Еще не личный, но уже персональный

 

Тренер не может быть «личным», как и балетмейстер – «персональным».

Много лет назад в одном из клубов Москвы мне довелось услышать такую безапелляционную фразу: «У меня сегодня тренировка с личным тренером!» Меня эти слова очень огорчили. Неужели на специалиста персонального физкультурного тренинга можно вешать такой ярлык – «личный»? Впоследствии долго державшееся словосочетание «личный тренер» трансформировалось в закоренелое и прочно устоявшееся понятие «персональный тренер». Думая об этих словах, я понимал, что эта формулировка является некорректной даже в случае, если адресована представителям других специальностей. Успокаивало то, что такого рода измышления чаще исходили из уст дилетантов.

На фоне сложного, трудоемкого процесса тренировок сферы массовой атлетической гимнастики понятие «персональный» вполне может отражать, например, неодушевленные предметы – инвентарь или функциональные процессы, такие как «персональная штанга» или «персональная тренировка». Словосочетания, применяемые со словом «персональный» по отношению к личности, на мой взгляд, неприемлемы, в какую бы форму контрактной основы эти отношения не оформлялись. Впоследствии мое человеческое возмущение по поводу некой дискриминации отошло на задний план, уступив место более насущным профессиональным заботам, в том числе использованию правильной трактовки и верному функциональному наполнению двух должностей в сфере спортивного (соревновательного) атлетизма и массового физкультурно‑оздоровительного процесса.

Две специальности – тренер и инструктор – переплетаются по многим пунктам своих обязанностей, при анализе которых незамедлительно возникают вопросы, кто же такой тренер и кто такой инструктор, в чем их различие и чья миссия весомее. Задумавшись всерьез о различии фактического распределения функциональных статусов непосредственно между тренером и инструктором в их совместном процессе персонального силового и оздоровительного тренинга, относительно отдельно взятого тренируемого атлета «профи» или «любителя», мне пришла в голову идея провести аналогию с процессом не чуждой мне профессиональной сферы хореографии.

Вначале я начал сравнивать традиционные должности индустрии атлетизма и профессиональной хореографии, учитывая, тот факт, что имею некоторое представление о хореографическом искусстве от отца‑балетмейстера, написавшего в свое время замечательный (по мнению его коллег) труд – «Запах сцены». Я понимал, что режиссер‑постановщик, он же балетмейстер, оформляя на сочиненное либретто балетмейстерские экспозиции, не только подробно вносит туда основные или промежуточные танцевальные элементы – па, но и описывает технические условия, в которых должен «вариться» процесс, который в конечном итоге не всегда напрямую, а при помощи репетиторов доносится до танцовщика. Надо учесть, что зачастую балетмейстер может писать свои экспозиции для нескольких коллективов, в каждом из которых имеются свои репетиторы и танцмейстеры. При этом балетмейстер физически не в состоянии охватить в отдельности каждого танцора, исполняющего его постановки.

Итак. Тренер, являясь высококлассным методистом с колоссальным опытом работы в профессиональном атлетизме или большом спорте, часто не в состоянии объяснить элементарные азы новичкам или начинающим непрофессиональным атлетам, тем более на доступном языке без употребления специализированных терминов или особого сленга. Приведенная «легкая» аналогия со сферой хореографии совсем не означает, что режиссер‑постановщик, он же балетмейстер, не умеет или не хочет работать с танцовщиком напрямую или тренер не в состоянии или не желает провести персональный тренинг с конкретным атлетом или спортсменом. Совсем нет.

 

Тренер‑методист

 

Опишу для примера две ситуации, которые могут встречаться в сфере не массового физкультурно‑оздоровительного, а именно в профессионально‑соревновательного атлетизма (бодибилдинга). Первая ситуация: нерушимый многолетний союз тренера‑методиста и профессионального атлета может нередко «разбавляться» сменяющими друг друга инструкторами, о которых тренер зачастую не обязан вообще знать или помнить, так как изначально доверяет своему атлету или спортсмену и уверен в том, что последний понимает поставленную задачу и в свою очередь доверяет стратегии тренера. Тренер дает карт‑бланш атлету в поиске постоянного или «разового» инструктора‑опекуна.

На практике это может выглядеть так. В атлетический зал заходит атлет‑профи, не имеющий постоянного «страховщика», предварительно заказав себе услугу инструктора‑опекуна, т. е. «персональную опеку». Заметьте, не процесс тренировки (тренировочного занятия), которую атлет может провести или осуществить самостоятельно, а именно услугу «персональной опеки», без которой многие профессиональные действия и движения со сложными приемами самостоятельно не осилить. Каким образом нужно опекать в каждой конкретном занятии атлета, знает лучше всего сам атлет. Опытный профессиональный атлет в предварительной беседе с инструктором объясняет, какой вид помощи или страховки он хочет получить в каждом конкретном упражнении.

На профессиональной теннисной площадке ситуация может обстоять так же. Спортсмен теннисист‑профи чаще использует не своего наставника тренера‑методиста, а спарринг‑партнера или инструктора, обладающего талантом и чутьем, например, направлять теннисные мячи под конкретный необходимый удар спортсмена.

Так вот у опытного атлета‑профи в его комплексе упражнений, составленных тренером‑методистом, уже бывают проставлены пометки с указанием всех необходимых принципов и приемов, а инструктор‑опекун, даже не умеющий составлять тренировочные программы, может четко и верно их прочитать, понять и воспроизвести. И, что немаловажно, воспроизвести непосредственно на атлете, а не предварительно на себе! Это одна из составляющих мастерства инструктора‑опекуна в процессе персонального атлетического тренинга. Так же обстоят дела в несиловой специализированной тренировке профессионально‑соревновательного характера, где самый гениальный спарринг‑партнер может совсем не обладать качествами хорошего тренера‑методиста, но понимать его наставления.

Показывая свой комплекс упражнений разовому инструктору‑опекуну, атлет‑профи разъясняет, какая помощь на данной тренировке ему необходима, в каком упражнении какой вид страховки или какой ритм и режим содействия ему желателен. От инструктора‑опекуна не требуется никаких излишеств, а только оговоренная конкретика.

Вторая ситуация противоположна первой: на фоне многолетнего тандема атлета‑профи и одного и того же (постоянного) инструктора‑опекуна может наблюдаться связь со сменяющими друг друга наставниками тренерами‑методистами, т. е. переход от одного тренера к другому и далее к следующему, что, например, в большом спорте является процессом неудивительным. Зачастую под такими «переходами» или «перебежками» скрываются две основные причины: либо профессиональных качеств данного наставника тренера‑методиста уже недостаточно для опытного атлета экстра‑класса, либо ему необходим не просто методист, а, например, стратег понимающий, в каких турнирах нужно выступать, а какие соревнования можно игнорировать для сохранения физических и эмоциональных сил.

Такие «переходы» и «перебежки» в профессионально‑соревновательной сфере от тренера к тренеру всегда совершались, совершаются и будут совершаться. При этом незначительная на первый взгляд роль «опекунов», или, как говорят на сленге, «персональщиков», в лице спарринг‑партнера или инструктора будет оставаться незаменимой.

 

Инструктор‑опекун

 

Сравнивая два вышеописанных случая касательно профессионально‑соревновательной сферы, отмечу, что инструктору‑опекуну, находящемуся в первой ситуации, потребуются более высокий профессионализм, смекалка и интуиция, чем во второй, при которой он постоянно работает с одним и тем же атлетом‑профи, имея возможность лучше изучать физические способности и возможности подопечного. Это, соответственно, позволяет с каждым разом вольно или невольно проводить тренировочную опеку более качественно. А в первом случае рекомендуемый «разовый» инструктор‑опекун не имеет права на ошибку, дабы не лишиться возможности, показав мастерство привлечь атлета под свою опеку. В противном случае атлет в следующий раз может по причине нюансов своего распорядка попасть к другому инструктору‑опекуну или еще хуже: не получив должной отдачи и желаемого ощущения, в следующий раз воспользоваться услугами инструктора‑опекуна другого клуба.

Так что инструктор‑опекун, находясь во втором случае в статусе «постоянного» или «регулярного», гарантированно работает с подопечным атлетом более длительный срок. А в первом случае – нет, так как оказывается разовым.

 

На подхвате

 

Подобно тому, как музыку пишет композитор, а воспроизводит ее музыкант, точно так же комплекс упражнений составляет тренер‑методист, а на практике их отображает инструктор‑опекун. Замечу, что мой критерий оценки мастерства обслуживания в атлетическом (силовом, тренажерном) зале касательно ситуации массовой физкультурно‑оздоровительной сферы всегда складывался по результатам взаимодействия двух исключительных персон – тренера‑методиста и инструктора‑опекуна, обладающих, на мой взгляд, абсолютно равноправной степенью участия в персональном атлетическом тренинге.

Так вот. Для отбора способных кандидатов на ту или другую должность мне приходилось беседовать с огромным количеством кем‑то «отстажированных» посредством многочисленных фитнес‑конвенций инструкторов. Беседуя с ними, я удивлялся, как возможно в течение нескольких недель или месяцев «зомбировать» этих неповинных людей, напрочь лишив их чувства и способностей к творчеству, придав им общий стиль: шаблоны в одежде, прическе, голосовых интонациях, фразах, стимулирующих желание тренироваться, жестах, улыбках и ужимках. У них абсолютно утеряны свой почерк и индивидуальное профессиональное чутье с явно выраженным (и это самое страшное) нежеланием познавать по причине самой земной, насущной и циничной: «Нам этих знаний достаточно, чтобы зарабатывать на хлеб с икрой» или «Руководство нашего клуба не позволяет проявлять творчество».

 

Устоявшиеся «персональщики»

 

Вежливость – это хорошо организованное равнодушие.

Поль Валери

 

Индустрия персонального физкультурно‑атлетического тренинга массово‑оздоровительного направления с ключевым участником – инструктором‑опекуном смело вышла из поисковой стадии, вырвавшись как бы из «рабовладельческого» строя, уверенно перемахнув через «феодальный», оказавшись в развитом капитализме, разделилась естественным путем на два инструкторских лагеря.

Представитель первого лагеря – это тип «конвенционных» инструкторов, мозг которых напичкан новомодными информациями, полученными на конвенциях и клубно‑местечковых лекциях, позволяющими клубам‑организаторам раскручивать бренд, наращивая свои капиталы. Но такие якобы новомодные, слепо скопированные информации давным‑давно были описаны российскими специалистами советского и даже дореволюционного периодов. Внешне эти инструкторы стремятся к ухоженности, уверены в себе и даже профессионально нагловаты, большинство из них обладают поверхностными знаниями, потому что не имеют структурного фундаментального образования. Они не заканчивали именно высших специальных учебных заведений, но смело облепили себя различными, красочно оформленными сомнительными коммерческими сертификатами и свидетельствами, как правило полученными за период обучения, длящийся чуть больше чем несколько недель.

Такие раскрепощенные рубахи‑парни инструкторы и инструкторши, у которых, даже к 50 годам сохраняется поведенческий стиль 25‑летнего юноши, с первой минуты знают, как надо общаться с подопечным любого статуса, без присутствия явно выраженных комплексов социального аутизма. «Они» читают модные глянцевые журналы и разбираются в брендах часовых и ювелирных изделий, классах автомобилей и курортов, одежды и всего что связано с категорией LUXE.

С первых минут эти инструкторы предельно вежливы. Они могут нескончаемо поддерживать беседу с клиентом буквально на все темы, умело изображая заинтересованность и восторг от суждений клиента, позволяя себе опускаться до непрофессионализма: провоцировать клиента говорить на отвлеченные темы во время занятий. Они могут (обратите на это внимание) продуманно расставленными в недельном и месячном цикле порциями льстить клиенту, восхваляя его парфюм, фасон спортивной одежды, цвет волос и качество загара. Это является для них простым и наиболее доступным способом умело расположить к себе клиента, чтобы без зазрения совести переманить его даже от своих коллег, соратников по цеху.

Почти никогда из представителя такой группы псевдоинструкторов в дальнейшем не получится стать квалифицированным, профессиональным тренером‑методистом, умеющим специализированно работать с атлетом соревновательного порядка или с действующим спортсменом по специальной программе общей физической подготовки (ОФП). А вот стать более или менее адекватным инструктором‑опекуном – это реальнее, но есть и подозрение на то, что с такими индивидуумами члены команды не сработаются.

Представитель второго лагеря в меру скромен и даже застенчив, обладает фундаментальными знаниями, полученными в российском вузе. На первых этапах карьеры его волнуют не только значительные результаты подопечных, но и как не навредить атлету или спортсмену, доверившему себя на момент персональной опеки. Вглядываясь по большей части философски в неглубокий сравнительный анализ двух групп инструкторов, скажу так: «На что способен представитель инструкторов первой группы, не всегда приемлемо представителю второй, а на что способен представитель второй группы, не всегда доступно представителю первой». В отличие от первого лагеря именно они могут работать в профессионально‑соревновательной сфере, как атлетизма, так и спорта.

Наблюдая, как отрасль персональной работы в сфере физической культуры и атлетической гимнастики претерпевает ощутимый хаос и отсутствие выдержанных и четко оформленных стилей, я решил сформировать новый унифицированный методический здоровьесберегающий технологичный стиль, которому дал название – «Новая атлетика». «Новая атлетика» – это не панацея, а добрый провокатор разумного профессионального творчества, с принципами, не существующими вечно, но сутью актуальными до тех пор, пока кто‑то не отменит существующие силы земного притяжения и иные законы природы, пока будут двигаться естественным образом суставы, струиться по жилам натуральная кровь и биться настоящее сердце. Ничто не изменит и не нарушит живой методической формулы «Новой атлетики» – удовлетворение стремлений всех вне пола, возраста и статуса получать здоровье.

 

Опекун и подопечный

 

Кому платят, тот и льстит.

 

 

Иерархия или команда

 

Находя не только существенные сходства, но и принципиальные различия внутри уже сформировавшейся индустрии персонального физкультурно‑атлетического тренинга, я постарался расставить все служебно‑должностные акценты в обязанностях на свои места, привлекая человеческий фактор в образе профессионального долга и чести. И вот что из этого получилось. Начнем с того, что в сфере как массового оздоровительного, так и соревновательного атлетизма тренер, являющийся в основе своей методистом, расписывает программу атлетических тренировок, и чаще не абстрактно, а конкретно для атлета или спортсмена, учитывая вид спорта. Хотя абстрактные программы «на все случаи жизни» тоже имеют место и, как правило, преподносятся как программы со специальными базовыми эффектами или акцентами, например «для наращивания» и «для преодоления застоя» или «для сверхвосстановления». Базовые программы на то и существуют, чтобы в конечном итоге их можно было корректировать и подстраивать под ситуацию конкретного атлета или спортсмена.

В тот момент, когда тренер‑методист расписывает атлету силовой тренировочный мегацикл, разбивая его на макро– или микроциклы, вкладывая свою профессиональную душу и применяя для каждого периода собственные методические разработки, он пытается поэтапно частями донести свою идею до атлета посредством атлетических экспозиций (комплексов упражнений). Это однозначно и наглядно обусловливает основную миссию тренера – как методическую!

Хочу напомнить, что качественный анаэробный режим, в отличие от режима аэробного порядка, в ситуациях физических нагрузок на отдельную мышцу и организм в целом можно смело отнести к обстановке экстрима. Внутри такого экстрима каждая секунда должного или необходимого восстановления после выполненного подхода очень значима, и присутствие сбоев (например, в дыхании) негативно отражается на работе мышц и всего организма.

 

Отношения или конкуренция

 

Как показала практика, в любом методическом тренировочном графике существуют тренировки, которые невозможно выполнить, не прибегая к чьей‑либо помощи. В таких ситуациях чаще всего помощь оказывает инструктор, назначение которого сравнимо с опекунством. Инструктор‑опекун – это тот самый человек, который на весь период индивидуальной или персональной силовой тренировки является охранником тренировочного процесса атлета, содействуя, заботясь и страхуя не только сам процесс тренинга, но и личность тренируемого.

Быть опекающим инструктором – это серьезная и важная миссия, которая, безусловно, требует не только профессиональных способностей, но и высоких нравственных качеств, особенно в профессиональной сфере атлетизма и спорта. Только внутреннее от естества духовное качество может вытеснить или отодвинуть на второй план возможные коммерческие приоритеты. Нравственный аспект инструктора‑опекуна высок – нельзя ни на грамм утаивать объективность ситуации атлета, тем более ему лукавить. Мои наблюдения показывали, что среда «персональщиков», к счастью, не профессионального атлетизма (бодибилдинга) или спорта, а физкультурно‑оздоровительного направления, стала порождать лукавых «инструкторов‑льстецов». Внутри своей профессии они используют ухищрения, посредством которых производят впечатление на подопечного (клиента) в начальный период общения, быстро располагают и приучают его к себе, для того чтобы удерживать возле себя клиента на более длительный период.

К сожалению, такие инструкторы‑льстецы рассматривают клиента не как объект собственной успешной профессиональной самореализации, а как составляющую коммерческого механизма, не скупясь на заведомую лесть и похвалу, разбрасываясь высокопарными фразами типа «Гениально! Неподражаемо!». Хотя на самом деле со стороны профессионал заметит, что никаких улучшений нет и вряд ли они будут, потому что тренировки проходят по большей части в стиле разговорного жанра. Иногда наперекор программе, составленной добросовестным тренером‑методистом, с утвержденным количеством дней в неделе, эти инструкторы в погоне за заработком предлагают клиенту дополнительные занятия. Но проходят недели, месяцы, и клиент окончательно разоблачает мнимого «инструктора‑опекуна», покидая не только льстеца, но, к сожалению, и клуб.

Принимая во внимание проблему здоровья или, точнее, употребить оздоровления, встала необходимость в неписаные обязанности опекающего инструктора включить редко упоминаемую должностную функцию – не давать возможность присутствующим в атлетическом зале людям отвлекать «подопечного». Обратите внимание на незаслуженно забытый смысл старого понятия «подопечный», то есть человек, находящийся под опекой. Если позиционирование тренера‑методиста нам более или менее ясно и понятно, то миссия инструктора‑опекуна еще не до конца определена. Вернемся в атлетический зал.

 

Фактор доверия

 

Успех – это результат абсолютного доверия клиентов инструкторам.

 

 

В среде профи

 

Переходя к разговору о сравнении двух ситуаций в атлетизме, замечу, что между атлетами класса профи и приверженцами массового физкультурно‑оздоровительного движения существуют колоссальные различия. По сравнении со «свободным» массовым клиентом, по крайней мере в России, атлет в профессиональной среде не совсем свободен, и его судьба почти полностью зависит от авторитета тренера‑наставника. У атлета‑профи нет выбора, он вынужден на длительный срок, а то и на период всей профессиональной карьеры полностью довериться своему наставнику, препоручив ему свое карьерное счастье. При этом почти каждый атлет‑профи понимает, что настоящая удача в любую минуту может пройти мимо него на расстоянии вытянутой руки в образе другого тренера.

Атлет‑профи всегда хочет осознавать, что он сделал ставку именно на того тренера. Но как это узнать? А вдруг другой специалист (тренер) есть тот, кто увидит то, чего не разглядел существующий тренер? Может быть, другой тренер давно все разглядел и пока не решается из нравственных побуждений предложить свои услуги? Чтобы понять неоднозначность и сложность обстоятельства, рассмотрим ситуацию замкнутого круга с участием трех персон: атлет, существующий тренер и сторонний тренер (при условии, что никого из них нельзя упрекнуть в безнравственном карьерном прагматизме и у всех персонажей присутствует абсолютная человеческая и профессиональная нравственность).

Талантливый и объективно более перспективный сторонний тренер видит потенциал не своего атлета, желает ему успехов и добра (это профессионально нравственно), но также верит и осознает, что может подготовить атлета‑профи лучше, чем существующий на сегодняшний день тренер действующего атлета.

Существующий тренер вправе не только не доверять, но и раздражаться на сторонних тренеров, если те положили глаз на действующего атлета или тем более высказали вслух субъективные мнения о физической его форме в форме советов по усовершенствованию его физической кондиции.

Большинство атлетов‑профи, перманентно находясь в подсознательно‑сознательном поиске возможного улучшения тренировочных условий для достижения более совершенных результатов, обеспечивающих славу, почести и привилегии, при этом думают о том, как бы не упустить шанс добиться материального благополучия, понимая, что это позволит им безбедно жить и после окончания профессиональной соревновательной карьеры. Ситуация действующего атлета – профи крайне сложна и влечет за собой ряд проблем.

Замкнутый круг. С одной стороны, атлет‑профи, часто перебегающий от одного тренера к другому (что считается дурным тоном) может попасть в негласный реестр «неблагонадежных» и оказаться в общей опале тренерской касты. С другой стороны – именно преданность атлета своему тренеру оказывает плохую услугу, доминируя над здравым смыслом, создает патовую ситуацию, в которой виноваты все и не виноват никто!

Кстати, в тренерской практике особенно когорты «крупных» спецов, тренеров нередко упрекают в перегибах, подвешая на них ярлык жестокости в обращении. Но замечу, что жестокость нередко могут путать с элементарной профессиональной непримиримостью или диктатом! Но если диктат исходит не по причине человеческих черт характера (вне профессии), а полностью отражает профессиональные качества, при которых сам «диктатор» в жизни (вне профессии) адекватный человек, то, несомненно, это прерогатива высокопрофессиональных амбиций специалиста истинно экстра‑класса. Такие люди – не люди, а зомби. Они знают, чего хотят, на 100 шагов вперед до самых скрупулезных мелочей: времени года, месяца и дня недели, когда и сколько спать, есть и пить. Они в голове расписывают «атлетическую экспозицию» на несколько лет вперед, представляя в голове детали тренировочных и даже соревновательных сюжетов. Поэтому препятствий вообще не должно быть! Тренер‑«диктатор» без страха ставит на карту профессиональную честь, суть которой на 99,9 процента не подвластна пониманию и доводам обывательского рассудка. Запятнать такую честь в глазах коллег и соратников по цеху легко, отмыть почти невозможно. Даже тренерские ляпы иногда остаются в памяти профессиональной среды и передаются последующим тренерским поколениям с предостережением: «Вот в прошлом веке тренер Сидоров сделал такое!»

В среде профессионалов, например, есть вещи неприемлемые в принципе. Невозможно, например, представить, чтобы атлет‑профи сказал тренеру о том, что он слышал о специалисте, у которого есть программа, существеннее повышающая результат. Такие выпады расцениваются как оскорбление, базирующееся на недоверии тренеру, и влекут за собой последствия, граничащие, по сути, с расторжением отношений, если они не контрактные.

 

В среде любителей

 

Более симпатичная обстановка наблюдается у сегодняшнего российского массового народного потребителя, в частности на территории Москвы. Мне становилось радостно на душе от осознания того, что современный российский клиент XXI века наконец становится прогрессирующим интеллектуалом и неплохо разбирается в вопросах оздоровления. Российский клиент значительно позже, чем зарубежный клиент, столкнулся с таким «коварнейшим» понятием, как «сервис с улыбкой», относящимся к технологиям заманивающего характера и набиравшим за кордоном арсенал охмуряющих приемов. Тем не менее российский потребитель сумел раньше своего меньшего западного брата раскусить завуалированную кассовость используемых сервисных технологий, включив свои иммунные защитные свойства.

Наконец, став докой в физкультурно‑оздоровительной индустрии, современный российский потребитель осознал, что еще какие‑нибудь 5 лет назад он позволял обвести себя вокруг пальца, принимая за чистую монету обещания и матерые уловки, скрывающие истинные цели. Эти странноватые воздействия на потребителя разрабатывали «там», на Западе, а внедряли в России, причем в Москве они прижились в основном в спортивных клубах и реже – в государственных лечебно‑оздоровительных учреждениях.

Многолетнее изучение характеров и настроя клиентов, их возраста, пола, социального положения и даже вероисповедания побудило меня с долей легкого юмора дать современному потребителю услуг физкультурно‑оздоровительной направленности некую унифицированную поведенческую характеристику. Современного клиента можно смело отметить как особую ярко выраженную персону с хладнокровно тактичным поведением и вежливо‑категоричным тоном, разбавляемым фрагментарной приветливо кокетливой интонацией на базе циничного внутреннего восприятия ситуации.

Нынешний клиент знает, чего он хочет, а знает современный клиент предостаточно, чтобы дерзновенно и бескомпромиссно вступить в любой диалог относительно предложенных ему услуг. И не дай бог, он заподозрит неладное хотя бы в одной только интонации обслуживающего персонала. Проанализировав ориентировочные мотивы, приведшие в свое время моих клиентов из числа известных и популярных личностей в атлетический зал, я обнаружил контраст намерений, побудивших их сделать этот шаг.

 

Подлинный век инструктора

 

Век живи – век удивляйся.

 

 

Творчество и деньги

 

Говоря о творческих натурах в любой профессии, которым свойственно творческое начало, нужно отметить, что таких людей ситуация незаконченности или незавершенности когда‑то начатого угнетает в большей степени и ранит глубже, чем отсутствие каких‑либо новых начинаний. Для них процесс практической незаконченности губителен, даже если мысленно законченность уже свершилась и заполнила незначительную часть мозговых ячеек творца.

В индустрии персонального физкультурного тренинга не профессиональной соревновательной, а массовой физкультурно‑атлетической сферы, по моим более чем 25‑летним наблюдениям, не более 15–20 процентов реально действующих инструкторов‑практиков (любящих, ценящих и бесконечно преданных своему делу) не стремятся ставить свою профессию на финансовый поток. Это чаще обусловлено их врожденными (а не приобретенными!) человеческими качествами относительно норм (хотя бы общепринятых) нравственности и морали. Единожды соблазнившись поставить процесс оздоровления на конвейер, инструктор обречен на работу для кассовых сборов. И с каждым годом материальная сторона все больше и больше будет доминировать над профессиональной сутью и реноме. Хотя предпосылок для таких соблазнов у каждого из них может оказаться предостаточно, но проводить расследование – не наш удел, а дедушки Фрейда.

Мало кому приходилось задумываться о том, почему же в индустрии так недостает адекватных высоконравственных высококлассных специалистов персонального физкультур– но‑атлетического тренинга. Любой осознает, что их невозможно плодить с рождения и быть уверенным, что ребенок вырастет и обязательно станет инструктором. Выбравшие в конечном итоге эту профессию, прежде всего, живые люди, со своими слабостями, и не каждому из них от рождения дано стать человечным человеком. По моим наблюдениям, в Москве и России высококлассных специалистов в области персонального физкультурного тренинга, как и гениально оперирующих хирургов, единицы. К сожалению, это товар штучный, и к нему необходимо относиться должным образом. Почему?

 

Штучный товар

 

Если рассматривать инструктора как живой организм, то качество его работы и профессионально‑творческий интеллект находятся в прямопропорциональной зависимости от его физического и психоэмоционального состояния. Такому практикующему инструктору‑«гранду» необходима забота, включающая в себя контроль над его элементарным восстановлением и питанием, в точности как заботятся о лошади, приносящей первые призы. Это могут осуществлять администратор и даже специально выделенный человек из числа сотрудников клуба. Исходя из ситуации максимальной загруженности, когда у инструктора первый клиент в 9.00, а последний – в 21.00, нужно следить за тем, чтобы дневная норма не превышала субъективную (воспринимаемую физически и эмоционально) норму количества тренируемых клиентов. Также нельзя допускать перегрузок в недельном цикле.

Обязательные короткие, но частые отпуска, например по 4–6 недель в году, можно давать по скользящему графику через 9‑10 недель работы напряженного цикла. Обязательны три ежедневных перерыва по 30 минут. А все остальное – в индивидуальном порядке (по ситуации), потому что у инструкторов в карьерной эпопее бывают разные периоды графика работы: от двух раз в неделю с раннего утра и до позднего вечера до шести раз в неделю по полдня и т. д.

Инструктор‑«персональщик» (существующий сленг, от не менее сленгового слова «персоналка», означающего «персональная тренировка») на протяжении всего своего практикующего стажа (при условии, что он работал с высоким качеством, а значит, и максимальной отдачей) многие годы находится почти в экстремальных для человеческого организма условиях. Стаж ветеранов именно практикующих инструкторов – «персональщиков» по доводам здравого смысла может колебаться в среднем от 15 до 20 лет. Конечно, встретятся индивидуумы, чей карьерный стаж будет доходить до 30–35 лет, но это отдельные случаи, и такие специалисты последние 10 лет своей карьеры наверняка будут работать с числом клиентов, не превышающим двух‑трех человек в день, и цена таких тренировок значительно превышает категорию VIP, что не позволяет материальное возводить в культ.

Чтобы дожить до инструкторской старости, необходимо иметь колоссальное здоровье и железную психику либо на протяжении всего практикующего периода уметь искусно и филигранно себя оберегать: ежедневно и ежечасно равномерно и рационально распределять свои силы, но так, чтобы у коллег и клиентов не сложилось впечатления, что работа шла не на все сто.

Карьера практикующего инструктора, к сожалению, не может быть длительной, а тем более вечной. Это объясняется многими причинами; через какой‑то промежуток времени инструктор «матереет» и чаще всего резко бросает свою практическую деятельность. Не многие инструкторы остаются в индустрии. Большинство из оставшихся продолжают работать в своих или во вновь открывающихся клубах уже на должностях тренеров‑методистов, топ‑менеджеров или даже управляющих. Кто‑то уходит в профессиональные спортивные команды различных видов спорта тренерами по ОФП, кто‑то продолжает практиковать частным образом, а некоторые создают свой бизнес в этой индустрии (например, торговля спортивным инвентарем, оборудованием, одеждой или питанием).

Почему же у практикующих инструкторов такой недолгий профессиональный век? Все слишком просто: к концу 10‑го или 15‑го года постоянной работы, даже если исключить перманентное присутствие таких злых «конвоиров», как недосып, недоедание и стресс, наступает что‑то схожее с кризисом жанра или личности.

Возьмем неброскую ситуацию: отношения инструктора и клиента. Нужно понимать, что, например, не все клиенты однозначно реагируют на похвалу, неважно какую – искреннюю, истинную, мнимую, – так же дело обстоит с восприятием интонации и жеста. Даже безобидный совет некоторым клиентам может показаться замечанием. И выдавая ответную неадекватную реакцию, клиенты держат инструктора в постоянном эмоциональном гипертонусе. А можно представить себе эти ощущения, происходящие в течение всей карьеры.

Но как же тогда обстоят дела с долгожительством у лжеинструкторов, соблазнившихся поставить профессию на конвейер и финансовый поток? Они, судя по всему, должны работать дольше. Но уверяю вас, такого в большинстве своем не случается, потому что, когда они напарываются в работе на проницательного клиента, ими допускаются неизбежные проколы, которые проявляются на каждом этапе карьеры и фиксируются не только клиентами, но и коллегами. В конечном итоге завуалированная от посторонних глаз, тонко выстроенная непрофессиональная отраслевая фальшь распознается клиентом‑санитаром, а может, и группой клиентов, и в конце концов, даже окончательно уйдя из клуба, оскорбленный клиент сообщает о причинах своего недовольства либо руководству, либо администратору, либо коллегам лжеинструктора, а то и всем сразу.

За несколько лет такой деятельности плотный шлейф нелицеприятной молвы, тянущийся по пятам за таким псевдоспециалистом, вынуждает последнего переезжать в поисках работы не только из одного города в другой, но иногда даже менять страны в поисках новой подработки (я не сказал работы), чем эти лжеинструкторы чаще всего и занимаются.

 

Адам или Ева

 

Нередко змей‑искуситель становится и «искусателем».

 

Я думаю, что пока еще никто не смог окончательно и однозначно определить и утвердить единый безопасно корректный стиль поведения инструктора с клиентом для формирования такого необходимого в профессионально‑этическом плане бесполого характера взаимоотношений, придав безупречность стилю и манере общения их непосредственно в зале. Не является секретом, что и клиент, да и инструктор нередко, сами того не желая, становятся иногда и «провокаторами», «жертвами» нежелательных вспышек, не то чтобы эмоций и тем более чувств, а я бы сказал, спонтанных фрагментарных гормональных приливов. Как бы это ни выглядело странным, но оказалось, что не каждая женщина&