Почему коммунизм стал русским?

Коммунизм, побродив по Европе около 500 лет, не сумел обосноваться ни на родине Кампанеллы в Италии, ни на родине Маркса в Германии, а перейдя в 1917 году в Россию, засел там на целых 75 лет. В других странах он продержался лишь несколько месяцев или недель. Даже после так называемого развала коммунизма в 1991 году он не ушел из России, а лишь перешёл в другую форму существования, оставив в целости стержень. За 75 лет написано о коммунизме горы книг и научной литературы, работали сотни институтов по этой части, но нигде мы не найдем того общего стержня, соединяющего Россию с коммунизмом. Скажем прямо—это случайное совпадение русской идеи с идеей коммунизма, ибо многовековое крепостничество, отсутствие частной собственности, постоянные войны ради безграничного расширения территорий, воинственная государственная религия, соборность повлияли на генетическую основу русской души. Однако журнал русских эмигрантов, издаваемый за границей, был главным врагом коммунизма и за сотрудничество с ним могли упрятать человека на 15 лет в тюрьму или навсегда в психушку. Журналы эмигрантов и ЦК КПСС вели между собой антагонистические перепалки в течение многих лет, тогда как они оказались блудными сыновьями, идущими к одной и той же заветной цели. Но об этом можно было догадаться лишь после развала коммунизма и провала горбачевской перестройки. Напрасно воевали царские генералы против Ленина, ведь идеи царя и Ленина были сходными: у первого—сделать земной шар русской империей с помощью солдат и казаков, а у второго— сделать то же самое путем мировой революции. Ленин нашел бы общий язык с генералами запросто, если бы не стоял между ними казненный брат Александр. Месть—это генетически заложенный механизм в организме человека, у кого она больше, у кого меньше. Если бы царь знал о том, что казнь Александра загубит почти половину населения России, то оставил бы его в покое. Все-таки у царя была интуиция и потому, видимо, он дал ему шанс остаться жить раскаявшимся грешником. Так почему же Ленин и после жестокой расправы с царской семьей не перестал воевать? Тут уже пошла обратная месть—генералы мстили за царя, потому что русский царь был тогда и Богом. Наконец-то эти агрессивные блудные сыновья, поколотив друг друга около 4 лет соединились вместе, превратив русскую империю в советскую. Здесь естественным путем сошлась русская идея с коммунистической, и держался этот монолит, именованный позже русским коммунизмом, в течение 75 лет. Русский коммунизм управлял перед распадом 1/4 земного шара и назывался империей зла.

Отчего же распалась такая мощная империя, которая не боялась даже водородной бомбы? Если мы взглянем на политическую карту мира XIX века, то увидим там даже бельгийские колонии, хотя Бельгия была тогда экономически отсталой страной. Теперь у нее распались колонии, и вы едва найдете ее на карте, хотя по жизненному уровню населения она входит в первую десятку и первоклассными товарами крохотной Бельгии пользуется весь мир. Она поставила безвозмездно в голодающую постсоветскую Россию тысячи мешков муки, и мы ждем оттуда инвесторов. Дело в том, что всякая империя разрастается наконец-то до неуправляемой величины (имеется ныне научно обоснованная оптимально управляемая (около 1 млн. кв. км) площадь страны), но ни империалисты, ни коммунисты не верят этому и продолжают расширяться ценой огромных материальных и людских потерь.

Нынешнее разделение России (около 18 млн. кв. км площади) на 7 округов является как раз попыткой улучшения управляемости империи. Если даже каждый округ будет представлять отдельную страну, то и в этом случае она окажется солидной страной, занимающей в среднем более 2,5 млн. кв. км. Даже теоретически ничего из этого не выйдет, ибо госбюджета России, полученного в основном от продажи нефти и газа, будет хватать только на содержание огромной армии силовиков и госчиновников, и военизированная страна вернется к политико-экономическому состоянию сталинской эпохи (в деревнях—трудодни, лапти, керосиновые лампы, а в городах—коммуналки, печное отопление, общие уборные на 38 квартир, ударный труд на заводах ВПК, громкие разоблачения врагов России и т.д.). Это продержится лет 30—40, пока 120-миллионный русский народ (нацменов мало) не задумается над вопросом: «Если ты такой великий, то почему такой нищий?» К счастью, примерно 20% русских задает этот вопрос уже сейчас, значит, они начинают понимать Россию умом.

ДОЛГОЖДАННОЕ ПРИЗНАНИЕ

В советские времена все мы, от дворника до академика, изучали по линии политучебы сталинский Краткий курс истории ВКП(б) и ежегодно сдавали зачеты по нему. Там была целая глава о справедливых и несправедливых войнах, где все русские войны, начиная со времен Ивана Грозного и далее, считались справедливыми, а все остальные мелкие и крупные войны – несправедливыми. Наконец-то и Афганская война, признанная не только советским народом, но и тогдашним горбачевским Политбюро ЦК преступной войной, стала через 25 лет после окончания буквально в один день 15.02.14г. с подачи Путина войной справедливой. Такое чудное превращение, похожее на фокусы старика Хоттабыча, было организовано с весьма гуманной точки зрения ради удовлетворения желания обиженных интернационалистов, которые в течение 25 лет морально страдали из-за оскорбительного для них названия этой Афганской войны. Чтобы смягчить страдания афганцев, выступил от имени президента 15.02.14г. министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу, официально назвав афганскую войну справедливой. По старой советской традиции все СМИ в течение недели говорили и показывали о героических буднях афганской войны, где русские войска с помощью танков, вертолетов и пушек вели жестокие сражения с душманами, вооруженными лишь трофейным оружием, полученным от военнопленных. Только где-то в середине этой преступной войны, когда советские вертолеты начали уничтожать с воздуха всех душманов и недушманов, они получили через Пакистан миниатюрные американские ракеты (стингеры), стреляющие с плеча по вертолетам. Тогда подобная американская помощь афганскому народу одобрялась даже советскими людьми, ибо в отличие от нынешних россиян, не все советские люди были антиамериканцами. Стингеры сбивали только вертолеты, а для танков, пушек и пехотинцев не представляли никакой опасности. Афганская война была строго засекречена и на похоронах «цинковых мальчиков», привезенных «Грузом-200», стояли кэгэбэшники, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не заплакал из родных и близких. Мы иногда удивляемся, почему же никто не скажет правду о войне. Потому что все войны у нас засекречены. Даже в мирное время многие советские солдаты демобилизовались со службы с подпиской о неразглашении тайны, хотя солдат всего-то охранял какой-то неизвестный ему склад. Разглашатель тайны тут же становился изменником Родины с вытекающими отсюда последствиями. Наверняка многие еще помнят, как академик Сахаров на съезде народных депутатов уже после признания афганской войны преступной, пытался рассказать об одном преступном, но уже всем известном случае этой войны, он мгновенно был атакован афганцами во главе с маршалом Ахромеевым. Так что, советские секреты штука весьма опасная. Как бы то ни было, советские войска потеряли в этой, по Горбачеву, преступной, а, по Путину, справедливой войне 15 тысяч по официальным данным, а по неофициальным данным 45 тысяч человек. Потеря душманов составляет 1 млн. человек.

В эти как бы радостные дни, когда в один миг преступная война стала непреступной, накал патриотизма достиг до того, что многие требовали назвать преступным вывод войск из Афганистана, а не ввод войск в Афганистан. Этого, конечно, надо было ждать, ведь после вывода войск из Афганистана, организованного М.Горбачевым с очень большим для себя риском, преодолевая сопротивление весьма агрессивных кремлевских ястребов, многие недовольные военные, которым чуть-чуть осталось до получения Героя России или высокого звания, настойчиво требовали от Горбачева обратного ввода войск. Не добившись этого, они пытались решить проблему самостоятельно. Не зря же говорят, «Россию аршином не измерить». Именно с этой точки зрения была начата Афганская война, чтобы необъятная Россия была еще необъятнее.

Однако даже в эти благоприятные дни, когда обнимались справедливые с несправедливыми, некоторые политтехнологи России, как всегда, обвиняли проклятых американцев, якобы они сбили с толку полусонного Брежнева, чтобы окончательно обескровить еле дышащую от тяжести гонки вооружения экономику страны.

Я ТОЖЕ БЫЛ ТЕРРОРИСТОМ

В школьные годы я выглядел почти что дистрофиком из-за нехватки еды. Едоков у нас было много, а отец с матерью работали в колхозе от темна до темна бесплатно. Получаемых доходов от домашнего скота—молока, мяса, шкуры, шерсти, яиц—едва хватало на налоги. Были ребята в деревне покрупнее и поплотнее меня, и вот они-то как раз частенько забавлялись над моими костями, а иногда даже совершенно без надобности. Поэтому я старался обходить эти места скопления, чтобы не давать им возможность позабавиться лишний раз. Жаловаться отцу не принято было у нас, да и вряд ли отец пошел бы драться с этими пацанами. К тому же у него дел было по горло. Меня все уже звали не своим именем, а Скелетом, и поэтому, когда урок проходил в кабинете анатомии, где в стеклянном шкафу стоял скелет, я садился за самую последнюю парту, чтобы не оказаться рядом со шкафом, потому что я видел в нем себя. Крылатые слова Станислава Говорухина «Так жить нельзя», прозвучавшие в конце XX века, крутились в моих детских мозгах днем и ночью еще 40 лет назад. Об убийстве и самоубийстве в те годы боялись даже думать, а выхода из нелепой ситуации не было никакого. То ли из-за физической слабости, то ли из-за необщительности моего характера у меня с детства формировалась склонность к одиночному творчеству. Отец у меня был некомпанейским потомственным кузнецом и гордо носил до конца жизни прозвище Кузнец. В амбаре, где много было разных железяк, я всегда что-то мастерил и ломал. Эта дурная привычка держится у меня до сих пор, и во времена, когда не идет писанина, я начинаю мастерить что-то.

А в далеком школьном детстве спасло меня как раз собственное изобретение, которое на нынешнем политическом языке громко называется терроризмом. Подыскав в амбаре старую железную цепь, отрубил зубилом 4 колечка и, постукивая молотком, довел их до размера своих четырех пальцев. Словом, получилась у меня штучка наподобие теперешнего кастета, хотя такого слова мы тогда еще не знали. Очистив от ржавчины с помощью керосина и тряпки свой примитивный кастет, я надел его на все 4 пальца правой руки и испытал действие сначала на овечке, которая едва не потеряла сознание, а потом на своей ляжке—от боли чуть не заплакал сам. Я тогда носил старую отцовскую рубашку, длинные рукава которой, прикрывая кастет, доходил до кончиков пальцев. Однажды днем, подкрепив организм одним сырым яйцом, украденным из курятника, я направился туда, где, как правило, мальчики эти бездельничали. Возглавлял эту кучу толстомордый, весьма упитанный мальчик из зажиточной семьи, который каждый раз доказывал свою силу, сбивая/меня с ног с одного удара. Их было четверо, и они стояли у обочины дороги, а я шел смело по середине улицы.

—Эй, Скелет, пойди сюда, потолкуем,—позвал меня упитанный.

—Если надо, подойди сам, — ответил я, как бы трусливо замедляя шаги.

Он, оскорбившись моим нахальством, быстро догнал меня и сбил с ног одним ударом. Подручные, стоя на месте, надрывали животы. По тогдашним правилам кулачного боя не били лежачего ногами. Поэтому он готовился ко второму удару после того, как я встану. Подручные тоже ждали второго удара и готовились к очередному торжеству. Но не тут-то было, я, как бы отряхивая штаны от дорожной пыли, медленно приблизился к нему на доступное мне расстояние (он был выше меня) и внезапно ударил по мясистому лицу упитанного всеми четырьмя пальцами правой руки. Сразу пошла струя крови из носа, и упитанный, зарыдав по-детски от невыносимой боли, побежал к речушке, закрыв лицо обеими руками. На берегу он, долго смывая кровь, запачкал всю рубашку и даже время от времени грозился пожаловаться директору школы. Когда и куда разбежались его подручные, я даже не заметил. В эту пору деревенские улицы обычно пустовали—каждый занят своим делом: многие в поле, некоторые копаются в огороде, даже дошколята заняты чем-то, помогая родителям. Я до тех пор стоял на том месте, пока не ушел домой мой соперник. Раньше него нельзя было мне уйти, иначе вся моя победа пошла бы насмарку. Он прошел возле меня в окровавленной рубашке, закрыв лицо руками, надеясь на то, будто за одну ночь исчезнут все следы сегодняшней схватки. Однако упитанный ходил первую неделю с красными синяками, на вторую неделю синяки сильно почернели, а лишь на третью неделю, придав упитанному вид желтушника, они исчезли окончательно. После этого никто меня не обижал в школе и не называл Скелетом. А некоторые созревшие старшеклассницы с прыщиками на лицах специально подсаживались ко мне, чтобы разглядеть мои загадочно сильные костлявые руки, которые вывели лидера школы из колеи навсегда.

Все-таки однажды пригласила меня директор школы, молодая красивая холостячка в полувоенной форме, в свой кабинет (достойных ее мужиков в войну у нас не было—одни калеки, а как прирожденная в теперешнем понятии секс-бомба смогла обуздать свою бурлящую, ломающую в этом возрасте человеческие судьбы, сексуальную энергию, остается загадкой). Я шел туда, закрывая свои кости длинной рубашкой, и очень боялся исключения из школы. Но она почему-то не говорила ни слова о драке, видимо, понимая душой, что справедливость у нас быстрее можно восстановить незаконным путем (сегодня называют это терроризмом), чем законным. Ее фамилию я уже не помню, она в последние годы, кажется, работала инспектором Минпроса ТАССР, и очень сожалею о том, что не успел поблагодарить ее за понимание положения беззащитных. Вот она-то как раз смогла бы объяснить нынешним политикам, которые взялись воевать против терроризма всем миром. Ведь террор возникает там, где есть вопиющая несправедливость. Кот Леопольд хорошо усвоил это. «Ребята, давайте жить дружно»,—сказал он наконец.

Прошлым летом я сделал свой очередной заезд на старинное Нижнеошминское кладбище (возраст 5—6 веков), где лежат все мои предки. Только по отцовской линии лежат там 5 поколений потомственных кузнецов. Расположено оно недалеко от Мамадыша, вдоль знаменитой сибирской дороги, построенной русскими царями для прогонки арестантов в Сибирь. И та речушка, о которой мы говорили выше, как раз протекает вдоль кладбища.

Пока я искал своих, случайно наткнулся на могилу того упитанного, моего однокашника. Умер, оказывается, давно, надписи размыты, и узнал я его по керамической фотографии. Мало изменилось лицо: такое же круглое и упитанное. Вспомнил детство и прошептал кое-какие молитвы из своего скудного запаса. «Какие силачи умирают,—подумал я.—А ведь мог сбить меня с ног одним ударом».

Лет 30 я не видел его после окончания школы. Когда я смахивал веточкой пыль с его керамического лица, он как бы улыбнулся. Конечно, керамика улыбаться не может, и я понял эту кладбищенскую мистику.

Увлекшись своими детскими воспоминаниями, даже не заметил стоящего рядом крупного упитанного подростка, очень похожего лицом на керамику. Признаюсь, я чуть растерялся среди шумящих многовековых деревьев безлюдного кладбища, ибо это была уже не мистика.

—Здорово, абый,—поздоровался он со мной по-татарски.—Возможно, знал?

—Однокашниками были,—ответил я тихо, кладбищенским голосом.

—Убили в пьяной драке,—сказал он, закрывая слезы широкими, как у отца, ладонями. Поплакать в этих случаях успокаивает нервы, и я не мешал этому полезному процессу.

ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО

Эта, казалось бы, банальная фраза, прозвучавшая в сказочно-иллюзорном к/ф «Белое солнце пустыни», сделала фильм шедевром и самым кассовым. Его показывают несколько раз в году уже в течение многих лет, и он нравится всем—от неграмотной колхозной старушки до академика. Если бы этот фильм показать Колчаку или, скажем, Деникину, то и они оценили бы его высоко—потому что вышеупомянутая великодержавная фраза объединяет красных и белых, богатых и нищих, умных и дураков. И не зря на последнем съезде нардепов СССР устроили державнофразный топот академику Сахарову, когда он пытался рассказать жуткую, теперь уж всем известную правду об афганской войне. После этой памятной державной атаки Сахаров жил недолго. Да-а, этот фильм нравился и Ельцину, и всем его оппонентам, которые и во сне видели похороны Ельцина. Он понравился бы и Сталину, и Солженицыну, который невинно отсидел 10 лет в сталинских лагерях. Этот фильм понравился бы и самому Ленину, который в отместку за казненного брата развалил русскую империю. Однако он тут же исправил свою ошибку и, уничтожив половину населения и доведя страну до людоедства, восстановил империю, но уже советскую. Впрочем, для державников это не имеет никакого значения—то ли империя советская, то ли русская, ибо конечная цель у обеих была одна—мировое господство. Кстати, причиной 70-летнего существования русского коммунизма является как раз совпадение стратегии р/империи со стратегией с/империи. В тех коммунизированных странах, где население не было заражено идеей мирового господства, коммунизм продержался в начале XX века лишь несколько месяцев. Однако великодержавное настроение коренного населения России явилось не только главной причиной долголетия русского коммунизма, но и главной причиной провала всех демократических реформ в России. Тут возникает естественный вопрос: почему же эти великодержавники сначала поддерживают реформы, а потом, дойдя до определенной точки, резко поворачивают назад? Дело в том, что наша привычка жить на халяву, как герой русских сказок Емеля, который, лежа на печи, въезжал в царский дворец и запросто женился на принцессе, дважды втянула нас в демократические игры, начатые, как ни странно, самими генсеками. А потом, после многолетних халявных неудач на фоне демократии, у нас пробуждалась мания величия гражданина великой страны, и мы поворачивали назад к тоталитаризму. Кроме того, есть у нас еще генетическая склонность к воровству, и мы на свободе сразу же бросаемся в свою стихию.

Россия может терпеть голод, холод и даже людоедство, но не терпит она потери величавости. Никак не хочет быть она номером вторым после США, хотя вторым она никогда не была, а была где-то пятидесятым. А уж переход бывших трех стран Варшавского договора в НАТО унизил ее так крепко, что она была готова развязать третью мировую войну. Развязала бы непременно, если бы президентом оказался кто-то из воинствующих державников.

 

ЮРИЮ ГАГАРИНУ – 80

В честь юбиляра была организована в марте 2014 года на телеканале «Россия 1» встреча космонавтов, летчиков-испытателей и других знаменитостей того времени. Однако, как всегда, со стороны летчика-испытателя полковника Серегина, погибшего вместе с Гагариным на истребителе УТИ МИГ-15, не выступил никто и о нем почти что не говорили, хотя его жизнь была тесно связана с космонавтами, ибо он в качестве инструктора повышал их летное мастерство на двухкабинных учебно-тренировочных истребителях.

Поскольку о жизни космонавта №1 знают зрители до мельчайших подробностей, все-таки каждый известный участник передачи старался освежить их память новыми сведениями. В разгаре воспоминаний крепко зацепили даже давно забытую эстрадную певицу Ларису Мондрус. Оказывается, на одном очень популярном тогдашнем «Голубом огоньке», она, танцуя с космонавтом Алексеем Леоновым, пожаловалась ему на свою коммуналку, где на 38 квартир, как поет В.Высоцкий, была одна уборная. Она еще в годы застоя, когда чуточку приподняли железный занавес, навсегда эмигрировала в Германию, а в сегодняшней передаче участвовала лишь по телемосту «Москва-Мюнхен». Наверняка многим телезрителям было стыдно за телеканал, когда ее позорно вынудили покаяться перед всем миром за свой давнишний неудачный разговор с космонавтом.

Поддерживая взятый темп передачи по части воспоминаний о прошлом, телеведущий супер патриот Борис Корчевников, как бы не желая и чуть пряча свое лицо, выложил еще одну неприличную историю, за что при жизни космонавта считали бы его сумасшедшим. Оказывается, Гагарин накануне своего знаменитого орбитального полета написал трогательное, весьма похожее на прощальное, письмо, о котором раньше знала только его жена, живущая ныне не как жена великого космонавта, а весьма скромно и без желания общаться с людьми. Это засекреченное письмо связано, видимо, с теми предыдущими неудачными космическими полетами, о которых Гагарин знал наверняка. Он готовился к великому делу и потому не мог отделаться примитивной шуткой: если не вернусь – считайте меня коммунистом.

О гибели Гагарина существуют множество слухов, доходящих иногда до мистики. Поговаривают, будто он вовсе не погиб, а живет где-то за границей. Подобная мистика не исчезает до сих пор потому, что в те времена, не возились генетической экспертизой, а опознал Гагарина близкий друг А.Леонов по его знаменитой родинке, оставшейся почему-то неповрежденной при такой ужасной мясорубке. Вспоминая именинника, в этой передаче много говорили о его гибели и, рассказывая о своих версиях по этой трагедии, чуть было не поспорили космонавт Леонов с летчиком-испытателем Микояном, хотя у обоих версии оказались весьма примитивными.

Перебивая ведущего и всех остальных, Андрей Караулов раскрыл весьма важную тайну этой авиакатастрофы. Оказывается, в зоне полета Гагарина недалеко от Киржача Владимирской области неожиданно появился сверхзвуковой истребитель СУ-15 и, совершая акробатические трюки на опасном расстоянии, свалил в штопор УТИ МИГ-15 с Гагариным и Серегиным. Рассказ Караулова был сопровожден убедительными компьютерными кадрами, где от струи сверхзвукового СУ-15 дозвуковой МИГ-15 кувыркался как игрушечный бумажный самолетик. Мало того, пилот истребителя СУ-15 ныне проживает, оказывается, безвинно где-то в Подмосковье и, по всей вероятности, его имя будет обнародовано лишь посмертно. Однако эта крупная сенсация молча проглочена аудиторией, хотя, согласно закону, этот самолет, свамовольно ворвавшийся в строго охраняемую воздушную зону, был бы немедленно уничтожен средствами ПВО, если бы пилот в самом деле действовал самовольно. Кто знает, может быть, он выполнял особое задание? Мог ли такой парень, как Гагарин, огорчать кого-то?

Не только гибель Гагарина была засекречена, но и его орбитальный полет тоже, ведь о нем сообщили лишь после его приземления. Даже сам генсек, оказывается, не знал кто в космосе, о чем говорил тогдашний анекдот. Услышав о человеке в космосе, Хрущев позвонил Королеву. “Кто там у тебя на орбите?” “Гагарин”, - ответил Королев. “Та-та-рин?!” – возмутился Хрущев и приказал вернуть его немедленно.

Поскольку я, служа в гагаринское время в военно-воздушных силах, частенько участвовал в поисковых отрядах в дни космических полетов, и у меня была об этой катастрофе своя версия, опубликованная в 1994 году в повести “Лётная книжка”. Предлагаю небольшой отрывок из этой повести: “Зачастую истинная причина авиакатастрофы остается не выясненной, поскольку при катастрофе самолета вместе с экипажем погибает и основная причина катастрофы. Примером тому является гибель космонавта №1 Гагарина и летчика-испытателя Серегина. Прошло уже много лет после этой, казалось бы, нелепой катастрофы, но с каждым годом появляются все новые и новые версии, хотя кое-кто пытается каждый раз поставить точку над i. Видимо, здесь есть какой-то пробел. Если эту катастрофу валить на другой истребитель (как предполагают сейчас), который, якобы приблизившись на опасное расстояние, перевернул самолет Гагарина, то возникает много вопросов: почему не засекли их радиолокаторы, которых в том районе предостаточно, и почему хулиганивший летчик не сидел в тюрьме? И т.д. По всей вероятности, человеку, знающему хотя бы какую-то истину в этом деле, удобно пока что молчать. Но он вполне может заговорить напоследок, ибо, уходя в иной мир, многие люди стараются освободиться от тайн. Однако бывает и такое, когда истина навсегда уходит в могилу”.

 

МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ

Понимал ли в годы хрущевской оттепели молодой советский поэт Евтушенко смысл своих сенсационных слов, что он очень любит Россию, но только без коммунистов. Нет, конечно. Ему и нам, шестидесятникам, показалось, будто Россия без коммунистов станет демократической. Его желания сбылись лишь потом, когда Россия после 10-летней мучительной перестройки стала почти что без коммунистов. Однако с ее державности не упал даже ни один волосок, ибо державность в России имеет многовековую неприкосновенность. А держава, она и с коммунистами, и без них всегда авторитарна, и с этой точки зрения, мечты Евгения Александровича не сбылись, к сожалению, ведь он мечтал жить в демократической стране. Точно так же в свое время Ленин, желая освободить Россию от многовековой монархии, передал ее коммунистам. Ничего хорошего не вышло, и Россия из русской державы превратилась в советскую державу. На простом языке это называется «менять шило на мыло». Сейчас можно сказать уверенно, что никакая революция не сделает Россию демократической, пока она не сбросит манию величия, она может лишь видоизменяться, оставаясь державой. Только в конце перестройки президент России Ельцин догадался (или кто-то ему подсказал) о неприкосновенности державы, и он в безвыходных ситуациях стал разыгрывать державную карту, чтобы никто не бастовал, требуя зарплату или пенсию. Для этого, оказывается, нужно всего лишь начать войну где-нибудь или просто пригрозить Западу показать «Кузькину мать».

Дело в том, что между реформаторами советской державы не было преемственности. Хрущев тоже лишь в конце своей реформы понял о неприкосновенности державы, но нигде вслух не говорил об этом и даже не раскрыл тайну русской души в своих пододеяльных мемуарах—он унес ее в могилу. Видимо, когда Тютчев писал «Умом Россию не понять», тоже имел в виду державную слепоту лапотной России. Никто не хочет больному говорить о смерти, и поэтому об этой губительной мощи России не знал не только Евтушенко, но и наши молодые реформаторы Горбачев и Ельцин, которые, сбросив коммунизм, пытались сделать Россию демократической. Оказывается, надо было им понизить температуру державной болезни, и такая возможность у них была, ибо в начале перестройки россияне готовы были подлечиться. Если бы тогда продали японцам 4 скалы Курильской гряды (фактически они японские), то теперь наши камчадалы и сахалинцы не мучились бы, возя мазут и еду на ледоколах по Севморпути, а процветали бы, ибо японцы научили бы их автономно добывать пищу и тепло. То есть вместо рыбы дали бы им удочку. Если бы тогда отпустили Чечню на все четыре стороны вместе с Дудаевым, то русские парни не погибали бы в течение многих лет. Идеология державности, ставшая у нас генофондом, оказалась ценнее жизни.

Если бы существовала преемственность русских реформаторов, включая туда и Александра II, убитого фактически за отмену крепостного права, то они не повторяли бы все одну и ту же ошибку, связанную со слепой державностью нищенствующих россиян. Оказывается, Наполеон ломал голову до самой смерти на острове Святой Елены над тем, почему же русские крепостные крестьяне умоляли его со слезами вернуть им помещика, когда он, отпустив крепостных на волю, арестовал его. Значит, крепостные не захотели жить на свободе без кнута своего хозяина. Я тоже, подобно Наполеону, ломаю теперь голову, почему же российский бомж, находясь на многолюдной автобусной остановке, громогласно призывает придавить, как клопов, американцев. Пьяный гордый бомж, ищущий еду в мусорке, считает себя великим гражданином великой державы. Не удивительны ли клятвенные обещания госдумовцев не отдавать Шикотан японцам ни за какие деньги, тогда как в центре России зарастают бурьяном тысячи гектаров плодороднейших земель, горят повсюду леса и торфяные места?

Горбачевская перестройка не принесла России ни свободы, ни благополучия, а лишь превратила советскую державу снова в русскую. Возможно, когда-нибудь россияне, осознав, что великая держава, будь она советская или русская, не может быть ни богатой, ни свободной, попытаются еще раз сделать Россию компактной зажиточной страной.