Философия Корана и ее мировое распространение.

Ограничиваясь лишь основными догмами Корана, можно рассматривать ислам как упрощенную форму христианства. Однако между ними существует множество различий, главное из которых - это абсолютный монотеизм. В исламе Бог единственен, он парит над всем и вся и не окружен ни ангелами, ни святыми. Ислам - первая из мировых религий, в которой был введен чистый монотеизм.
Именно в монотеизме и кроется секрет простоты и силы ислама. Он легок для понимания и не обещает своим сторонникам тех чудес, которыми изобилуют другие культы, а потому и лишен противоречий, присущих другим религиям. Абсолютный единый Бог для поклонения, равенство всех людей перед ним, небольшое число предписаний, рай, как вознаграждение за их соблюдение, ад, как наказание за их нарушение. Вряд ли найдется более ясное учение. Ислам лишен какой бы то ни было двусмысленности. Каждый магометанин, к какому бы классу он ни принадлежал, точно знает, чему он должен верить и может без труда изложить в нескольких словах основные догмы своей религии. Христианину же необходимо быть теологом, сведущим к тому же в тонкостях диалектики, чтобы рискнуть говорить, например, о троице или каких-либо чудесах.
Такая сверхпростота ислама в сочетании с милосердием и справедливостью, несомненно, способствовала мировому распространению этой религии. Этим объясняется и то, что многие народы, долгое время исповедывавшие христианство, (например, египтяне во время правления императоров Константинополя) принимали догмы пророка, как только ознакомились с ними; в то же время нельзя привести ни одного примера того, как народы-магометане, победители или побежденные, приняли бы христианство.
Чтобы судить о полезности той или иной религиозной книги, нужно исходить не из философских концепций (обычно достаточно слабых), лежащих в ее основе, а тем влиянием, которое оказывают на людей ее догмы. С этой точки зрения ислам можно считать важнейшей из религий, которые когда-либо правили душами людей. Конечно, и другие религии учат своих последователей милосердию, правдивости, молитвам и пр. Но ислам делает это с такой простотой, что это учение становится понятным всем. Ислам вносит в души людей абсолютную веру; сомнения никогда не одолевают его приверженцев.
Огромно просветительское и политическое влияние ислама во всем мире. До Мохаммеда Аравия состояла из провинций и была населена постоянно враждующими друг с другом племенами; империя арабов уже через 10 лет после своего возникновения простиралась от Индии до Испании. Везде, где развивалось знамя пророка, цивилизация достигла удивительных высот.
Ислам более других религий совместим с достижениями науки; более других религий он способен смягчать нравы, устанавливать справедливость, терпимость и милосердие. Например, философская концепция буддизма, много сложнее, чем философская концепция других семитских религий. Однако необходимость быть понятной народу привела к столь сильной ее модификации, что в современной своей интерпретации она уступает исламу.
Судьба цивилизации, созданной последователями Мохаммеда, была подобна судьбе всех земных цивилизаций: она родилась, росла, а затем стала слабеть и, наконец, угасла. Как и другие цивилизации, она превратилась в пыль, но время пощадило догмы пророка, и сегодня влияние их на души людей сильно, как никогда. Закон Мохаммеда сохраняет свое могущество, тогда как власть более старых религий с каждым днем становится все слабее.
Сегодня в мире насчитывается более 100 миллионов последователей ислама. Ислам исповедуют в Аравии, в Египте, в Сирии, в Палестине, в Малой Азии, в большей части Индии, в России, в Китае и почти во всей Африке. Все эти разные народы, имеющие Коран в качестве основного закона, связаны между собой общностью языка и тех отношений, которые устанавливаются между паломниками, ежегодно прибывающими в Мекку со всех концов мусульманского мира. Все ярые приверженцы Корана должны уметь читать его на арабском языке, поэтому этот язык так распространен во всем мире. Несмотря на то, что магометанами являются представители разных рас, между ними существует теснейшая связь - их всех объединяет знамя ислама.
Необычайная быстрота распространения Корана в мире всегда удивляла историков, враждебно настроенных к религии Мохаммеда. Легко доказать, что все их упреки необоснованны. Они утверждают, будто пророк насаждал свою религию силой, что он имел низкие моральные качества. Достаточно прочитать Коран, чтобы убедиться, что мораль, проповедоваемая исламом, ничуть не менее строгая, чем в других религиях. Что же касается полигамии, то она существовала у восточных народов задолго до Мохаммеда, принявшие Коран не нашли в этом ничего нового. Миф о низких моральных качествах магометан уже давно был опровергнут. Так, философ Байль (Bayle) показал, что правила ислама относительно поста, запрет на употребление вина и другие предписания морали много строже, чем в христианстве. Байль добавляет:

Ошибочно думать, что закон Мохаммеда установился бы с такой быстротой на такой обширной территории, если бы он пропагандировал плохие нравы и не вменял бы верующим делать добрые дела.

Готтингер приводит длинный список афоризмов относительно нравственности исповедующих ислам. Без преувеличения можно сказать, что это самые прекрасные характеристики добродетели. Он показывает, что обещания относительно прелестей рая для последователей пророка не превосходят в своем великолепии той картины, что рисуется в священных книгах христиан. Так, в Евангелии рай описывается как наслаждение, невиданное прежде никем из смертных.
Завоевательная политика арабов также не может считаться причиной столь быстрого распространения ислама, так как арабы всегда предоставляли побежденным право выбора религии.

(По приведенным выше отрывкам из Корана можно судить о необыкновенной терпимости пророка к другим религиям, в частности, к христианству и иудаизму. Такая терпимость со стороны создателя религии крайне редка. В дальнейшем мы увидим. что и последователи Мохаммеда были столь же терпимы к предыдущим культам. То, что дело обстояло именно так, признавали и те немногие писатели, которые имели возможность глубоко изучить историю арабов. Следующие цитаты показывают, сколь единодушны они в своем мнении:
" Магометане - единственные энтузиасты, сумевшие объединить дух терпимости с рвением обращения в свою веру; взяв в руки оружие, чтобы распространять доктрину пророка, они позволяли тем, кто не желал принять ее, остаться верными своим культам "(Робертсон, "История Карла V")
"Коран, призывающий с оружием в руках сражаться за признание ислама, весьма терпим к священнослужителям. Он даже освобождает патриархов и монахов от уплаты налогов. Мохаммед запрещал своим воинам убивать монахов. Когда Омар овладел Иерусалимом, он не причинил никакого вреда христианам. Крестоносцы же, захватив священный город, безжалостно истребляли мусльман и евреев. " (Мишо, "История крестовых походов").
Христианам приходится признать, что великий урок религиозной терпимости, урок милосердия одного народа к другому был преподнесен им мусульманами. Ислам основан на уважении к другим верованиям и на неприменении силы ко все верующим. (Аббат Мишу, "Религиозные путешествия на Восток")).

Тот факт, что христианские народы принимали веру и язык завоевателей говорит о том, что последние показали себя более справедливыми, чем прежние властители, а также о том, что мусульманство много проще, чем другие религии. История показывает. что ни одна религия не прививается силой. Когда христиане звоевали испанию, арабы, жившие там, предпочли смерть или изгнание, нежели смену культа. Не сила, а убедительность Корана способствовала столь быстрому его распространению. Именно в силу своей убедительности Коран был принят такими народами, завоевавшими арабов, как тюрки и монголы. В Индии сегодня насчитывается 50 миллионов приверженцев ислама, хотя арабы лишь прошли через территорию этой страны. Несмотря на то. что хозяевами Индии являются англичане, что ими создана целая армия миссионеров для облащения индийских мусульман в христианство, неизвестно ни одного случая такого перехода. Число же сторонников Корана растет с каждым днем. Не менее значимо и проникновение ислама в Китай. В одной из глав нашей книги мы опишем, насколько быстро происходило там распространение магометанства. Сегодня магометанами являются более 20 миллионов жителей поднебесной империи, хотя ни пяди ее территории не было завоевано арабами.
Упрек в фатализме по отношению к религии пророка имеет под собой не больше оснований, чем по отношению к любой другой религии. В приведенных здесь цитатах из Корана не содержится ничего (в смысле рока), чего не было бы в других священных книгах, например, в Библии.
Различные теологи и философы, в частности, Лютер, признавали, что против свободной воли борются все священные писания, что фатализмом пронизаны религии всех народов. Древние называли это судьбой, абсолютной силой, которой подчиняются и боги, и люди. События, предначертанные ею, свершаются непременно. Напрасно Эдип пытался обмануть оракула, предсказавшего ему, что тот убьет своего отца и женится на своей матери - ему не удалось избежать роковой участи. Мохаммед являлся фаталистом не в большей степени, чем создатели предыдущих религий. Я бы сказал даже - не в большей степени, чем современные ученые, в частности, Лаплас, разделяющий идею Лейбница, что

"разум, познавший все силы природы, все свойства вещей, составляющих ее; разум, охвативший одной формулой движение всех тел Вселенной - от самых крупных до тех, что мельче атома, не встретится ни с чем неопределенным, и будущее предстанет пред ним так же ясно, как и прошлое".

Восточный фатализм, лежащий в основе философии арабов, - это спокойная покорность судьбе, готовность переносить ее удары без напрасных жалоб. Судьба рассматривается как следствие характера человека. Арабы были фаталистами задолго до Мохаммеда, эта концепция господствовала и во времена их величия, и во времена их упадка.

Глава III. Завоевания арабов

Мир во времена Мохаммеда.

К моменту смерти Мохаммеда мир был поделен между двумя великими силами: одной из них была Римская империя Востока, управляющая из Константинополя югом Европы, ближней Азией и севером Африки от Египта до Атлантического океана. Другой была империя персов, влияние которой распространялось далеко в Азии. Что же касается Европы, то север и запад ее были добычей варваров, живших в условиях анархии и претендующих на завоевания римлян.
Обессиленная многовековыми войнами с персами и внутренним разладом, империя востока была на грани упадка. Это был колосс на глиняных ногах - дуновение ветра могло сокрушить его.
Египет и Африка изнывали под гнетом поработителей. Не лучшей была и обстановка в Европе. Испания находилась во власти христиан-визиготов (visigoths) и изнывала от религиозных распрей. Рим утратил свой былой престиж; само слово "римлянин" вызывало ненависть. "Вечный город" подчинялся всем последовательно завоевывавшим его варварам.
В Сирии, куда пришли первые арабы-завоеватели, царила анархия. В городах, чудом избежавших разрушений в непрерывных войнах между персами и римлянами, процветали спекуляции и религиозные распри. Деревни были опустошены. Население, по- существу, не имело отечества и подчинялось любым хозяевам. Победители, смешиваясь с побежденными азиатскими народами, утрачивали свои преимущества; их вдасть ослабевала.
В предыдущем труде, рассматривая влияние различных факторов на развитие общества, мы выделяли идею как главную движущую силу. Возможно, с точки зрения философии, культ отечества, вера и свободолюбие есть лишь иллюзии. Но именно они и движут историю, под их эгидой создаются различные политические и социальные структуры. Величие римлян основывалось на культе Рим - Рим оставался владыкой мира, пока римляне не престали жертвовать собой во имя его процветания.
Так или иначе, к моменту появления Мохаммеда азиатские народы, и греко- римляне находились в состоянии "духовного вакуума" - у них не было никаких идеалов. Ни любовь к отечеству, ни культ прежних божеств уже не владели душами этих людей. В их сердцах царила эгоистическая любовь к самим себе. С такими настроениями они не сопротивлялись народу, готовому пожертвовать собой во имя веры. Мохаммед сумел создать идеал - в этом и состоит его величайшая заслуга. Конечно, этот идеал, как и предыдущие, был лишь призрачной иллюзией, но с силой этой иллюзии не могла сравниться никакая реальность. Поклонники пророка не колеблясь отдавали свои жизни во имя веры, ибо никакие земные блага не могли сравниться с теми, что ожидали их в будущей жизни - в той, что сулила им вера.
Для всех народов, принявших ислам, эта религия вскоре стала тем же, чем величие Рима было для римлян. Ислам пробудил в разобщенных народах единые интересы, общие надежды, - это позволило объединить усилия для достижения общей цели.
Однако, если общности интересов и веры достаточно для того, чтобы добиться однородности народа, то этого еще недостаточно для того, чтобы обеспечить народу средства для завоевания мира - даже, если мир этот находится в состоянии упадка, как это было во времена Мохаммеда. Колосс, по- существу, уже являлся призраком, но призраком достаточно грозным. Чтобы победить ее, нужно было помножить веру на лучшие воинские качества народа. Арабам не занимать было воинственности и смелости - эти качества формировались у них веками, передаваясь по наследству из поколения в поколение. Презрением к смерти они обязаны новой вере, обещающей им вечное блаженство в другом мире. Однако храбрость не может заменить военного искусства, с которым арабы не были знакомы. Сражения арабов между собой были варварскими - тактики как таковой не было; толпы враждующих сталкивались между собой, каждый сражался сам за себя. В то же время и римляне, и персы достаточно хорошо владели военным искусством, что и проявилось в их первых сражениях с арабами. Неудачи, постигшие арабов в Сирии, показали необходимость тщательной военной подготовки, внимательного изучения опыта победителей. Многочисленные перебежчики, привлеченные новой верой на сторону арабов, стали первыми инструкторами последователей пророка, обучали их тактике, дисциплине, способам атаки, - т.е. всему тому, что игнорировалось ранее.

За несколько лет арабы превратились в прекрасно подготовленных воинов - при осаде Дамаска противники с удивлением убедились, что магометане применяли осадные машины столь же искусно, как и греки.