Тайное благословение людей в шляпах

 

Как-то я был в гостях у одной пожилой петербургской художницы. Во время разговора она подошла к окну и вдруг стала крестить кого-то за окном, говоря:

- У, молодец-то ты какой! Пусть тебя Бог благословит, умничка! Красавец! Вот так и ходи! И плюй на всех, понимаешь, с высокого дерева…

Я подошёл, смотрю…

- Кого это вы благословляете, Вера Васильевна?

- А вон, старичок идёт в пиджаке, шляпе. Ух ты, умничка, хороший ты мой!.. Шляпу надел, а не бейсболку какую-нибудь… Сейчас ведь, знаете, Слава, и старики все с ума посходили. Носят что попало. Американщину всякую, с надписями, которых и сами не умеют прочесть. Вообще, на человеке писать неприлично… Ух, ты, мой хороший! И идёт так прямо! Орёл! Пусть тебе Господь даст здоровья и всего-всего…

Любопытно, я подумал, а ведь, возможно, Вера Васильевна не одна такая. Кто ещё скрывается за тёмными окнами дома на Рождественской улице? Может, целый поток благословений изливается на этого счастливого старичка? А когда он подойдёт к другому дому, произойдёт то же самое?.. Вообще, за нами, оказывается, следят из окон…

Дед мой всегда носил шляпу, и носил её гордо. Он как-то не стеснялся людей. По-моему он даже получал удовольствие, слегка эпатируя их своим внешним видом. Вот, понадобилось срочно доставить на выставком большую картину. Её ничем не прикрыли, мы с кем-то (мне было лет 14) просто взяли её и понесли. Словно передвижная выставка. Просвещаем народ... Часов 10 утра… Дед идёт рядом, помахивая тростью. Мне неловко ужасно! А ему хоть бы что.

Потом мы повезли её в троллейбусе… Это было вообще невыносимо. Все смотрят, оглядываются. А ему хоть бы хны! Подбородок вверх, усы поправляет… руку с тростью отставил скульптурно… Я не смотрел по сторонам, но бабушки вокруг, думаю, валились в обморок целыми шпалерами. Дети были в восторге. А он раздавал им конфетки. Карамельки.

И кто-нибудь наверняка тоже благословлял его из окон. 

 

Серьёзность жизненной задачи

 

Бежит он, дикий и суровый,

И звуков и смятенья полн…

А. С. Пушкин

 

Дед никогда просто так не фотографировался – просто улыбаясь в камеру (в старину это называли – «скалиться», «скалить зубы»). Наоборот, часто на фото видишь его перед холстом не просто серьёзным, а даже каким-то суровым и даже каким-то диким. Поза монументальная, брови нахмурены… Это не случайно. Этим, я знаю, Дед хотел показать всю серьёзность миссии художника на этой земле.

Ведь раньше так и фотографировались. Священник сидит, положив руку на библию, смотрит немножечко вверх, отстранённо. Жених с невестой смотрят друг на друга, у неё в руках цветок. 

Художник или поэт смотрел с фотокарточки, сдвинув брови, наклонив голову, волосы взлохмачены, руки сложены на груди. Сейчас начнёт обличать обывателей. И настолько всё это серьёзно, что ему самому как бы разрешается немного обалдеть. Быть исступлённым и неистовым! И лохматым.

 

О лохматости актёров, играющих офицеров гражданской войны

 

По Деду, длинные волосы могли носить (кроме духовенства и монашества) лишь музыканты, художники, поэты… то есть люди искусства. Должен быть порядок! Чин. Ну, так раньше и было.

У каждого слоя населения была своя мода, свой набор причёсок, свои головные уборы. Всё было ясно. Всё по чину. Это сейчас не знаешь, что одеть с пиджаком и галстуком. Шляпу? Как-то никто не носит… Кепку? Нет… Бейсболку? Совсем ерунда. И вот - страдаешь от солнечной активности. Особенно, если волос недостаточно много.

Деда ужасно раздражали офицеры из гражданской войны в телевизоре. Эти «лохмы» сзади, торчащие из-под фуражки. (Что встречалось, конечно, исключительно в советских фильмах). Он ужасно ругался. Бабушка его останавливала…

Дед:

- Да что это такое! Куда смотрит режиссёр?! Ну ладно, пусть косить у тебя актёры не умеют, но подстричь-то их хотя бы можно? Это же не сверхъестественное что-то! Позови парикмахера, и дело с концом! Скажи: парикмахер, придите к нам…

Бабушка:

- Ну, ладно! Надоело уже это слушать, Калька, честное слово! Как заведёт про эти лохмы! Уже привыкни, в конце концов к восьмидесяти-то годам! Ну, лохмы и лохмы!.. Ну, не умеют они снимать и не умеют… У тебя у самого лохмы!

Дед:

- Вот те раз!! Приехали, здравствуйте! Очень приятно познакомиться!.. Ты с кем живёшь?.. Я-то художник! Мне-то положено по чину!.. Ладно, пойду, – Дед встаёт, кряхтя, - Не могу я на это смотреть!

Бабушка язвительно:

- Спать пошли?

- Спать!.. Сушку съем… Почитаю просто… Спать, видите ли…

 

Сушка

 

Мы с Дедом любили простые сушки. Это сейчас все сушки сдобные, а тогда были ещё и простые. Вкусные сушки, но уж очень твёрдые. Некоторые, просто как камень. Даже Дед не мог сломать в руке. Такие сушки он отбирал и потом нёс в магазин, там сначала обнимал какую-нибудь продавщицу, а потом, когда смех (а иногда и визг) утихал, предлагал им – сломайте вот эту сушку…  

Румяные продавщицы в высоких колпаках улыбались:

- Кондратий Петрович! Мы же не сами их делаем! Нам такие привозят.

- Так вы и скажите тем, кто к вам привозит!..

- Да что им скажешь! Они ж тоже сами не делают…

Пьём чай, Дед показывает мне сушку...

- Вот ведь, грузчика в магазине позвали и тот не сломал!.. А сушку должен пятилетний ребёнок сломать пальчиками! Такие сушки были у нас в деревне, в лавке купца… этого, как его… Вот ведь, вылетело, язви тебя…

Бабушка проходит:

- У вас всё было в деревне!