В этом платье ты выглядишь потрясающе. Хороший выбор. Не благодари. Дж. Х

 

Обернувшись, вижу, что он смотрит мне вслед. Слегка кружусь и ловлю его ослепительную улыбку, а затем слышу рев машины, которая уносится прочь. Улыбаюсь про себя. Сегодня утром он вел себя довольно разумно.

 

***

 

Захожу в офис и вижу, что Том утешает Викторию за ее столом. Закатываю глаза. Какая драма могла произойти в восемь тридцать утра в пятницу?

— Просто подправишь, — успокаивает Том, гладя ее по спине. Опускаю глаза и вижу, что Виктория изучает ноготь большого пальца. Снова закатываю глаза.

— Сегодня у меня нет времени, — хнычет она. — Это катастрофа!

Сломанный ноготь? Девушке следовало бы попробовать построить карьеру актрисы. Но потом вспоминаю... сегодня у нее свидание с Дрю. О, для Виктории это действительно катастрофа. Направляюсь к своему столу, пока она подпиливает сломанный ноготь, а Том продолжает гладить ей спину. Он смотрит на меня, изображает драматичный жест, словно прося дать ему силы, а затем буквально бросается ко мне. Я знаю, что будет дальше.

Он касается ладонями стола и наклоняется вперед.

— Что все это значит?

— Ш-ш-ш! — Хмуро на него смотрю, оглядываясь на кабинет Патрика. Его там нет, но он может быть на кухне или в конференц-зале. Мне следовало догадаться, что из-за вчерашнего шокирующего визита Джесси в офис мой голубой любознательный друг будет капать мне на мозги. На самом деле, я удивлена, что он продержался до сегодняшнего утра.

Том пренебрежительно машет рукой.

— Его нет. Рассказывай!

Сосредотачиваюсь на компьютере: включаю его и щелкаю мышкой. Что я ему скажу? Я влюбилась во властного, неразумного, неврастеничного, уничтожающего и контролирующего все и вся мужчину, который оказался моим клиентом и трахает до бесчувствия? О, который еще устраивает мне обратный отсчет, когда я его не слушаюсь? Да, это примерное описание. Я поднимаю глаза и вижу, что Виктория присоединилась к вечеринке дознания.

— Он такой горячий СС! — нараспев произносит она.

— СС? — Я хмурюсь.

— Сукин сын, — говорят они в унисон.

А? Да, это тоже про него. Улыбаюсь про себя, со вздохом вытягивая ноги под столом. Ох, как же хорошо.

— Не надо от нас ничего скрывать! — скулит Том, изображая самую гейскую гримасу, какую я когда-либо видела.

— Я с ним сплю. — Пожимаю плечами. Я в него влюблена!

Они смотрят на меня так, словно у меня выросли рога, а потом закатывают глаза. Стоя передо мной, оба скрещивают на груди руки. Том смотрит поверх модных очков, а я смотрю поверх стола, чтобы проверить, не постукивают ли они еще и ногами.

— Ава, это мы знаем, — нетерпеливо фыркает Том. — Мы хотим знать, перешел ли восстановительный трах на более интересную территорию. — Он опускает голову еще ниже, и мне кажется, что я нахожусь под микроскопом. Так и есть.

Держу пальцы подальше от волос.

— Я могу спросить Дрю, — щебечет Виктория.

— Что? — Когда понимаю, что она имеет в виду, бросаю на нее оскорбленный взгляд. — Виктория, я не школьница. Мне не нужно, чтобы ты расспрашивала его друзей. Держи рот на замке! — Я говорю очень грубо, но, честно говоря, не могу поверить, что она только что предложила нечто столь жалкое и незрелое.

Она бросает на меня обиженный взгляд и отходит, возвращаясь к своему столу и сломанному ногтю. Том смотрит на меня с неодобрением. Глядя на него, я качаю головой. Мне все равно. Иногда она может быть такой глупой коровой.

— Это секс и ничего больше, — сообщаю я ему. — А теперь оставь меня в покое! — Хватаю мышку и бесцельно вожу ею по экрану.

— Хм-м-м, — задумчиво произносит он, оставляя меня одну за столом. — Просто секс, заливай больше, — слышу я его бормотание.

 

***

 

Провожу утро за просмотром заказов и расписания. Я очень довольна. Все идет гладко, без каких-либо серьезных драм, о которых следовало бы беспокоиться, и без ленивых подрядчиков, которых нужно уволить. Вписываю на следующую неделю несколько посещений объектов, улыбаясь, когда вывожу карандашом между диагональными линиями маркера. Нужно заменить ежедневник, пока Патрик не увидел мои каждодневные встречи с владельцем «Поместья».

С радостью принимаю капучино и булочку, которые Салли любезно ставит мне на стол, и хмурюсь, когда снаружи офиса слышу шум автомобильных гудков. Поднимаю глаза, замечаю розовый фургон, припаркованный во втором ряду, Кейт отчаянно мне машет, пытаясь привлечь внимание. Застонав, поднимаюсь с кресла, мышцы протестующе вопят. Шиплю на каждом шагу, пока не оказываюсь рядом с Марго-младшей, ласково улыбаясь, при взгляде на возбужденное лицо моей темпераментной подруги.

— Ну разве она не красотка? — Кейт с любовью поглаживает руль Марго-младшей.

— Красотка, — соглашаюсь я, но потом кое-что вспоминаю. — Какую игру ты затеяла, предоставляя Сэму полный доступ к ящику с моим бельем?

— Я не могла его остановить! — Голос у нее высокий и оборонительный. Еще бы, черт возьми. — Он — наглая свинья. — Она усмехается.

Без сомнения. Эта мысль мгновенно напоминает мне о цирке со связыванием. Меня так и подмывает порасспрашивать Кейт, но быстро решаю, что на самом деле не хочу этого знать.

— Как Джесси? — Ее улыбка становится шире.

— Отлично. — Прищурившись, смотрю на нее.

— Ты осталась у него, — говорит она с намеком. — Повеселились?

Я усмехаюсь.

— Ну, я прокатилась на «дукати-1098», Сара испепеляла меня взглядом, а сегодня утром я пробежала девять миль. — Наклоняюсь, потирая руками ноющие бедра.

— Черт, она все еще там? Скажи ей, чтобы сваливала. — Она хмурится. — Ты пробежала девять миль? Вот дерьмо. И что, черт возьми, за Дукати-как-там-его?

— Супербайк, — пожимаю я плечами. Еще несколько дней я и сама об этом не знала. — Он положил сто тысяч на банковский счет «Рококо Юнион».

— Что? — взвизгивает она.

— Что слышала.

— Зачем?

Я пожимаю плечами.

— Чтобы Патрик помалкивал из-за того, что он меня заграбастал. Он не хочет меня ни с кем делить.

— Ого! Безумный мужчина.

Я смеюсь. Да, безумный мужчина, безумно заблуждающийся, безумно богатый, безумно сложный, безумно любвеобильный...

— Мы сегодня идем куда-нибудь? — спрашиваю я. Полагая, что Кейт свободна, я дала отпор безумному мужчине. Он не может ожидать, что я прибегу к нему трахаться по первому зову. Хотя это очень заманчиво.

— Безусловно! Спроси гейчика и Викторию.

Вздыхаю с облегчением.

— У Виктории свидание с Дрю, но я спрошу Тома. Значит, ты не встречаешься с Сэмом? Он становится в твоем доме кем-то вроде завсегдатая. — Я выгибаю бровь. На самом деле он полуголый завсегдатай, но на это я не указываю.

Она притворится, что это забава.

— Это всего лишь забава, — высокомерно отвечает она.

Смеюсь над ее небрежным тоном. Я знаю разницу. Мы говорим о девушке, которая уже много лет не ходит на второе свидание. Сэм симпатичный. Естественно, я вижу влечение.

Сзади Марго-младшей сигналит машина.

— Ой, отвали! — кричит Кейт. — Я поехала. Увидимся позже дома. Ты отвечаешь за вино. — Окно поднимается, и она улыбается от уха до уха. До сих пор не могу поверить, что он купил ей фургон.

Вдруг я вспоминаю сделку, которую заключила в обмен на платье… никакой выпивки вечером. Ну, это ерунда, потому что я с нетерпением жду пропустить бокальчик-другой. Он никогда не узнает. Кейт уезжает, а я возвращаюсь в офис.

— Звонил Патрик, — сообщает мне Салли, когда я прохожу мимо ее стола. — Он сегодня вообще не придет. Играет в гольф.

— Спасибо, Сэл.

Возвращаюсь к столу и вытягиваю ноги. Да, сейчас я действительно их чувствую. Встав с кресла, подтягиваю пятку к заду, испуская долгий, благодарный вздох, с удовольствием растягивая мышцы бедра. На столе дребезжит телефон, и из него доносятся звуки «Running up that Hill» группы Placebo. Мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы понять, кто это. У него потрясающий музыкальный вкус.

— Мне нравится, — говорю я вместо приветствия.

— Мне тоже. Позже займемся под нее любовью.

— Позже мы с тобой не увидимся, — снова напоминаю ему. Он делает это нарочно.

— Я по тебе скучаю.

Я его не вижу, но знаю, что он дуется. А что касается того, чтобы заняться любовью... Что ж, это огромный прогресс по сравнению с «трахаться». Улыбаюсь, сердце подпрыгивает в груди.

— Ты по мне скучаешь?

— Да, скучаю, — ворчит он. Я смотрю на компьютер. Уже час. Не прошло и пяти часов с тех пор, как я от него ушла. — Не уходи сегодня вечером, — говорит он. Это не просьба, а требование.

Откидываюсь на спинку кресла. Я знала, что это произойдет.

— Не надо, — предупреждаю я самым уверенным голосом, на который только способна. — У меня планы.

— Знаешь, ты, может, и на работе, но не думай, что я не приду туда и не устрою вразумляющий трах. — Его голос звучит смертельно серьезно и даже немного сердито.

Он не станет, не может... или может? Черт возьми, я уже не уверена.

— Ни в чем себе не отказывай, — очень легко отвечаю я.

Он смеется.

— Я серьезно, леди.

— Знаю. — Я в этом не сомневаюсь, но любой разновидности его трахов придется подождать до завтра.

— Ноги болят? — спрашивает он, и я снова вытягиваю их под столом.

— Чуток. — Я не доставляю ему удовольствия знать, что на самом деле мне адски больно. Перед выходом приму ванну с солью. Погодите-ка... он пытался меня искалечить, чтобы я не могла сегодня уйти?

— Чуток, — отвечает он с явным весельем в хриплом голосе. — Помнишь наш уговор?

Закатываю глаза. Я обманывала себя, думая, что он забудет о своей маленькой сделке. И теперь уверена, он заставил меня пробежать марафон на рассвете в попытке обездвижить. Надзиратель!

— Никаких напоминающих трахов не требуется, — бормочу я. Он не узнает. Я не собираюсь напиваться до такой степени, чтобы страдать от сильного похмелья — слишком рано после моего последнего выступления.

— Ава, следи за языком, — устало вздыхает он. — И я сам решу, когда и нужен ли напоминающий трах.

Он это серьезно? Рот у меня слегка приоткрывается. Неужели у него нет чувства юмора? Снова встаю, с удовлетворенным стоном подтягивая пятку к ягодице. Черт бы побрал его и эту утреннюю пробежку.

— Так точно, — подтверждаю я со всем сарказмом, которого он заслуживает.

— Когда я тебя увижу? — вздыхает он.

— Завтра? — Я очень хочу его увидеть, несмотря на вызывающие манеры.

— Заеду за тобой в восемь.

В восемь? Завтра суббота, я хочу отоспаться. Восемь? Мне и правда не напиться, если Джесси заявится в восемь.

— В полдень, — возражаю я.

— В восемь.

— В одиннадцать.

— В восемь! — рявкает он.

— Ты должен был встретить меня на полпути! — Этот мужчина невозможен.

— Увидимся в восемь. — Он вешает трубку, оставляя меня на одной ноге с телефоном у уха. Недоверчиво смотрю на мобильник. Он может приходить в восемь, сколько захочет. Я не проснусь, чтобы впустить его. И Кейт наверняка тоже. С несколькими резкими вдохами опускаю ноющее тело обратно в кресло. Больше никогда не буду бегать.

— Том, — зову я. — Мы сегодня идем веселиться, ты как?

Он смотрит на меня с огромной порочной ухмылкой на детском лице.

— Великодушно откажусь. — Он склоняет голову, как джентльмен, которым, как я знаю, он не является. — У меня свидание!

— Еще одно?

— Я не могу. Полагаю, ты собиралась спросить меня, — фыркает Виктория, не отрываясь от своих рисунков. Я не удостаиваю ее сарказм ответом, вместо этого обращая к ее спине перекошенное лицо.

— Да! Это определенно то, что надо, — кивает Том с самой широкой ухмылкой.

Я ухмыляюсь Тому в ответ и возвращаюсь к компьютеру. Они все то, что надо.

 

***

 

В шесть выхожу из офиса, направляясь прямиком в магазин за солью для ванны и бутылкой вина, чтобы потом отправиться к метро. Борюсь с искушением открыть вино на месте. Сегодня пятница, вечером я наверстываю упущенное с Кейт, а завтра провожу день с моим непростым надзирателем. Идеально.

Зайдя в парадную дверь, вижу полуголого Сэма, выходящего из мастерской Кейт, а за ним следует она, полностью одетая, с очень довольной улыбкой.

— Серьезно? — бормочу я, пытаясь смотреть куда угодно, только не на классное тело Сэма.

Он ослепляет меня максимально дерзкой ухмылкой и поворачивается к Кейт, давая мне возможность увидеть его голую спину и задницу в мешковатых джинсах. И тут я замечаю у него на затылке шлепок смеси для теста.

— У тебя тут кое-что осталось. — Я указываю на отвратительный мазок смеси.

Кейт разворачивает Сэма лицом ко мне и облизывает его спину по направлению к шее. Он ухмыляется мне. Я смеюсь. Что за парочка эксгибиционистов.

Поднимаясь в квартиру, шиплю от пронзительной боли, разливающейся по ногам с каждым шагом. Иду сразу же наполнять ванную, высыпаю половину бутылки расслабляющей мышцы соли для ванн. Затем направляюсь на кухню, чтобы позаботиться об особом предписании номер два; наливаю нам с Кейт по бокалу вина. Задыхаюсь от удовольствия, делая первый глоток.

Спустя пять минут в панике вышвыриваю через плечо все содержимое ящика с нижним бельем.

— Кейт! — Я знаю, что положила таблетки сюда, так где же они, черт возьми? Если это шуточки Сэма, я сверну его чертову шею!

Кейт влетает в комнату.

— Я выключила воду в ванной. Что случилось?

— Мои таблетки...

— А что с ними?

— Они пропали. — Я бросаю на нее обвиняющий взгляд. — Не могу поверить, что ты впускала в мою комнату Сэма.

Она распахивает глаза.

— Я не впускала его. И вообще, таблеток там не было. Я бы увидела.

Издаю разочарованный вопль и продолжаю выворачивать содержимое остальных ящиков. Я знаю, что положила таблетки сюда.

— Черт!

— Успокойся, возьмешь еще. Том и Виктория придут?

Я хватаю разбросанное нижнее белье и запихиваю все обратно в ящик.

— Я уже брала новую пачку. И нет, у них обоих свидания.

— Твои организаторские способности просто шокируют, — устало стонет она. Кейт права, но на работе я прекрасно справляюсь. А вот в личной жизни — не очень. — О, Виктория сегодня встречается с Дрю? — Кейт смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами.

— Да! — Я тоже распахиваю глаза.

— У них ничего получится. Поторопись с ванной, мне нужно в душ.

Хватаю вино и ухожу в ванную.

Вода великолепна, я мою голову шампунем и кондиционером. Бреюсь повсюду, а потом неохотно вылезаю, чтобы допить вино и почистить зубы.

 

***

 

Час спустя волосы высушены и завиты, я намазалась кремом и нанесла на лицо половину макияжа. Дверь открывается, и из нее выглядывает голова Кейт.

— Тебе еще долго? — спрашивает она. На ее огненно-рыжих волосах бигуди, и выглядит она примерно на той же стадии готовности, что и я.

— Полчаса, — подтверждаю я, открывая ящик с нижним бельем.

— Класс. — Она закрывает дверь.

Дверь опять открывается.

— Что? — спрашиваю я, не отрываясь от поиска подходящего белья.

Через две секунды меня хватают, сдергивают полотенце, и я лежу на спине на кровати, а надо мной нависает громадный мужчина.

ОГО! Я полностью дезориентирована и все еще цепляюсь за трусики, которые думала надеть. У меня даже нет возможности сфокусироваться на его лице. Его губы врезаются в мои, начиная жадно поглощать мой рот. Какого черта? Нет никакой возможности отбиться от него или спросить, что он здесь делает. Он переворачивает меня, ставя на четвереньки, его пальцы скользят по моему входу — без сомнения, чтобы проверить готовность — а затем он расстегивает ширинку и с искаженным криком врезается в меня.

Я вскрикиваю, и мне зажимают рот.

— Тихо, — хрипит он, безжалостно вбиваясь в меня.

Черт возьми! Я совершенно беспомощна, он входит и выходит с полной решимостью и целеустремленностью. Глубина его выпадов вскоре затуманивает мне зрение, голова кружится от безысходности и удовольствия. Он отнимает руку от моего рта, возвращая ее на бедра, при каждом жестком движении притягивая меня назад.

— Джесси! — отчаянно кричу я. Он безжалостен.

— Я сказал, тихо! — рычит он.

По мере того, как удовольствие растет и растет, я обнаруживаю, что подмахиваю ему. Он стонет при каждом толчке, двигаясь с головокружительной скоростью, сталкиваясь с моим лоном и посылая в потрясающий туман эйфории. Пытаюсь схватить подушку, но из-за дезориентации рука цепляется лишь за простыни. Не могу найти в себе силы поднять голову и открыть глаза. Я совершенно беспомощна.

Чувствую, как его хватка усиливается, напряженность и частота толчков растягивают меня до предела. Собственнический трах. Вот что это такое. Не то чтобы меня это беспокоило. Я могу быть беспомощной и отдаться на его милость, но все равно испытаю головокружительный оргазм.

Толчки ускоряются, и с одним последним глубоким и медленным выпадом, я разлетаюсь напополам от умопомрачительного оргазма, который заставляет меня зарыться лицом в матрас, чтобы подавить крик освобождения. Его хрип эхом разносится по комнате, когда он присоединяется ко мне в безумном блаженстве, обрушиваясь на меня сверху, и громко дыша в ухо. Он пульсирует и дрожит внутри меня и на мне.

Это действительно был шок и трепет. Я полностью истощена и хватаю ценный воздух, давая легким некоторое облегчение. Сегодня их на самом деле пропустили через мясорубку.

— Пожалуйста, скажи мне, что это ты. — Я тяжело дышу, закрыв глаза, впитывая через костюм тепло его тела. Он даже не снял пиджак.

— Это я, — выдыхает он, убирая волосы у меня со спины и проводя языком по коже.

Счастливо вздыхаю, позволяя ему покусывать и облизывать меня.

— Не надо больше принимать душ, — приказывает он между ласками языком.

— Почему? — Я хмуро утыкаюсь в простыни. Я в любом случае не буду — у меня нет времени.

Он отстраняется, переворачивает меня и прижимает мои запястья по обе стороны от головы. Смотрит на меня сверху вниз, его уложенные утром волосы теперь в беспорядке, но выглядит он ничуть не хуже.

— Потому что хочу, чтобы, когда ты отправишься веселиться, я был на тебе повсюду. — Он прижимается губами к моим губам.

Ах, меня уничтожили. Лучше и не сказать. Я должна была догадаться. Безумец.

К моему рту он применяет совершенно иную тактику, вращая языком, постанывая и покусывая губы. Целая пропасть разделяет это от свирепой атаки, которую я только что выдержала.

— Мужчины на уровне инстинкта чувствуют, что женщину недавно трахнули? — спрашиваю я у его губ.

— Язык. — Он отстраняется, бросая на меня очень неодобрительный взгляд. — Ты уже выпила.

Вот дерьмо!

— Нет, — виновато выпаливаю я.

Он смотрит на мои запястья, чувствует мое рефлекторное напряжение, затем выгибает бровь.

— Больше не пей, — тихо приказывает он, одаривая меня еще одним поцелуем. — Я надеялся застать тебя в кремовых кружевах, — мычит он через наши сомкнутые рты.

Очень рада, что не оказалась в них. Они бы сейчас валялись на полу, растерзанные в клочья, а они мне очень нравятся. Возможно, я куплю себе еще несколько таких же комплектов, возможно, в других цветах. Он отпускает одно мое запястье, ведя пальцем вниз по моему боку, по чувствительным бедрам и между ними.

— Ты бы их уничтожил. — Я задыхаюсь, когда он погружает в меня два пальца.

Я еще не оправилась от последнего умопомрачительного оргазма, а уже готова к следующему. Этот мужчина настоящий кудесник.

— Возможно, — подтверждает он, кружа внутри и погружая пальцы так глубоко, как только может.

— М-м-м. — Я вздыхаю от неописуемого удовлетворения, напрягая под ним ноги.

— И не надевай ничего нелепого.

Я протягиваю руку, чтобы схватить его за плечо и притянуть к губам, но он не двигается с места. Он выжидающе на меня смотрит, и я осознаю… он ждет подтверждения, что я понимаю его приказы.

— Не буду! — В отчаянии стону, когда восхитительным движением большого пальца он касается клитора.

— Ава, ты собираешься кончить?

— Да! — кричу ему в лицо. В любой момент у меня случится еще одна кульминация, и она будет такой же удовлетворяющей и потрясающей. — Пожалуйста!

Он придвигается ближе, его губы настолько близко к моим, насколько это возможно без прикосновения.

— Хм-м-м, так приятно, детка? — Он входит глубоко и выше, задевая переднюю стенку.

— О боже! — кричу я. — Джесси, пожалуйста. — Я поднимаю голову, чтобы поймать его губы, но он отстраняется.

— Ты хочешь меня?

Я начинаю пылать, ноги напрягаются, когда он ласкает мои распухшие створки.

— Да.

— Ты хочешь доставить мне удовольствие, Ава?

— Да. Джесси, пожалуйста!

Я совершенно ошеломлена, когда он убирает пальцы и встает с кровати.

Что? Нет!

Я на грани падения через край. Мой надвигающийся оргазм исчезает, и я ощущаю себя как неразорвавшаяся бомба.

— Что ты делаешь? — шокированно спрашиваю я.

— Ты хочешь, чтобы я закончил? — Он склоняет голову, поправляя себя.

— Да!

Его глаза встречаются с моими.

— Тогда не уходи.

— Нет!

Он пожимает плечами.

— Моя работа здесь закончена. — Он посылает воздушный поцелуй, глядя на меня из-под полуприкрытых век, а затем поворачивается и уходит.

Лежу на спине, голая, чувствуя себя так, словно меня пометили, и отчаянно нуждаюсь в освобождении. Не могу поверить, что он только что так со мной поступил. Я знаю, что это было. Неудавшийся вразумляющий трах, за которым последовало неудачное поддразнивание пальцем. Однозначно, это тактика манипуляции.

— Тогда я разберусь сама! — кричу я, когда за ним захлопывается дверь. Это будет далеко не так приятно.

Я фыркаю, обнаженная, добираясь до ящика с нижним бельем, чтобы отыскать самый пикантный комплект. Розовое кружево должно подойти. Надеваю его и достаю шикарный пакет из бутика, улыбаясь, разворачиваю упаковочную бумагу, защищающую пятисотфунтовое платье-табу. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, мистер Уорд!

Снова сражаюсь с молнией, завершаю наполовину законченный макияж и предстаю перед зеркалом. Я очень собой довольна. Кремовое, шелковое платье-табу выглядит чертовски хорошо на фоне смуглой кожи, темных глаз с дымчатым макияжем, и массой шоколадных волнистых локонов. Просовываю ноги в кремовые туфли на шпильках Carvella и брызгаюсь «Eternity» Кельвина Кляйна.

— Черт возьми! — визжит Кейт. Я поворачиваюсь к ней лицом и вижу, что она осматривает сверху вниз мое обтянутое шелком тело. — Он с ума сойдет!

Я усмехаюсь.

— Владелец поместья может хоть сейчас идти нахрен!

Кейт смеется.

— О, ты чувствуешь себя храброй. Мне нравится! — Она выглядит потрясающе в ярко-зеленом платье и темно-синих туфлях на каблуках. — Что он сделал такого, чтобы это заслужить?

— Оставил меня без оргазма после того, как не смог втрахать в меня немного здравого смысла, — небрежно бросаю я. Не могу поверить, что только что в этом призналась.

Кейт в беспомощном хохоте падает на кровать. Не могу не смеяться вместе с ней. Полагаю, это довольно забавно.

— Храни его господь, — бормочет она сквозь истерику. — Рада, что не одна наслаждаюсь самым лучшим сексом в своей жизни. — Она вытирает под глазами слезы радости.

Нисколько не удивлена, услышав это — нисколько. Сэм не разгуливал бы здесь полуголым с порочной ухмылкой лишь потому, что она печет ему торты.

— Он держит меня в ежовых рукавицах. — Качаю головой, возвращаясь к зеркалу, чтобы нанести нюдовую помаду.

— Мы уже выяснили, сколько ему лет? — Кейт берет кисть для бронзатора, чтобы еще раз припудрить бледные щеки.

— Без понятия. Эта тема не обсуждается, как и шрам на его животе.

Она щиплет себя за щеки.

— Разве это имеет значение? И что за шрам?

— Нет, не имеет, а шрам довольно жуткий — от сюда до сюда. — Я веду пальцем от середины живота к тазовой кости.

Она смотрит на меня в зеркало.

— Ты в него влюблена.

— Безумно, — признаю я.

 

Глава 32

В приступе хохота мы проносимся мимо вышибал «Барокко». Мы нисколечко не пьяны, но веселье сегодня просто зашкаливает.

— Что будешь пить? — спрашивает Кейт, когда у бара к нам подходит официант.

— Вино, — отвечаю я, улыбаясь про себя. Это легко.

Кейт подают напитки, и мы пробираемся сквозь пятничную толпу, чтобы отыскать последний свободный столик в конце бара. Я осторожно усаживаюсь на барный стул, крепко держась за подол платья. Вот уж действительно платье-табу.

— Итак, рассказывай. Что там с Сэмом? — спрашиваю я без обиняков. Я вижу, здесь есть нечто большее, чем секс. Думаю, они оба встретили свою пару. Сэма я не знаю, но очень хорошо знаю Кейт, и, если она посвящает столько времени мужчине, он должен быть довольно особенным. Все, что я знаю о Сэме, это то, что у него дерзкая ухмылка и он любит бегать полуголым. После моего брата она не проводила так много времени ни с одним мужчиной. Я улыбаюсь, вспоминая о его скором приезде. Не могу дождаться встречи с ним, но сегодня я не буду говорить о Дэне — не с Кейт.

Она пожимает плечами.

— Мы веселимся.

— Ну же! — восклицаю я. — О Джесси я рассказала тебе кучу всего. Дай мне хоть что-нибудь!

Она отпивает вина и небрежно ставит бокал обратно на стол.

— Ава, он не из тех мужчин, с которыми можно остепениться. Я буду развлекаться, пока это длится, но привязываться не собираюсь.

Досадую про себя, когда Кейт напоминает мне слова Сары о том, о каких мужчинах можно мечтать.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю, пытаясь взять верх над витающими в голове мыслями.

— Просто знаю, — говорит она с полуулыбкой.

Если честно, я немного разочарована. Она живая, удивительно спокойная и совершенно раскованная — таким же кажется Сэм. И, судя по тому, что я видела — это довольно много. В чем тогда проблема?

— Он мне нравится, — признаю я. Может он и эксгибиционист и неимоверно надоедлив, но именно этим он и покоряет.

— А мне нравится Джесси.

Я смеюсь. Да, он ей нравится. Он купил ей фургон. Но потом ужасаюсь.

— Он ведь тебе просто нравится, правда? — О боже, никогда бы не подумала, что Кейт может им увлечься. Но к нему все тянутся. Мне и так хватает восхищенных им женщин, глумящихся надо мной, но я никогда, ни на секунду, не думала, что Кейт может смотреть на него в таком ключе.

— Нет! — Она обиженно глядит на меня. — Мне нравится то, как сильно он любит тебя.

— Что? Он не любит меня, Кейт. Он любит меня трахать. — Делаю большой глоток вина, чтобы заглушить впечатление, произведенное на меня словами Кейт. Или это впечатление моего альтернативного утверждения? Любит меня или хочет контролировать?

— Ава, ты опять становишься мастером отрицания.

— Как думаешь, сколько ему лет? — спрашиваю я.

Кейт пожимает плечами.

— Лет тридцать пять. Пойду быстренько перекурю. — Она соскальзывает со стула и достает из сумки сигареты. — Подожди здесь, не хочется потерять столик.

Она направляется в комнату для курения, оставляя меня размышлять над моей дьявольской ситуацией. Я влюблена в этого уничтожающего, неразумного, помешанного на контроле маньяка. Я знала, что должна была держаться от него подальше. И не могу не думать о том, с какой легкостью могла бы дать отпор, отвергнуть и уйти от любого другого мужчины. Но Джесси — совсем другая история. Я зависима от него, и не уверена, что это нормально.

— Ава?

Меня отвлекает от моих кратких размышлений очень знакомый голос. А еще этот голос очень неприятный. Поворачиваюсь на упругой, обтянутой шелком попке.

— Мэтт, привет. — Мой голос звучит гораздо радостнее, чем есть на самом деле.

— Черт, Ава. Выглядишь потрясно. — Он водит похотливым взглядом вверх и вниз по моему телу, вынуждая чувствовать себя очень неловко и чересчур заметной. Как он заставлял меня покрываться мурашками? Я любила его четыре года. Но любила ли? То, что я чувствовала к Мэтту, кажется, поблекло по сравнению с тем, что я чувствую к некоему Мистеру Надзирателю, возраст которого я до сих пор не знаю.

— Спасибо, как дела? — вежливо спрашиваю я, глядя на его рубашку и черные джинсы. Ненавижу эти джинсы, а рубашка выглядит дешевой и отвратительной.

— Очень хорошо, спасибо. Чем занималась?

Трахалась. Много и потрясно!

— Особо ничем. Куча работы, подыскиваю жилье. — Конечно, я лгу. Я даже не обращалась в агентство.

Мэтт не замечает, как я накручиваю волосы на палец. Он никогда не замечал моей привычки теребить волосы — может, это знак?

— На работе все хорошо? — Он ставит локти на стол, слишком внедряясь в мое личное пространство. Я выпрямлю спину, отшатываясь от него, и молю о скорейшем возвращении Кейт. Он быстро отвалит, если Кейт появится.

— Да, все супер, спасибо, — отвечаю я, раздумывая, не задать ли ему тот же вопрос. После того, как он позвонил и рассказал о сокращении штатов на работе, думаю, что должна, но не хочу слишком увлекаться разговором.

Он лучезарно улыбается — фальшивой улыбкой.

— Великолепно. Слушай, хотел еще раз извиниться. Я был сам не свой. И не стал бы тебя винить, если бы ты сказала мне отвалить.

Отвали!

— Мэтт, все в порядке. Не беспокойся.

— Класс.

К горлу подкатывает тошнота, когда к нам подходит Джеймс и смотрит на меня с презрением, которое взаимно. Пусть рискнет! Я мило улыбаюсь, осторожно устраиваясь на стуле. Дурацкое платье, и, хотя мне было совершенно комфортно до тех пор, пока Мэтт меня не нашел, теперь, под пристальными взглядами моего бывшего и его друга, я чувствую себя чересчур обнаженной и уязвимой.

— Джеймс. — Я киваю в знак приветствия.

— Ава, — отвечает он. Холодный тон не ускользает от моего внимания. Он, должно быть, рассказал Мэтту о встрече со мной и высоким, светловолосым, агрессивным типом, так почему Мэтт такой милый?

— Могу я угостить тебя выпивкой в память о былых временах? — предлагает Мэтт.

— У меня есть, спасибо. — Поднимаю наполовину полный бокал вина. В память о былых временах? Что? Отпраздновать каким он был мудаком? Я вас умоляю!

Я не вижу Кейт, но понимаю, что она рядом. Внезапный холод, повеявший от Мэтта, очень силен. Как и от Джеймса. Они с Кейт тоже не очень-то сходились во взглядах.

— Какого хрена ты здесь забыл? — приближаясь, кричит она.

Я напрягаюсь.

— Кейт, все в порядке, — успокаиваю я свою пылкую, огненно-рыжую подругу.

— Как раз собирался уходить, — шипит Мэтт.

— Вот и вали!

Он снова смотрит на меня.

— Приятно было повидаться, Ава.

— Мне тоже, Мэтт. — Я улыбаюсь. Какой смысл враждовать? Парню очень жаль… наверное. Ох, неважно. Он исчез из моей жизни, и я не могу заниматься этой драмой. Смеюсь про себя. В данный момент моя жизнь — одна большая драматическая постановка.

Мэтт с Джеймсом уходят, и Кейт дает себе волю.

— Что ты творишь, разговаривая с этой змеей? — выпаливает она через стол, когда садится напротив.

— Он просто поздоровался. Я проявила вежливость. — Мой скучающий тон, вероятно, еще больше ее разозлит. Она как фейерверк!

— Да мне плевать!

Я морщусь.

— Говоришь, как Джесси.

Господи, мне не нужны споры с лучшей подругой вдобавок к спорам со своим мужчиной. Она фыркает и делает глоток вина. Я тоже допиваю бокал.

— Возьму себе еще, — говорю я и достаю деньги. — Присмотри за моей сумочкой.

Иду в бар, чтобы заказать еще алкоголь, и терпеливо жду, пока бармен примет заказ.

— Как дела, милая?

Закатываю глаза и поворачиваюсь, обнаруживая коренастого, скользкого, слишком уверенного типа, который смотрит на меня.

— Привет, — вежливо говорю я, разворачиваясь обратно к бару, когда бармен ставит передо мной вино. — Спасибо. — Я протягиваю ему двадцатку и делаю глоток, все время чувствуя, как скользкий мужик рядом капает слюной в свое пиво. У меня по коже бегут мурашки. Мысленно умоляю бармена поторопиться со сдачей и даже подумываю о том, чтобы отказаться от денег, лишь бы уйти.

— Хочешь потанцевать?

— Нет, спасибо. — Я улыбаюсь, забираю у бармена сдачу и торопливо ухожу. Он бросает на меня недовольный взгляд, но не испытывает судьбу.

Это мой третий бокал. Я и правда бунтарка. Ну что ж. После представления, устроенного Джесси дома, я выполняю личную миссию неповиновения, чтобы оставить за собой последнее слово.

Через несколько часов толпа в баре редеет, а мы допиваем, наверное, третью бутылку вина. Мы хихикаем, как пара подростков, и я становлюсь довольно смелой в своих расспросах.

— Он действительно привязал тебя к кровати? — дерзко любопытствую я.

Ухмылка, расплывшаяся по ее лицу, говорит мне, что Сэм тогда не шутил. Я даже не слишком-то и шокирована. Должно быть, все дело в алкоголе, а может, в том страстном сексе, которым я занимаюсь в последнее время.

— Так и знала, — смеюсь я. — Скажи ему, чтобы он одевался, когда будет бродить по квартире. Я не знаю, куда девать глаза.

— С ума сошла? — Она таращится на меня. — Прятать такое прекрасное тело!

Кейт смотрит вдаль, очевидно, воскрешая в памяти его образ. Да, он довольно хорош, но это не значит, что я хочу на него смотреть. Для этого у меня есть собственное супер-прекрасное тело. Кстати, о нем, я пьяна и хочу его увидеть. Я могу ему позвонить. Но потом вспоминаю... мне нельзя было пить. Тьфу! Делаю еще один глоток.

— А чем он вообще занимается? — спрашиваю я. Он ездит на «порше» и, кажется, никогда не бывает на работе.

Она пожимает плечами.

— Богатый сирота.

— Сирота?

— По всей видимости, — задумчиво начинает она, — его родители погибли в аварии, когда ему было девятнадцать. У него нет ни братьев, ни сестер, ни семьи, никого. Он живет за счет своего наследства и наслаждается жизнью. — Она снова ухмыляется.

Боже, Сэм сирота? Не могу представить, каково это: потерять родителей в таком возрасте. Да и вообще в любом возрасте. Наверное, это было ужасно. И ни одного родственника, кто бы мог взять его к себе? Внезапно, я вижу дерзкого парня совершенно в другом свете. Вы бы никогда не поняли, что с ним случилось нечто столь ужасное; он всегда улыбается и шутит.

— Сколько ему лет? — спрашиваю я.

— Тридцать, — отвечает она почти неохотно, будто чувствует себя виноватой, зная возраст мужчины, с которым спит.

Я пропускаю это мимо ушей. Кейт не виновата, что я до сих пор остаюсь в неведении.

— Что думаешь о Дрю?

Ее брови подскакивают вверх.

— Несколько прямолинейный и надменный, не находишь?

— Да! — восклицаю я. Рада, что не одна считаю его таким. — Совсем не типаж Виктории.

— Дай ему максимум два свидания, — Кейт тычет в меня бокалом, слегка расплескивая вино по столу. — Она ему до смерти надоест своими отчетами о визитах в солярий.

— С каждой неделей она становится все более апельсиновой. — Я смеюсь.

— Подруга, не апельсиновой. — Всплеск и еще немного вина оказывается на столе. — А цвета красного дерева. Он не сможет отыскать ее в темноте. И да, она занимается этим только в темноте.

— Нет!

— О, да. Что-то связанное с целлюлитом и растрепанной прической. Это довольно плохо. Последний парень, с которым она встречалась, сказал, что она встала за час до него, чтобы успеть принять душ, привести в порядок волосы и сделать макияж, прежде чем он проснется.

— Какая нелепость!

Она кивает.

— Слушай, а Джесси не упоминал о вечеринке в «Поместье»?

— Да! — выпаливаю я, всерьез подумывая о том, чтобы сказать ей, что меня подкупом заставили там появиться. О, прошу, скажите, что Сэм попросил Кейт прийти. Это сделает вечер чуть более сносным. — Ты идешь?

— Естественно, да! Мне не терпится увидеть это место. — В ее глазах пляшет возбуждение. — Полагаю, нам не помешает поход по магазинам.

— О, я, наверное, обойдусь тем, что у меня есть. — Пожимаю плечами. Я только что потратила пятьсот фунтов на дурацкое крошечное платье. Откидываюсь на спинку стула, быстро вспоминая, что никакой спинки нет, и хватаюсь за край стола. Мое вино взмывает в воздух.

— Черт! — ору я, едва удерживаясь, чтобы приземлиться на пол.

Присоединяюсь к Кейт в безудержном смехе, мы чокаемся бокалами, хохоча и лепеча, как пара пьяных подростков, перебравших сидра. Мне нужно перестать пить, сейчас же. Я на грани того, чтобы переступить черту в<