Приключения заживо иогребенного

 

Пришел я в незнакомую страну. Удивительные нравы и обычаи были в этой стране. Вошел я в город, почувствовал, что голоден, и хотел купить на пять бисти мяса. Те люди ответили мне так:

— Ты, верно, чужестранец, ведь мяса на пять бисти не хватит и соколу.

Привели меня к старшему над ними, он сидел на золотом раскладном стуле. Доложили ему, как и что я покупал. Тот спросил меня, откуда я пришел. Я ему кое-что рассказал и добавил, что я чужестранец. Он ответил:

— Похоже, что ты хороший человек. У меня нет сына, нет наследника, есть только дочь, прекрасная, как утренняя звезда. Женись на ней и владей всем моим добром и имением.

Я согласился и пошел посмотреть на его дочь. Она была очень красива. Он выдал ее за меня, отпраздновали свадьбу. Сам он остался дома, меня же посадил на свой золотой стул и поручил наблюдать за торговлей мясом.

Спустя десять дней жена моя заболела и в четыре дня умерла.

Надели на меня необычайно пышные одежды, лучшие, какие у них были, украсили жемчугом и драгоценными камнями. Так же богато обрядили и мою умершую жену.

Я сказал:

— Что вы делаете? Мне бы плакать, убиваться над нею, а вы меня наряжаете.

Откуда мне было знать, что они собирались со мною сделать?

Они ответили:

— Таков наш обычай, и мы не можем отступить от него. Пришли с трубами, литаврами, барабанами и бубнами, заиграли и торжественно понесли умершую, а меня повели за нею,

Поднялись мы на высокий холм, на нем стояла большая крепость. В крепости был глубокий и обширный склеп, шириною около двух стадий.

Покойницу опустили в склеп, меня посадили туда же, дали мне на семь дней пищи, убрали лестницу, и я остался один.

Встал я, обошел склеп, осмотрел его. Этот склеп служил кладбищем для жителей того города. В нем было свалено самое драгоценное оружие и самые драгоценные украшения, какие только водились в той стране. Оказалось, что с женщиною опускают в могилу все то, чем пользуется женщина; с мужчиною — то, что нужно мужчине. Все это показалось мне очень удивительным.

Пробыл я там четыре дня. Вдруг до меня донеслись барабанный бой и трубные звуки. Подошли ближе. Оказалось, что умер какой-то знатный человек. Следом шла недавно обвенчанная с ним жена.

И покойника и его жену опустили ко мне в склеп. Женщине, как к мне, оставили на семь дней пищи. Женщина была очень удручена и все же так прелестна, что я дивился ее красоте. Убрали лестницу и ушли. Я спросил женщину:

— Что все это значит? Почему с нами так поступили? И рассказал ей о том, что со мною произошло. Женщина ответила:

— Таков уж обычай в этой стране: если жена умирает, мул; должен вместе с нею сойти в могилу; если умирает муж, жена должна последовать за ним. Дают на семь дней пищи, а затем им суждено уйти из жизни вслед за усопшим. Переживший близкого своего не должен жить, не должен больше видеть дневного света.

Мне стало очень тяжело, и я сказал ей от всего сердца:

— Горе мне! Всю жизнь не имел я пристанища, на что нужны были мне жена и богатство, если пришлось так скоро и так горько расплатиться за них?

Я раздумывал долго и горестно, но затем отбросил овладевшую мной слабость — какая могла быть от нее польза? — и заговорил с женщиной по-другому. Я сказал ей:

— Помрет человек, и что же! Видишь, сколько тут лежит совершенно истлевших мертвецов? Бог хотел, чтобы мы с тобою соединились, осуществим же влечение наших сердец.

И еще много такого наговорил я ей. Когда мы сблизились, усладились друг другом, я вдруг увидел ежа ростом больше свиньи. Оказалось, что он подрыл крепостную-стену, проделал ход в склеп и приохотился пожирать мертвецов. Увидев его, я обрадовался и сказал Toй женщине:

— Вот господь избавил нас от ада.

Там валялось много шелковых веревок. Я отыскал отверстие норы и устроил западню. Поймал ежа, привязал к задним ногам по веревке и отпустил его. Он полез в нору, а я тащил его обратно. Еж начал загребать землю лапами. Много раз заставлял я его проделывать это, он расширил нору так, что мы могли в нее влезть. Я выгреб землю и расчистил ход. Мы взвалили па себя столько золота и жемчуга, сколько можно было унести, и вылезли наружу.

Выйдя на волю, мы днем скрывались, а ночью шли. Так странствовали мы целую неделю, затем купили двух лошадей, сели на них и прибыли в страну Систанскую.

Тут увидел я человека безмерно большого роста. Он подошел ко мне и спросил:

— Кто ты!? Куда идешь?

Со страху я не мог произнести ни слова.

Он понял, что я испугался, и сказал мне так:

— Не бойся, я не причиню тебе вреда! Если отдашь мне эту женщину, обойдусь с тобою ласково, как с сыном, а не отдашь — отниму насильно, и тогда тебе придется худо.

Я подумал: «Можно было бы и еще чем-нибудь пожертвовать, только бы благополучно отделаться от него».

И отдал ему женщину.

Он обрадовался, очень расположился ко мне, сунул меня за пазуху и унес с собою.

Как мне объяснить, до чего он был велик?

Когда он взошел на гору, там спорили два великана. Они были побольше меня, но меньше его. Вот из-за чего они спорили: один из них тащил на спине бурдюк с вином, тяжело ему было идти в гору; другой догнал его и сказал:

— Если тебе тяжело, взвали на меня, донесу до вершины, но зато разреши выпить глоточек.

Владелец вина сказал ему:

— Если ты дотащишь до вершины, дам тебе не только глоточек, по хоть целый глоток.

Взойдя на вершину, он припал к бурдюку и одним глот-ком выпил все вино.

Владелец вступил с ним в перебранку:

— Зачем ты выпил все вино? А тот требовал:

— Ты обещал мне глоток, а мне не хватило и на глоточек. Мой великан, ие дав им сказать ни слова, схватил обоих и сунул одного за одно голенище, другого — за другое.

Пришел он домой. Навстречу ему вышла жена. Она была велика ростом и некрасива, Муж сказал ей: — Сними с меня сапоги.

Она сняла один — в нем сидел человек, сняла другой — в нем тоже сидел человек. Он вынул меня из-за пазухи и, похваляясь, сказал жене:

— Видела ли ты человека такого, как я?

И передал ей ту женщину, которую отнял у меня. Оказывается, он и жену свою похитил и никогда не видел ее родины.

Жена ответила:

— Не сравниться тебе с моим отцом. Великан обиделся, сунул меня обратно за пазуху и отправился посмотреть на тестя.

Как же мне описать, до чего был велик этот тесть? Он поливал пашню, зять хотел переправиться через хлынувший в поле поток, однако коня с седоком захлестнуло водой и понесло. Когда поток принес нас к тестю, тот подхватил заступом и коня и седока и поставил на сухое место. Затем он спросил:

— Кто ты такой?

Мой великан поведал ему о себе. Тесть сказал:

— Экая досада! Ты, оказывается, приходишься мне зятем, а я чуть было не убил тебя.

И усадил его пообсохнуть.

Спустя некоторое время пришла жена того великана, принесла ему обед. Они пообедали, попотчевали и меня. Л ростом я был едва ли не с мышь, какие водятся в их стране.

Теща отправилась домой, пригласила зятя и увела с собою. Женщина шла пешком, иа спине у нее была корзина, в которой она принесла обед. Зять погонял коня, но все не мог за нею угнаться. Теща оглянулась, увидела, что зять отстает, остановилась, подхватила его вместе с лошадью, посадила в корзину, взвалила на плечо и понесла.

Дома она нас хорошо угостила. Когда стемнело, появился какой-то слепой на один глаз человек, — как оказалось, любовник этой женщины. Он стал ходить по кровле дома. Женщина, стесняясь зятя, не вышла к нему. Тот человек не мог сдержать своего нетерпения и спустился с крыши. Он презрительно покосился на зятя и стал целовать женщину. Зять обиделся, выдернул столбы, на которых держался дом, желая обрушить на них, а сам вышел за дверь. Женщина подняла ноги, подперла ими кровлю, вместо столбов, и лежала так до тех пор, пока любовник не насытился ее ласками. Потом оп поставил столбы на место, чтобы дом не обрушился, и погнался за нами. Мы убежали.

Видим, какой-то человек сеет горох. К ноге его привязана борона, и он одновременно и сеет и боронит. Горох был у него в подоле. Он брал горсть, совал в рот и приговаривал: «Вот это — да». Потом брал другую горсть гороха, сеял ее и приговаривал: «А вот это — либо да, либо нет». Мой великан стал умолять его:

— Кривой за мною гонится, спаси меня!

Тот взял его вместе с конем и спрятал в подол с горохом. По когда он кинул в рот следующую горсть гороху, отправились заодно и мы с конем. У пего был сломан нижний зуб, конь попал туда и таким образом спасся.

Появился тот кривой и спросил, не видал ли он нас. Великан ответил:

— Здесь они не проходили.

Кривой повернулся и ушел. Великан заглянул в подол, нас там не оказалось. Он подумал, что проглотил нас, и выразил сожаление. Однако мой великан отозвался изнутри:

— Я здесь, жив — живехонек.

Он вынул нас и поставил на землю. Мой великан попросил его рассказать:

— Как случилось, что ты выбил себе зуб?

Тот поведал, как это случилось:

— Собралось нас двенадцать товарищей, Все они были еще больше меня. Пошли мы разбойничать. Вдруг поднялась буря, разыгралась метель. Полю конца-краю не видно, укрыться нам негде. Видим, лежит на земле иссохший человеческий череп — такой большой, что в нем поместились все мы двенадцать. Отдохнули немного, вдруг видим, гонится за волком пастух, — волк, оказывается. утащил у него козленка. Пастух кидал в него то палкой. то камнем. Поравнявшись с нами, он схватил череп, в котором мы скрывались, все двенадцать, запустил им в волка. Нужно ли описывать, что случилось с волком. — он всего его искрошил, вот какой сильный был пастух! Одиннадцать моих товарищей разбились насмерть, у меня же сломался зуб.

Даже мой великан дивился росту и силе тех людей, обо мне и говорить нечего.

Он воротился домой, пришел к жене и сказал:

— Ты все правильно говорила.

Он дал мне мула, одел, снабдил пищей на дорогу, проводил до самой Индии, чтобы меня никто не обидел, и ушел обратно.

 

ИНДИЙСКИЕ АКРОБАТЫ

 

Добрался я до Индии и увидел там много чудесных деревьев, животных и птиц. Но коротко обо всем этом не расскажешь, а длинно — наскучит царю.

Прибыло как-то к государю много замечательных акробатов. Но особенно удивительным и примечательным показалось мне искусство трех акробатов.

Вышел человек и стал перед царем. Вслед за ним вышли сорок его учеников. Один из них вскочил на своего учителя, поставил правую ногу на одно плечо, левую на другое. Ему на плечи стал другой, на того еще один — все сорок взобрались друг на друга. И ни один не устал, ни один не согнулся; казалось, тот, кто стоит совсем внизу, даже не чувствует тяжести, — он то прогуливался взад и вперед, то садился, то вставал. В конце концов он пустился бежать, подскочил и сбросил с плеч па землю всех акробатов. Ни один не упал на спину, все стали на ноги.

После этого выступил второй акробат. Он выстрогал

из тонких досок подобие птичьих крыльев, привязал их и стал летать: то носился над горою, то реял над полем, — все принимали его за птицу. Орел не летает так, как он летал. Потом выступил третий акробат. Он принес с собою клубок конопляной веревки, зажал ее конец в руке и подбросил клубок в воздух. Клубок взвился, и, когда весь размотался, его не стало видно. Акробат потянул веревку, но она не поддалась. Потянул еще раз, опять тщетно, он сказал:

— Взберусь по этой веревке!

И полез: подымался все выше и выше, скрылся и больше не появлялся. Немного спустя послышались крики, шум, стрельба, оглушительный грохот. С вышины падали где человеческая голова, где отрубленная рука или нога, где рассеченное на части человеческое тело. Смотрим, падает и наш акробат, тоже разрубленный пополам.

Царь огорчился, и все мы опечалились. Пришли жена и двое детей акробата, взошли на костер, сгорели, а пепел их развеяли, — так принято у индусов.

Однако мгновение спустя в воздухе снова мелькнул акробат и соскользнул по веревке на землю. Ему рассказали обо всем, что произошло, и о том, что его жена и дети преданы сожжению. Он ответил:

— Я не видел никакого сражения и не слышал никаких криков.

Царь выразил ему соболезнование, облачил его в царские одежды и накинул ему на плечи соболью шубу. Акробат подошел, чтобы склониться перед царем, тряхнул полою — и оттуда выпала живехонькая его жена, тряхнул другой полой — и выпали дети. Все были поражены и сказали:

— Такого акробата и свет не видал! Царь щедро одарил его и отпустил.

 

ТУНИДЖАРСКИЕ ВОЛШЕБНИКИ

 

Покинул я те места и пришел в страну Туниджари. Тамошние люди — искусные волшебники и чародеи. И как бы ни был умен человек, пришедший в их страну, он ничего у них не выведает.

В незапамятные времена кто-то выломал скалу в большой горе, пробил во мраке сводчатый ход длиною в один день пути, пристроил у входа большие железные ворота и наложил па них такое заклятье: открываться им только один раз в год, оставаться открытыми шесть часов и снова закрываться. В глубине пещеры положил он переплетенные книгой пергаментные листы, на которых записаны были на арабском языке заклятья и волшебства.

Тот, кто хочет изучить их, должен взять с собою годовой запас пиши и свечей и стать перед дверью. Когда дверь раскроется, он войдет и останется на целый год в пещере. Каким бы могучим заклятьем человек ни хотел обладать, он найдет его там и перепишет; какому бы волшебству ни хотел выучиться — познает его там. Через год, когда дверь откроется, оп выйдет из пещеры и совершит все, что захочет.

Я был в тех краях и слышал обо всем этом, по своими глазами не видел.

 

ИНДИЙСКИЙ ВРАЧ-ВОЛШЕБНИК

 

Некий врач воспитал ученика. Врач этот, оказывается, побывал в той волшебной пещере, потом в нее проник и его ученик и выучился еще более удивительным чародействам.

Оба врача были индусы. Ученик отправился в столицу. Увидал он там юношу, и тот ему очень понравился: он был хорош собою, статен, но при этом худ и желт, красота его утратила свой блеск, розы превратились в шафран. Ученик врача спросил его:

— Что с тобою, брат, чем ты болен? Скажи, я тебя вылечу.

Тот человек ответил:

— Не только тебе — врачам всего мира не удалось бы меня вылечить. Оставь меня и ступай своей дорогой.

Врач стал его заклинать:

— Ты не страдаешь ничем таким, от чего я не мог бы исцелить.

Тот человек ответил:

— Как можешь ты меня исцелить? Однажды царская дочь шла в баню, и я увидел ее в окно. Я полюбил ее, она унесла с собою мое сердце, вот почему я стал таким. Разве ты в силах мне помочь? Ты не можешь ни привести ее ко мне, ни сосватать нас, ни обвенчать. Только она может вернуть мне здоровье. Врач сказал:

— Поклянись, что ты не дерзнешь ни на что, кроме объятий и поцелуев, и я скоро исцелю тебя.

Тот человек поклялся. Врач произнес какое-то заклинание, поколдовал, и вот, когда наступила ночь, девушка, закутавшись в покрывало, пришла к тому человеку. Он усадил ее рядом, обнимал и ласкал ее.

Когда стало светать, девушка ушла. Возвратившись домой, она опомнилась, начала плакать и кричать. Посетили се царь и царица, стали расспрашивать, что с нею случилось. Дочь им все рассказала, и они очень опечалились. Царь просил совета у своих везиров, и они почтительно сказали:

О царь, тот человек, верно, чужеземец, он пришел откуда-то издалека. Твою дочь он выманит, должно быть, и нынче ночью. Научи ее, чтобы она обмакнула руку в чернила и, как придет, толкнула дверь рукою. На двери останется отпечаток. Мы поищем завтра; и там, где на двери окажется отпечаток ее руки, найдем того человека. Мы его схватим, и ты можешь поступить с ним так, как тебе будет угодно.

Так и сделали. Девушка ушла и в ту ночь, и оставила на дверях чернильный отпечаток. Настало утро. Врач сказал юноше:

— Сын мой, худо нам будет, если узнают о том, что мы сотворили. Выйди во двор, погляди, нет ли вокруг каких-нибудь следов.

Юноша вышел, увидел на двери отпечаток руки, возвратился и сказал врачу. Тот произнес какое-то заклинание, и на всех дверях в городе появились такие же отпечатки.

Везир собрал множество паличников и повелел им разыскать отпечаток руки. Вышел — и увидел изображение руки на дверях собственного дома. Удивился везир, испугался. Подошел к царскому дворцу и опять увидел ту же руку, — и мимо какой бы двери он ни проходил, повсюду была та же рука. Он пришел к царю и доложил:

— Ваша дочь обошла минувшей ночью весь город. Собрали совет и решили:

— Пускай в эту ночь она возьмет проса в платок и рассыпает на ходу, пока не дойдет до места. Завтра мы пойдем по следам и найдем того человека.

Так и сделали.

Наутро вышел юноша, увидел просо и сказал врачу:

— У наших дверей просыпано просо.

Врач произнес заклинанье: прилетело множество воробьев, и они поклевали все просо.

Ничего не добившись и на этот раз, везиры нарядили девушку юношей, приставили к ней двадцать человек и стали ее водить по рынкам, сказав:

— Ты ведь узнаешь того человека, где бы его ни увидела, скажи этим людям, они его схватят.

Пошли они и увидели того юношу на базаре.

Врача поблизости не было. Схватили его и отвели к царю.

Царь приказал:

— Подвесьте его к столбу, и пусть все, кто мне предан, приходят и стреляют в него из ружей и луков, пока не уничтожат его.

Все собрались, пришел и врач. Когда врач увидел юношу висящим на столбе, пожалел его и прибег к волшебству: пули отскакивали и перебили всех, кто стрелял в него из ружей. То же случилось с теми, кто метал в него стрелы из луков. Погибло множество войска.

Везир доложил царю:

— Нам не одолеть этого человека! Испытаем другое средство. Заточим его на некоторое время в темницу, а там поступим так, как найдем правильным.

Царь приказал отвязать юношу и отвести в темницу. Пришел врач, дал тюремщику один плури и сказал:

— Этот человек — мой должник, отвори двери, я войду повидать его, чтобы не пропал мой долг, а затем уйду.

Тюремщик впустил врача, запер дверь снаружи, а сам пошел по делу.

Возвратившись, отпер дверь и увидел — вся тюрьма превратилась в сад. Снова врач совершил волшебство. В саду было много превосходных плодов, цвели редкие цветы, повсюду разливалось благоухание, бассейны были полны воды. На высокой золотой тахте сидели двое. Тюремщик затворил дверь, пошел и рассказал об этом везиру. Везир доложил царю:

— Всего можно ожидать от этих людей, пойдем посмотрим.

Отправились царь и везир, вошли и увидели, что тот сад превыше всяких похвал. Осмотрели все. Возле бассейна росло персиковое дерево. Царь сорвал персик и хотел съесть. Прежде чем царь успел очистить персик, везир умыл лицо водою и превратился вдруг в женщину, и как будто он был женой какого-то человека.

Пришел муж, разбранил жену и увел с собою. Женщина забеременела и родила мальчика. Мальчик стал ходить. Женщина по прежнему сохраняла нрав везира, и она пришла вместе с сыном в тюрьму. И тут везиру возвратился его прежний, мужской облик. А царь все еще снимал с персика кожуру. Везир спросил его:

— Персик этот нынешнего урожая или прошлогоднего?

Царь ответил:

— Что ты болтаешь? Ведь мы только что вошли сюда, Везир стал спорить и рассказал, как он превратился в женщину и родил сына.

Царь удивился. И сказали они:

— Нам, видно, его никак не одолеть, поэтому выдадим царскую дочь за того юношу, а дочь везира за врача.

Справили свадьбу и пировали на славу.

Прошло некоторое время. Везир все не мог забыть о своем позоре. Выдавая свою дочь за врача, он сказал ей:

— Когда врач, ложась с тобой в постель, приготовит теплой воды для омовенья, дай мне знать, прежде чем он умоется.

Врач согрел воду, по жена пролила ее и сообщила отцу. Пришли, застали врача врасплох — он уже не мог прибегнуть к волшебству, и схватили его. Везир пошел к царю; они решили убить обоих. Царь спросил свою дочь. Она не согласилась и сказала:

— Хотя ты и выдал меня за дурного человека, но я нe унижусь до того, чтобы сменить его на другого.

Так как царская дочь не позволила убить своего мужа и так как о враче иные говорили, будто его убили, а иные, будто не убили, то пошел слух об еще более удивительных чародействах, совершенных им, но я склоняюсь к тому, что его убили. Ни один человек не в состоянии совершить такие волшебства; когда же молва прославит кого-нибудь, все начинают преувеличивать его деяния. Так случилось и с врачом, если его не убили. Те, что утверждают, будто он уцелел, говорят: не убили, но изгнали, слухи о его смерти — ложь, а правда то, что он был изгнан.

Учитель этого врача услышал о совершенных им чародействах, рассердился и пустился в путь, намереваясь убить врача, чтобы тот не натворил еще худших дел.

Когда он прибыл, врачу сказали:

— Твой учитель здесь, он очень сердит на тебя. Врач испугался, обернулся голубем и улетел. Учитель обернулся соколом и погнался за ним. Когда учитель стал его догонять, тот обернулся короной и опустился на голову китайского императора, который в это время охотился. Все обрадовались и сказали:

— Корона ниспослана небом!

Учитель обернулся скрипачом и пришел к царю. Царь сидел на пиру. Скрипач играл и пел необыкновенно сладкие песни. Его спросили:

— Откуда ты? Он сказал:

— Откуда эта корона, оттуда и я. Все обрадовались еще больше. Тогда скрипач стал заклинать царя:

— Так как я прибыл из тех же мест, откуда ниспослана корона, то позволь мне поцеловать ее.

Царь позволил ему поцеловать корону, тогда она превратилась в гранат и упала. Учитель, обернувшись ножом, кинулся на гранат, рассек его, и зерна рассыпались.

Скрипач обернулся петухом и стал их клевать.

Все изумились. Из-под корки граната вырвался огонь. Учитель обернулся рекой и залил этот огонь. Ученик превратился в рыбу и скрылся в пучине. Учитель обернулся рыбаком и закинул сеть. Ученик снова превратился в человека и припал к коленям государя:

— Спаси, это — мой учитель, он хочет убить меня.

Все заговорили, стали спрашивать друг друга. Учитель тоже превратился в человека. Царь узнал все. Ученика заставили поклясться в том, что он никогда больше не будет прибегать к волшебству.

Когда Леон окончил свой рассказ о чародеях, Рукха, не дав ему начать следующую притчу, сказал царю:

— Нехорошо я поступал доныне, враждуя с Леоном. Он постиг столь многое, он искусен в столь многих превосходных вещах, видел так много стран, что его необходимо удержать. Не отпускай же его — он в силах совершить все, что скажет. Он доказал это здесь. Рассказал Джумбер притчу:

 

БЕДНЯК И ГОРШОК С ЗОЛОТОМ

 

Жил один очень бедный человек. Каждый день молил он бога даровать ему богатство.

Прошло некоторое время, человек этот заболел: слу-чился у него понос. Как выйдет за нуждой, так и схватят боли. Однажды он до того изнемог, что стал царапать землю ногтями. Когда он разгреб ее, показался кувшин, полный плури.

Оп возблагодарил бога и сказал:

— Поистине ты полон милосердия, но ничего не даешь человеку, пока не заставишь его заплатить своей кровью.

 

— Эту притчу я рассказал тебе к тому, что пока ты трижды и четырежды не обрек Леона на смерть, ты не хотел помогать ему, а теперь так милостив к нему!

Леон сказал Джумберу:

— О царевич, ты еще юн и полагаешь, что он готов мне помочь. Но как раз теперь он совсем зарезал меня. Когда враг не может повредить враждой, он прикидывается другом и так добивается своего.

Рассказал Леон притчу;

 

ДВА ВРАГА

 

Были два врага. Пи одному зз них не удавалось повредить другому.

Прошло некоторое время, они подружились, очень сблизились и отправились вместе в путь, взяв с собою еще четырех товарищей.

Зашли они по дороге отдохнуть в дом к какому-то человеку и заночевали у него. Гости улеглись по одну сторону, хозяин с женою по другую. Когда погас огонь, один из остей прокрался к той женщине и хотел усладиться ею. женщина закричала и разбудила мужа.

Тот человек тихонько возвратился на свое место и улегся в постель.

Хозяин встал, подошел к гостям, обшарил их, сунул каждому за пазуху руку, — было темно, и никак нельзя было иначе узнать, — у виновного сильно билось сердце. Хозяин положил на грудь этого человека шапку, чтобы ютом узнать его, и сказал про себя: «Разведу огонь и узнаю, кто этот человек».

Пока он разводил огонь, этот человек взял шапку и переложил ее на прежнего своего врага и нынешнего друга. Тот спал глубоким сном и ничего не почувствовал.

Хозяин развел огонь и увидел шапку на груди у того несчастного, пи в чем не повинного человека. Думая, что он и есть тот самый, хватил топором по голове и убил человека, который ни в чем перед ним не был грешен.

— Всякий враг поступает так же. Как помог мне Рукха? Он обвинил меня в чародействе и дьявольских деяниях.

Леон рассказал еще одну притчу:

 

БЕЗДЕЛЬНИК

 

Жил один бездельник. Ничего он не хотел и не умел делать. Вдруг пришло ему в голову копать землю и веять ее. Три, четыре месяца он только это и делал, ничем больше не занимался.

Пришел к нему человек от управителя и позвал на жатву. Но тот отказался идти;

— У меня и дома достаточно работы, зачем мне работать на стороне?

Пришел к нему человек от соседа, у которого помер отец, и передал приглашение: «Приходи оплакать и справить тризну». Не пошел он и к соседу.

Пришли к нему еще — звать на свадьбу, и он ответил так:

— Мне едва удалось наладить одно дело, пока я не окончу его и не освобожусь, некогда мне ни во дворец ходить, ни хоронить, ни пировать, — а вот кончу, тогда все сделаю!

Подобно сему, пока Рукха не покончит со мною, он и слышать не хочет ни о свадьбах, ни о несчастьях, ни о царе, ни о народе. Потом он, может быть, и займется чем-нибудь другим, а ныне все его помыслы обращены на меня, нет у него других радостей и печалей.

Рукха сказал:

— Нет в этом ничего нового, исстари говорится: «Никто не воздает добром за добро, за добро всегда платят злом». Иначе зачем Леону питать ко мне вражду? Пришел сюда какой-то скиталец, не находивший нигде пристанища, я приблизил его к царю, царь оказал ему великую милость. А теперь что он задумал со мною сделать?

Рассказал Рукха притчу: