Плата за труд в материнском облаке

 

Добро пожаловать в Материнское Облако. У вас, вероятно, возникли вопросы по оплате труда. Это нормально, хотя и может немного сбить с толку. Далее мы расскажем о работе нашей системы, но если вам все равно потребуется помощь, не стесняйтесь и договоритесь о встрече с банкиром в нашем административном здании.

В Облаке на 100 % отказались от ведения документации на бумаге и от бумажных денег. Ваши наручные часы, последнее достижение в технологии связи ближнего поля, закодированы на вас и только на вас. Они работают только в застегнутом состоянии и в контакте с вашей кожей, так что рекомендуем снимать их лишь на ночь для зарядки.

Ваши часы можно использовать для любых сделок в Материнском Облаке. Как сотруднику вам предоставляется специальный счет в нашей банковской системе, которым вы можете пользоваться, пока здесь работаете. Если вы покинете Облако, то можете сохранить свой счет здесь – он застрахован Федеральной корпорацией страхования банковских вкладов США и доступен через любой стандартный банкомат.

Ваша заработная плата выплачивается в кредитах. Один кредит приблизительно эквивалентен 1 доллару США за вычетом нескольких долей процента, взимаемых за конвертацию (действующие коэффициенты пересчета смотрите на сайте банка). Заработная плата вносится на ваш счет каждую пятницу.

Из заработной платы удерживаются налоги наряду с умеренными вычетами за жилье, медицинское обслуживание и транспортные расходы. Как вы знаете, вследствие Закона о размещении американских рабочих и Закона о неиспользовании бумажных денежных купюр, прожиточный минимум не выдается вам на руки, но вы получаете эти деньги в других формах: в рамках щедрых программ размещения и здравоохранения, а также неограниченного использования транспортной системы нашей компании и столь же щедрых выплат нашего пенсионного фонда.

Баланс вашего счета в нашей компании изначально равен нулю, но вы можете использовать любой текущий банковский счет, чтобы перевести с него средства на ваш счет здесь, за что взимается умеренная комиссия (актуальные размеры комиссий смотрите на банковском сайте). Мы также предлагаем краткосрочные ссуды на кредитной основе для тех, у кого нет наличных денег для начала новой жизни в Облаке. За более подробными сведениями, пожалуйста, обращайтесь в наш банковский департамент.

Вам также следует знать, что в соответствии с Законом об ответственности работника вы можете быть оштрафованы в следующих случаях:

Повреждение Облачной собственности.

Опоздание на работу (начиная с третьего).

Невыполнение месячной нормы, установленной начальником.

Пренебрежительное отношение к собственному здоровью.

Превышение предела невыходов на работу по болезни.

Потерю или поломку наручных часов.

Нарушение общественного порядка.

 

Кроме того, вы можете получить дополнительные кредиты при таких условиях:

Если выполняете план в течение трех месяцев и более.

Если не пропускаете ни одного рабочего дня по болезни в течение полугода и более.

Если проходите диспансеризацию каждые полгода.

Если снимаете зубной камень у стоматолога раз в году.

 

Также ваша зарплата автоматически увеличивается на 0,05 кредита за каждую неделю, на протяжении которой вы сохраняете пятизвездочный рейтинг. Для повышения зарплаты рейтинг должен поддерживаться на таком уровне всю неделю.

Ваш счет также действует как кредитная карта. Если сумма кредитов на нем снижается до нуля, вы все равно можете делать покупки. Кредиты, заработанные при дефиците, идут сначала на уплату процентов по долгу (действующие ставки смотрите на сайте банка) и лишь затем вносятся на ваш счет.

Приглашаем вас также принять участие в нашей пенсионной программе, в рамках которой по истечении определенного количества лет вы сможете работать по двадцать четыре часа в неделю, получите субсидию на оплату жилья и двадцатипроцентную скидку на любые товары, покупаемые в Облачном магазине.

Банкиры, работающие в административном корпусе с девяти утра до пяти вечера, проконсультируют вас по всем вопросам. Вы можете получить доступ к своему счету в любое время через банковский портал и сеть Облачных Точек, расположенных по всему Материнскому Облаку или через браузер телевизора, находящегося в вашей квартире.

 

Цинния

 

Цинния провела пальцем по экрану наручных часов. Стекло было настолько гладким, что казалось скользким. Она застегнула ремешок, магниты прильнули к тонкой коже на внутренней поверхности запястья.

Заряжать по ночам, в другое время не снимать, поскольку устройство следит за физиологическими показателями, открывает двери, регистрирует рейтинги, сообщает рабочие задания, обрабатывает сделки и, вероятно, делает еще много такого, что может понадобиться человеку в Материнском Облаке.

Заодно может превратиться и в наручник.

Она вспомнила параграф из руководства к Облачному Пояску, и кровяное давление у нее подскочило.

При нахождении вне вашей комнаты Облачный Поясок всегда должен быть у вас на руке, он закодирован на вас. Если устройство слишком долго выключено или если его наденет кто‑то, кроме вас, благодаря конфиденциальной информации, хранящейся в каждом Облачном Пояске, будет подан сигнал тревоги – и общий, и в системе безопасности Облака.

 

Она взглянула на дверь. На стене квартиры располагался диск. Часы надо провести перед ним даже для выхода в коридор. Вероятно, так надо для того, чтобы люди не выходили из квартир без часов, которые здесь ключ ко всему, начиная от лифта и заканчивая туалетами.

Вопрос не в том, носить устройство или не носить. Оно позволяет следить за перемещениями человека. Войдешь не в ту секцию, вероятно, экран вспыхнет, это будет видно в темной комнате, кто‑то насторожится.

Она взглянула на красные рубашки поло, вынутые из коробки, стоявшей на кровати. Ей до сих по было досадно, что они не коричневые.

О наручных часах она, конечно, знала и раньше. Она думала, что поняла действовавший в Облаке принцип распределения по типам должностей, и при анкетировании сделала все, чтобы ее распределили к техникам – и ответы давала, какие следовало, и соответствующий опыт работы указала. Это дало бы ей доступ к тому, что ее интересовало.

Теперь же оказалось, что доступ для нее затруднен.

Оставалось три возможности.

Во‑первых, повозиться с устройством и как‑то изменить посылаемые им сведения о ее местонахождении. Не то чтобы это было совершенно невозможно, но такая перспектива в восторг ее не приводила. Она, конечно, хороша, но, возможно, не настолько.

Во‑вторых, можно поискать способ перемещаться без устройства на запястье. Правда, тогда она не сможет открыть ни одной двери. Даже из своей комнаты выйти не сможет.

В‑третьих, можно попробовать перераспределиться в команду обслуживания или безопасности, поскольку их члены имеют наименее ограниченный доступ. Но она даже не знает, возможно ли это.

Что означало, что все мероприятие окажется гораздо сложнее, чем она думала раньше.

Так почему не начать сейчас же и не выяснить свои возможности?

Она стала на колени перед диском на стене и ощупала его. Подумала, нельзя ли его просто отломать с помощью какого‑нибудь рычага, но потом сообразила, что это, конечно, приведет к срабатыванию какого‑нибудь сигнала тревоги. Она провела часами перед диском, чтобы открыть дверь, придержала ее ногой и склонилась над зарядным устройством Облачного Пояска. Положила часы на коврик у двери и вышла в коридор.

Постояла там, подумала, что стоящий так человек производит странное впечатление, и тогда пошла к туалетам. Она уже подходила к ним, когда из лифта вышел мясистый красавец в голубой рубашке поло и с предплечьями, покрытыми племенными татуировками. Он остановился на достаточном расстоянии от нее и сделал руками жест, означавший «Успокойся». Видимо, понимал, что своим внешним видом может испугать.

– Мисс, – сказал он таким голосом, который бывает у людей спросонья. – Вам нельзя выходить из комнаты без Облачного Пояска.

– Простите. Я первый день тут.

Он снисходительно улыбнулся:

– Бывает. Позвольте открыть вам дверь комнаты, вам‑то ее открыть нечем.

Она позволила ему проводить себя по коридору. Он шел на почтительном расстоянии. Возле двери ее квартиры охранник помахал часами перед диском, и он зажегся зеленым цветом. Парень отступил от двери, как будто за ней находился разъяренный тигр. Это было мило.

– Благодарю вас, – сказала она.

– Пустяки, мисс, – сказал он и поплелся по коридору к лифту.

Она посмотрела ему вслед, потом вошла в квартиру, подошла к косметичке и вытащила красную губную помаду, которой никогда не пользовалась. Открутила донце и вытащила радиочастотный детектор. Нажала кнопочку сбоку – загорелся зеленый огонек, показывая, что детектор заряжен.

Она провела им по всем поверхностям в комнате. Возле телевизора и светильника зеленый сменился на красный. Но и только. Так она и думала. Рядом с вентиляционным отверстием и возле шкафа с выдвижными ящиками горел зеленый.

Затем она открыла дверь в квартиру и провела детектором вдоль косяка. Возле замка зеленый сменился на красный. Что‑то там, за тонким металлом рамы, было. Температурный датчик? Датчик движения? Она взяла свой Облачный Поясок с зарядного устройства и надела на запястье. Снова проверила дверь. Красный не загорелся. Поставила часы на зарядное устройство – красный загорелся.

Вот в чем дело. Можно было принять, что все дело в двери, что в ней находится какой‑то датчик, позволяющий определить, что она покидает комнату без часов. Если снять часы и найти другой выход, то можно будет переходить к следующей задаче.

Она оглядела комнату, которая показалась ей еще меньше, как в кукольном доме. Она доберется, куда ей надо. Но сначала немного подумает. Она надела часы на запястье и неторопливо пошла по коридору к туалетам. Подошла к двери туалета для лиц нейтрального пола, обозначенной фигуркой полумужчины‑полуженщины с юбкой, за ней был длинный ряд раковин, писсуаров и унитазов в кабинках. Одна кабинка была занята, из‑под стенки виднелись кроссовки маленького размера. Судя по размеру и фасону, женщина.

Цинния подошла к раковине и повернула кран. Вентиль болтался в корпусе. Она потянула за вентиль и едва его не вытащила. Потом подошла к другой раковине и сполоснула лицо. Посмотрела вверх и обнаружила, что в туалете подвесной потолок.

Хорошо.

По пути к лифтам встретила молодую женщину, красота которой заставляла вспомнить участниц группы поддержки спортивной команды, но хрупкую, из‑за чего коричневая рубашка поло на ней смотрелась странно. Волосы такого же цвета, как рубашка, собраны в конский хвост так туго, что ей, казалось, должно было быть больно. Она уставилась на Циннию глазами персонажа мультипликационных фильмов и сказала:

– Вы новенькая на этом этаже?

Цинния помолчала. Закон обмена любезностями требовал, чтобы и она в свою очередь сказала какую‑нибудь банальность.

– Да, – сказала Цинния, заставив себя улыбнуться. – Я здесь только первое утро.

– Добро пожаловать, – сказала девушка, протягивая руку. – Меня зовут Хэдли.

Цинния пожала ей руку, которая была хрупка, как птичья лапка.

– И как вам тут? – спросила Хэдли.

– Хорошо, – сказала Цинния. – Это уже немало, но, знаете ли, я устраиваюсь.

– Если что‑нибудь понадобится, я в квартире Q. А в V – Синтия, она, типа, старшая в этом коридоре. – Хэдли заговорщически улыбнулась. – Знаете, как это бывает. Мы, девушки, дружная компания.

– В самом деле?

Хэдли поморгала. Раз, два. Затем кивнула и улыбнулась еще шире, надеясь что ее теплота разгонит мрак несказанного, висевший в воздухе. Цинния отметила про себя, что Хэдли может оказаться полезной.

– Что ж, рада познакомиться, – сказала Хэдли и развернулась в своих миленьких красных шлепанцах.

– Мне тоже очень приятно, – сказала ей вслед Цинния, повернулась и пошла к лифтам, лихорадочно пытаясь понять, что это было. Пройдя половину коридора, она решила, что Хэдли была просто любезна и что можно успокоиться.

Спустившись вниз, она остановилась перед большим компьютерным экраном, на который была выведена схема территории Материнского Облака.

На одной линии с севера на юг выстроились общежития: «Секвойя», «Клен», «Дуб». К северу от «Секвойи» находилось здание, называвшееся «Живи‑Играя» (на плане оно имело каплеобразную форму), в нем, судя по схеме, были рестораны, кинотеатры и целый ряд ерунды, предназначенной для обезболивания бытия сотрудников.

Трамвай ходил по кругу, останавливаясь у каждого из трех общежитий, связанных между собой аллеями, вдоль которых располагались магазины, так что можно было пройти от «Дуба» до «Живи‑Играя» по тому, что на схеме называлось променадом. Длина его равнялась примерно миле.

Затем трамвай объезжал еще два здания, в одном из которых, Административном, помещались администрация, банк и классы, а в другом, Медицинском, – оздоровительные секции и больница. Затем трамвай проезжал мимо главного складского здания и возвращался к зданию Приезжих, возле которого они вышли из автобуса, и снова ехал к общежитиям.

На карте были показаны также дороги для срочного проезда. Каждое здание имело по несколько въездов, дороги от которых вели прямо к Медицинскому корпусу. Существовала также совершенно независимая система дорог, по которым наладчики доставлялись через поля солнечных батарей и ветровых электрогенераторов на дальнюю границу владения, к группе зданий с общим двором, где регулировалось водоснабжение, происходило преобразование энергии и откуда вывозился мусор.

Именно там‑то ей и требовалось оказаться.

Цинния решила дойти до «Дуба», а затем повернуть обратно к «Живи‑Играя». По крайней мере, почувствовать, каково здесь прогуливаться по променаду. Вестибюль в «Клене» был гол, просто полированный бетон. Цинния нашла прачечную и хорошо оборудованный спортивный зал – тут можно было бесплатно пользоваться гантелями и тренажерами. Но никто ими не пользовался.

Променад был оформлен с шиком, характерным для аэропортов, как двухъярусный зал с попадавшимися там и сям лифтами, эскалаторами или винтовыми лестницами. Тут же располагались предприятия быстрого питания, аптеки, гастрономы, маникюрные салоны и салоны для массажа стоп. В последних множество людей в красных, коричневых и белых рубашках поло лежали в длинных шезлонгах, в то время как женщины в зеленых работали над их натруженными обнаженными ступнями. Огромные экраны, встроенные в стены, показывали рекламу ювелирных изделий, телефонов и закусок, при этом изображение было настолько контрастным, что у Циннии заболели глаза.

Повсюду она видела полированный бетон и стекло, все поверхности казались голубыми. Она поднялась по лестнице и пошла вдоль ограды из прозрачного стекла, испытывая холодок в груди от страха упасть. Если бы это действительно случилось, она бы сильно покалечилась. Цинния прошла мимо неработавшего эскалатора, перед которым стояли желтые зубы‑конусы, а внутри стояли мужчины в коричневых рубашках поло, которые не то чтобы пытались его починить, а скорее оглядывали его, пытаясь понять, как он работает. Между тем к эскалатору выстроились длинные очереди.

Цинния прошла через последнее общежитие, повернула и оказалась в аллее, ведущей к «Живи‑Играя». Вдоль нее стояли экраны и рестораны, чуть более эклектичные, чем забегаловки, мимо которых она проходила прежде. Тако[4], шашлыки и лапша быстрого приготовления, все эти заведения с ограниченными меню и табуретами перед фасадами были наполовину заполнены людьми, которые ели, не поднимая голов.

Она зашла в кафе, где подавали тако, и села у бара. Тучный мексиканец, глядя на нее, поднял брови, и она по‑испански спросила, есть ли кабеса [5]. Он нахмурился, покачал головой и указал на короткое меню у себя над головой. Курятина, свинина и, конечно, говядина стоили в четыре раза дороже, чем два других блюда. Она заказала три тако со свининой, и мексиканец принялся за работу: бросил на гриль из нержавеющей стали уже приготовленное мясо и несколько лепешек из кукурузной муки со специями. Цинния достала из кармана достаточно, чтобы заплатить за еду, и еще немного сверх того, и положила на барную стойку. Повар зачерпнул ложкой мясо, положил его на лепешки вместе с нарезанным луком и кинзой и поставил перед Циннией тарелку, а рядом с ней положил небольшой черный диск. Увидев деньги, он покачал головой и сказал, что дать сдачи не может. Цинния отмахнулась и сказала, что сдачу он может оставить себе. Повар улыбнулся, кивнул, огляделся, не видит ли кто, забрал деньги со стойки и убрал в карман.

– Es tu primer día?[6] –спросил он.

– Si[7], – ответила Цинния.

Повар улыбнулся, и взгляд у него смягчился, как у родителя, услышавшего жалобу на своего ребенка. Он медленно покивал и сказал:

– Buena suerte[8].

Его тон ей не понравился. Цинния занялась тако, а он повернулся к ней спиной. Едала она тако и получше, но для такого захолустья и такое сойдет. Покончив с едой, она подтолкнула тарелку по барной стойке к повару и махнула ему на прощание рукой. Он ответил тем же и вымученной улыбкой. Она пошла далее по аллее, которая вскоре привела ее в большой зал.

В «Живи‑Играя» пахло, как у горной реки. Воздушные фильтры отрабатывали сверхурочные. Это напомнило ей торговые пассажи тех времен, когда они еще не вышли из моды. В детстве ей казалось, что там есть все, чего она только не пожелает. Тут было три уровня, один над ней, другой ниже, подняться или спуститься туда можно было на лифтах или по эскалаторам. Магазины располагались вдоль стен с одной стороны от пешеходов, с другой – за перилами было свободное пространство, ограниченное снизу полом первого этажа, а сверху крышей. Большую часть первого этажа занимало казино. Крыша, состоявшая из стеклянных панелей, позволяла видеть небо приглушенно‑темно‑синего цвета.

Были тут и британский бар, и суши‑бар, суши, естественно, из свежей рыбы, и Облачный Бургер, судя по рекламе, очень хороший, содержавший кусок настоящей говядины, и он не стоил, как целый ужин.

Помимо заведений общественного питания тут же находился пассаж в стиле ретро, комната для продвинутых ценителей виртуальной реальности, кинотеатр, маникюрный и массажный салоны, а также кондитерский магазин. Много народу сидело в зонах комфортного пребывания, еще больше ходило по магазинам.

Цинния прошла гастрономический магазин и подумала, что охотно съела бы что‑нибудь еще. Что‑нибудь из фруктов. Что‑нибудь свежее. Она вошла и, пройдя по короткому проходу, нашла упаковки готовых блюд и напитки в холодильном шкафу. Но яблок и бананов не было. Она вышла из гастронома, пошла дальше и вскоре оказалась у пассажа в стиле ретро. Решила не искать больше фрукты и вошла в лабиринт сверкавших и жужжавших игровых автоматов.

Каждый имел на передней панели небольшой металлический диск. Она поискала глазами, нет ли здесь автоматов, принимающих монеты, но не нашла ни одного и, выйдя из зала, наткнулась на банкомат Облачной Точки. Такие банкоматы стояли повсюду. Со своего места она увидела штук пять таких.

Цинния зашла на портал банка, для этого пришлось провести часами перед диском. Экран засветился, и на нем появилось приветственное сообщение:

«Добро пожаловать, Цинния!»

Она принялась за работу: подключила фиктивный банковский счет на стороне и перевела на свой счет в Облаке эквивалент 1000 долларов, что после конвертации составило эквивалент 994,45 доллара. В паузах между нажатиями на экранные кнопки она рассматривала банкомат – большой, массивный, из пластика, с сенсорным экраном. Никаких портов доступа она не заметила.

В нижней части устройства находилась панель, вероятно, с USB‑разъемом и, возможно, с какими‑то другими, которые могли бы представлять для нее интерес, но тут возникало несколько вопросов сразу: как снять панель, как не допустить регистрации ее часов ближним полем, как сделать все это, не привлекая внимания? Может быть, эти вопросы отпали бы сами собой, если бы ей официально удалось получить доступ к таким устройствам.

Она полистала сайт и выяснила, что текущая норма оплаты труда отыскивающих товар составляла девять кредитов в час, то есть что‑то между восемью и девятью долларами.

Теперь, когда у нее на счету, привязанном к часам, появились деньги, она вернулась в пассаж и некоторое время бродила по пустым проходам, пока не нашла то, что искала.

Пакмэн. Классическая версия. Впервые выпущена в Японии в 1980 году. Японцы называли его Паккуман. Выражение паку‑паку обозначало звук, возникавший при многократном быстром открывании и закрывании рта. Цинния любила видеоигры, и эта была ее любимая.

Она провела облачными часами перед диском и начала игру, подталкивая маленькую желтую кляксу по лабиринту, стала пожирать белые точки и избегать разноцветных призраков, делая резкие движения джойстиком направо и налево. При этом джойстик стучал об автомат так, что, казалось, она его вот‑вот разобьет.

Игровые автоматы, как и все прочее вокруг нее, предположительно питались за счет энергии солнца и ветра.

Предположительно.

То, чем она занималась, называлось техническим термином «корпоративная разведка». Термин «корпоративный шпионаж» обозначал то же самое, но носил романтический оттенок. Цинния внедрялась в самые неприступные системы безопасности, в самые секретные компании, чтобы выведать наиболее тщательно охраняемые ими сведения.

И это ей хорошо удавалось.

Но с Облаком она прежде не работала. И даже не думала об этом. Такая работа напоминала восхождение на Эверест. Впрочем, судя по тому, как обстояли дела, получение доступа к тайнам Облака было лишь вопросом времени. Облако всасывало в себя предприятия быстро, как пылесос, так что вскоре могло не остаться никого, кому нужен был бы человек, шпионивший за предприятием‑конкурентом. Раньше она могла выполнять по заданию раз в несколько месяцев, и этого было более чем достаточно. В последнее время задание доставалось ей раз в год, и она считала это удачей.

Согласившись выполнить задание, связанное с Облаком, она понимала, что вряд ли узнает что‑либо стоящее, и сначала думала, что, скорее всего, ей поручили его из‑за чьей‑то ошибки. Но видела фотографии, сделанные со спутников. Прямоугольные поля солнечных батарей. Крапинки фотогальванических элементов. Номера и выходные параметры ветровых турбин. Цинния поняла, что ее работодатели правы: Облако никак не могло производить количество энергии, необходимое для своего функционирования.

Облако освобождалось от налогов, среди прочего, и благодаря своим проектам, дружественным по отношению к окружающей среде. Для получения длительных налоговых каникул компания должна была удовлетворять требованиям к потреблению энергии, установленным правительством. Так что если инфраструктура Материнского Облака не может производить энергию в количестве, необходимом для функционирования системы, значит, Облако получает ее откуда‑то еще. Вероятно, из источников, которые дружественными по отношению к окружающей среде назвать нельзя. А это значит, что компании предстоит потерять миллионы, может быть, и миллиарды.

На хвосте у Пакмэна появился оранжевый призрак. Цинния стала двигать желтую кляксу главным образом по уже пройденным дорожкам экрана, стараясь оторваться от преследования и избежать нападений призраков, пока не довела ее до крупного светящегося круга, что вызвало появление на экране таблицы. Призраки посинели, и преследовать их стал теперь уже Пакмэн.

Итак, кому выгодно?

Не то чтобы это требовалось знать для выполнения задания, но вопрос не давал ей покоя. Это мог быть кто‑то из журналистов или какая‑то правительственная группа, постоянно цеплявшаяся к Облаку из‑за применявшихся здесь трудовых правил и из‑за монополии на розничные продажи через сетевые магазины. Газеты долгие годы пытались внедрить своих людей в Облако, но послужные списки и действовавшие в компании правила всегда позволяли таких людей выявить и выполоть. Циннии потребовался месяц на создание фальшивого послужного списка с достаточно надежным обоснованием, чтобы пройти анкетирование.

Она понимала, что скорее какая‑нибудь компания, торгующая строительными материалами, заинтересована в падении стоимости акций Облака на несколько пунктов. Чтобы вернуть себе позиции, утраченные после бойни в Черную пятницу.

Сейчас имело значение только то, что учреждение такого размера и с таким количеством сотрудников для своего функционирования должно потреблять мощность около пятидесяти мегаватт. Солнечные батареи и ветровые генераторы давали пятнадцать, может быть, двадцать мегаватт. Остальное бралось неизвестно откуда. Требовалось найти источник. Это означало, что энергия возникает в Облачной инфраструктуре. На выполнение задания отводилось несколько месяцев, после чего она могла располагать временем по своему усмотрению. Никакой связи с работодателями. Даже через защищенное приложение в ее телефоне. Она понятия не имела, каковы в этом отношении возможности Облака.

Цинния резким движением перевела Пакмэна на другую дорожку и направила к последним из оставшихся точек. Призраки двигались по обе стороны от Пакмэна. Она собиралась сделать первый крутой поворот налево, но поняла, что не успеет. Через несколько секунд Пакмэн попал в ловушку, оранжевый призрак догнал его, послышался свист, плеск, Пакмэн сдулся и исчез.

 

2

Ориентирование

 

 

Гибсон

 

Я помню немало дней, проведенных в Облаке, но охотнее всего вспоминаю первый день. Помню его, потому что он был самый трудный. После него все уже казалось легче.

Все думали, что я свихнулся, стремясь открыть эту компанию. Многие, наверно, даже не помнят, что когда‑то была другая, делавшая кое‑что из того, что делаем теперь мы, только в гораздо более скромных масштабах. Но ее беда заключалась в том, что интересы ее владельцев были слишком приземленными.

Я с детства был одержим небом. Его простором. Казалось, у нас гигантские ресурсы над головой, а мы их на самом деле не используем. Естественно, самолеты летали туда‑сюда, но мне представлялось, что у неба потенциал гораздо больше.

С довольно раннего возраста я уже знал, что будущее за дронами. Все дороги забиты гигантскими грузовиками, занимающими все место, отравляющими воздух. Если решить проблему грузовиков, мы бы смогли решить и множество других. Транспорт, загрязнение среды, потери жизни в дорожных авариях.

Знаете, во что обходятся перевозки? Около десяти лет назад, когда прямые и косвенные потери от них достигли просто чудовищных масштабов, речь шла о примерно 305 миллиардах долларов в год. Это по данным Института экономических исследований.

Что это значит? Потери включают в себя время, проведенное в транспорте, стоимость топлива, урон, наносимый окружающей среде, расходы на поддержание в порядке дорог и человеческие жертвы в результате аварий. Общественный транспорт позволяет сократить потери, но не более. Даже во времена моей юности значительная часть инфраструктуры общественного транспорта уже разваливалась, и расходы на ее восстановление исчислялись астрономическими цифрами. Все мы помним, как наконец развалилась нью‑йоркская система подземки. С тех пор город уже не тот.

Решение заключалось в том, чтобы запустить в небо дроны и перестать относиться к ним как к развлечению для детей.

Помню свой первый дрон. Этот невзрачный летательный аппаратик не мог пролететь более тридцати метров без того, чтобы не свалиться на землю. Разумеется, он был слишком маломощен, чтобы нести большой груз. Но время шло, дроны совершенствовались и уже могли поднимать больший вес. Я стал возиться с ними, а затем купил акции производившей их компании. Инвестиция оказалась удачной, как раз вскоре после этого акции этой компании взлетели в цене, так что я заработал кругленькую сумму.

Называлась эта компания «Вертушка». Название мне не нравилось, но продукцию они выпускали замечательную. И вот их инженеры подумали:

– Если бы мы проектировали дроны с нуля, зная все, что знаем сегодня, как бы мы могли их усовершенствовать?

Начали с чистого листа. Пересмотрели положение двигателей. Экспериментировали с новыми легкими композитными материалами. «Нью‑Йорк Таймс» назвала это технологией, изменяющей наш мир. И я, черт возьми, горжусь, что принял в этом участие.

С этого момента началось долгое лоббирование в Администрации федеральной авиации, чтобы дроны и самолеты могли находиться в воздухе одновременно, не врезаясь друг в друга. Дроны летают на меньшей высоте, но важно было избежать столкновений при взлете и посадке.

Сказать по совести, чертовски трудно решалась эта задача. Дело даже не столько в столкновениях – ребята из «Вертушки» разработали отличную технологию обнаружения дронов самолетами, находящимися поблизости. Начинали мы с наземной доставки товаров, но когда задумали большую часть доставки осуществлять дронами по воздуху, пришлось работать с федеральным правительством. Вот где был кошмар. Годы и годы попыток найти решение. И вот наконец достигли мы соглашения о взятии под свой контроль Федерального авиационного агентства. Мы его приватизировали, укомплектовали сведущими людьми – и оно стало лучше.

За время, необходимое для строительства одного здания за казенный счет, можно выстроить сто домов на средства их будущих хозяев, и все из‑за одного существенного различия – частные лица хотят зарабатывать деньги, а правительство желает обеспечить людей работой. И во втором случае это означает проволочки, проволочки, проволочки, насколько это возможно.

Как бы то ни было, многие думают, что я назвал компанию Облаком потому, что дроны целыми тучами вылетают из торговых центров, неся товары покупателям. Нет, я назвал компанию Облаком, потому что таков был мой девиз.

В небе для нас не было границ.

Итак, возвращаюсь к первому дню. С первого дня были мы вдвоем: я и, да, Рей Карсон. Помимо могучей спины, было у него еще одно важное качество: он легко находил общий язык с любой техникой, гораздо легче, чем я, и он мне очень помог, мог переводить на человеческий язык, когда кто‑нибудь начинал бросаться словами, состоявшими из более чем трех слогов. Я сделал Рея своим вице‑президентом. Кроме нас с ним было еще несколько ребят. Первое, что надо было сделать, – подключить несколько компаний и добиться, чтобы они разрешили нам доставлять покупателям их товары. Если бы мы нашли несколько хороших компаний и хорошо им послужили, я знал, что за этим последует большее.

Взяли мы в аренду офисное здание в центре города, неподалеку от того квартала, где я вырос, что было для меня важно, поскольку я хотел поддерживать связь с родным кварталом. Не хотел забывать, откуда вышел.

И вот приходим в офис, а там пусто. Честное слово, риелтор обещал нам, что помещение будет с мебелью. Площадь невелика, нельзя даже сказать, что прилично велика, но мебель‑то хоть какая‑то нужна. И вот мы входим, а там голо. Ничего, кроме стен и полов, да провода из потолка торчат там, где раньше висели светильники. Компания, которая занимала дом раньше, бухгалтерская фирма, должна была оставить все это на месте.

Они даже чертовы унитазы вывезли!

Стал я звонить этому риелтору, настоящему жулику, чье имя хотел бы я вспомнить, я бы им сейчас весь интернет обклеил. И он клянется и божится, что нет, никогда он не говорил, что дом нам достанется с мебелью. И было это во времена моей юности, когда я был чуть энергичней, чем сейчас, но, пожалуй, меня было легче отвлечь. Мы не заключали с риелтором договор на бумаге, скрепили сделку лишь рукопожатием.

Которое для этого парня, по‑видимому, не значило ничего.

И вот мы с Реем и еще с десяток людей стоим и, не зная, что делать, смотрим на голый пол. Вот тут‑то и сыграла свою звездную роль Рене. Раньше она была военной, умная и крутая – знаете, какие они бывают. Скажешь ей что‑нибудь невероятное, а она эдак хитро усмехнется и скажет:

– Сделаю.

Я многому у нее научился.

И вот становится она на рога, призывает всех святых и пытается найти для нас необходимое. Почти все свои деньги, полученные от продажи акций «Вертушки», я истратил на аренду этого здания, лицензирование и другие расходы, связанные с открытием бизнеса. Положился я на Рене. А она выяснила, что рядом есть школа, которая тогда не работала в связи со слиянием с другой школой в этом же районе, и мебель из нее вынесли во двор, чтобы увезти на свалку.

Такая удача! Я не из тех, кому подавай шикарные вещи. Мне не нужен шикарный стол, у которого можно менять высоту столешницы, который сам заваривает вам кофе и говорит, что вы прекрасно выглядите. Мне нужны телефон, компьютер, блокнот, ручка и место для сидения. Конец списка.

Мы с Реем и еще с несколькими ребятами идем к этой школе, и там, разумеется, видим целую гору мебели. Мы забираем все. Тогда мне не хотелось привередничать. Я даже не знал, что из всего этого нам понадобится. Я решил так: что можно, унесем и посмотрим – пригодится или нет.

Было там два учительских стола, металлические громады весом по миллиону фунтов, но на всех их бы не хватило. Но школьных парт было много. Знаете, с откидными крышками и помещением для портфеля или ранца. Мы их забрали несколько десятков, а у себя поставили по три в ряд и скрепили шурупами.

И стали называть их тройнями. Одну тройню я взял себе. Мне казалось важным, что я не взял себе учительский стол. Не хотел, чтобы сотрудники думали, будто мне нужно какое‑то особое отношение. Я бы вообще всем поставил тройни, но Рей влюбился в один из больших столов, которые мы притащили. Любил он класть на него ноги, размышляя, и я решил, что пусть возьмет его себе.

Эта тройня, доставшаяся мне, по‑прежнему стоит у меня в подвале. Вот почему, если зайдете в наши офисы, увидите, что все работают за такими. Не за столами по 10 тысяч долларов, вырезанными из цельного куска черного дерева. Со временем я полюбил внешний вид этих троен. По‑моему, это хорошее напоминание. Будь скромен. Огромные шикарные столы нужны тому, кто хочет показаться более важным, чем есть на самом деле.

Нашли мы там и много выброшенного компьютерного оборудования. Взяли мы на работу Керка, вот уж точно вундеркинд. Он‑то и забрал все это и создал большущую компьютерную сеть, вот так мы и встали на ноги.

Думаю, так и должно было быть. Это стало нашим первым серьезным испытанием.

Строго говоря, первым испытанием стало то, что мне пришла в голову эта идея, и я смог убедить достаточное количество людей, что у меня хватит мозгов для ее воплощения в жизнь. Но с мебелью было наше первое физическое испытание. Один из тех случаев, когда все одновременно поднимают руки вверх и говорят, что все, точка. Моя команда не сдалась и нашла решение в сложной ситуации.

Помню, перетащили мы все, что хотели, а солнце к этому времени уже давно село, и пошли с Реем в местный бар, куда заходили иногда, назывался он «Литейная». Тело у нас обоих болело, забрались мы на табуреты возле стойки бара, как старики, и решили, что надо бы выпить за наши успехи. Заказали себе по хорошему стакану скотча или чего‑то вроде того. Заглянул я к себе в бумажник, а он пуст – в тот день я угощал ленчем всю нашу команду. И на картах ничего не оставалось.

Рей, благослови его Господь, кладет карточку на стойку бара и заказывает нам по скотчу со льдом. Но и у него на карте тоже было негусто, поэтому пришлось взять по «Уэлл‑Скотчу»[9], от которого пахнет, как от горящей аккумуляторной кислоты.

Более вкусного пойл