Земля Войска Донского в XVIII в.

Г.

Земля Войска Донского в XVIII в.

Виноградарство и виноделие. Сады

 

В товарной продукции казачьих хозяйств большое значение имело виноградарство. Оно получило распространение в нагорной части Среднего и Нижнего Дона – на территории Первого и Второго Донских округов. Казаки производили и продавали около 90 % винограда и более 60 % виноградного вина.

Заниматься виноградарством на Дону начали в конце XVII в. Петр 1, побывавший здесь в 1695 г., нашел разведение виноградных садов делом перспективным и приказал азовскому воеводе Прозоровскому и в Азове "завести виноградные и арбузные сады". Выполняя государев приказ, воевода стал приобретать черенки для посадки винограда в донских станицах, и прежде всего в Раздорской.

Виноградники преобладали на правом берегу Дона, который, как известно, выше левого. Начинаясь у станицы Бессергеневской, виноградники узкой полосой тянулись выше по Дону, к станице Мелиховской, хутору Пухляковскому и станице Раздорской. Северо-восточнее Раздор, у хуторов Каныгина, Ольховского, Крымского, Опаринского, они росли в долине реки Северский Донец. Здесь были наиболее благоприятные условия для виноградарства и находились самые большие виноградники. За устьем Северского Донца они уютно располагались у подножия склонов возле станицы Старозолотовской. Севернее хутора Ведерниковского виноградники прерывались. А потом снова шли территории, где издавна казаки сажали виноград и делали вино (Кумшацкая и Цимлянская станицы).

Сначала виноделием на Дону занимались исключительно казаки. Побывавший в 1772 г. на Дону академик Паллас весьма высоко оценил донские вина, найдя их сходными по вкусу и цвету с красными итальянскими винами. В конце XVIII в. за скупку донского винограда и виноделие взялись греки, поселившиеся в Черкасске. Это довольно приличное вино находило сбыт на всей территории Дона.

Садоводством донцы начали заниматься в XVII в. Этому способствовали благоприятный климат и плодородие почвы. В сливовых, яблоневых, персиковых, вишневых садах утопал Черкасск. Очень много садов было в двух Донских и Миусском округах. Не отличались их обилием Хоперский, Усть-Медведицкий и Донской округа. Здесь жестокие морозы совершенно уничтожали плодовые деревья на огромных площадях.

Пчеловодством казаки продолжали активно заниматься и в XVIII в.: особо преуспели в этом казаки Миусского и Хоперского округов.

 

 

Соляной промысел

 

До эпохи Петра 1 донские казаки покупали соль у русских купцов, забирали у турок и татар во время набегов. В начале XVIII в. донцы вытеснили ногайцев из манычских степей и захватили находящиеся здесь соляные озера. Соль в них мог добывать каждый казак, и в этом заключалась одна из их привилегий. Продавать же соль можно было только в пределах земли донских казаков.

Манычские озера, в которых казаки добывали соль, находились недалеко от границ с Астраханской губернией, на правой стороне Реки Маныч. Всего здесь насчитывалось 17 таких озер, главными в конце XVIII в. были Староманычское и Грузское. "Оба озера, - писал В. Д. Сухорукое, - на несколько десятков верст окружены солонцами, на которых однако ж растет трава, годная для пастьбы рабочего скота промышленников, но лесу близ озер нигде нет". Качество манычской соли было не особенно высоким: она содержала в себе "соляно кислую магнезию и соляно кислую известь", отчего имела горьковатый вкус. Добычу соли обычно начинали в середине июня и завершали этот трудоемкий процесс к середине октября, когда еще стояли сравнительно теплые дни. При добыче соли казаки использовали лодочки, ломы, канаты, лопаты и другие средства.

 

Торговля

 

В XVIII в. быстрыми темпами развивалась на Дону торговля Правительство, нуждавшееся в донском казачестве как военной силе, многократно подтверждало предоставленное им еще в начале XVII в. право на беспошлинную торговлю, а также узаконило их право на торговлю вином. Получив столь значительные преимущества, донцы расширили торговые связи не только с российскими, но и с заграничными купцами. В начале XVIII в. Дон был главным рынком, откуда в Россию поступал ясырь (о нем уже говорилось).

Торговлей занимались все станицы Дона, но центром торговли был Черкасск. Сюда съезжались не только русские, украинские но и иностранные купцы - греческие, турецкие, итальянские французские, персидские. Поданным переписи 1764 г., в казачьей столице насчитывалось 203 лавки, 25 прилавков, 30 кабаков. Торг был хорошо организован и имел сапожный, шапочный, мясной и другие ряды. Купцы каждого торгового ряда объединялись для защиты своих интересов от конкуренции. Много лавок на черкасском торжище было собственностью торговых казаков, среди которых главная роль принадлежала старшинам и войсковому атаману, которым в это время был Степан Ефремов. Он, например, имел в торговых рядах несколько лавок, медовый шинок, десять кабаков.

Регулярная торговля в Черкасске велась круглый год. Здесь можно было всегда и в любом количестве купить "всякий хлеб живность, рыбу, капусту, прочие мелкие товары, пилы, петли, костыли (крупные гвозди) и другие изделия, сукна, кумачи байки, платки, ленты и многие иные товары". С русских и украинских купцов, приезжавших сюда торговать, взимались пошлинные' сборы в разумных пределах. В 60-х гг. XVIII в. торговля в казачьей столице стала настолько оживленной, а приезжих купцов стал" так много, что своим приказом войсковой атаман Степан Ефремов потребовал от станичных атаманов "... учинить достоверные справки, сколько в средней станице (Черкасске.- М. А.) жители приезжие греки, армяне, турки имеют наемные квартиры и каким товаром торгуют или праздно живут".

Следует отметить, что торговля Черкасска долгое время сохраняла черты средневековья. Так, не каждый мог продавать мясо и забивать скот. Только в 1780 г. ввиду роста цен на мясо и его недостатка на рынке приказом войскового атамана было разрешено "скот и мясо продавать всем, кто пожелает, вольно токмо с тем, чтобы цены на мясо против прежних были сколько можно уменьшены".

В XVIII в. на Дону оформились целые торговые династии. Своим богатством и влиянием выделялась торговая династия Жученковых, торговые дома которых сохранились до нашего времени в станице Старочеркасской.

Главным продуктом ввоза на Дон и в Черкасск оставался хлеб. По этому поводу в своем рапорте светлейшему князю Г. А. Потемкину войсковой атаман Сулин писал, что "город Черкасск, яко не имеющий при себе хлебопашества, довольствуется покупкою привозимых из Великороссии и Малороссии и с прикосновенных к границам Войска Донского слобод хлебом". Кроме хлеба сюда ввозили гречневую крупу, овес, пшено, горох, холст, сукно, шубы, бумагу, железо, мыло, соль и другие товары.

В 70-х гг. XVIII в. объем торговли в Черкасске начал постепенно уменьшаться. Однако Черкасск в течение всего XVIII в. оставался крупным торговым центром Дона.

Торговали также и на ярмарках. Сюда съезжались купцы со всех концов Российского государства и некоторых стран Азии и Европы. Крупнейшей из них во второй половине этого столетия считалась Урюпинская ярмарка (307 лавок). Второй по объему торговли была Михайловская ярмарка (около 100 лавок).

 

Суд

 

Судебные функции на земле донских казаков вплоть до эпохи Екатерины II выполняли войсковой и станичные Круги. В 1775 г. в состав войсковой канцелярии были введены два "непременных судьи", которые назначались и смещались исключительно властью российской императрицы. Первыми такими судьями стали Дмитрий Мартынов и Амвросий Луковкин. Еще четыре избирались ежегодно большинством голосов старшин войска Донского (погодные судьи). Судьи постоянно заседали в Черкасске, а в мае каждого года выезжали "на Усть-Аксай или Тузловский Красный Яр, где к тому времени собирались тяжущиеся, разбирая все тяжебные дела и ходатайства".

Уголовные дела - убийства, разбой, поджоги, насилия - расследовались войсковой канцелярией - высшей судебной инстанцией Дона. Дела, касавшиеся донских казаков и донских малороссиян, разбирались по традициям, "не зависимым от общеимперских законов". По самым тяжким преступлениям, в основном политического характера, войсковая канцелярия запрашивала мнение "главного командира войска Донского" светлейшего князя Григория Потемкина.

За убийства, а также за измену делу казачьему, как правило приговаривали к смертной казни. Убийцу сажали в мешок с песком или камнями и, опустив в воду, держали там до тех пор. пока он не задыхался. Труп казненного отдавали родственникам для погребения. Изменившего войску Донскому выводили на рубежную черту, где перерубали пополам. Одну часть тела оставляли на своей территории, а другую перебрасывали на вражескую

Делами торговли и взыскания долгов по векселям в ней веда, словесный суд, состоявший из судьи, его помощника, письмо водителя и пяти старых заслуженных и авторитетных казаков

Обычным наказанием за уголовные преступления было бить"' плетьми, "кошками" и направление на бесплатные общевойсковые работы, прежде всего, на каменоломни. Там же отбывали наказание казаки, отличавшиеся неумеренным пристрастием спиртным напиткам. Еще в 1785 г. в Черкасске начали составлять списки казаков, которые, "впав в распутную жизнь, не только не делают обществу и семейству пользы, но еще обратили себя на пьянство". В 1792 г. эти списки были дополнены, и тогда-то и было решено пьяниц "употребить к выламыванию на войско камня".

Любое наказание не влекло за собой потери прав и преимуществ, дарованных казакам. Исключения составляли преступления по службе, когда виновный приговаривался судом к лишению чина. По отбытии наказания казак опять считался полноправным членом общества. Приговоренных к тюремному заключению, а это были, в основном, сектанты, чиновники, совершившие служебные преступления, отправляли в Никольскую или Ивановскую тюрьмы города Черкасска (в других станицах Дона в XVIII в. тюрем не было). Каждая из этих тюрем управлялась особым старостой. Заключенные находились в тюрьме целый день и только вечером под караулом выпускались за городскую стену для прогулки. Приговоры войсковой канцелярии приводил в исполнение войсковой "заплечных дел мастер".

Все мелкие судебные дела и тяжбы между казаками и лицами других сословий решались в станичных судах, куда входили станичный атаман и два выборных казака. Такие суды в донских станицах были упразднены указом князя Г. Потемкина от 7 мая 1775 г. Казаки, уличенные в воровстве, трусости, непослушании, несоблюдении постов и других преступлениях, наказывались "позором и штрафом". Это означало, что виновного сначала наказывали плетьми или палками, сажали в клетку или забивали в колодки, а его имущество обращали в общественную собственность.

Приговоры станичного суда исполнялись желающими, если же таковых не находилось, то есаулом.

Если решение станичного суда не удовлетворяло казака, он обращался в свое территориальное сыскное "начальство". Если и там он не добивался приемлемого для себя решения, то ехал в Черкасск, в войсковую канцелярию.

Донцы в Берлине в 1760 г.

 

Стоял сентябрь 1760 г. Леса России, Польши и Пруссии оделись в золотой осенний наряд. Но мало кто любовался ими, ибо на полях Европы пятый год полыхала Семилетняя война.

Экспедиция на Берлин с самого начала мыслилась как кратковременное военное предприятие, имевшее, главным образом, морально-политический смысл. Отряд, специально для этой цели сформированный русским командованием, состоял из двух гренадерских, трех гусарских полков и четырех отдельных батальонов пехоты. Во главе его был поставлен генерал Тотлебен. Поразмыслив, главнокомандующий русской армией велел усилить ударную мощь отряда и приказал графу Захару Чернышеву развернуть свой корпус и двигаться на Берлин.

Донские казачьи полки находились в составе обоих отрядов, двигавшихся на Берлин: у Тотлебена были полки Луковкина, Попова и Туроверова, у графа Чернышева - казаки Краснощекова, Дячкина и Абросина. Это были боевые командиры, прошедшие испытания не в одном сражении и имевшие многочисленные раны и награды. Однако даже в среде этих героев заметно выделялся бригадир Федор Краснощеков, сын знаменитого атамана Ивана Краснощекова. Начав службу простым казаком в 1727 г., он дослужился до бригадира и в ранге походного атамана вел казаков на Берлин.

Шли столбовой дорогой, обсаженной столетними дубами, трепетными березками и гладкоствольными тополями. На рассвете 20 сентября передовые казачьи сотни показались у пригородов Берлина. Горожане еще спали, досматривая приятные сны, и не ведали, что русские уже у ворот их города. Берлин в то время был тихим городом, в котором было 120 тысяч населения. Здесь имелся отличный тыловой госпиталь для лечения раненых офицеров и генералов Фридриха. Как раз в эти дни в нем залечивали Раны лучший генерал прусского короля фон Зейдлиц и старый фельдмаршал фон Левальд.

Берлинская стража, заметив в утренней дымке бородатых всадников с длинными пиками, подняла тревогу.

Страшная паника прокатилась по кварталам города. Крупная буржуазия и торговцы спешно стали покидать Берлин через

Потсдамские ворота, где пока не было русских пикетов, бюргеры закрывали ставни домов, запирали дубовые двери, хороня имущество в подвалах и укромных местах. Ночь нашла на город, но мало кто спал в Берлине, опасаясь ночной атаки русских.

Утром 22 сентября 1760 г. к Берлину с основными силами своего корпуса подошел генерал Тотлебен. Ознакомившись с обстановкой, он послал в город офицера с письмом к коменданту Берлина, предлагая тому сдать город без боя и обещая не трогать жителей и их имущество. У Бранденбургских ворот письмо Тотлебена было передано прусскому офицеру. Надеясь, что со дня на день у ворот Берлина появятся принц Вюртембергский и генерал Гильзен с десятитысячным войском, комендант города фон Рохов ответил отказом на ультиматум с предложением сдать Берлин.

Как только об этом стало известно россиянам, их батареи, установленные на Темпельгофской горе, открыли огонь гаубичными бомбами. Жители города тушили зажигательные бомбы, таская песок и воду.

Донские казачьи сотни в это время рыскали по окрестным дорогам, добывая сведения о противнике. Именно донцы первыми узнали о приближении из Померании к Берлину пятитысячного корпуса принца Вюртембергского. Тотчас об этом было доложено Тотлебену, но тот бездействовал, и принц под звуки фанфар и радостные крики берлинцев вошел в город. Тотлебен вынужден был отвести свои войска к местечку Копеник, расположенному в двенадцати километрах от Берлина. Вся надежда теперь возлагалась на подходивший к городу корпус графа Чернышева.

Четырежды вступали войска Чернышева в бой за Берлин Яростные схватки велись у его стен: казачьи полки Краснощекова, Попова, Абросина, Луковкина, Туроверова с переменным успе хом бились с кавалерией Зейдлица. Наконец, противник стал из немогать. Прослышав о подходе на помощь Чернышеву корпуса Петра Панина, пруссаки покинули Берлин под покровом глухой сентябрьской ночи. Фон Рохов объявил о желании сдать Берлин Капитуляцию, вместо больного Чернышева, принял Тотлебен

Тихим утром 10 октября 1760 г. российские войска, сотня за сотней, полк за полком вступили в поверженный Берлин. Игра ла музыка, цокали по мостовой копыта русских коней, побед но развевались боевые знамена, а вдоль улиц, на тротуарах, молчаливой толпой стояли берлинцы, наблюдая, как русские входят в их город. Один из очевидцев этого события писал: "Несколько тысяч казаков и калмыков с длинными бородами, с суровыми взглядами, невиданным вооружением: луками, стрелами и пиками, про ходили по улицам. Вид их был страшен и в то же время вели чественен. Они тихо и в порядке прошли в город и разместились до деревням, где им были отведены квартиры". Жители города, ожидавшие бесчинств и грабежей, с облегчением и радостью увидели, что россияне мирно разместились по отведенным им казармам, не помышляя о погромах.

В этом сражении пруссаки потеряли около тысячи человек убитыми и ранеными. Потери русских были значительно меньше, в числе погибших под Берлином было четырнадцать донцов. Взяв большую контрибуцию, захватив королевскую казну и уничтожив пушечный завод, суконную фабрику, арсенал, склады оружия и аммуниции, российские войска покинули Берлин. Донские казаки прикрывали отход русского корпуса.

После взятия Берлина русскими войсками, а также падения города Кольберга положение Пруссии стало невыносимо тяжелым. "Во всю мою жизнь не бывал я еще в столь затруднительных обстоятельствах, - писал король Фридрих II маркизу д'Аржансу. - Не знаю, переживу ли нынешнюю войну, но буде сие случится, я твердо предпринял остальные дни препроводить в уединении, в филозофии и дружбе".

От полного разгрома и крушения прусского короля спасла неожиданная смерть императрицы Елизаветы Петровны: Петр III, восторженный его поклонник, поспешил заключить с ним мир. Но в целом Россия вышла победительницей в этой нелегкой войне.

Донские казаки за храбрость и боевые успехи в Семилетней войне получили жалованное знамя с золотым тиснением: "Дано сие знамя Ея Императорского Величества верным подданным войску Донскому за оказанную им в минувшую Прусскую войну службу".

Донцы в русско-турецкой войне 1768-1774 гг.

Многолетние войны между православной Россией и мусульманской Турцией велись неоднократно, начиная с XVI в. Поначалу русские часто вынуждены были заключать невыгодный для себя мир. Но во второй половине XVIII в. россияне начали теснить османов, стремясь получить долгожданный выход в Черное море. В октябре 1768 г. Турция, подстрекаемая Францией, объявила России новую войну. Зимой 1769 г. татарская конница совершила опустошительный набег на Украину и Нижний Дон: это было, по Сражению историка С. М. Соловьева, последнее в русской истории татарское нашествие.

Для ведения боевых действий русское командование образовало две армии, которые возглавили генералы Румянцев и Голицын. Десять тысяч казаков вошло в состав этих армий.

Летом 1769 г. 1-я русская армия под командованием выдающегося полководца Петра Румянцева заняла ряд селений в Молдавии, захватив сильную турецкую крепость Хотин. В этой операции отличились казаки. Потеря крепости была столь чуй тельной для султана, что он велел казнить великого визиря, обвинив его в измене. Больше в кампании 1769 г. крупных сражений не было, но донцы несли беспрерывную разведывательную службу, постоянно вступая в схватки с турецкой конницей.

Кампания 1770 г. началась с отражения русскими попытки турецкого корпуса переправиться через Дунай: особенно храбро этом бою действовали казаки полковника Мартынова. У селения Рябая Могила 16 июня 1770 г. произошло грандиозное сражение между 72-тысячной армией султана и 39-тысячным корпусе Румянцева. В битве активное участие приняли казаки. Храб и воинское мастерство российских солдат и полководческий талант Петра Румянцева сыграли свою роль: враг был разбит, следуя разгромленного противника, Румянцев настиг его, в укрепленный лагерь на реке Ларга. В новом сражении, пр шедшем здесь 7 июля 1770 г., россияне одержали блестящую победу. Но противник не был сломлен до конца. Обе противоборствующие армии получили подкрепления. В русскую армию, в числе прочих полков, влился казачий полк А. И. Иловаш будущего генерала и войскового атамана.

В середине июля 1770 г. Иловайский, находившийся с по впереди позиций русской армии, заметил, как со стороны турецкого лагеря на поле выдвинулась конная группа. Присмотрев внимательней, он узнал во всаднике на роскошном белом великого визиря, главнокомандующего османской армией в зорную трубу рассматривавшего русские позиции. Решение созрело мгновенно. "На конь!" - скомандовал Иловайский, и лавина казачьей конницы покатилась навстречу ничего не подозревавшему визирю. Бой, развернувшийся на глазах обеих армий, едва не закончился пленением великого визиря, которого спасла резвая лошадь. Довольный вылазкой казаков Иловайского, Румян велел встретить их барабанным боем и громовыми криками "Ура!".

А потом была грандиозная победа в Кагульской битве 21 В 1770 г. Донцы, храбро бившиеся и довершившие разгром врага удачным преследованием, получили серебряные медали, специально отчеканенные в честь этой победы. Несколько дней спустя казачий полк Алексея Иловайского отличился при взятии крепости Измаил, а другие казачьи полки проявили удаль и мужество при штурме Браилова, Килии, Бендер - сильных турецких крепостей.

В результате победоносной кампании 1770 г. российскими войскам удалось закрепиться на левом берегу нижнего течения Дуная, полностью разорвав сухопутную связь между армиями султана и крымского хана. Это был несомненный военный успех, но к победоносному миру он еще не привел.

Но плану кампании 1771 г. главный удар должна была нанести по Крыму 2-я русская армия под командованием генерал-аншефа В. М. Долгорукого, в составе которой находилось несколько донских полков. Подавляющее число казачьих полков состояло в 1-й армии Петра Румянцева, основной задачей которой было удержать Бессарабию, Молдавию, Валахию и препятствовать переходу турок через Дунай, что давало возможность оттянуть сюда крупные силы султана, помогая тем самым войскам 2-й армии овладеть Крымом.

Активные действия начались в конце мая: 2-я армия двинулась в Крым. Впереди шли казачьи полки - глаза и уши русской армии. В ночь с 13 на 14 июня 1771 г. начался штурм Перекопа, который был захвачен русскими в результате двухдневных боев. Здесь отличились казаки Кутейникова и Колпакова. В этом сражении участвовал двадцатилетний Матвей Платов, будущий "вихорь-атаман", герой Дона и России. Евпатория пала 22 июня, Кафа - 29. К концу месяца Крым был полностью занят русскими войсками. Хан вынужден был подписать договор, по которому Крым объявлялся независимым от султана и вступал в союз с Россией. Успех сопутствовал и 1-й армии Петра Румянцева, разгромившей турок при Бабадаге и под крепостью Исакча в октябре этого же года. В боях смело действовали казаки полковника Голова, захватившие много пленных и трофеев. Кампания 1771 г., принесшая россиянам ряд блестящих побед, заставила турецкое командование запросить перемирия, продолжавшегося год.

Боевые действия возобновились в апреле 1773 г. Донцы, как всегда активно, вели разведку, добывая пленных и трофеи, участвуя в многочисленных стычках с врагом. В начале июня 1773 г. донские полки приняли участие в разгроме 12-тысячного турецкого корпуса Абдулы на реке Карасу, а потом в боях у крепости Силистрия и в сражении при деревне Кайнарджи в конце этого же месяца. В этой кампании боевые качества казаков высоко оценил великий полководец России А. В. Суворов, отметивший "храбрость, стремительней удар и неутомимость Донского войска". Боевая дружба донцов с Суворовым продолжалась вплоть до его кончины.

Военные действия на дунайском театре продолжались до глубокой осени. Казачьи полки Голова и Денисова 17 октября 1773 г. разгромили значительные силы турок при Карасу, взяв в плен 800 янычар и захватив четыре пушки и десять знамен. А казачий полк Михаила Давыдова разгромил сильную партию турок у местечка Кадик. Дожди и распутица прекратили бои на всех театрах русско-турецкой войны. Кампания 1773 г. успешно завершилась, россияне ждали следующего года, чтобы победоносно закончить эту войну.

И действительно, военные действия, развернувшиеся на русско-турецком театре в 1774 г., были весьма успешными для россиян. Корпус генерала Каменского, в состав которого входили казачьи полки Иловайского, Устинова и Денисова, 2 июня в ожесточенном сражении разгромил турок у Базарджика, захватив сам город. В его захвате решающую роль сыграли донцы, которые сумели выманить янычар из города, куда стремительно вошла регулярная конница Каменского. В рапорте последнего "... похвалены были за храбрость в сем деле майор Денисов и донских полков есаулы Ежов и Астахов, сей последний взял знамя". Полковники Устинов и Иловайский были представлены к награждению специальными золотыми медалями.

Суворов 9 июня 1774 г. разгромил при Козлуджи 40-тысячный турецкий корпус Абдул-Резака. Это сражение открыли и завершили донские казаки. Турция запросила мира. Заключенный в июле 1774 г. Кючук - Кайнарджийский мирный договор закреплял независимость Крыма и Оттоманской Порты. Россия приобретала Керчь, крепость Еникале, а также Днепровско-Бугский лиман с крепостью Кинбурн. Россия получила выход в Черное море.

За боевые успехи в этой войне рядовые казаки были награждены серебряными медалями с надписью "Победителю", а казачьи полковники получили специальные золотые медали. Войску Донскому 9 октября 1774 г. было пожаловано знамя "За отличную службу против турок".

С Суворовым на Кинбурнской косе в 1787 г.

В апреле 1783 г. императрица Екатерина II простым указом присоединила некогда грозное Крымское ханство к России, оформив этот акт соответствующим договором с ханом Шагин-Гиреем Турция, разгромленная в предыдущей войне, не рискнула открыто выступить против договора, но стала тщательно готовиться к большой войне. В июле 1787 г. Порта предъявила России ультиматум, потребовав возвращения Крыма, восстановления своего вас салитета над Грузией, а также права осмотра русских кораблей, проходивших через Дарданеллы. Провокационный ультиматум был отклонен, и в августе 1787 г. Турция объявила России войну. И снова "весь Дон восстал на голос чести", снова поднялись казаки на защиту Отечества.

Первое сражение произошло в 1787 г. на Кинбурнской косе, где русскими войсками командовал А. В. Суворов. В их составе находились донские казачьи полки Исаева, Орлова, Сычова, охранявшие границу от устья Буга до крепости Кинбурн. Сюда-то и направили свой удар турки. Накануне высадки они долго кружили по окрестностям и сумели захватить "языка". Их флот появился на рейде Кинбурна 30 сентября. Пасмурным днем 1 октября турки начали высадку десанта. Их корабельная артиллерия открыла поддерживающий огонь. Ядра резали воздух и беспомощно шлепались в песок, не долетая до русских позиций. Россияне выжидали...

У Суворова в наличии было чуть более 4 тысяч бойцов, в т. ч. 900 казаков. Он построил пехоту в две линии, определив казаков на фланги. По линиям передали приказ командующего: "Ждать!".

Лодки мягко причаливали к берегу, турки в белых чалмах и просторных халатах быстро выскакивали на песок, лопатами и ломами копали окопы и закреплялись. Русские молчали. "Не стрелять, пусть вылезут!" - сдерживал Суворов горячих командиров. В полдень турки медленно и осторожно двинулись на русские позиции. Россияне молчали... И вот осталось двести шагов до русских позиций. Воздух расколол залп суворовской артиллерии, турки забегали, прячась от смертоносных ядер. И тут Суворов поднял в атаку пехоту. Раскатистое "Ура!" загремело над Кинбурнской косой. Все смешалось в кровопролитной схватке.

Донские казаки ударили по османам с флангов, поражая их пиками и саблями. Ефим Трученков, казак из полка Василия Орлова, заметив, что турки изрубили артиллеристов ятаганами и увозят пушки, вместе со своим однополчанином Нестором Реку- новым кинулся отбивать орудия. В жестокой схватке они положили пятерых янычар и вернули пушки. Этот подвиг донцов Суворов особо отметил в рапорте светлейшему князю Потемкину, присовокупив, что "оные казаки храбро дрались и в дальнейшем", отбив с казаками Харламовым и Пристанским несколько неприятельских знамен - самый ценный трофей в любом бою.

Сражение продолжалось... Турки, имея численное превосходство - их было 5300 человек - яростно напирали. Много суворовских "чудо-богатырей" было уже убито и ранено. Конь под Суворовым пал, сраженный шальной нулей, сам он, получив ранение, некоторое время держался, руководя боем, но потом, обессиленный, упал на песок. К полководцу подбежал донской есаул Дмитрий Кутейников, промыл его раны морской водой и перевязал своим галстуком. Впоследствии Кутейников прошел славный боевой путь, дослужился до чина полного генерала и правил Доном в ранге войскового атамана с 1827 по 1836 г.

Придя в себя, Суворов кликнул своего ординарца, донского казака Ивана Краснова, и велел привести на поле боя резервный батальон. Но оказалось, что этот последний резерв Суворова уже успел побывать в бою, почти все офицеры выведены из строя и некому вести батальон в атаку. Тогда Краснов взял команду на себя: "Друзья! Суворов приказал ударить в штыки. За мной! Ура!".

Солдаты ринулись за Красновым, опрокинули врага, но их новый командир получил ранение. Имя Ивана Краснова было отмечено Суворовым в числе отличившихся в Кинбурнском сражении. Турки, не выдержав отчаянного натиска, побежали. Поле сражения, изрытое ядрами и усеянное трупами павших, осталось за россиянами. Более двух тысяч турок полегло в этом сражении. Тяжкими были и потери россиян.

Предав земле павших и отслужив панихиду, Суворов построил войска, чтобы наградить живых. Не имея под рукой боевых наград, он велел для начала выдать солдатам и казакам деньги. Позже была отчеканена медаль. Надпись на ней гласила: "Кинбyрн. 1 октября 1787 года". Этой медалью Суворов наградил только 9 особо отличившихся в сражении из 4267 человек, участвовавших в нем. Это были действительно лучшие из лучших! В числе 9 героев - 6 донцов: И. Павлов, Д. Кондратов, В. Борисов, В. Сметанников, И. Чачасов, Е. Семилетов.

Штурм Очаковской твердыни в 1788 г.

После Кинбурнского сражения военные действия переместились под сильную турецкую крепость Очаков, куда были перерешены казачьи полки под командованием Василия Орлова, Матвея Платова, Андриана Денисова. Турки придавали особое значение Очакову, ибо он был главным портовым городом на Черном эре. И укрепили его османы соответствующим образом: помимо этой крепостной стены со стороны степи, Очаков был прикрыт земляным валом, одетым в камень. Одной стороной своего неправильного четырехугольника Очаков примыкал к днепровскому лиману, в южной оконечности которого находился прекрасно закрепленный замок Гассан-паши. Сильный гарнизон крепости, осажденной россиянами с весны 1788 г., отбил не одну атаку войск под командованием князя Григория Потемкина.

Российские полки широким полукружьем охватили Очаков с и, одновременно блокировав с моря. Правый фланг под идованием генерала И. И. Меллера примыкал к Черному), левый, под начальством Суворова, заканчивался днепровским лиманом и соединялся с центром, занимаемым войсками князя. В. Репнина. Донские казачьи сотни были густо рассыпаны между войсками передней линии, а небольшой казачий отряд мал передовые посты у Березанского острова, который сильно мешал туркам. Комендант Очакова Гуссейн-паша велел янычарам захватить этот остров и закрепиться на нем. Однако все их в были отбиты казаками, турки отступили, понеся потери.

Шли дни. Несмотря на частные успехи россиян, осада Очакова затягивалась. Князь Потемкин то развивал бурную деятельность по подготовке штурма, то менял планы, грозя удавить турок приступом, а "тесной осадой". Тем временем приспела I, ударили морозы, над неласковыми окрестностями Очакова забушевали вьюги, завихрились метели. "Выпали снега преглубокие, - к записал в своем дневнике казачий полковник Андриан Денисов.- Стужа была большая и метели чрезвычайные". "День был холодный, - записано в это же время в журнале донского полка Астахова, - продолжалась с утра метель....В наших полках много лошадей пало, и у Орлова в полку один казак замерз". Спасаясь от холода, казаки рыли землянки, утепляли их камышом и травой. Днем они были заняты разведкой, а также поисками пропитания, а вечерами разводили костры и грелись около них, вспоминая Дон, милых жен и детишек. Сотни казачьих лошадок в то время бродили по заснеженной степи, добывая из-под снега скудные кустики травы.

Полковник Орлов 4 декабря получил приказ провести разведку противника в сторону Бендер. Посовещавшись с офицерами, он поручил это казакам Денисова. К вечеру они привели несколько пленных татар и сто голов скота. "Ох, и тяжко нам пришлось! - делился впечатлениями с офицерами в землянке у теплого костра Денисов.- Мы не ехали, а брели. На высотах, где снег сдуло ветром, шли пешие от великого холода. Ну, да дело сладили, ноне мучь мясом смогем подкрепиться".

Штурм Очакова был назначен Потемкиным на 6 декабря - Святого Николая Чудотворца. Казаки стали готовиться к кровопролитию. В четыре часа утра, в темноте, российские войско выстроились перед фронтом своего лагеря. Две тысячи донских казаков заняли позиции на флангах штурмовых колонн, юса спустя колонны русской армии распределились согласно утвержденному плану. Строжайше предписывалось хранить полное молчание во время перехода от траншей русских к окопам турок. Стоял лютый мороз, пар из тысяч ртов струйками вырывался на воздух, образуя легкий туман. Казаки, чтобы окончательно не закоченеть, осторожно притопывали ногами, обутыми поверх сапог в меховые башмаки, двигали плечами, яростно растирали носы, уши, щеки. Все ждали сигнала к штурму.

Наконец раздался пушечный выстрел. Казаки зашевелились, стали торопливо сбрасывать с себя меховые башмаки. Тут же прогремел второй выстрел. "Приготовиться к атаке!" -прокатилось по колоннам, а когда громыхнул третий выстрел, российские полки двинулись на грозно маячившие в темноте стены Очакова. С лестницами в руках казаки быстро, несмотря на глубокий снег, преодолевали расстояние до крепостных стен. Одна за другой взлетали и с легким стуком ставились к заиндевелым стенам лестницы, по ним ловко карабкались казаки. Вскоре бой закипел наверху стены, а потом перекинулся в город, где отчаянно сопротивлялись янычары во главе с Гуссейн-пашой. Очаков был обречен... Довольный долгожданным успехом, князь Потемкин отдал поверженный город солдатам на три дня, представив лучших к наградам. Многие казаки получили медали, а офицеры - Георгиевские кресты разных степеней.

 

Измаил. 1790 г.

 

Шел четвертый год русско-турецкой войны. Много славных побед одержали в ней россияне, заставив турок перейти к обороне. Однако Турция не сдавалась, и судьба всей кампании 1790 г., а, возможно, и всей войны, должна была решиться под крепостью Измаил. Русские войска под командованием князя Григория Потемкина осадили его еще летом, но турки отбили все атаки. Тогда Потемкин назначил командующим войсками под Измаилом А. В. Суворова. В сопровождении всего одного казака 2 декабря 1790 г. Суворов показался под Измаилом. Армия с восторгом встретила своего любимого полководца. Все были уверены, что с Суворовым они возьмут неприступную крепость.

Началась подготовка к штурму. Солдаты и казаки заготовили две тысячи больших связок хвороста для забрасывания глубоких рвов, изготовили сорок высоких штурмовых лестниц. В короткий срок недалеко от крепости русские соорудили земляной вал, подобный измаильскому, и по ночам учились преодолевать его. Суворов написал обращение к измаильскому гарнизону: "Сераскиру, старшинам и всему обществу. Я с войском сюда прибыл. 24 часа на размышление - воля. Первый мой выстрел - уже неволя, щтурм - смерть. Что оставляю вам на рассмотрение". Турки размышляли недолго. Гордый и самоуверенный комендант, считая крепость неприступной, ответил: "Скорее небо упадет на землю, а Дунай потечет вспять, чем сдастся Измаил".

Суворов 9 декабря собрал в своем шатре военный совет, на котором присутствовали генералы и бригадиры армии. "Господа! - открыл он совет.- Политические обстоятельства я постигаю, как полевой офицер. Пруссаки вооружились против нас. Днглия всех мутит, Франция помогает оттоманам. Мы с турками одни - лицом к лицу. России нужен мир. Измаил наш - мир и слава. Нет - вечный срам! Осада или штурм - что отдаю на ваше рассуждение".

После затянувшегося молчания встал и заговорил самый младший по званию из присутствующих на совете: им был Матвей Платов, донской казак, бригадир русской армии. Зная, что Суворов не терпит длинных речей, Платов четко и ясно произнес: "Штурмова