Иран, здание центрального командования Корпуса Стражей Исламской Революции

Мая 2015 года

Гнев Аллаха

 

Аль‑Магриб

Намаз Магриб (выполняемый сразу после захода солнца). Этот намаз является символом смерти. А время последних проблесков света до полного их исчезновения и наступления темноты (время между намазами магриб и иша (ночным намазом) – символизирует то, что обычно человека будут помнить лишь короткое время после его смерти. И потом забудут.

 

* * *

 

Ашхаду алля иляха илляллах ва ашхаду анна Мухаммада‑р‑расулюллах.

Я свидетельствую, что поистине нет никакого божества, которому следует поклоняться и который достоин поклонения, кроме одного единого Бога – Аллаха, я также свидетельствую, что поистине Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха) – Посланник Аллаха.

А’узу билляхи мина‑щ‑щайтани‑р‑раджим.

Я ищу защиты у Аллаха от проклятого сатаны, лишенного Его милости.

Да пребудут все павшие в бою по правую руку от Аллаха, да воздастся им, да пребудут они в высшем обществе.

 

* * *

 

О своей шахаде саргорд Арад Бешехти не смел и мечтать. Он не смел воззвать к Аллаху и милостиво попросить у него снисхождения и позволения стать шахидом, чтобы приблизиться к нему, чтобы получить воздаяние, чтобы учуять хоть запах рая. Он был недостоин даже запаха рая, не то что пребывать в нем вместе с павшими.

Все было кончено. Игра – проиграна. Ненавистные жиды уничтожили все, над чем он трудился, убили его людей, надругались над его страной. Все то, над чем его народ кропотливо трудился два десятилетия – оказалось повергнуто в прах за два часа, его страна стала беззащитной, его народ был унижен, и он сам – навсегда лишился чести. Только запрет (хукм) самоубийства, содержащийся в Коране, удерживал его от того, чтобы свершить суд над самим собой, окончательно разгневав Аллаха. Но мысли такие – приходили к нему в голову все чаще и чаще, и даже дополнительные ракаты, которые он читал во время каждого намаза, не приносили покоя его израненной душе.

Его тело, которое он ненавидел и проклинал за его слабость – залечило раны. Его душе – не было суждено возродиться уже никогда.

Саргорд Арад Бешехти только расстелил молитвенный коврик в углу своей похожей на тюремную камеру палаты, собираясь свершить намаз аль‑магриб, четвертый из пяти, предписанных правоверным за день – как вдруг он почувствовал, что за ним кто‑то наблюдает.

Он повернулся – и увидел, что в двери, вместо дверного полотна завешенной белыми струящимися лентами‑жалюзи, стоит человек, посещения которого он был недостоин.

– Ты позволишь совершить намаз с тобой, Арад Бешехти? – спросил саргорда Марджда‑э‑таклид[68] Курбан Рахани, самый молодой на сегодняшний день богослов, имеющий право на этот высочайший титул.

– О муаллим, я недостоин не только совершать намаз рядом с вами, я недостоин единого вашего взгляда!

Великий Аятолла нахмурился.

– Не воздавай мне того, что положено воздавать одному лишь Всевышнему. Я такой же правоверный, как и ты, все мы равны перед ним, и разве ты позволишь свершиться тому, что правоверному рядом с тобой не удастся в положенное время вознести свою мольбу о прощении Всевышнему?

– О муаллим, я недостоин решать! Я недостоин даже жить![69]

– Не принимай решения из тех, что решает один лишь Всевышний, и если он сохранил твою жизнь, значит, Он так решил, и вправе ли мы идти против воли его?[70]

Великий Аятолла шагнул вперед, с саджадой в руке...

 

* * *

 

9:13. Неужели вы, о верующие, не будете сражаться против неверных, часто нарушающих свои клятвы и договоры? Ведь до этого они задумали изгнать пророка из Мекки и убить его. Они же первыми начали совершать злодеяния против вас. Неужели вы их боитесь? Не бойтесь их! Аллах единственный, кто достоин, чтобы Его боялись, если вы искренне уверовали в Него.

9:14. Сражайтесь, о вы, верующие, с неверными! Аллах накажет их и вашими руками посрамит их, послав вам победу над ними. Их поражением и возвышением чести и достоинства ислама Аллах исцелит сердца верующих от скрытой и явной боли, которую они испытывали, подвергаясь обидам и оскорблению со стороны неверующих.

9:15. Аллах обрадует победой сердца тех, кто уверовал, после тревог и страха, которые они испытывали, и удалит из их сердец гнев, и примет покаяние от тех из Своих рабов, от которых Он пожелает. Аллах сведущ, знает все дела Своих рабов и мудрый в Своих наставлениях.

9:16. Не думайте, о вы, верующие, что Аллах Всевышний оставит вас, не испытав вашего усердия в сражении за Него. Он испытывает вас, чтобы распознать тех из вас, которые сражаются искренне и усердно и не берут себе других покровителей и друзей, кроме Аллаха, Его пророка и верующих. Аллах всеведущ, знает все ваши деяния и воздаст вам за них!

 

* * *

 

Для вечернего намаза Великий Аятолла выбрал суру «Ат‑тауба», покаяние, данную Пророку (с.а.с.) в девятом году хиджры, в Мекке. Оба они, и Великий Аятолла, и великий грешник, читали слова суры по памяти, вторя друг другу и подтверждая великую значимость сказанного. В больничной палате было темно, и только тени, еще не сгустившиеся до сумеречного мрака, напоминали об умершем сегодня солнце...

Аллааххумма салли аляя Мухаммадин. Ва аляя али Мухаммад. Кяма салляйта аляя Ибрахиима. Ва аляя али Ибрахиим. Ва Баарик аляя Мухаммадин. Ва аляя али Мухаммад. Кямаа Баракта аляя Ибрахиима. Ва аляя али Ибрахима. Иннакя Хамиидун Маджиид.

Хасбу‑на‑Ллаху ва ниґма‑ль‑Вакилю! [71]  

В маленькой, темной комнатке, в которой была только кровать, наступила тишина.

Великий Аятолла неожиданно легко поднялся, скатал коврик.

– Позволь, я включу свет. Сведущие люди сказали мне, что ты караешь сам себя, накладывая наказания. Это плохо.

– Но, муаллим, я потерпел поражение, и по моей вине погибли люди!

Щелкнул выключатель – и чрезмерно яркий, режущий глаза свет залил комнату.

– Вспомни историю Хунейна. Когда они вышли на битву с неверными, один из мусульман сказал: «Сегодня мы не потерпим поражения из‑за малочисленности». Тогда их было 12 тысяч! Аллах нанес им поражение из‑за их восхищения своим большим количеством и того, что они забыли, что победа только от Аллаха, пресвят Он! Потому что так поступают неверные! И когда у мусульман появились качества неверных, они оказали свое воздействие, вызвав страх, за которым последовало бегство. Всевышний сказал: «Аллах одарил вас победой во многих местах и в день Хунейна, когда вы радовались своей многочисленности, которая ничем вам не помогла. Земля стала тесной для вас, несмотря на ее просторы, и вы повернули вспять».

Посмотри на нас! Посмотри на то, как мы жили! Мы делали много железа, но мы убили Аллаха в своих сердцах! У нас было много танков, были самолеты, были пушки, было даже неугасимое пламя, которое мы создали своими руками! У нас было много воинов, – воинов, которые до этого выстояли в боях с неверными. Но когда настал час решающей битвы – помнили ли мы об Аллахе? Помнили ли мы о том, что наша победа – только в его руках?! Когда ты пришел и увидел – что ты сделал?

Саргорд помнил, что он сделал. Когда он пришел и увидел – он расстрелял пьяницу, а потом начал телефонировать в Тегеран, требуя новой техники и дополнительных солдат для защиты объекта, ему были нужны скоростные мотоциклы, зенитные установки, опытные солдаты. Вот и все, что он стал делать.

– Да, я утратил веру в Аллаха, муаллим, – выдавил из себя саргорд Бешехти, – и Аллах покарал меня за это.

– Встань! – властно проговорил Великий Аятолла.

Саргорд неуклюже поднялся, он так и не вставал с колен, хотя намаз был давно завершен.

– Как ты можешь говорить о своей вине, когда виноваты мы все, и степень нашей вины такова, что когда в день Страшного суда мы пойдем по наведенному над пропастью мосту, шириной в лезвие меча, никому из нас не удержаться? Ты воин, и ты сражался с неверными, твердо ступая по пути джихада и позволяя нашим братьям обрести свободу, сбросить рабские оковы угнетения. В то время, как мы сидели в Тегеране и Куме и говорили об Аллахе. Воистину, те наказания, которые ты налагаешь на себя, Аллах наложит на нас, болтливых, в день Страшного суда, и в десять раз наложит он против нас! Разве ты не помнишь историю женщины, муж которой встал на джихад? Одна женщина пришла к Посланнику Аллаха и сказала: «О Посланник Аллаха, мой муж вышел участвовать в сражениях на пути Аллаха. Я молилась за ним, когда молился он, и следовала за всеми ибадатами[72], которые совершал он. Если он постился, то постилась и я, если он поминал Аллаха (зикр), то и я поминала Аллаха, если он читал Коран, то и я читала Коран. Я следовала за всеми ибадатами, которые совершал мой муж. Скажи мне, какое деяние я могла бы совершить, которое равнялось бы тому, что сейчас делает мой муж?»

Посланник Аллаха (саллаллаху алейхи ва саллам) спросил ее:

«Сможешь ли ты выстаивать молитву все ночи до тех пор, пока твой муж не вернется, держать пост каждый день, пока он не вернется, и непрерывно поминать Аллаха (делать зикр) до тех пор, пока он не вернется?»

Женщина ответила:

«Нет, я не смогу, о Посланник Аллаха».

На что Посланник Аллаха сказал:

«Клянусь Тем, в чьей длани находится моя душа, даже если бы ты и смогла совершать все это, то твои деяния не равнялись бы и десятой части того, что сейчас делает твой муж!»

Саргорд ничего не ответил, потому что не знал, что ответить. Он и в самом деле как‑то незаметно утратил веру в Аллаха. Возможно, это произошло потому, что, стоя на джихаде, он воевал с американцами и другими неверными, с бледнолицыми и пустоглазыми людьми, обладающими воистину ужасными орудиями смерти. Он видел, как воины Аллаха принимали шахаду от ракеты, пущенной парящим в небе беспилотником, парящим столь высоко, что его не видно. Он видел, как правоверные принимали шахаду от танковых снарядов, а танки эти – было нечем подбить. Он видел, как юных воинов джихада разрывало на куски пулями, когда они пытались установить заряд на дороге, чтобы убить хоть одного неверного, и он видел, как неверные выходили живыми из подорванных машин. Он сам едва не принял шахаду от пуль американских снайперов, невидимых и жестоких убийц, чьи пули летят молча. Воюя с ними, он видел, как они не верят в Аллаха и не покоряются ему, как они оскверняют святыни, тела и души правоверных, как они бросают детям нечистую пищу и учат взрослых, как предавать единоверцев. И он утратил веру в Аллаха, но приобрел веру в самого себя, в свою стойкость и в свой опыт, в оружие, которое является не более чем куском стали. И за это Аллах покарал его.

Но Великий Аятолла сейчас говорит о каре, которую должны понести они, те, кто управлял страной, и те, кто охранял в чистоте веру. Возможно, это его наказание...

– Сейчас ты веришь в Аллаха? – спросил Великий Аятолла. – Загляни в свою душу, загляни в свое сердце и ответь – сейчас ты веришь в Аллаха?

– Да, верю, муаллим. После того, как он жестоко наказал меня за безверие – я верю.

– Аллах исцелил твои раны?

– Милостью Аллаха, я исцелен, муаллим.

– И ты хочешь стать шахидом на пути Аллаха, чтобы приблизиться к нему и войти в высшее общество?

– Нет ничего в этом и том мире, чего бы я желал так сильно, как этого.

– Мы проиграли сражение, но мы выиграем войну. Сказано: «Хиджра не прекратится столько, сколько существует джихад»[73]. И сказано: «Воистину, твой Господь после всего этого прощает и милует тех, которые переселились после того, как были подвергнуты искушению, а затем сражались и проявляли терпение. В тот день каждый человек придет и будет препираться за себя сам. Каждому человеку сполна воздастся за то, что он совершил, и с ними не поступят несправедливо»[74]. Проявляй же терпение, и ты увидишь, как неверные будут унижены и повержены.

Великий Аятолла протянул саргорду руку.

– Пойдем.