Солдатская дружба, фронтовая любовь, Занятия и развлечения, язык

 

В апреле 1945 года, за несколько дней до окончания Великой войны генерал-лейтенант Николай Александрович Антипенко - один из способнейших руководителей нашей армии, так говорил об условиях существования миллионов бойцов в годы войны: «Вдумайтесь только: четыре года прожить в окопах, блиндажах, землянках, спать на сырой земле не раздеваясь; умываться кое-как; изредка бриться; жить в постоянном нервном и физическом напряжении, под непрекращающийся грохот ружейно-пулемётного, артиллерийского, авиационного огня; слышать стоны раненых; • навсегда терять товарищей; гнать мысли, что и тебе, возможно не дожить до конца войны...»

В этих словах выдающегося русского военачальника, в котором' сочетались выдающийся ум и редкая человечность, правдиво и ярко описана обстановка жизни бойцов в годы войны - обстановка, в которой сплелись кошмары худших кругов ада. Казалось бы, что эта обстановка должна ожесточить людей, убить в них все человеческие движения души; этого не произошло. Причиной этому, помехой озверению стала врождённая доброта русских людей - а они составляли большинство в советских армиях - и какая-то тихая, безмолвная покорность Року, Судьбе. Эти два свойства отличали наших воинов от всех иных. После войны немецкие женщины говорили: «Русский солдат? - Солдат, как солдат. Американский солдат? - О, это очень плохо!»

Американское командование было вынуждено отвести с территории Германии еврейскую дивизию, начавшую дикий террор в немецких землях. Трудности армейской жизни, тяготы и лишения
фронтовой жизни отступали перед солдатской дружбой – этим удивительным цементом, возникающим только в солдатском строю и скрепляющим солдатские сердца на всю жизнь. Подобно незримому цементу, армейская дружба превращала воинскую часть в единый организм с одним общим дыханием, одной целью, одной болью, сберегающей общую память.

Герой Советского Союза подполковник-танкист Ирина Николаевна Левченко так пишет об армейской, фронтовой дружбе: «часто так бывает на войне: встречаются совсем незнакомые люди, а через какой-нибудь час они уже друзья. Хорошие товарищеские отношения на фронте устанавливаются быстро. Закрепляются в работе, боях и живут долгие годы. Святое чувство дружбы к фронтовому товарищу очень высоко ценилось на войне». Задумавшись о той же солдатской дружбе, старший лейтенант артиллерист Виктор Михайлович Нечаев записал в своём фронтовом дневнике: 16 января 1945 года.

Чувство единой семьи, взаимная выручка и сила, которая двигает нас к победе, удесятеряют в тебе силы. Как в рабочей артели, каждый хочет показать, что он не последний, и он тоже настоящий товарищ, и свою артель не подведёт. Если нужно - пожертвует собой, но не сбежит, чтобы о нём могли думать только хорошее, и это товарищество родит героизм, о котором сами герои и не думают».

Солдатская дружба хранилась и в те недолгие промежутки времени, когда солдат оказывался оторванным от своих товарищей, что чаще всего вызывалось его ранением, Подлечившись в медсанбатах, солдаты стремились непременно вернуться в свою часть, будто в свой родной дом.

Московская художница Софья Сергеевна Уранова, все годы прошедшая с артиллерийской частью и получившая короткий отпуск, приехав в Москву, потом вспоминала: «Очутившись в городе, я с первого же дня почувствовала оторванность от своих боевых товарищей, только и думала, как бы скорее вырваться обратно».

Солдатская дружба, скреплявшая незримыми узами солдатский строй, проносилась через всю жизнь. И у меня была такая дружба, прерванная смертью армейских друзей; и я несу память о них, и буду нести до конца моих дней. «Великое фронтовое братство, как мы верим в него!» - восклицает, вспоминая дни войны, фронтовик В.Черняк.

Но та же верность фронтовому братству чуть было не поставила Героя Советского Союза, впоследствии полковника, лётчика Георгия Гордеевича Голубева перед военным трибуналом. «Чего только не стерпишь ради "общества" - заключает он, описывая свои злоключения в книге «В паре с "сотым"».

Помимо армейского товарищества много помогала сносить лишения и удары войны природное добродушие и насмешливость русского солдата. Проносится низко над повозкой немецкий самолёт «Мессершмидт» - «Ишь, сатана, пешком ходит!» - говорит возница.

«Интересно, почему так устроен мир, - говорит Володя своему другу, шоферу Захару Лебедеву, - я хочу домой, а меня не пускают. - А ты садись в поезд и дуй, - простодушно советует друг. - Оставь записку командиру: так, мол, и так, решил навестить жену, а вы без меня пока не воюйте!»

Подобными шутками был наполнен весь фронт, от Заполярья до Новороссийска, забывались одни шутки, на смену им рождались другие.

«Солдаты не любят унывать - всегда на языке шутка и неисчерпаемый юмор», - заметила в 1943 г еще в Тульской области Софья Уранова. Чаще всего солдатская шутливость выражалась в прозвищах. Нашего старшину в училище почему-то прозвали «кошкодавом». Командира взвода ополченцев за сходство окрестили «самоваром». По всем фронтам гвардейские миномёты называли ласково «Катюши». Подставки под телеграфные кабели фронтовым связистам были известны как «гитары». Немецкий шестиствольный миномёт прозвали «скрипачом», а немецкий истребитель «Мессершмидт-109» был прозван «худым», наш штурмовик ИЛ-2, «горбатый», немецкий бомбардировщик «Юнкерс-57», был известен по прозвищу «лаптёжник», потому что летал с неубирающимися шасси, напоминавшие ноги, обутые в лапти. И много, много разных свидетельств солдатского остроумия хранит «окопный» фольклор времён Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг..

Нечеловеческое напряжение, изнурительный труд, постоянная угроза смерти не лишили наших бойцов чувства прекрасного; они могли восторгаться великолепием солнечного восхода, нежностью цветка мать-и-мачехи, за ночь выросшего на бруствере траншеи, и беззаботной трелью соловья в густом ивняке на берегу реки, которую завтра придётся им форсировать, и в тихих водах которой смерть настигнет многих из них. Это будет завтра, сегодня соловей поёт о любви, которую не знают многие юные бойцы, заслушавшиеся усердного певца.

Война не только не смогла убить человеческого стремления, ожидания и восприятия красоты жизни - она, напротив, усилила и обострила это восприятие.

1945 год, Германия. Виктор Михайлович Нечаев вспоминает: «Из разбитой комнаты, с выбитой стеной и окном, видны двор и часть города, догорают отдельные дома, бои стихли. Пленных немцев ведут по городу по тёмному, мокрому шоссе. В комнате стоит пианино; на нём фонарь со свечой, который вырывает своим слабым светом отдельные предметы, лица солдат. Разведчик с какой-то шашкой сидит на диване. Я играю на пианино. Музыка эхом звучит в этой разбитой комнате. Незнакомый солдат с автоматом, облокотившись на пианино, слушает и плачет тихо. О чём он плачет? О чём плакал солдат? Может быть, он вспомнил тульскую деревню Стрикино, из которой он был взят на войну, и которая теперь была вся разбита. Ни кола, ни двора, и ни одной живой души, ни людей, ни скота, ни птицы! Крыши сорваны, окна и двери выбиты, обгорелые деревья торчат на месте прежних садов...»

О чём еще мог плакать солдат? - Может быть ему вспомнилась весна 1942 года и концерт московских артистов в старом капонире (укреплении), приспособленном под «зрительный зал»? «Народу набилось так много, что стояли, прижавшись друг к другу, и так тесно, что невозможно было аплодировать. Своё одобрение артистам публика выражала главным образом дружным топотом и криками «Браво!» По брезентовой крыше выбивал барабанную дробь дождь... Мне казалось, что лучшего концерта я никогда не слышала... Не удивительно, что в эту ночь почти никто не спал, только и слышались % разговоры о концерте, о Москве. Тяжкие годы войны не могли убить память мирного прошлого, и оно, казавшееся теперь особенно прекрасным, с утроенной силою напоминало о себе, звало к себе, призывно звучало в истерзанных солдатских душах.

«Поздно вечером, когда взошла луна, в нашей землянке собрался народ, пришел старший лейтенант А.П.Бенедиктов и долго играл на гитаре. А как бойцы любят слушать его!.. Как магнит влечёт к себе звук гитары солдатскую душу. Стоит только появиться Бенедиктову на батарее - смотришь, вокруг него уже сборище. Особенно вот сейчас, когда наступают тяжелые времена - бойцы ждут не дождутся его приход а».

Подходила к победному для нас концу война; лавина наших войск катилась по Европе, бойцы тяжелее переносили усталость, накопившуюся на долгом пути к победе; требовалась разрядка. Вот, в руки бойцов попадает трофейный патефон с набором граммофонных пластинок; они выносят патефон на улицу, ставят на мостовую, заводят; вокруг собирается толпа солдатская, и начинаются танцы.

А вот другая картина: из ворот немецкого имения появляются два бойца; один усердно колотит в старый немецкий барабан, отбивая такт, а другой на трофейном аккордеоне весело наигрывает «Камаринскую». Звуки музыки привлекает к себе других бойцов, они окружают музыкантов, и начинается самодеятельность.1В то время воспрявшая от поражений Армия, стремясь скрасить солдатские боевые будни и ослабить напряжение боёв имела в своём составе и кинопередвижки и воинские клубы, в которых выступали приезжие артисты. Об одном концерте вспоминает летчик, Герой Советского Союза Константин Васильевич Сухов.

«Однажды собрались мы в клубе на концерт, а артисты где-то задержались. Начальник клуба с ног сбился, телефон оборвал. Что делать? И вдруг на сцену вышли два Героя Советского Союза: Александр Клубов и Николай Лавицкий и... заполнили паузу. Лавицкий хорошо играл на гитаре, играл и подпевал солисту Клубову.

Целый час выступал этот своеобразный дуэт. Исполнил несколько романсов Клубов, потом поочередно Николай Лавицкий и Александр Клубов читали стихи. Звучали со сцены Пушкин, Блок, Есенин.

Клубов знал на память десятки пушкинских стихов и прочитал несколько, потом читал Блока: «Русь», «На поле Куликовом». Затем вдвоём с Лавицким исполнили Есенина. Они пели: «Клён ты мой опавший», и многие в зале плакали. Здесь были и воины разных возрастов и эвакуированные и местные жители, и у каждого был свой «Клён».

Однажды и мне пришлось выступать в нашем полковом клубе, в какой-то коротенькой пьесе на тему войны. Из своей роли я сохранил в, памяти только слова: «Тебя на руках я донёс бы до дома». Помню еще рукоплескания наших отзывчивых, щедрых на аплодисменты зрителей, в большинстве своём - девушек связисток.

Боже! Как давно это было, и «как свежи были розы...»

Тяга к прошлому, к мирным занятиям в армейской жизни выражалась еще в страсти к рукоделию. У нас во дворе Училища стоял старый американский истребитель «Киттихаук». Когда мы сдали выпускные экзамены, ждали присвоения званий и отправки на фронт, бедный, но давно списанный «Киттихаук» был ободран курсантами-умельцами почти до скелета. Из материала его конструкций вырезали «птички» - авиационную эмблему на погоны, умудрялись плести даже «крабов» на фуражки. Ничего этого нам тогда при выпуске не полагалось. Из дюраля делали расчески, из плексигласа кабины пилота мастерили мундштуки и портсигары.

Судьбу немецкого самолёта, сходную с судьбой нашего бесхозного «Киттихаука» описывает бывший снайпер морской бригады воевавшая в годы войны на полуострове Рыбачьем в Заполярье В.Коротина-Гипп. «наш солдат метким выстрелом из винтовки убил немецкого пилота, и самолёт рухнул в сугроб. Мы побежали к месту его падения. Пока приехал командующий генерал Кабанов, бойцы успели растащить по частям чуть ли не всю машину. Из дюралевых листов получалось хорошие расчески и ложки. Часть парашюта отдали мне. Солдат, подстреливший самолёт, как я слышала, получил правительственную награду, а нам командующий дал нагоняй...»

За годы войны наша армия сильно помолодела. Старшие призывные возрасты в первые, несчастные месяцы войны были либо перебиты, либо взяты в плен - в армию пришла молодёжь 1923 - 1926 гг.. рождения, а там. Где молодость, - там цветёт любовь. Очень верно отметил Александр Трифонович Твардовский:

Как война на жизнь ни шла,

Сколько ни пахала,

Но любовь пережила

Срок её немалый.

Фронтовой эфир наполнен суетой и толкучкой морзянок, и вдруг в него «какая-то станция наведения тревожным девичьим голосом бросила фразу: - Помогите, Драченко! Помогите, Драченко!

- Сейчас, красавица, поможем, - ответил Иван Руденко.

.... Пикируем, вражеские истребители увлеклись и не заметили нас. Выходим из атаки вверх, они попадают под наши трассы. Тот же девичий голосок пропищал: - Спасибо, ребята!

- А как тебя зовут, красавица? - Иван Руденко верен себе.

- Лиля.

- Приходи вечером, Лилечка, на танцы!

- А клуб ваш где?

- Рядом с вашим, - продолжал Иван рассыпаться бисером.

- Прекратить болтовню, женихи! - решительно пресёк сватовство Покрышкин.

Вот так иногда выглядит фронт: вот так завязывались знакомства, так рождалась любовь и на всю жизнь оказывались связанными судьбы. Не было семей, прочнее тех, что скрепила фронтовая любовь.

 

Ю.Бочаров, 6 апреля 2004 г, Москва

 

У причала

 

Общежитие Московского Университета, в котором я сплю, окруженный товарищами, вдруг наполняется зловещим воем авиабомбы. Я вздрагиваю во сне и с мучительным напряжением всех своих сил вдавливаю себя в металлическую сетку кровати, покрытую тонким ватным матрацем... В следующее мгновение я слышу взрыв и... просыпаюсь. Вдали, за окном общежития грохочет пустым кузовом удаляющийся грузовой автомобиль.

Сколько в первые годы после окончания войны было таких мучительных снов! В годы войны на фронте воевал женский полк легких бомбардировщиков, летавший на учебных самолётах По-2; немцы называли их «Рус-фанер». Прошло много лет, и одна из лётчиц этого полка на встрече в день Победы рассказала, что ей продолжают сниться кошмарные сны, будто её самолёт попал в лучи вражеских прожекторов, и она никак не может вырваться из их смертельного узла.

На страницах стихотворного сборника я встретил искренние стихи поэта-фронтовика:

Я воевал и, знать, недаром

Война вошла в мои глаза.

Закат мне кажется пожаром,

Артподготовкою - гроза.

Года идут и дни мелькают,

Но до сих пор в пустой ночи

Меня с постели поднимают

Страды военной трубачи.

Сегодня от войны отделяют уже не годы, а десятилетия. Уходят, почти все уже ушли из жизни те, кто нёс в своей памяти кошмар минувшей войны, но нельзя забывать эту преступную прошедшую войну, если она придёт к нам снова, с новыми фантастическими возможностями убийства и разрушения, она станет кошмаром для всего человечества.