Западня №1: подальше от грешников

 

Прежде всего, непонимание фарисеями смысла жертвы

привело к появлению опасной доктрины: избегать грешников.

Бог дал своему народу набор законов, чтобы помочь им

быть "светом всем народам". Но религиозные вожди времен

Иисуса развили эти законы до уровня философского учения,

которое гласило: "Тьма всегда побеждает свет, грязь всегда

оскверняет чистоту, смерть сильнее жизни, а грех разрушает

праведность." Они были экспертами по части омовения

рук и очищения своих чаш, но у них не было даже представления о том, что значит очистить сердце. В результате, как и следовало ожидать, их реакция на грешный мир была: держаться от него подальше. Неудивительно, что фарисеев так оскорбило, что Иисус ел с мытарями и

грешниками!

Сегодняшние фарисеи живут по тому же принципу:

избегать грешников. Вместо свободы, данной нам во Иисусе

быть главой и царствовать, они одержимы избежанием зла.

"Мы не можем позволить себе находиться рядом с падшими,

их грехи могут пристать к нам", — похоже, рассуждают

они. В итоге, большая часть церкви огородилась от мира

стеной и цветными витражами на окнах, чтобы не видеть,

что происходит снаружи. Они твердо решили быть закрытым обществом, играющим в жертвоприношение, в то время как неправедный мир загнивает и гибнет во мраке.

Это, явно, не та жизнь, которую пришел дать Иисус. Он

пришел освободить людей от страха тьмы и погибели. Он

показал нам, как быть главой и царствовать через веру во

всемогущего и милостивого Бога.

Во время инаугурации на свое служение Иисус сделал

несколько весьма замечательных заявлений — заявлений,

которые для религиозных ушей показались просто радикальными. "Вы—свет миру... вы—соль земли". Иисус утверждал, что у простого человека может быть Божья сущность, и куда он ни пойди — тьма расступается перед ним, и его присутствие побеждает разложение.

Поэтому Божьему народу нет никакой причины бояться

тьмы, грязи, смерти или греха. Ведь ни разу во всей

истории вселенной не было случая, чтобы свет отступил в

присутствии тьмы. Нет такой страшной тьмы, чтобы победила даже самый маленький лучик света. Свет всегда будет победителем и никогда не станет жертвой.

Иисус послал учеников идти по всему миру и быть ему

светом и солью. Он велел им занять это место до тех пор,

пока Царь не вернется забрать своих. Именно это мы должны помнить, когда законничество угрожает отрезать нас от окружающего мира.

Неоспоримым фактом является то, что пугливая церковь

никогда не сможет положительно воздействовать на мир.

Не нужно нам бояться и власти греха и разврата. Лучше

нападать, чем быть жертвой. Наша жизнь сильнее их смерти. Наша надежда выше их мечтаний. И мы несем благую

весть для тех, кто в беде, а не "удачи тебе, приятель".

Здесь хочу предостеречь вас. Некоторые из тех, кто пытался победить этот "панический легализм", стали жертвой виноватой любви. То есть, они думают, что для доказательства того, что они являются светом миру и солью земли, они должны отправиться в самые неблагополучные

места и спасти бедных грешников.

Бывают времена, когда нам, на самом деле, приходится

проповедовать за чертой своей зоны безопасности и даже

сталкиваться с угрозой для жизни, чтобы быть там, куда

ведет нас Бог, но нам не нужно делать это, чтобы доказать

что-то. Совсем не обязательно брать в руки змей, чтобы

доказать, что я верю. Нам не нужно исправлять подлецов,

чтобы доказать свою любовь. Жить — это значит быть

свободным, без страха и вины идти туда, куда ведет нас Бог.

Это важно понять, потому что виноватая любовь—это всего лишь новая форма законничества. Когда наши поступки продиктованы чувством вины, нами руководит тот же принцип избежания зла, который в свое время подстерег фарисеев — только на этот раз, это полная страха попытка избежать греха безразличия и недостатка сострадания.

Законническая любовь может так же быстро разрушить

жизнь как и законническая самоизоляция.

Несколько лет назад с группой мужчин я был на

конференции в Колорадо. Место, где проходила конференция, было великолепным. Лагерь был разбит в самом сердце

гор, а главная хижина примостилась к крутому утесу

высотой, примерно, пятьсот метров.

Одним из правил в лагере был запрет взбираться на эту

гору. Но несколько человек в нашей группе приняли этот

запрет за вызов. На следующий день они предприняли попытку подняться на утес. Одному из них до вершины оставалось меньше десяти метров. Но тут он попал в расщелину, которая не позволяла ему ни подняться выше, ни спуститься вниз, не упав при этом с горы. Компаньоны, увидев его положение, вернулись в лагерь за помощью. До

темноты оставалось всего полчаса. Мужчина на горе был в

огромной опасности — он мог не только сорваться вниз —

ему еще грозило переохлаждение, так как он был одет

лишь в шорты и футболку.

Я был одним из тех, кто отвечал за весь поход. Я

предложил выбрать именно этот лагерь, я руководил доставкой туда людей и я там был служителем. На мне лежала большая часть ответственности за все происходящее.

Пока я стоял у подножья скалы, пытаясь разглядеть добровольную жертву, у меня в голове пронеслось несколько

довольно резких мыслей: "Должен ли я лезть вверх и

снять его?... Достаточно ли во мне любви к нему, чтобы

сделать это?... Если я не полезу снимать его, не подумают

ли люди, что я не люблю его?... Посчитают ли меня безответственным, если я не сделаю этого?"

Могу честно признаться, я спорил с собой не так уж

долго. Вместо этого я принял несколько жизненно важных

решений. Да, я любил его достаточно, чтобы самому полезть

и снять его с горы. Но я любил его больше того. Отлично

понимая, что я не профессионал—скалолаз, и что поставлю

под угрозу жизни нас обоих, если попытаюсь спасти его,

я определил, что люблю его достаточно, чтобы позвать

кого-нибудь, кто действительно может помочь. Поэтому я

поспешил вызвать спасательную команду из близлежащего

города. Я наблюдал, как настоящие профессионалы в тем-

ноте поднялись на гору и безопасно спустили его вниз со

скалы на своих руках.

Извращенная "виноватая любовь" толкает нас в ситуации, когда мы пытаемся доказать свою любовь. Настоящая любовь, напротив, освобождает нас, чтоб мыслить ясно, следуя руководству Иисуса, а затем совершать то, что является наилучшим для всех. И только такая любовь освободит нас от заблуждений законнического мышления.