, это скажу я вам не для слабонервных девочек, это работа для настоящих укротителей тигров.

Всяко бывало, то пацан руку в заточной станок засунет, то под сверло подставится, то молотком палец размозжит, то напильником всю кожу с рук обдерет. Да мололи чего, всего не перечислишь, что происходило. И надо уследить за всей тридцаткой аглоедов.

«Я, Мих к тебе заскочу, расскажу как я готовлюсь к практике, может тебе пригодится мой опыт.» - подмигнув ему, пообещал я.

«Сань, как посадишь на урок своих, заходи ко мне в мастерскую, в шахматишки партейку сгоняем.»-предложил Коша.

«Обязательно зайду!»- согласился я, открывая дверь своей электромонтажной мастерской.