Итоне, -- мне думается, что, если бы каждый человек мог жить полной жизнью,

Давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою

Мечту, -- мир ощутил бы вновь такой мощный порыв к радости, что забыты были

Бы все болезни средневековья, и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может

Быть, и к чему-либо еще более ценному и прекрасному. Но и самый смелый из

Нас боится самого себя. Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких

Времен, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь. И мы расплачиваемся за

Это самоограничение. Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в

Нашей душе и отравляет нас. А согрешив, человек избавляется от влечения к

Греху, ибо осуществление -- это путь к очищению. После этого остаются лишь

Воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния. Единственный способ

Отделаться от искушения -- уступить ему. А если вздумаешь бороться с ним,

Душу будет томить влечение к запретному, и тебя измучают желания, которые

Чудовищный закон, тобой же созданный, признал порочными и преступными.

Кто-то сказал, что величайшие события в мире -- это те, которые происходят в

Мозгу у человека. А я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу,

И только в мозгу. Да ведь и в вас, мистер Грей, даже в пору светлого

Отрочества и розовой юности, уже бродили страсти, пугавшие вас, мысли,

Которые вас приводили в ужас. Вы знали мечты и сновидения, при одном

воспоминании о которых вы краснеете от стыда...

-- Постойте, постойте! -- пробормотал, запинаясь, Дориан Грей.-- Вы

смутили меня, я не знаю, что сказать... С вами можно бы поспорить, но я

сейчас не нахожу слов... Не говорите больше ничего! Дайте мне подумать...

Впрочем, лучше не думать об этом!

Минут десять Дориан стоял неподвижно, с полуоткрытым ртом и странным

Блеском в глазах. Он смутно сознавал, что в нем просыпаются какие-то совсем

Новые мысли и чувства. Ему казалось, что они пришли не извне, а поднимались

Из глубины его существа.

Да, он чувствовал, что несколько слов, сказанных этим другом Бэзила,

Сказанных, вероятно, просто так, между прочим, и намеренно парадоксальных,

Затронули в нем какую-то тайную струну, которой до сих пор не касался никто,

И сейчас она трепетала, вибрировала порывистыми толчками.

До сих пор так волновала его только музыка. Да, музыка не раз будила в

Его душе волнение, но волнение смутное, бездумное. Она ведь творит в душе не

Новый мир, а скорее -- новый хаос. А тут прозвучали слова. Простые слова --

но как они страшны! От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны

и жестоки! И вместе с тем -- какое в них таится коварное очарование! Они,

Казалось, придавали зримую и осязаемую форму неопределенным мечтам, и в них

была своя музыка, сладостнее звуков лютни и виолы. Только слова! Но есть ли

Что-либо весомее слов?

Да, в ранней юности он, Дориан, не понимал некоторых вещей. Сейчас он

Понял все. Жизнь вдруг засверкала перед ним жаркими красками. Ему казалось,

Что он шагает среди бушующего пламени. И как он до сих пор не чувствовал

Этого?

Лорд Генри с тонкой усмешкой наблюдал за ним. Он знал, когда следует

Помолчать. Дориан живо заинтересовал его, и он сам сейчас удивлялся тому

Впечатлению, какое произвели па юношу его слова. Ему вспомнилась одна книга,

Которую он прочитал в шестнадцать лет; она открыла ему тогда многое такое,

Чего он не знал раньше. Быть может, Дориан Грей сейчас переживает то же

Самое? Неужели стрела, пущенная наугад, просто так, в пространство, попала в

цель? Как этот мальчик мил!..

Холлуорд писал с увлечением, как всегда, чудесными, смелыми мазками, с

Тем подлинным изяществом и утонченностью, которые -- в искусстве по крайней

Мере -- всегда являются признаком мощного таланта. Он не замечал

Наступившего молчания.

-- Бэзил, я устал стоять, -- воскликнул вдруг Дориан, -- Мне надо

побыть на воздухе, в саду. Здесь очень душно!

-- Ах, простите, мой друг! Когда я пишу, я забываю обо всем. А вы

Сегодня стояли, не шелохнувшись. Никогда еще вы так хорошо не позировали. И

Я поймал то выражение, какое все время искал. Полуоткрытые губы, блеск в

глазах... Не знаю, о чем тут разглагольствовал Гарри, но, конечно, это он

Вызвал на вашем лице такое удивительное выражение. Должно быть, наговорил

Вам кучу комплиментов? А вы не верьте ни единому его слову.

-- Нет, он говорил мне вещи совсем не лестные. Поэтому я и не склонен

Ему верить.

-- Ну, ну, в душе вы отлично знаете, что поверили всему, -- сказал лорд