Великий князь Всеволод, сын Ярослава Мудрого. Портрет из Царского титулярника, 1672

Старшим князем на Руси оставался теперь последний из Ярославичей, Всеволод. Он занял Киевский стол, а Чернигов передал своему сыну Владимиру Мономаху. Сыновей своего старшего брата Изяслава он щедро наградил уделами: Ярополку Изяславичу отдал область Волынскую, а Святополка Изяславича посадил в Новгороде. Но Святославичи, Роман и Олег, а также Давид Игоревич и три сына умершего Ростислава Тмутараканского, Рюрик, Василько и Володарь, считали себя обделенными и продолжали оружием добиваться волостей; средства к тому доставляли Половцы, хазаро-черкесы и вольные русские дружины. Роман и Олег, из своей Тмутаракани, снова ходили с половецкою и черкесскою конницею добывать Чернигов; во время этого похода Роман был убит самими Половцами; а Олег, схваченный тмутараканскими хазарами, выдан грекам, которые заточили его на остров Родос.

Ростиславичи, такие же воинственные, беспокойные князья, как их отец, получили в удел Червенские города, которые хотя и были захвачены Болеславом Смелым, но вновь возвращены Русью, благодаря смутам, наступившим в Польше. Не довольствуясь этими городами, Ростиславичи старались отнять у Ярополка часть Волынской земли. Давид Игоревич добился некоторых волостей в той же земле. Между тем и неугомонный Всеслав Полоцкий также продолжал свои неприязненные действия. Тщетно Всеволод пытался смирять непокорных родственников и посылал на них своего сына Владимира Мономаха: междоусобия, потушенные в одном месте, с новою силою возникали в другом. Русь страдала при нем и от частых половецких набегов; а киевское население терпело еще обиды от княжеских тиунов. Удрученный старостию и болезнями, Всеволод сам мало занимался главными обязанностями князя, то есть судом и расправою, и предоставлял дела своим тиунам: народные жалобы на их грабительства и неправды проникли и в самую летопись, обыкновенно столь благосклонную к роду Мономаха. Сверх того княжение Всеволода ознаменовалось и другими бедствиями, каковы чрезвычайный мор, истребивший много народу, и страшная засуха, сопровождаемая лесными пожарами [2].

В 1093 году Всеволод умер и был погребен в великом Софийском храме, там же, где и отец его Ярослав, любивший его более других детей. Он оставил после себя двух сыновей, Владимира Мономаха и Ростислава, и нескольких дочерей. Из последних Анна, или Янка, как называет ее летописть, отличавшаяся приверженностью к церкви, девицей постриглась в монастырь и основала женский монастырь при храме св. Андрея. По смерти митрополита Иоанна, известного своею ученостию и своими сочинениями, Янка предпринимала путешествие в Царьград и оттуда привезла в Киев нового митрополита, именем также Иоанна, мужа неученого, притом еще скопца. Последний не понравился народу, который, смотря на его бледное лицо, называл его мертвецом (навье); впрочем, он и действительно скоро умер. Другая дочь Всеволода, Евпраксия, имела замечательную судьбу. Сначала она была выдана замуж за одного немецкого маркграфа. Оставшись вдовою, в 1089 году она вступила в новый брак с императором Генрихом IV, успевшим также овдоветь. Но этот брак был самый несчастный. Много пришлось ей вытерпеть насилий и всякого рода оскорблений от жестокого и развратного супруга. Она даже была лишена свободы, но успела бежать и нашла убежище у знаменитой Тосканской маркграфини Матильды, с помощью которой хлопотала о разводе перед папою Урбаном II. Потом она воротилась на родину, в Киев; здесь постриглась, скончалась в 1109 году и погребена в Печерском монастыре. Янка пережила ее четырьмя годами.

[1] Распорядок уделов, приписанный самому Ярославу, очевидно, в этом виде устроился уже после смерти и не вдруг, а после некоторых перемен и соглашений между братьями. О распределении областей между сыновьями Ярослава см. рассуждение в Истории Карамзина (к т. II примеч. 50) и в Истории Соловьева (т. П., прим. 27).

Мнения о том, на какой Немизе происходила означенная битва, различны (см. в Истории Соловьева к т. II прим. 37 и в описании Минской губернии Зеленского. Т. I, стр. 6). Мы думаем, что Всеслав, по всей вероятности, шел на помощь Минску, но опоздал и сразился с Ярославичами под этим городом на речке Немизе, которая протекала чрез самый Минск; теперь эта речка пересохла.

[2] Кроме наших летописей главные сведения об Узах и Куманах заключаются у писателей византийских, каковы: Константин Багрянородный, Скилица-Кедрен,p Зонара, Анна Комнен, Георгий Акропрлита, Никита Хониат, Никифор Грегора, Иоанн Кантакузен и Георгий Кодин (см. у Стриттера т. III, ч. 2. Uzica и Comani). О родстве Печенегов с Половцами свидетельствует Анна Комнен, которая говорит, что Куманы и Печенеги говорили одним языком. Куманский словарь (записанный Генуэзцами в начале XIV века и обнародованный Клапротом в Memoires relatives a l'Asie, т. Ill) свидетельствует, что язык Куманов составлял ветвь Турко-татарского семейства. Полагают, что название Куманы означает "степняки" и что русское Половцы есть перевод этого названия, произведенный от слова поле-степь. "Кум" на языке татарских народов значит песок; отсюда, пожалуй, можно заключить, что Куманы – это, собственно, обитатели песчаных степей. По свидетельству путешественника XIII века Рубруквиса Куманы сами себя называли Капчат. (Кипчаками доселе называется часть киргизов и часть ногаев, кочующих между Кумою и Тереком). А кипчаки у восточных летописцев также относятся к турецко-татарскому поколению. (Напр., Абул-Гази. Библиотека восточных писателей. Изд. Березиным. Т. II. ч, I. Казань. 1854, стр. 36).

Что касается Торков, некоторые считают их остатком угров, изгнанных из Южной России Печенегами в IX веке. Угры действительно у византийских писателей называются иногда не только гуннами, но и турками. Но русские летописцы хорошо знали угров и всегда отличали их этим именем. Мы, вслед за Карамзиным, находим более вероятным, что Торки наших летописей тождественны с Узами византийских и Гузами арабских писателей. В этом убеждает нас и последовательность их появления в русской летописи, после Печенегов, прежде половцев. (В числе туркменских родов доселе существуют Угузы, т.е. Узы или Гузы. См. газетные известия в марте 1875 года о походе полковника Иванова за Амударью для наказания туркмен.) Что Торки были одноплеменны Печенегам, Половцам и туркменам, о том прямо свидетельствует наш летописец. Под 1096 годом он говорит о четырех коленах Измаильских: "Торкмени, и Печенеги, и Торци, и Кумани рекще Половци". Торки и Торкмены, очевидно, одно и то же название, хотя в данном случае первое относится ко второму, как вид к роду. Потомки Торков, поселенных на южных границах Руси, как мы сказали, являются в наших летописях под общим именем Черных Клобуков; а это имя есть не что иное, как перевод турко-татарского названия Кара-Калпаки. Последнее название принадлежит в наше время одному туркменскому племени, которое хотя и родственно туркменам, однако имеет свои отличия. Под именем половцев Русская летопись смешивает иногда вместе Куманов и Узов; без сомнения, часть последних (и некоторая часть Печенегов) осталась в южнорусских степях и смешалась с Куманами.

Из отдельных трактатов, посвященных этим народам, упомянем: Сума "Историческое рассуждение об Узах или Половцах" (Чт. Об. И. и Др. год III, № 8. С датского перевод протоиерея Сабинина), о языке половецком в Москвитянине 1850 г. №№ V и X. Куника "О Торкских Печенегах и Половцах по мадьярским источникам" (Учен. Записки Академии по 1 и 3-му отделениям. Т. Ш. 1855 г.) и Блау Ober Volksthum und Sprache der Kumanen (Zeitschnft der deutschen Morgenlandichen Gesellschaft, Leipz. 1875. Ill и IV Heft.). На основании помянутого выше Куманского словаря Блау относит Куманов к узбекской ветви турецкого племени, т.е. к той ветви, которая составляет господствующее население Хивинского ханства. (Та же ветвь составила ядро Киргиз-Кайсацкого народа.) Этот вывод совпадает с известием Плано Карпини, который говорит, что Бесермены (Хивинцы) говорят языком команским, но закон держат сарацинский (магометанский). По поводу сочинения Блау см. статью Бурачкова "Опыт исследования о куманах или Половцах" (Запр. Одес. Об. И. и Др. т. X. 1877 г.). В русской литературе укажем еще на очерк г. Мельгунова "Русь и Половцы" (Сведения о гимназии Креймана. М. 1873).

Об осаде и взятии Перемышля Болеславом Смелым довольно пространно повествует Длугош.

О немецком посольстве к Святославу Ярославичу см. Lamberti Schafnaburgensis Chronicon под 1075 г. Грамоты Григория VII к Изяславу и Болеславу напечатаны в Historica Russiae Monumenta. Т. I. №№ 1 и 2. По словам Татищева, Болеслав, хотя и был вдвойне родственник Изяславу, но еще ближе приходился Святославу, на дочери которого он был женат.

О заточении Олега на остров Родос упоминает игумен Даниил в своем "Хождении" в Иерусалим. Что Олег Святославич был женат на гречанке Феофании Музалониссе, см. о том соображения Лопарева в Византийском Врем. т. I. 1894 г. Но, очевидно, ему остались неясны роль хазар в Тмутаракани и вообще местные отношения. См. мои "Разыскания о начале Руси". 339 – 345. Там же и о Тмутараканском камне с надписью.

 

 

Любечский съезд

Съезд князей в Любече - съехались князья Святославичи: Олег, Давид и Ярослав, киевский Святополк, Владимир Мономах, волынский князь Давид Игоревич и червонорусские князья Ростиславичи: Володарь и Василько. Решен вопрос о наследовании власти от отца к сыну. Однако муждоусобия князей-родственников не прекратились. В 1098 г. был схвачен и ослеплен Василько Ростиславич, князь Теребовльский (из Галицкой земли).

+ + +

Любечский съезд 1097 г. — съезд шести русских князей в г. Любече (древнерусский город, ныне поселок городского типа в Черниговской области Украины) в период перехода Киевской Руси к раздробленности, на котором было принято решение прекратить усобицы и провозглашен принцип «Каждо да держит отчину свою». Съезд собрался по инициативе Владимира Мономаха. Святополку II был оставлен Киев с Туровым и Пинском; Владимир Мономах получил Переяславское княжество, Ростово-Суздальскую землю, Смоленск и Белоозеро; Олег и Давид Святославичи — Чернигов и Северскую землю, Рязань, Муром, Тмутаракань; Давид Игоревич — Владимир-Волынский с Луцком; Василек Ростиславич с братом Володарем — Требовль, Червей, Перемышль. Соглашение вскоре было нарушено.

Третья междоусобица на Руси

Очередная междоусобица началась после смерти Ярослава Мудрого. Великий князь умер в 1054 году, что спровоцировало междоусобицу между Ярославичами.

Ярослав Мудрый, боясь очередной вражды, сам распределил земли между сыновьями:

· Изяславу – Киев;

· Святославу – Чернигов;

· Всеволоду – Переяславль;

· Игорю – Владимир;

· Вячеславу – Смоленск.

1068 г. - Несмотря на то, что каждый из сыновей имел свой собственный удел, все они ослушались воли отца и захотели претендовать на власть в Киеве. Несколько раз сменив друг друга на посту киевского князя, власть окончательно досталась Изяславу, как и завещал Ярослав Мудрый.

После смерти Изяслава и вплоть до 15 века на Руси случались княжеские междоусобицы, однако никогда больше борьба за власть не была столь масштабной.