Аргумент в пользу третьего принципа: уроки от амишей-хакеров

Тема амишей усложняет любую серьезную дискуссию о влиянии современных технологий на нашу культуру. В популярном сознании амиши представляются группой людей, застрявших во времени, — они практически не пользуются инструментами, изобретенными после середины XVIII века, когда они прибыли в Америку. С такой точки зрения это сообщество представляет интерес лишь в качестве живого музея давно забытой истории.

Но если вы заведете беседу с исследователями и писателями, которые серьезно относятся к амишам, то услышите факты, которые разрушат ваши поверхностные представления об этих «чудаках». Джон Хостэтлер, написавший о них целую книгу, утверждает следующее: «Амиши — не реликты прошедших эпох. Напротив, они демонстрируют иной способ жизни в современном мире»14. А технолог Кевин Келли, проведший значительное количество времени среди амишей графства Ланкастер, считает, что их «жизнь на самом деле очень технологична. За несколько моих визитов я понял, что они умелые работники и ремесленники, создатели собственного уклада. К моему удивлению, они часто прибегали к помощи технологий»15.

В своей книге «Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее»[11] Келли утверждает: простое восприятие амишей в качестве луддитов исчезает, как только вы приближаетесь к их стандартной ферме, где «можно встретить мальчишек, рассекающих по дороге на роликах»16. Некоторые сообщества амишей используют тракторы, но только с металлическими колесами, мешающими им выезжать на дорогу рядом с машинами. Некоторые задействуют дизельные молотилки пшена, но при этом нуждаются в лошадях, которые тянут «дымящие скрипучие устройства»17. Персональные телефоны (мобильные или стационарные) запрещены практически во всех сообществах, но во многих есть общественная телефонная будка.

Амиши практически полностью отказались от автомобилей, хотя нередко становятся попутчиками других водителей. Келли пишет, что они часто пользуются электричеством, правда, им запрещено подключаться к крупным муниципальным энергосистемам. Они «уважают» одноразовые подгузники, а также химические удобрения. Келли вспоминает о том, как повстречал семью, которая изготавливает детали для всей общины при помощи купленного за $400 тыс. фрезерного станка с ЧПУ. Этой машиной управляет их десятилетняя дочь. Прибор стоит за конюшней.

Конечно, Келли не единственный, кто подметил сложные отношения амишей с технологиями18. Дональд Крейбилл, профессор Университета Элизабеттаун и соавтор книги об амишах, подчеркивает изменения, происшедшие после того, как многие члены общин решили заняться бизнесом. Он рассказывает о столярной мастерской амишей, где девятнадцать работников используют дрели, пилы, гвоздометы — и энергию, полученную от солнечных панелей и дизельных генераторов, а не стандартной электросети. У другого бизнесмена-амиша есть сайт своего предприятия, сделанный сторонней фирмой. Крейбилл придумал специальный термин для описания взаимодействия этих предпринимателей с технологиями — «амиши-хакеры»19.

Эти наблюдения опровергают всеобщее убеждение, что амиши полностью отвергают новейшие технологии. Так что же происходит на самом деле? Как свидетельствуют факты, эти люди поступают на удивление просто и радикально для нашего века импульсивного потребления: они отталкиваются от главных ценностей общины. Как утверждает Крейбилл, они задаются следующими вопросами: «Поможет ли это мне или, наоборот, усложнит жизнь? Поддержит ли это нашу общину или разрушит ее?»20.

Когда амиши узнают о новой технологии, среди них находится «альфа-энтузиаст» (по словам Келли), который просит у приходского священника разрешения опробовать ее. Обычно священник соглашается. Вся община «внимательно» наблюдает за первопроходцем. Если им кажется, что новая технология может навредить общине, то на нее налагается запрет. У любого разрешения есть свои оговорки и ограничения, призванные оптимизировать позитивные стороны и минимизировать негативные.

Например, амишам нельзя покупать автомобили, но не возбраняется быть пассажирами. Как объясняет Келли: «С появлением автомобилей в начале прошлого века амиши заметили: водители часто оставляют свои общины, выезжая на пикник или в другие города, вместо того чтобы навестить семью или больных по воскресеньям или помочь местным магазинам в субботу»21. Один из амишей сказал Крейбиллу: «Когда люди оставляют общину, они первым делом покупают машину»22. Так что большинство приходов запрещает владение автомобилем.

Такой род мышления также объясняет, почему фермер-амиш может приобрести солнечную панель или заряжать отбойный молоток с помощью электрогенератора, но не имеет права подключиться к местной энергосистеме. Проблема, конечно, не в пользовании электричеством, а в том, что энергосеть напоминает о мире за пределами общины, что идет вразрез с библейским заветом «Будь в миру, но не от мира сего».

Столь сложный подход к технологиям заставляет обычных людей пересмотреть свои взгляды на жизнь амишей. Как объяснил Джон Хостетлер, философия последних — не отказ от современности, а лишь «иная ее форма». Кевин Келли идет вперед и утверждает, что это часть современной жизни, которую мы не можем так просто игнорировать. «В любой дискуссии о способах освободиться от навязчивой хватки технологий, — пишет он, — амиши подают пример благородной альтернативы»23. Эта альтернатива становится сильным аргументом в пользу третьего принципа цифрового минимализма: целенаправленный подход к принятию решений может быть важнее, чем результат самих решений.

* * *

«Техническая философия» амишей базируется на следующем обмене: амиши отдают предпочтение благам, полученным в ходе принятия целенаправленных решений, касающихся той или иной технологии, нежели тем, которые они могли потерять при отказе от некоторых новшеств. Они считают, что целенаправленность важнее удобства, и, кажется, в таком подходе есть свои преимущества. За двести лет амиши укоренились в Америке, несмотря на резкие экономические и культурные изменения, происшедшие в стране. В отличие от других религиозных сект, которые пытаются загнать своих членов в ловушку, запрещая общаться с миром, молодые амиши могут оставить родной дом и пожить на свое усмотрение без религиозных ограничений. После этого они вольны решать: переступить ли через амишское наследие или остаться членами общины. Один социолог подсчитал, что от 80 до 90% молодых амишей возвращаются в общину24.

Конечно, не стоит обольщаться. Ограничения, называющиеся немецким словом Ordnung («порядок»), которые соблюдает каждая община, обычно принимаются и осуществляются четырьмя мужчинами: епископом, двумя священниками и дьяконом, — которые занимают свои посты всю жизнь, до момента кончины. Дважды в год в общине совершается обряд евхаристии, во время которого прихожане могут высказать недовольство по поводу законов «порядка» и прийти к новому соглашению, однако у многих членов общины, в том числе женщин, нет права голоса25.

Амиши скептически относятся к убеждению, что целенаправленные технологические решения — достаточное условие для улучшения жизни. Их пример вызывает сомнения в стабильности этих улучшений даже после смены авторитарного политического режима. К счастью, факты подсказывают, что мы можем быть уверенными в их стабильности.

Деятельность церкви меннонитов также дает пищу для размышлений. Как и амиши, меннониты следуют библейской заповеди «Будь в миру, но не от мира сего», из которой берет начало их любовь к простоте и недоверие к культурным трендам, представляющим угрозу их главным ценностям — поддержанию сильной общины и целомудренной жизни. Однако, в отличие от амишей, некоторые члены церкви меннонитов более либеральны — они поддерживают отношения с людьми вне общины и берут на себя личную ответственность за решения, которые должны соотноситься с принципами их церкви. Это дает им возможность пользоваться технологиями без авторитарного давления, как в общинах амишей.

Ощутить их философию в действии мне помогла Лаура, школьная учительница, которая живет с мужем и дочерью в городе Альбукерке (штат Нью-Мексико). Лаура — прихожанка местной церкви меннонитов. По соседству живут и другие семьи меннонитов, что помогает Лауре поддерживать связь с общиной, но не мешает делать собственный выбор. Ее радикальное решение: не покупать смарфтон.

«Не думаю, что смогу правильно пользоваться смартфоном, — сказала она. — Я буду постоянно отвлекаться на него. А так я свободна»26. Большинство людей, конечно, не собирается отказываться от своего телефона. Они станут перечислять все его (небольшие) преимущества вроде тех, как легко с его помощью найти приличный ресторан в незнакомом городе. Отказ от таких преимуществ не смущает Лауру. «Мне не сложно записать направления на бумаге перед выходом из дома», — говорит она. Для Лауры важно, чтобы продуманные решения соответствовали важным для нее ценностям, например возможности проводить время с любимыми людьми и жить настоящим. Во время нашей беседы она упомянула, что ей важно быть рядом с дочерью, даже когда ей скучно, а также проводить время с друзьями, не отвлекаясь на посторонние раздражители. Лаура также связывает попытки быть «более разборчивым потребителем» с проблемами социальной справедливости, которые играют значимую роль в церкви меннонитов.

Как и амиши, которые живут без современных инструментов, Лаура считает свой выбор в пользу жизни, свободной от смартфона, источником наслаждения. «Мое решение не пользоваться смартфоном дарит мне чувство автономии. Я контролирую то, какую роль технология играет в моей жизни». Подумав мгновение, она добавила: «Иногда я даже чувствую легкое самодовольство». То, что Лаура скромно охарактеризовала словом «самодовольство», на самом деле нечто более фундаментальное для человеческого процветания — чувство значимости, которое рождается при принятии собственных решений.

* * *

Перечисленные выше примеры подтверждают важность третьего принципа минимализма. Отчасти сам факт того, что мы сами обдумываем и принимаем решения, приносит нам удовлетворение большее, чем наслаждение от тех удобств, которые мы теряем при отказе от некоторых технологий.

Я обратился к этому принципу в завершение главы, так как считаю его урок самым важным. Как демонстрирует старик-амиш, гордо правящий упряжкой, или городская жительница-меннонитка со старомодным телефоном, выбор минималистской жизни сам по себе может приносить радость. Чувство удовлетворения приложениями улетучивается так же быстро, как и боль отказа от них, но осознание значимости, которое приходит после принятия обдуманных жизненных решений, остается с нами надолго.