Гарантии и меры правовой защиты несовершеннолетних

 

Богданова Татьяна Васильевна,

Помощник прокурора Октябрьского района г. Тамбова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права

Инстиута права и национальной безопасности

ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина»

 

Понятия «права человека», «права ребенка» прочно вошли не только в научный, но и гражданский лексикон. Наиболее распространенным является понятие защиты прав человека, которое трактуется как деятельность, осуществляемая государственными органами, общественными организациями и отдельными лицами, имеющая целью охрану прав и свобод человека, обеспечение их соблюдения[430].

Теоретическое осмысление российской практики защиты прав несовершеннолетних требует уточнения понятийного аппарата. Если в уголовном праве несовершеннолетним признается лицо в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет[431], то
в гражданском праве с точки зрения правоспособности и дееспособности принято выделять следующие этапы формирования личности несовершеннолетнего: 1) лица до шести лет, признаются малолетними и полностью недееспособными; 2) лица от шести до четырнадцати лет, имеют частичную дееспособность и могут приобретать некоторые права и обязанности, предусмотренные законом; 3) граждане от четырнадцати до восемнадцати лет, обладают достаточно широким объемом прав. Они могут совершать сделки, но с письменного согласия своих законных представителей – родителей, усыновителей или попечителей
(ст. 26 ГК РФ)[432].

Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет несут ответственность за заключенные ими сделки. Вместе с тем при отсутствии у них средств на возмещение причиненного людям вреда он должен быть возмещен родителями, попечителями или усыновителями.

Таким образом, несовершеннолетний – это лицо, не достигшее восемнадцатилетнего возраста, ограниченное законом
в распоряжении гражданскими правами и находящееся под контролем и патронажем других лиц, по закону разделяющих ответственность за неправомерные действия подопечных, имеющих право и обязанность защищать интересы не достигших восемнадцатилетия детей и подростков. Представитель данного слоя общества именуется в ст. 1 Конвенции о правах ребенка как «ребенок»[433]. Полагаем, что понятие «несовершеннолетний» более полно отражает специфику данной категории граждан. Учитывая социально-демографические изменения, раннее взросление, эмансипацию подростков, признаваемую в судебном порядке с шестнадцати лет, было бы целесообразно выделять подгруппу лиц до четырнадцати лет, именуя их «дети» или «ребенок», а с четырнадцати лет, в связи с получением паспорта, – несовершеннолетними. Это подтверждается наделением гражданина, достигшего соответствующего возраста, более широким объемом прав по сравнению с детьми. Например, с четырнадцати лет гражданин имеет право на обращение в суд для защиты от злоупотреблений со стороны родителей или лиц, их заменяющих[434]. Несовершеннолетние родители имеют право признавать и оспаривать свое отцовство и материнство, требовать принудительного установления отцовства в суде, совершать отдельные имущественные сделки. Несмотря на это, данную категорию несовершеннолетних нельзя считать полностью социально адаптированными гражданами, умеющими полноценно отстаивать свои права и интересы. По этой причине законодательство предусматривает определенные гарантии реализации и защиты прав и интересов несовершеннолетних.

Нуждается в уточнении понятие «защита прав ребенка». Под защитой прав ребенка предлагают понимать восстановление нарушенного права, формирование условий, компенсирующих утрату права, беспрепятственное его осуществление[435].
В конце ХХ в. в науке термины «охрана детства» и «права ребенка» стали тождественными[436]. Под охраной детства следует понимать политику государства по утверждению жизненно необходимых критериев содержания, воспитания и развития детей. Права ребенка – это гарантии, предоставленные детям от рождения и приобретенные ими в ходе развития, поэтому под защитой прав ребенка подразумевается прежде всего сохранение определенного в данных условиях уровня жизни и развития. В соответствии со ст. 64 СК РФ защита прав и интересов детей возложена на родителей. Однако в настоящее время нередко родители уклоняются от этой обязанности либо сами нарушают права детей. В случае возникновения противоречий между интересами родителей и детей орган опеки и попечительства назначает несовершеннолетнему представителя.

Большую значимость имеет юридическая форма защиты прав ребенка, базирующаяся на законах, институтах, судебном разбирательстве и исполнении судебных решений. Вместе с тем при рассмотрении вопроса о формах защиты прав детей далеко не всегда уделяется внимание процессу исполнения юрисдикционных актов.

Л.Ю. Михеева выделяет три основные формы защиты семейных прав органами опеки и попечительства: 1) принятие решения в пределах компетенции органа опеки и попечительства; 2) обращение в суд с исковым заявлением; 3) участие в разбирательстве гражданского дела[437]. Обращает на себя внимание то, что теоретик не оговаривает возможности участия органов опеки и попечительства в ходе исполнения решений суда. О.С. Батова придерживается иной позиции. В целом подразделяя формы защиты семейных прав детей органами опеки и попечительства на внесудебную и судебную, автор разбивает последнюю на разновидности: возбуждение гражданского дела, заключение по существу заявленного требования, участие в исполнении судебного решения[438]. Отсюда следует, что анализ проблемы защиты прав детей принято проводить в соответствии с ролью органов опеки и попечительства в этом процессе, но не только органы опеки уполномочены обеспечивать защиту прав и интересов несовершеннолетних. На это должны быть направлены действия целого ряда государственных и общественных органов, правозащитных организаций. Важно, чтобы такая деятельность не была разрозненной и нескоординированной, потому что лишь системное взаимодействие приведет к желаемым результатам по реальной защите прав несовершеннолетних.

Известно, что наибольшую группу прав несовершеннолетних составляют так называемые семейные права. Исходя из положений Семейного кодекса РФ, закрепляющего право ребенка жить и воспитываться в семье, знать своих родителей, право на их заботу и совместное проживание, Верховный Суд РФ в своем Постановлении привел примерный перечень судебных споров
о воспитании детей. Это споры о месте жительства ребенка при раздельном проживании родителей; об осуществлении родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка;
о возврате родителям ребенка, удерживаемого не на основании закона или судебного решения; о лишении родительских прав и о восстановлении в них; об ограничении родительских прав и об отмене ограничения и др.[439] В настоящее время появилась новая категория споров, затрагивающих права и законные интересы детей – дела о возвращении ребенка или об осуществлении
в отношении ребенка прав доступа на основании международного договора РФ.

В ходе разрешения гражданского дела суд преследует цель защитить права несовершеннолетних предоставленными законом способами. Ю.Ф. Беспалов указывает, что судебная защита прав и законных интересов зависит от нескольких условий: наличия у ребенка права, являющегося объектом защиты; его нарушения и доказанности такого нарушения; обращения в суд по правилам гражданской процессуальной формы в пределах срока исковой давности; осуществления субъективного права в соответствии с его назначением. К судебным способам защиты семейных прав относятся предусмотренные семейным и гражданским законодательством и применяемые судом меры государственного принуждения, которые направлены на принудительную реализацию прав и интересов ребенка путем восстановления и признания прав, устранения угрозы их нарушения, воздействия на виновное лицо[440].

Рассмотрение споров, касающихся прав и интересов детей, необязательно касающихся семейно-правовой сферы, завершается вынесением итогового судебного акта, который нуждается в исполнении. Таким судебным постановлением может быть определение об утверждении мирового соглашения между сторонами, например, о порядке общения с ребенком, или судебное решение. Отдельное место среди судебных постановлений, затрагивающих права несовершеннолетних, занимает судебный приказ, позволяющий взыскать в пользу ребенка алименты. Если указанные акты суда не исполняются обязанными лицами
в добровольном порядке, включается механизм государственного принуждения, функциональным органом которого является Федеральная служба судебных приставов. Необходимо уточнить, что помимо судебных актов принудительному исполнению подлежат также нотариально удостоверенные соглашения об уплате алиментов и их нотариально удостоверенные копии.

Судебная практика Европейского Суда по правам человека свидетельствует о том, что исполнение судебных решений признается неотъемлемой частью основного права человека на справедливое судебное разбирательство в разумные сроки[441]. На 24-й Конференции министров юстиции «Исполнение судебных решений в соответствии с европейскими стандартами», проходившей в Москве в октябре 2001 г., была выработана позиция, согласно которой «надлежащее и эффективное исполнение судебных решений имеет важнейшее значение для государства
в целях создания, укрепления и развития сильной и уважаемой судебной системы»[442]. В качестве юридической основы совершенствования исполнительного производства Европейский Суд по правам человека называет верховенство закона, соблюдение сроков исполнения и опору на европейские правовые стандарты.

Однако само понятие международных стандартов истолковывается в современной литературе неоднозначно и чаще всего применительно к несовершеннолетним, затрагивает их защиту
с позиций уголовного права[443]. Анализ теоретических подходов
к осмыслению проблемы международных стандартов в области защиты прав несовершеннолетних показывает, что чаще всего они рассматриваются либо как образец для подражания, либо как минимально допустимый консенсус. Вместе с тем, как справедливо отмечает Д.Я. Малешин, гражданская процессуальная система обусловлена социокультурным типом государства. Причем, в условиях глобализации противоположные цивилизации «движутся во встречных направлениях: западная развивает коллективистские ценности, а восточная – индивидуальность. Западные правовые нормы могут быть неэффективными в других странах»[444]. Рассматривая международные стандарты сквозь призму совершенствования российского законодательства,
Р.А. Мюллерсон утверждает, что все международные нормы
в области прав и свобод личности следует называть международными стандартами[445].

В первую очередь речь идет о применении Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод[446] как
в части соблюдения конвенционных прав граждан, так и в части соответствия процедуры защиты таких прав требованиям данного документа. Решения Европейского Суда также можно рассматривать в качестве международных стандартов по той причине, что согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, включающим обязательную юрисдикцию ЕСПЧ[447].

Вступление России в Европейское экономическое сообщество потребовало радикального пересмотра механизмов, обеспечивающих права всех категорий граждан, и прежде всего несовершеннолетних, на основе Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.

Юридически значимыми стали утверждение принципа приоритета интересов несовершеннолетних и наделение их правами и обязанностями, определенными в Конвенции ООН о правах ребенка[448]. Согласно Конвенции ООН по правам ребенка международным стандартом является право ребенка на уровень жизни, необходимый для его всестороннего развития. Отечественное законодательство под влиянием указанного международного документа претерпело серьезные изменения, создавшие определенные базовые условия при защите несовершеннолетних в исполнительном производстве. Однако правоприменительная практика в обеспечении международных стандартов далека от совершенства. Нередки случаи несоблюдения законодательства и невыполнения в добровольном порядке требований судебных актов, обеспечивающих защиту семейных прав несовершеннолетних. Эта негативная тенденция обусловливает поток обращений в органы принудительного исполнения с целью фактической реализации прав детей. Как справедливо отметила А.В. Чекмарева, «проблема защиты прав граждан стала перерастать из ведомственной
в общегосударственную и даже международную, поскольку граждане получили право обращаться в Европейский Суд»[449].

В настоящее время политика обеспечения прав детей в сфере исполнительного производства получила новый виток развития на международном уровне. В мае 2012 г. Российская Федерация присоединилась к Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей[450]. Положения этого документа касаются регулирования вопросов возникновения, осуществления, прекращения родительской ответственности, опекунства, попечительства, помещения ребенка
в приемную семью или организацию для детей, контроля со стороны компетентных государственных органов. Конвенция не регулирует усыновление, обязательства по содержанию, эмансипацию и др. Она устанавливает юрисдикцию судебных или административных органов государства – места обычного проживания ребенка – по принятию мер, направленных на защиту его личности и имущества (ст. 5). Глава IV посвящена порядку признания и исполнения мер, принятых иностранными органами опеки на территории Российской Федерации, и не может не учитываться службой судебных приставов.

С.А. Антонова определяет институт защиты прав лиц в исполнительном производстве как «совокупность процессуальных норм, направленных на урегулирование отношений, возникающих при исполнении решения, как между субъектами исполнительного производства, так и во взаимоотношениях с судебным приставом-исполнителем»[451]. Согласно этому определению защита прав осуществляется при урегулировании взаимоотношений между участниками исполнительного производства. На наш взгляд, само по себе урегулирование отношений не всегда приводит к защите или обеспечению прав заинтересованных лиц. Для этого существуют некие процессуальные гарантии, образующие правовой механизм, состоящий из предусмотренных законом способов и средств, направленных на достижение целей и задач исполнительного производства[452], а также меры защиты прав.

А.В. Чекмарева предлагает подразделять гарантии защиты прав человека в исполнительном производстве на гарантии, обеспечивающие полноту судебной защиты путем осуществления прав и обязанностей, закрепленных в судебном или другом юрисдикционном акте, и гарантии непосредственной реализации прав человека в исполнительном производстве[453]. Более развернутая система гарантий реализации и гарантий защиты прав граждан и организаций в исполнительном производстве разработана Д.Х. Валеевым. К процессуальным гарантиям реализации прав относятся конкретизация прав в законодательстве об исполнительном производстве, установление их пределов, процессуальный механизм реализации прав, а также меры поощрения и льготы для стимулирования правомерной реализации прав граждан и организаций. Процессуальные гарантии защиты прав формируют процессуальные формы надзора и контроля, меры защиты при обжаловании действий пристава-исполнителя, при предъявлении исков, возникающих из исполнительных правоотношений, при повороте исполнения и, кроме того, меры ответственности за нарушение законодательства об исполнительном производстве[454]. Все указанные гарантии преимущественно применяются к участникам исполнительных правоотношений в зависимости от их процессуального статуса.

В общей теории права обращается внимание на то, что гарантии и меры правовой защиты не одно и то же. Под гарантиями понимается система предпосылок, условий, средств и способов, создающих равные возможности для реализации личностью своих прав, свобод и интересов. Гарантии опосредуются через организационные, процедурные формы и служат основанием надежности их применения в каждом конкретном случае[455]. Меры защиты определяются как правовые средства, которые установлены в законодательстве и направлены на восстановление права, обеспечение его исполнения, превенцию и пресечение правонарушений[456]. Несмотря на такое соотношение, гарантии реализации прав и меры их защиты нельзя рассматривать в отрыве друг от друга, как конвергентные правовые явления, поэтому нам
в большей степени импонирует в этом отношении позиция
Д.Х. Валеева.

Отметим, что меры защиты прав детей в материальном праве обусловливают особенности исполнительного производства. Нередко меры защиты семейных прав нельзя выделить в «чистом виде», как обеспечивающие только права несовершеннолетнего или только права родителя. Например, закон, обеспечивая право родителя на общение с несовершеннолетним, защищает его интерес в воспитании обоими родителями. В ходе исполнения требований, указанных в исполнительном документе, могут быть нарушены права несовершеннолетнего.

О.В. Исаенкова считает правильным разделение мер защиты прав в исполнительном праве на две группы в зависимости:

– от статуса субъекта исполнительного производства, чье право нарушено (должник, взыскатель, иной субъект);

– от предмета защиты (спорное субъективное право, законный интерес, правомерность действий должностных лиц и др.)[457].

Однако защита прав несовершеннолетних в исполнительном производстве предполагает специфическое применение ее гарантий и мер. Сложность работы судебных приставов, осуществляющих защиту прав несовершеннолетних, обусловлена прежде всего эмоциональным восприятием детьми и подростками складывающихся семейных отношений. Личность несовершеннолетнего отличают такие качества, как незрелость мировоззрения, готовность к спонтанным, непредсказуемым действиям, отсутствие четких представлений о морали и праве.

Судебные приставы, исполняя решения судов, сталкиваются со сложными судьбами детей, подростков. Субъектами исполнительных правоотношений являются родители, нередко выступающе антагонистами по отношению друг к другу, бабушки, дедушки, усыновители, опекуны, а также органы опеки и попечительства. Многосубъектность участников защиты прав несовершеннолетних затрудняет исполнение решения суда. Отсутствие у судебных приставов профессиональных знаний и практических навыков по исполнению решений, касающихся прав детей, существенно снижает возможности в защите прав несовершеннолетних.

Эффективность защиты прав несовершеннолетних в значительной мере зависит от совершенства законодательства и качества работы судебных приставов-исполнителей. Примечательно, что сами исполнители законов в подавляющем большинстве подтверждают несовершенство законодательства. Согласно социологическому опросу, проведенному в Краснодарском крае, 33 % судебных приставов-исполнителей в качестве главной причины неэффективности системы принудительного исполнения назвали несовершенство законодательства об исполнительном производстве, отсутствие постановлений Верховного Суда РФ по вопросам исполнения судебных актов, в том числе вынесенных в отношении несовершеннолетних, 81 % респондентов отметили недостаточность полномочий судебного пристава-исполнителя[458]. Аналогичные данные присутствуют и в исследованиях, в частности, И.Б. Морозовой[459] и А.В. Чекмаревой[460].

В связи с актуальностью проблемы защиты прав несовершеннолетних в исполнительном производстве высказываются различные предложения по совершенствованию действующего законодательства. Например, С.А. Затонский предлагает закрепить конкретный механизм по защите прав несовершеннолетних, повысить ответственность всех участников исполнительного производства, соприкасающихся с исполнением юрисдикционных актов в отношении несовершеннолетних[461].

Безусловно, многие недостатки в работе службы судебных приставов обусловлены не только несовершенством законодательства, но и чрезмерной нагрузкой судебных приставов-исполнителей. Если в 1996 г. нагрузка на каждого пристава-исполнителя составляла 20–25 производств, то в современных условиях она достигла 460[462]. Из-за высокой нагрузки судебные приставы не могут уделять должное внимание производству по делам несовершеннолетних.

В обязанности судебного пристава-исполнителя входят извещение сторон, подготовка запросов, писем, прием от должников документов, денежных средств от должника. Кроме того, весьма трудоемкими оказываются выход по месту нахождения должника, оформление документов на розыск должника, выявление имущества и ценностей должника, оценка имущества, его арест и проч. и проч. Если учесть, что специфика производств по делам несовершеннолетних требует особого внимания и взаимодействия с множеством организаций, то становится понятным стремление приставов-исполнителей выделять приоритеты в своей деятельности, а дела несовершеннолетних к такой категории, к сожалению, не относятся. Этому в немалой степени способствуют и властные структуры. Так, в совместном Постановлении Министерства труда и социального развития РФ № 60, Министерства юстиции РФ № 1 от 15 августа 2002 г. «Об утверждении норм нагрузки судебных приставов»[463] говорится только о нагрузке на взыскание алиментов. Вместе с тем кроме алиментов судебному приставу-исполнителю приходится участвовать в исполнении решений по лишению родительских прав,
а это требует большой подготовительной работы. Немало времени уходит на определение места жительства ребенка, на процедуру отобрания ребенка, на контроль за исполнением решения суда о необходимости общения ребенка с другим родителем.

В связи с этим представляется целесообразным создать
в структуре судебных приставов-исполнителей отдел или группу специализирующихся на исполнении решений судов по защите прав и интересов несовершеннолетних. Значительно улучшат исполнительное производство, на наш взгляд, введение и эффективное использование должности помощника судебного пристава-исполнителя[464]. Помощник судебного пристава в состоянии выполнять работу двух-трех судебных приставов-исполнителей в зависимости от нагрузки. Существенную помощь он может оказать в подготовке документов по материалам исполнительного производства, установить связь с органами опеки и попечительства, выявить ситуацию в семье.

Исследование, проведенное нами в службе судебных приставов г. Тамбова[465], показало, что подавляющее большинство судебных приставов-исполнителей имеют высшее образование (95 %). Соотношение приставов по полу составило: мужчины – 32 %, женщины – 68 %. Судя по качеству работы, такое соотношение способствует реальной защите прав несовершеннолетних, поскольку женщины – судебные приставы в силу материнского инстинкта внимательно и скрупулезно относятся к выполнению своих обязанностей. Если мужчины в исполнении решений по проблемам детей в основном полагались на органы опеки и попечительства, то женщины, учитывая мнение органов опеки и попечительства, представителей общественности, играли, как и положено по закону, решающую роль.

По общему стажу 27 % приставов не проработали и полугода. Следовательно, практически не имеют опыта. Отсутствие опыта по специальности обнаружено у 30 % приставов-исполнителей. От 1 года до 5 лет проработали по специальности 16 %. Столько же имеют стаж от 0,5 года до 1 года. Стаж по специальности от 10 до 20 лет имеет один человек, и один – свыше 20 лет.

Полученные данные позволяют сделать вывод о том, что отсутствует кадровая стабильность, затруднена передача опыта от старших к младшим. Многие судебные приставы испытывают затруднения в общении со сторонами, особенно должником. Более половины опрошенных судебных приставов, защищая права несовершеннолетних, испытывают трудности психологического характера, не владеют навыками перечисления денежных средств. В связи с этим возникает необходимость решения этих взаимосвязанных проблем следующими способами:

1) организовать обучение в вузах по специальности «Судебный пристав-исполнитель»;

2) до принятия присяги и вступления в должность предусмотреть прохождение стажировки в объеме 1,5–3 месяцев;

3) сделать профессию пристава-исполнителя более престижной путем повышения заработной платы и положительного освещения его деятельности в СМИ;

4) учитывая сложность защиты прав несовершеннолетних, целесообразно организовать специализацию судебных приставов-исполнителей. С теоретической точки зрения это может быть глубокое изучение детской психологии, законов, а с практической – проведение мастер-классов опытными приставами, наставничество, прохождение стажировок;

5) полагаем, что для приставов-исполнителей необходимо устанавливать обязательные требования по прохождению повышения квалификации 1 раз в 3 года, в рамках которого наряду с другими программами обучения должна быть внедрена программа «Особенности исполнения исполнительных документов, касающихся прав и интересов несовершеннолетних».
В процессе разработки дисциплины рекомендуется учесть необходимость обучения приставов-исполнителей основам детской психологии и педагогики.

Названные меры следует рассматривать как общие меры
организационно-правового характера, способствующие повышению уровня защищенности детей в исполнительном производстве.

По мнению Ю.В. Гепп, участником исполнительного производства является лицо, участвующее в действиях, составляющих исполнительное производство, чьи права и обязанности урегулированы нормами исполнительного права[466]. Согласно ст. 48 ФЗ «Об исполнительном производстве» лицами, участвующими в исполнительном производстве, считаются следующие субъекты: 1) стороны; 2) лица, непосредственно исполняющие требования исполнительного документа; 3) иные лица, содействующие исполнению требований, содержащихся в исполнительном документе. Ребенок может выступать в качестве одной из сторон исполнительного производства. Если возраст несовершеннолетнего не превышает четырнадцати лет, его права и обязанности исполняет законный представитель. Несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет реализует свои права и обязанности в исполнительном производстве в присутствии или с письменного согласия законного представителя либо представителя органа опеки
и попечительства. По достижении шестнадцати лет гражда-
нин действует в исполнительном производстве самостоятельно, а его законный представитель может быть привлечен по инициативе судебного пристава-исполнителя. Это не распространяется на те случаи, когда несовершеннолетний получил полную дееспособность (ст. 51 ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Следует отметить, что в науке и практике нет единства мнений относительно правового положения несовершеннолетнего. Разногласия обусловлены нечеткостью правового регулирования отдельных материально-правовых аспектов правоотношений с участием ребенка. Раскроем проблему на примере взыскания алиментов. Статья 107 СК РФ не конкретизирует, кто именно является получателем алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка, называя его лицом, имеющим право на получение алиментов, отсылая к ст. 80–99 того же Кодекса. Эти нормы также прямо не указывают, кого следует считать истцом, а затем взыскателем, по искам о взыскании алиментов в том случае, если это происходит по инициативе одного из родителей. Согласно ч. 3 ст. 80 СК РФ в суд с иском вправе обратиться органы опеки и попечительства, если родители не исполняют обязанности по уплате алиментов и не предъявляют исковое заявление самостоятельно. В теории гражданского процессуального права аксиомой служит утверждение о том, что истец – это то лицо, чьи права нарушаются или оспариваются ответчиком.
В том случае, когда в суд обращаются органы опеки и попечительства, истцом будет ребенок, в интересах которого подается иск, потому что объектом судебной защиты выступает право ребенка на получение содержания от своих родителей. Орган опеки и попечительства реализует возложенную на него государством обязанность по обеспечению прав и законных интересов несовершеннолетних в форме обращения в суд (ст. 46, 47 Гражданского процессуального кодекса РФ).

На наш взгляд, в случае предъявления иска о взыскании алиментов одним из родителей к другому родителю он выполняет функции законного представителя, защищая права ребенка. Аргумент в пользу этого вывода закреплен в ч. 2 ст. 60 СК РФ, в соответствии с которой денежные средства, причитающиеся ребенку в качестве алиментов, передаются в распоряжение родителей или лиц, их заменяющих, с целью расходования на содержание, воспитание и образование ребенка. При разрешении гражданских дел о взыскании алиментов судебные решения выносятся на имя родителя, подавшего исковое заявление с формулировкой «взыскать алименты в пользу Ф.И.О. лица, обратившегося в суд, на содержание несовершеннолетнего Ф.И.О. ребенка». Затем на имя законного представителя, получившего судебное решение, выдается исполнительный лист. Таким образом, в исполнительном производстве он занимает процессуальное положение взыскателя, поскольку ребенок находится на его иждивении. Это не противоречит правовой характеристике взыскателя как участника исполнительного производства, о которой пишет Д.Х. Валеев. Взыскатель – это лицо, которое уполномочено требовать исполнения юрисдикционного акта. Взыскатель как сторона исполнительного производства осуществляет защиту своих субъективных прав и охраняемых законом интересов в процессе принудительного исполнения[467]. При необходимости в исполнительные правоотношения вовлекаются представители, на которых возложена функция защиты прав и интересов сторон. Такое распределение процессуальных ролей вызывает определенные неудобства, на что указывает Л.Ю. Михеева применительно к закону «Об исполнительном производстве» 1997 г.[468] С обновлением законодательства многие проблемы не исчезли и продолжают вызывать вопросы на практике. Например, должна ли смерть матери – получательницы алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка влечь прекращение исполнительного производства?

Согласно ст. 52 ФЗ «Об исполнительном производстве» при выбытии одной из сторон, в частности, в случае смерти гражданина, судебный пристав-исполнитель на основании судебного акта производит замену этой стороны исполнительного производства правопреемником. Если требования или обязанности не могут перейти к правопреемнику, исполнительное производство прекращается (п. 1 ч. 1 ст. 43 ФЗ «Об исполнительном производстве»). Статья 383 ГК РФ прямо запрещает переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора,
а именно, требований об алиментах. Буквальное толкование положений закона с учетом сложившейся практики вынесения судебных решений на имя законного представителя несовершеннолетнего предполагает, что в случае смерти взыскательницы – матери ребенка, на содержание которого выплачиваются алименты, исполнительное производство должно быть прекращено. Это, несомненно, приведет к нарушению прав несовершеннолетнего, лишенного средств на содержание. Смысл ст. 383 ГК РФ заключается в другом. Область регулирования данного нормативного акта составляют материальные правоотношения и, соответственно, права и обязанности их участников. Субъектом алиментного семейного правоотношения со стороны алиментополучателя является ребенок, и только его смерть может повлечь за собой прекращение материального и процессуального исполнительного правоотношения. Смерть законного представителя как юридический факт не прекращает обязанности алиментоплательщика по отношению к несовершеннолетнему, поэтому в исполнительном производстве допускается правопреемство. Выбывший родитель (законный представитель) может быть заменен на опекуна (попечителя), поскольку если ребенок остался без попечения родителей, алименты выплачиваются опекуну (попечителю) или приемным родителям. Несовпадение стороны в материальном и процессуальном правоотношении порождает неправильное применение норм права в исполнительном производстве.

Например, Орджоникидзевским районным судом г. Магнитогорска прекращены алиментные обязательства по взысканию алиментов с Е.П.Ю. в пользу Е.И.Н. на содержание дочери В. Суд исходил из того, что девочка стала проживать с отцом – плательщиком алиментов в связи со смертью матери – взыскателя в исполнительном производстве. Суд руководствовался ч. 2 ст. 120 СК РФ, на основании которой выплата алиментов прекращается в случае смерти лица, получающего алименты, не приняв во внимание наличие у несовершеннолетней опекуна,
а также обстоятельства, подтверждающие невозможность воспитания дочери отцом, работающим вахтовым методом. Определение суда было отменено, так как в соответствии с ч. 1 ст. 84 СК РФ алименты должны выплачиваться опекуну ребенка, оставшегося без попечения родителей[469].

Из приведенного примера видно, что лишь вмешательство суда вышестоящей инстанции помогло разобраться в применении норм права и предотвратить нарушение прав несовершеннолетних. В связи с этим будет разумно предложить возможные варианты устранения коллизии. На наш взгляд, следует считать стороной в гражданском судопроизводстве, а затем в исполнительном производстве детей, на содержание которых взыскиваются алименты, а получателей алиментов указывать в качестве законных представителей во избежание дисбаланса между материальными и процессуальными правоотношениями.

Федеральный закон «Об исполнительном производстве»
в ст. 39, 40 не содержит такого основания для приостановления исполнительного производства, как замена взыскателя, оговаривая только случай смерти должника при условии возможности правопреемства. Судебная практика исходит из того, что вопрос о замене взыскателя с приостановлением исполнительного производства разрешается судом[470]. С позиции соблюдения прав детей в процессе исполнения требований о взыскании алиментов не требуется приостанавливать исполнительное производство на время решения вопроса о правопреемнике. Замена законного представителя в исполнительном производстве может быть проведена в рабочем порядке при предоставлении документов, подтверждающих наличие оснований для выбытия одного лица и вступления другого, например, решения о лишении родительских прав, свидетельства о смерти, постановления о назначении опекуна и др.

Необходимо также подвергнуть редакции ст. 383 ГК РФ, уточнив ее следующим образом: «Переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности, требований об алиментах в случае смерти лица, на содержание которого они взыскиваются, и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается».

Соответственно, нуждается в уточнении п. 5 ч. 2 ст. 120 СК РФ. В настоящее время в нем указывается, что выплата алиментов, взыскиваемых в судебном порядке, прекращается смертью лица, получающего алименты, или лица, обязанного уплачивать алименты. На наш взгляд, эта норма должна звучать так:

«2. Выплата алиментов, взыскиваемых в судебном порядке, прекращается: …

смертью лица, на содержание которого взыскиваются алименты, или лица, обязанного уплачивать алименты».

Закон не обязывает привлекать для участия в исполнительном производстве законного представителя ребенка, достигшего четырнадцати лет. Часть 2 ст. 51 ФЗ «Об исполнительном производстве» предусматривает альтернативу: законные представители несовершен<