Глава 1. Риск, разрушение и вознаграждение         57

Но они уже открывают нам некоторые глубокие истины о финансах и эко­номике. Первостепенная среди них: мы всегда неверно оценивали риск.

Более глубокие знания об опасности дают нам большую безопасность. На протяжении столетий кораблестроители закладывали в конструкцию своих парусников солидный запас прочности. Они знали, что море чаще всего спокойно. Но они также знали о тайфунах и ураганах. Поэтому, строя корабли, рассчитывали не только на 95% спокойных дней, но также на те 5%, когда морские и океанские штормы испытают их суда на прочность. На сегодняшний день финансисты и инвесторы подобны мореплавателям, не придающим значения предупреждениям стихии. Данная книга – одно из таких предупреждений.

Глава 2

Подбрасывать монету или пускать стрелу

Для большинства людей шанс, возможность и случай – это знакомые, но неисследованные понятия, слова, имеющие много разных значений. Часто говорят о шансе выиграть в лотерею или о шансе попасть в авиака­тастрофу. На самом деле речь идет об обычном числе, характеризующем математическую вероятность какого-то события. То же касается и случай­ных встреч, когда имеется в виду незапланированное, непредвиденное со­бытие. В сфере же инвестиций появляется еще одно значение этих слов. Рассматривая возможности потери денег, подразумевают опасность и риск. Эти явления нарушают инвестиционные планы людей, делая их бедными, хотя они надеялись разбогатеть. Люди пытаются оценить риск, сравнивая акции с облигациями, вложения в недвижимость с покупкой казначейских ценных бумаг. Большинство частных инвесторов не имеют ни малейшего представления, как это делать системно и с помощью цифр, но признают, что в их личной деятельности по вложению денежных средств какую-то роль играет случай. Учитывая альтернативу – при неудачном вложении средств им некого будет винить, кроме самих себя, – невезение выступает удобным "козлом отпущения", на которого можно списать провал.

Может ли случай описать не только их личные неудачи, но и работу рынка в целом? Чушь, отвечают некоторые. Рынок, по их мнению, живет по строгим законам, исключающим случайность. Это реальный мир брокеров,

инвесторов и звонкой монеты, а не каких-то абстрактных вероятностей. Акции IBM подорожали на один доллар по вполне определенной причине: компания объявила, что заключила больше контрактов на обслуживание компьютеров, чем ожидала, поэтому 5218 реальных инвесторов, среди ко­торых есть расчетливые и импульсивные, алчные и бережливые, купили 12 542 300 реальных акций IBM за реальные 768 016 733 долл. Имеем иде­альную детерминистскую модель, жесткую причинно-следственную связь. И удача здесь ни при чем. Конечно, продолжают рассуждать такие люди, сложно проанализировать, кто и что сделал для того, чтобы цена вырос­ла, и еще сложнее предсказать, продолжит ли она расти, однако для этого и существуют брокеры. Наш среднестатистический инвестор свято верит: совершенно абсурдно полагать, будто акции IBM выросли случайно. Это игральные кости выпадают по воле случая. И колесо рулетки тоже подчи­няется слепому случаю. Однако акции IBM, обменный курс евро и доллара, цены на пшеницу поднимаются и опускаются по определенным причинам, а не случайно, даже если случай назвать математической вероятностью.

Но в этом вопросе сложилась парадоксальная ситуация. Котировки ак­ций, обменный курс и цены в самом деле меняются не случайно, однако представить этот процесс можно именно таких образом. Эта тонкость – думать о ценах, как будто они подчиняются воле случая, – была домини­рующей и плодотворной идеей финансовой теории в последние сто лет. Она стала фундаментом современной глобальной финансовой отрасли. Управление портфелем ценных бумаг, торговая стратегия, корпоративные финансы – все это сформировано цепью предположений и выводов, кото­рые сменяющие друг друга поколения экономистов и математиков вывели из названной парадоксальной идеи случайности.

Я, конечно, твердо верю в значимость теории вероятностей. Видел ее проявления в экономике, физике, информационной теории, металлур­гии, метеорологии, неврологии, анатомии, систематике и многих других, казалось бы, невероятных областях. Более пятидесяти лет назад я, тогда аспирант Парижского университета, взял тему своей докторской диссер­тации из малоизученной и игнорируемой области науки – прикладной теории вероятностей [10]. Меня интересовал степенной закон, которо­му подчиняется математическая частота встречаемости отдельных слов в