Участие курдов в войне против Исламского Государства

Почему курды – сила, которой эффективнее всего удаётся сдерживать ИГ? Во-первых, из-за эпизодической поддержки со стороны США и стран Запада, во вторых, из-за личной мести темной силе Исламского государства, разоряющего города, и так с большим трудом отвоеванными у правительства, в третьих, отчаянная храбрость, курды привыкли воевать за свою землю. Также глобальная цель, народ надеется, что за помощь отражения агрессии террористов, государства-лидеры способствуют созданию Курдской автономии. В интервью председатель Российского конгресса езидов (курдской этнической группы) Джамал Шамоян сказал: «Должна быть создана курдская автономия. Мы не против мирно жить вместе с арабами. Они обязаны нам ее дать за то, что мы помогали им в этой борьбе против террористов ИГИЛ».[204] Курды сражались с ИГ начиная с 2012 г., но только после битвы за Кобани, приобрели известность. В мире снова была замечена курдская проблема.

В The Conversation (Австралия) отмечены перспективы развития народа и их прогрессивность. В момент усиления правых партий в Европе и других местах, а также параллельного с ним роста фундаментализма, в рядах меньшинств курды предлагают нам нечто иное. И их нельзя игнорировать. В этом смысле они ведут борьбу за всех нас.[205] Курды одержали важную стратегическую победу в схватке за Кобани, несмотря на то, что Исламское государство всё еще сильно – это было началом прорыва. Победа, как и предшествовавшая ей четырехмесячная битва, скорее символическая, чем стратегическая. Это было отражено в заявлении местных ополченцев из числа курдских народных отрядов обороны (YPG).

«Битва за Кобани была не только битвой между YPG и Daesh [ИГИЛ]», – заявили они. «Это была битва между человечеством и варварством, битва между свободой и тиранией, это была битва между всеми человеческими ценностями и врагами человечества».[206] Это поражение стало началом конца для ИГ. На 19.02.2015 г. La Regle du Jeu (Франция) Бернар-Анри Леви берёт интервью у генерала Барзани. «Нам не хватает всего, — говорит мне этот молодой генерал, стоя рядом со своими людьми в последнем каменном форте на возвышенности у долины Тигра. — Наши солдаты храбры. И опытны. Зачастую это старые пешмерга, которые вернулись на службу после начала этой новой войны...»

Он говорит о том, что ИГ вооружены до зубов, после того, как захватили город, оставленной Иракской армией. Запад, несмотря на обещания поддержать курдов, держатся в стороне. НАТО держится вдалеке от курдских друзей, чтобы не вызвать недовольство турецких союзников. Курды снова остаются одни. Генерал констатирует: «Наша борьба — это ваша борьба. Защищая нашу страну, вы защитите и свою».[207]

Курды готовы служить тому, кто из сильных мировых держав сможет обеспечить им суверенную государственность. Ленка Клицперова-журналист, побывавшая в Кобани, через год после боев, заявила: «Кому там сейчас принадлежит власть? Это что-то вроде самостоятельного курдского государства?.. Там все довольно сложно. Сирийские курды называют свое возникшее сейчас, никем, естественно, не признанное квазигосударство «Роджава». Город, несмотря на страшные разрушения, населен людьми, которые гордятся тем, что живут здесь и сородичами, отражавшими атаки ИГ. На один из важнейших вопросов: «Коль скоро сирийские курды – часть коалиции, которая воюет не только с Асадом, но и с «Исламским государством», можно ли говорить о каком-то присутствии там Запада, который тоже заинтересован в поражении радикальных исламистов…»? И опять же, отрицательный ответ. Что касается западных войск, то их там нет, хотя формально западные державы и сирийские курды – союзники в войне против «Исламского государства».[208] По сути, они воюют сами.

Другой журналист, Сохраб Ахмари из The Wall Street Journal, посетил сирийских курдов после победы под Синджаром. Опять же говорится о нехватке вооружения и о том, что союзники практически не поддерживают. Курды отвоевали большую часть своих территорий, но теперь фронт переместился в «другие районы Ирака и Сирии, где нет надежных сил, которые могли бы сражаться на земле под прикрытием авиаударов Запада», – объясняет г-н Барзани. Эти его слова звучат как скрытый упрек в адрес Белого дома, который заявляет, что он может «ослабить и уничтожить» ИГИЛ, не вводя сухопутные войска. Основные силы – Пешмерга, защищающие от террористической угрозы свою территорию, но Вашингтон отказывается поставлять оружие, аргументируя тем, что это не профессиональная армия. Барзани отмечает, что курды ведут войну Запада: «Мы проливаем кровь. Мы отдаем своих людей. Мы отдаем свои жизни, которые гораздо ценнее любого оружия… Для того, чтобы помочь нам в этой войне, вы – мир, Запад, США – должны обеспечить нас более современным оружием». ИГ прекратит своё существование, в этом уверен курдский лидер, а если такого не случится, то ждёт темное будущее.

Их борьба против Исламского государства – это война за собственную независимость: «Почему все народы на планете имеют право на независимость, на самоопределение – все, кроме курдов? – спрашивает он. – Разве это справедливо? Этого хочет мир?»[209]

Обратимся к 2016 г.: уже тогда курды активно сотрудничали с европейскими армиями. Особую известность имела операция по захвату Ракки – столицы ИГ. «Гнев Евфрата» – кодовое название операции. Основной ударной силой стали так называемые «Демократические силы Сирии» (SDF) – группировка, состоящая из отрядов сирийских курдов и сирийской оппозиции, также с воздуха ее поддерживали французская и американская авиации. К 21 декабря (за десять суток операции) отряды SDF освободили к западу от Ракки свыше 1,3 тыс. кв. км территории и заняли 97 населенных пунктов. В итоге они заняли весь северный берег водохранилища, находясь в нескольких километрах от плотины Эс-Саура.[210] 2016 г. характерен крупными схватками в Мосуле, Пальмире. Тяжелые, но наступательные бои со стороны курдов и их союзников. В 2017 г. Россия стала более активно вмешиваться в ситуацию в борьбе с ИГ, что не могло не сыграть своей роли.

Президент России Владимир Путин заявил, что Исламское государство разгромлено на обоих берегах Евфрата в Сирии, после чего начальник Генштаба ВС России Валерий Герасимов сообщил, что САР полностью освобождена от террористов ИГ, а последние боевики были уничтожены в Дейр-эз-Зоре.[211] За полгода до помощи России об этом упоминалось в шведской газете: «Самую большую выгоду от войны против ИГИЛ в Ираке получили курды. Они смогли укрепить свое самоуправление и расширить территории. Признанная иракским правительством курдская федерация состоит из трех регионов — Эрбиль, Дахок и Сулеймания, однако в ходе войны курды расширили свои земли, и теперь они охватывают также Синджар и Киркук».[212]