Элементы язычества в рыболовстве.

 XIX веке заозерские крестьяне-рыбаки сами выращивали на приусадебных участках коноплю, из которой выделывали пеньку и нити для изготовления сетей и мерёж. Женщин не допускали до этого загадочного процесса создание сети, а также и к изготовлению отдельных предметов промысловой одежды: шерстяных варежек для тяги невода и носков, которые имели форму конуса и вязались одной обоюдоострой иглой, изготовленной из кости или металла.

Рыболовецкие обряды связывались не с календарным циклом, а с первым днем лова или ловом в конкретном водоеме. К началу рыболовного сезона заозерцы готовились тщательно. По традиции считался важным первый весенний улов: от того, каким он будет, зависел якобы успех всего сезона. Кроме того, крестьянин верил, что по первому улову можно определить удачное время сева зерновых что обеспечит хороший урожай и следовательно убережет семью от голода и несчастий.

По погоде в определенные дни (масленица и пасха) предсказывали каков будет сезон: если дул северный ветер, значит, не жди удачи. Северный ветер и неполная фаза луны считались у карел (а в Заозерье к началу ХХ века основную часть населения составляли карелы) крайне неблагоприятными не только для рыбной ловли, но и для изготовления снастей. Еще зимой по разным приметам определяли, в какое время весны та или иная рыба начнет и кончит метать икру. Считалось, например, что плотва начнет нереститься в такую же погоду, какая пришлась на масленицу, щука - когда поет дрозд, лещ - при первом куковании кукушки и цветении вереска.^[11]

Карелы верили, что в водоеме живет водяной дух – хозяин, который не любит шума, ссор. Его следовало задабривать. Хозяина вод «приглашали» на уху, сваренную на берегу из первого улова рыбы, и просили его содействовать удаче в рыболовном сезоне.^[12]

Шучью челюсть вешали при входе в избу, она выполняла роль оберега. Если во время рыбной ловли попадало много щук, что являлось плохим признаком, то рыбаки начинали их бросать обратно в воду. Так поступали и с налимом.^[13]

Удилище для удочки делали из любого дерева, однако, считали, что лучше рыба ловится на рябиновое, черемуховое, березовое, а ольховое и можжевеловое удилище отпугивало, отгоняло рыбу. Если рыба не шла в сеть, то сеть стегали ольховыми ветками.^[14]

На вопрос, каков улов, рыбаки отвечали всегда уклончиво, "чтобы не сглазить". Рыбу, если ловили артелью, делили утром и вечером. Уху варили только к вечеру. При этом подмечали: если рыба всплывет головой вверх - к хорошему улову. Первую пойманную в сезоне рыбку и первую ложку ухи надо было съесть вареной и без хлеба. Любого путника рыбаки должны были накормить, так как пожелания "дорожного" человека считались вещими.

При вязании и починке сетей мусор заметали в красный угол избы, "чтобы рыба попадалась кучно".

Общим для охотников и рыбаков был запрет входить в пустующие охотничьи и рыбацкие избушки без троекратного предварительного стука о порог. Войдя, надо было произнести: "Хозяин и хозяюшка, с малыми детушками, пустите переночевать путника (имярек)". По представлениям населения Олонецкой губернии, все сооружения, кроме культовых, имели своих духов - хозяев, живущих по законам патриархальной семьи.

Глава 7.

Правовые аспекты использования рыбных ресурсов населением Заозерья в период XVI-XIX вв.

ервые поселения на месте будущих деревень Заозерья возникли в XV веке. Они относились к Шуйскому Никольскому погосту. А в Шуйском погосте право на вылов рыбы в его многочисленных речках и озерах принадлежало сразу всем шуйским крестьянам и во всех местах погоста^[15], где он шел и ловили безоброчно. Переписчики в 1563 г. обложили этот промысел оброком. В Писцовой книге 1563 года сказано: «По Ондрееву писму Лихачева да подъячего Ляпуна Добрынина в том же Никольском погосте в Шуе отписаны озеро и реки, ловили того же погоста крестьяне безоброчно; а в книгах писма Юрья Костянтиновича Сабурова те озера и реки и угодья ни под которой боярщиной не писаны, и те озера и реки даны на оброк того же погоста крестьяном царевым великого князя и монастырским и своеземцовым /…/а оброку положено 10 гривен и 10 ден., да царя великого князя пошлин с оброку пол-3 алтыны ноугородцким числом.».^[16]

В Писцовой книге 1582/83гг. сказано: «А угодья у всей Шуйской волости крестьян рыбные ловли на реке на Шуе колы: кол Сиронисов, да кол Большой, да пороге рыбные ловли. А оброку с тех рыбных ловель дают государю царю и великому князю в казну 9 гривен наугородцкую. Да тое ж волости угодья рыбные ловли /…/ а оброку государю царю и великому князю дают в казну с тех озер и речек 10 гривен и 10 де[нег] да пошлин пол-3 алтына в наугородцкое число…

А оброку иметца денгами с пошлинами по новому писму з живущих /…/ 33 рубли и 11 алтын и 3 денги, а с пустых /…/ 43 рубли и 29 алтын.»^[17]

В пустынном месте, где не было деревень, в 2-х км от починка на Логморучью в период 1584-1589 гг. появился Петропавловский мужской монастырь на «на Соломани», ранее в писцовой книге 1583 года не упоминавшийся.^[18] Монастырь, кроме распространения православия в здешних языческих краях, стал контролировать важнейший рыболовный путь и брать арендную плату за проход через пролив.^[19] Позже в 1764 году монастырь упразднили по указу Императрицы Екатерины Второй. Петропавловская Соломенская пустынь была обращена в приходскую церковь для крестьян деревень Заозерской волости Шуйского погоста.^[20] Но священнослужители Соломенского прихода не перестали контролировать рыбный промысел. Рыболовные тони около рыбаков Заозерья примыкали к земельным владениям духовенства. Оно продолжило заключать договора на вылов рыбы ежегодно на сумму 100-130 рублей в год.

За пользование рыболовными тонями около урочища Пески также по 100 рублей взимала с рыбаков и городская управа Петрозаводска.^[21] В XVIII веке Сенат разбирал спорные дела, перераставшие в затяжные конфликты, петрозаводских купцов (да и не только их) с крестьянами за право установки заколов. В начале XIX века Сенат в результате подобного конфликта приказал уничтожить плотину при мукомольной мельнице помещика и предпринимателя Петра Лачинова... Но мог поступить по другому. Например, присвоить городским обществом Петрозаводска рыбных ловель по реке Соломени принадлежащих ранее крестьянам деревни Ручьевской 14июля1792-31марта1793^[22]. В прошении в Олонецкое Наместническое Правление Петрозаводского уезда Шуйского погоста Заозерского стращенья деревни Ручьевской государственных крестьян Никиты Афанасьева, Ивана Андреева и Наума Федорова указывалось: «С древних лед предки наши и мы именованные расчистив рыбные ловли имели по оных без препядственно ловель начиная от самого устья реки Соломени по обе стороны тонями, сетями и мережами. А далее по обеи же стороны берегов озера Онега на тонях неводами. Чем самым оплачивали как государственные подати так и все заводские повинности. Ныне г-н петрозаводской градской голова сообществом воспрещает нам сими ловлями пользоваться, представляли ко оправдание своему, что оныя якобы им принадлежат по размежеванию и что отдана от них на аренду купцу Ануфрию Мижиеву…»^[23]

Например, дело об отводе для служителей церкви Соломенского пролива отдельно рыбной ловли 1829-1858 годов, в котором от священнослужителей донесение о притеснениях крестьянами, об отведении служителям церкви отдельной рыбной ловли и о предложении кондиций (условий), по которым крестьяне будут заниматься ловом рыбы^[24].

В XIX веке Петрозаводск стал сдавать рыбные ловли желающим в аренду на 3 года. Как правило, арендаторами становились крестьяне Сулажгоры и Заозерья. Устраивали торги. Так, в 1880 апреле месяце были торги, на которых крестьянин деревни. Сулажгора Дмитрий Афонькин с товарищами на отдачу им в арендное содержание рыбных ловель, которые арендовали крестьяне д.Логморучья Ширшины и их соседи в Соломеннском проливе сроком с 10 апреля сего 1880 года по тоже число апреля будущего 1881года на цену 160р 25коп, что составило на 50 рублей больше чем предлагали крестьяне Ширшины.^[25]

Был приложен: «Торговый лист на рыбные ловли в Соломенском проливе начали с 100р. Фомоев отказал на 130р, Сергоев на 135р, Ширшин на 130р, Афонькин 160,25»^[26] Фомоев, Сергоев и Ширшин – это крестьяне-рыбаки деревни Логморучей, ныне являющейся частью Заозерья.

И лишь только в 1912 году Государственной думой был рассмотрен проект «Устава по рыболовству на территории России», который должен был упорядочить и ограничить законодательно рыбный промысел в целом.[27]

Так продолжалось до 1918 года.

Глава 8.