К вопросу о целесообразности создания института следственных судей в Российской Федерации

В настоящее время авторитетные ученые в области уголовного процесса вернулись к дискуссиям о необходимости создания института судебных следователей в Российской Федерации. Если обратиться к истории, то до судебной реформы 60-ых годов 19 века следствие было сосредоточено в руках полиции. Однако после обострения классовой борьбы встал вопрос о лишении полиции свойственных ей функций по осуществлению предварительного следствия и введение новой должности - судебный следователь, которому было поручено осуществлять предварительное следствие по уголовным делам. Порядок производства предварительного следствия и процессуальное положение судебных следователей нашло свое отражение в «Наказе судебным следователям».    

А. Ф. Кони отмечал, что новая должность судебных следователей, не связанная органически с по­лицией, имела свои достоинства, так как следователь оказался наделенным значительными правами, поставлен во многих отношениях в положение независимого судьи, получив в ряде случаев право не подчиняться предложениям обвинительной власти, когда он с ними не согласен [1].

Таким образом, характеризуя функции судебного следователя, дореволюционные процессуали­сты сошлись на том, что он соединял в себе одновременно функции «обвинения, за­щиты и собственно судейские». Однако можно утверждать, что он не выпол­нял ни функцию обвинения, ни функцию защиты, и должен был «с полным беспристрастием приводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдываю­щие» [2].

Что касается наших дней, то целью создания института следственных судей в России состоит в коренной модернизации российского уголовного процесса с тем, чтобы в нем было полностью реализовано требование Конституции РФ о состязательном построении судопроизводства, а активное судебное участие и реальный судебный контроль распространились на все стадии уголовного процесса. Задача следственного судьи должна состоять в осуществлении активного судебного контроля за расследованием, однако, без принятия на себя функции уголовного преследования. Следственный судья ни в коем случае не должен вести уголовное преследование, так как это естественная функция органов обвинения. Следственный судья не должен проявлять инициативу и по собиранию новых доказательств в целях подтверждения или опровержения версий обвинения и защиты, а уполномочен лишь проверять и оценивать сведения, представленные ему сторонами.

При этом судебная функция должна осуществляться следственным судьей в форме судейских следственных и иных процессуальных действий или в форме состязательных судебных слушаний, в промежутках между которыми расследование в установленном порядке осуществляют только стороны.

Если же стороны по соображениям избранной ими процессуальной тактики не заинтересованы в немедленной легализации в качестве судебных всего объема имеющихся у них сведений и материалов, они вправе представить собранные ими протоколы, предметы, свидетелей, экспертов и на последующих судебных стадиях, где может решаться вопрос о признании таких материалов в качестве допустимых в судебном разбирательстве. Впрочем сторона обвинения в любом случае обязана на предварительном следствии предпринимать усилия для получения и легализации перед следственным судьей той совокупности судебных доказательств, которая, как минимум, достаточна для привлечения лица в качестве обвиняемого, а впоследствии и для предания обвиняемого суду [3].

Благодаря переходу к такой системе, процесс должен стать полностью состязательным: судебная функция по рассмотрению и разрешению процессуальных вопросов на предварительном следствии существенно выровняет возможности сторон обвинения и защиты.

Введение института следственных судей, на наш взгляд, благотворно скажется на работе всей судебной системы в целом:

- во-первых, участие в процессе следственного судьи полностью освободит районные суды от бремени разрешения вопросов в порядке ст.ст. 29 (ч.ч. 2-3), 125, 165 УПК РФ;

- во-вторых, наличие протоколов допросов, полученных в ходе предварительного расследования следственным судьей и уже приобретших тем самым статус судебных доказательств, облегчит их использование в судебном разбирательстве без соблюдения таких условий, как оглашение ранее данных показаний свидетелей и потерпевших с согласия обеих сторон (ч. 1 ст. 281 УПК РФ); практически исключит случаи, когда показания подозреваемого или обвиняемого надо признавать недопустимыми доказательствами, если они были получены на предварительном следствии без участия защитника и не подтверждены им в судебном разбирательстве (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ);

- в-третьих, во многом снимается проблема возвращения уголовного дела судом прокурору для дополнительного расследования или для исправления иных недостатков предварительного следствия.

Таким образом, можно полагать, что все это позволит снизить нагрузку на суды как при рассмотрении ими дел по существу в первой инстанции, так и в вышестоящих судах.

Достаточно хорошо обозначены в российской уголовно-процессуальной доктрине и основные средства, посредством которых возможна реализация обсуждаемых процессуалистами новаций. Во-первых, следует обеспечить такую организационную автономность специализированного следственного судьи от иных органов, отправляющих правосудие, которая, исключала бы возможность непроцессуального воздействия на него, в том числе посредством отмены принятых им решений или формулирования обязательных для исполнения указаний или же обеспечивала действительно своевременный и объективный контроль за законностью и обоснованностью принимаемых им в ходе оперативного судебного контроля актов.

Во-вторых, следственный судья должен быть в принципе исключен от дальнейшего участия в отправлении правосудия в судах любой из инстанций, так как он не сможет быть объективным арбитром ни в оперативном судебном контроле, ни в суде первой инстанции. В-третьих, не менее остро встанет вопрос о преюдициальной силе решений следственного судьи. Например, по вопросу о допустимости доказательств, не принятых следственным судьей в качестве легитимных обосновывающих материалов в рамках оперативного судебного контроля при разрешении того же уголовного дела по существу. В-четвертых, закономерно встанет вопрос о структурных формах деятельности указанного судьи, количестве указанных судей на определенный участок, формах их замены во время болезни или отпуска.

Таким образом, введение в уголовное судопроизводство института следственных судей, по нашему мнению, невозможно, так как, во-первых, проведение данной реформы потребует большого количества денежных затрат, во-вторых, практика существования данного института в далеком 1864 году показала, что население с большим недоверием относилось к деятельности следственных судей, полагая, что они относились к своим обязанностям формально, небрежно, вызывая тем самым антипатию со стороны граждан, в-третьих, в литературе обращалось внимание на практическую опасность совмещения в деятельности следователя различных процессуальных функций: защитника, обвинителя и судьи.