Глава 81. Преданность. Часть третья

 

Вэй Усянь одним движением сложил бумагу и убрал за пазуху, затем с притворным удивлением произнес:

- Мне не показалось? У тебя все-таки не исчезли духовные силы! Мои поздравления. Вот только… осмелюсь спросить, если ты не вынашивал никаких подлых замыслов, зачем скрыл ото всех тот факт, что духовные силы все еще при тебе?

 

Разумеется, нотные листки вовсе не были вырванными страницами из «Собрания Смятения», добытыми из Башни Карпа. То была запись необычной мелодии, сыгранной Цзинь Гуанъяо, которую Лань Ванцзи написал от руки в комнате запрещенных книг. Тогда они отдали один лист Лань Сичэню, чтобы провести сравнение, а два листа Вэй Усянь припрятал за пазухой и забрал с собой. Теперь же они весьма удачно пригодились, чтобы ввести Су Шэ в заблуждение и заставить занервничать. Ранее Вэй Усянь также намеренно отпускал в его адрес язвительные насмешки, чтобы раз за разом вызывать у Су Шэ раздражение, и в конце концов им все же удалось вывести его из состояния равновесия. В итоге, даже без намеков Вэй Усяня, Лань Ванцзи внезапно атаковал Су Шэ, и тот раскрыл себя.

 

Заклинатели моментально бросились врассыпную от Су Шэ. Хотя, по правде говоря, нужды в этом не было — Лань Ванцзи обращался с оружием также, как Вэй Усянь со словами — постепенно загонял противника в угол, не оставляя места для маневра. Су Шэ пришлось сражаться в полную силу лишь для того, чтобы удержаться наравне с противником. Он прыжками отступил к краю ступеней, а опустив взгляд, увидел под ногами красные линии магического поля. Взгляд Лань Ванцзи сделался суровым, Вэй Усянь подумал: «Плохо дело! Он вознамерился нарушить только что восстановленное магическое поле!»

 

И действительно — Су Шэ прокусил кончик языка, набрал в рот крови и сплюнул на землю, кровавыми брызгами перекрывая и без того нечеткий и потемневший рисунок на земле. Лань Ванцзи больше не мог тратить время на сражение. Он порезал левую руку о сияющее лезвие Бичэня и попытался восстановить поле. Су Шэ, пользуясь шансом, вынул талисман и бросил его на землю. В воздух взметнулся дым синего пламени.

 

Талисман перемещения!

 

Могильщик, которого они повстречали на кладбище клана Юэян Чан, был отлично знаком со стилем фехтования Ордена Гусу Лань. Су Миньшань, будучи бывшим адептом Гусу Лань, как нельзя лучше подходил под это условие. Су Шэ и являлся человеком с лицом, закрытым туманом, что много раз вставал у них на пути!

 

Вэй Усянь сел рядом с Лань Ванцзи.

- Ну как?

 

Лань Ванцзи обрисовал кровоточащим пальцем линии магического поля и покачал головой. Свежая кровь полностью перекрыла и тем самым разрушила первоначальное заклятие, восстановить его не представлялось возможным. Вэй Усянь взял Лань Ванцзи за руку и стер следы крови и грязи своим рукавом.

- Если это не подействует, нет смысла пытаться.

 

Сияние магического поля зарябило, стало ясно — оно вот-вот исчезнет. Адепты Ордена Молин Су совершенно растерялись — видимо, Су Шэ не сказал им, что играл неправильную мелодию, а также не сообщил способ избежать потери духовных сил. Это могло означать лишь одно: в первоначальном плане предполагалось, что адепты Ордена Молин Су, также как и все остальные, должны были умереть.

 

Опасаясь, что другие заклинатели, преисполнившись ненависти к Су Шэ, захотят отомстить ему через учеников, адепты Ордена Молин Су сбились в кучу и прижались друг к другу. Но пещера Фумо уже заполнилась эманациями ужаса — никто даже не думал мстить Ордену Молин Су. Главы кланов, схватив сыновей, принялись наставлять:

- Когда мертвецы нападут, спасай свою жизнь. Найди способ выбраться наружу. Что бы ни случилось, ты должен выжить! Ты все понял?!

 

Услышав это, Цзинь Лин ощутил, как неприятно сжалось сердце: в душе он ждал, что дядя тоже скажет ему что-то подобное. Однако так и не дождался от Цзян Чэна даже намека, потому, не сдержавшись, наградил того внимательным взглядом. И, видимо, так старался, что Цзян Чэн, наконец, повернулся. Мгла на его лице чуть рассеялась, но брови остались сведенными. Он спросил:

- Что у тебя с глазами?

 

- … Цзинь Лин недовольно бросил:

- Ничего!

 

Вэй Усянь оторвал лоскут чистой ткани от рукава, прочистил и перевязал рану на ладони Лань Ванцзи. Как вдруг со спины к нему приблизилась фигура с мечом, явно собираясь атаковать. Лань Ванцзи сложил пальцы правой руки для щелчка, раздался звон металла, и кончик меча, так неосмотрительно направленный на Вэй Усяня, оказался отбит в сторону. Вэй Усянь, оглядевшись, простонал:

- Ну почему снова ты?

 

Даже одним пальцем Лань Ванцзи заставил нападавшего отступить на пару шагов и повалиться на землю. То оказался И Вэй Чунь. Его глаза налились кровью. Не выпуская меч из рук, мужчина воскликнул:

- Вэй Усянь, я не верю ни единому слову, сказанному тобой!

 

Вэй Усянь произнес:

- Истина окончательно прояснилась, Су Шэ сбежал, с горящим духовной силой мечом наперевес. Чему еще тут можно не верить?

 

И Вэй Чунь вновь бросился в атаку с ревом:

- Я не верю! Что бы ты ни говорил, я этому не верю!

 

Жажда мести способна застить человеку глаза настолько, что он в жизни не пожелает признать что-то, хоть на мгновение оправдывающее своего врага.

 

Внезапно впереди раздался полный нечеловеческого ужаса крик:

- Исчезло!

- Поле исчезло!

- Они прорвались!

 

Вэнь Нин голыми руками отбросил прочь целый ряд лютых мертвецов в изодранных одеждах, но поскольку он по-прежнему сражался в одиночку, потерявшая защитный заслон в виде кровавого магического поля пещера Фумо стала заполняться мертвецами, черной волной хлынувшими внутрь. Жуткая вонь разлагающейся плоти и рев озверевших мертвецов в одно мгновение заполнили пространство пещеры!

 

Цзинь Лин никогда в жизни не видел такое множество лютых мертвецов, да к тому же настолько близко. Холодок страха пробежал по его коже. Он крепко сжал рукоять Суй Хуа, но вдруг почувствовал, как кто-то разжал его ладонь и впихнул туда что-то холодное, почти ледяное. Опустив голову, он растерянно произнес:

- Дядя?

 

Цзян Чэн поднялся, сжимая в руках потерявший силу Саньду, слегка пошатнулся и произнес:

- Ты не представляешь, что я с тобой сделаю, если только посмеешь потерять Цзыдянь!

 

Лань Сычжуй, Лань Цзинъи и еще несколько юношей бросились вперед с мечами, выкрикивая:

- Призрачный Генерал! Мы идем на помощь!

 

Глава клана Оуян не мог удержать сына, но и подняться на ноги не сумел, лишь взревел:

- Цзычжэнь, вернись!

 

Оуян Цзычжэнь, возбужденно размахивая мечом, обернулся и крикнул:

- Отец, не волнуйся! Я смогу тебя защитить!

 

Однако стоило парню обернуться, как к его шее потянулась высохшая растопыренная рука мертвеца. Глава клана Оуян, охваченный ужасом, закричал, срывая голос:

- Цзычжэнь!!!

 

Жизнь юноши висела на волоске, но внезапно чей-то меч отсек протянувшуюся руку. Лань Цижэнь, схватив Оуян Цзычжэня за шиворот, отшвырнул его обратно в толпу заклинателей, а сам повел группу мечников Ордена Гусу Лань в бой. Он достаточно долго отдыхал, чтобы восстановить физические силы. Стиль фехтования Лань Цижэня, яростный и безжалостный, прямо-таки заставил многих вытаращить глаза от потрясения.

 

Лань Сычжуй, сражаясь словно легкий ветер, вдруг услышал за спиной звон металла — кто-то помог ему отразить атаку со спины. Лань Сычжуй удивленно спросил:

- Молодой господин Цзинь, и вы тоже здесь?

 

Оказалось, что Цзинь Лин, увидев, как остальные его сверстники бросились сражаться, все-таки не выдержал. Стоило Цзян Чэну отвлечься, и тот, вернув Цзыдянь дяде, выбежал из толпы и ворвался в самую гущу событий у входа в пещеру Фумо.

 

Цзян Чэн погнался за ним, сделал несколько шагов и несколько раз взмахнул мечом, но ощутил, что Саньду как будто стал тяжелее на тысячу цзиней. Слева и справа к нему бросились две мертвых девушки. Цзян Чэн выругался и вновь поднял меч, однако тут пара рук разорвала мертвецов на части. Раздался голос помощника:

- Глава Ордена Цзян…

 

Услышав его, Цзян Чэн разъярился еще сильнее. Он оттолкнул Вэнь Нина ногой в сторону и выругался:

- А ты, мать твою, отвали с дороги! - Затем снова взревел, - Цзинь Лин!!!

 

Лань Цзинъи, содрогнувшись от крика, окликнул:

- Тебе лучше вернуться! Не то твой дядя сейчас кого-нибудь сожрет.

 

Цзинь Лин даже не взглянул в сторону Цзян Чэна, который орал еще страшнее, чем лютые мертвецы. Лишь бросил в ответ:

- Это тебе лучше вернуться!

 

Отец Оуян Цзычжэня смог удержать сына лишь ненадолго, тот снова вырвался прочь с воплем:

- Ого, я впервые вижу, как Учитель Лань Цижэнь орудует мечом! Оказывается, он отличный фехтовальщик!

 

Лань Цзинъи громко заявил:

- Как же иначе! А вы думали, кто был учителем основ фехтовального искусства Ханьгуан-цзюня и Цзэу-цзюня, пока им не исполнилось шестнадцать?

 

Глава клана Оуян, несмотря на потерю духовных сил, взмахнул мечом и закричал остальным заклинателям, которые отупело сидели в пещере:

- Чего вы ждете? Если не уничтожим мертвецов, нам одна дорога — смерть. Даже наше младшее поколение сражается, а вы чего расселись?

 

Воодушевленные битвой юношей, остальные начали мало-помалу обнажать оружие и, собрав жалкие остатки духовных и физических сил, присоединились к битве. Постепенно толпа мертвецов, хлынувшая снаружи, заметно поредела — теперь это уже не была та бескрайняя волна, среди которой яблоку негде упасть. А спустя час мертвецов стало еще меньше. Ситуация наконец поменялась в пользу заклинателей!

 

И когда Лань Ванцзи разрубил надвое последнего бросившегося к нему мертвеца, в пещере Фумо уже высились горы тел, а кровь текла рекой.

 

Каждый заклинатель был покрыт черно-кровавой высохшей коркой. Грудь заполнял запах крови, столь резкий, что почти невозможно было дышать. Страшная битва завершилась, и многие от усталости просто повалились на землю, подобно мертвецам, не в силах подняться. Лишь несколько глав орденов и полные духовных сил юноши с трудом, но могли стоять на ногах и держать меч.

 

Лань Цзинъи с побледневшим лицом произнес, глядя перед собой:

- Я… я никогда не убивал стольких ходячих мертвецов… в одиночку я… прикончил больше тридцати, нет, больше сорока…

 

Оуян Цзычжэнь вторил:

- Я… тоже…

 

Договорив, юноши попадали на землю, будто сговорившись. И не желали больше вставать.

 

Цзян Чэн с огромным трудом добрался до Цзинь Лина, схватил того одной рукой и заорал:

- Ты не ранен?

 

Цзинь Лин тяжело дышал, во рту все еще не исчез привкус железа. Он ответил:

- Нет, я…

 

Цзян Чэн тут же одним ударом отправил племянника на землю и стал бранить:

- Нет?! Не ранен, так я пораню тебя сам, чтобы ты навсегда запомнил! Паршивец, для тебя мои слова — что ветер в поле?

 

Ударив Цзинь Лина, Цзян Чэн однако и сам больше не смог стоять. Он тяжело сел на землю, хватая ртом воздух, и переместил взгляд на двоих человек, которые стояли ближе всех к выходу из пещеры Фумо.

 

Оба, и Вэй Усянь, и Лань Ванцзи, выглядели ужасно. При этом одежды Вэй Усяня, будучи изначально черного цвета, не так сильно бросались в глаза. А вот белые одеяния Лань Ванцзи окрасились в сплошной черно-красный, без единого проблеска белизны. Картина поистине пугающая. Из всего некогда чистого наряда лишь лобная лента, несущая на себе особый смысл, осталась почти незапятнанной. Лань Ванцзи сжимал в руках Бичэнь, который по-прежнему сохранял ровное сияние духовной силы.

 

Заклинатели впервые видели Ханьгуан-цзюня в столь непотребном образе, но сейчас никому до этого не было дела. Кто-то проговорил:

- Значит… все кончено?

 

Услышав вопрос, люди подумали: Не Хуайсану все-таки удалось выжить в подобной битве, да еще остались силы на разговоры. Вот уж точно — уму не постижимое чудо. Ни у кого не было сил ему отвечать, а он сам, кажется, готов был расплакаться от радости.

- О, небеса всемогущие! Наконец-то мы расправились с ходячими мертвецами! То, что мы выжили в подобном положении, избежали страшной участи, поистине заслуга благословения наших прародителей!

 

Поддавшись его настрою, юноши тоже начали радостно кричать, и постепенно к ним присоединялись остальные. Посреди всеобщей радости кто-то среди адептов Ордена Гусу Лань тихо воскликнул:

- Учитель!

 

Затем раздался голос Лань Цижэня:

- Не нужно меня поддерживать!

 

Лань Ванцзи взглянул на учителя и увидел, как тот откашлялся кровью, помахал рукой и сел на землю в позу для медитации, приводя в порядок дыхание.

 

Лань Ванцзи молнией оказался подле Лань Цижэня, ощупал пульс и уже вознамерился передать духовные силы, когда Лань Цижэнь возразил:

- Не нужно! Пока мои собственные силы не восстановились, это будет лишь бессмысленной тратой.

 

Лань Ванцзи убрал руку и поднялся. Несколько приглашенных заклинателей по привычке обратились к нему:

- Ханьгуан-цзюнь, что нам делать?

 

Лишь после они осознали, что подобное Лань Цижэнь мог счесть неподобающим поступком. Однако тот как раз закрыл глаза и погрузился в медитацию, восстанавливающую дух, и, кажется, не обратил внимания на вопрос. Лань Ванцзи ответил:

- Передохните немного, подсчитайте потери. Незамедлительно окажите помощь раненым.

 

Он всегда обладал большим влиянием в Ордене Гусу Лань, и адепты, услышав его слова, как будто проглотили успокоительную пилюлю. Они немедленно ответили:

- Есть!

 

Даже в голосе заметно прибавилось силы. Но никто не успел ничего сделать, когда Вэй Усянь внезапно воскликнул:

- Тихо.

 

Лицо его сделалось столь суровым, что заклинатели моментально замолкли. Несколько адептов, которые только что выкрикивали радостные восклицания, тоже замолчали один за другим и с бейспокойством посмотрели на Вэй Усяня. В пещере Фумо стихли все звуки, кроме слабого дыхания людей.

 

И в этой тишине контрастом стал явственно слышен иной звук.

 

Он раздавался снаружи пещеры. Звук шагов по сухим ветвям и опавшим листьям.

 

И не один, а множество, бесчисленное, бесконечное множество шагов.

 

Теперь люди в пещере Фумо не осмеливались даже вздохнуть излишне громко. Их взгляды, в которых застыл ужас, направились наружу из пещеры Фумо. Там, среди деревьев черного леса, что-то медленно покачивалось и шевелилось. Серо-черную массу трудно было рассмотреть, но по мере того как звучали шаги ног, волокущихся по земле, шатающиеся силуэты становились все более отчетливыми. Вскоре стали видны их мертвенно-бледные лица, иссохшие руки и даже зазубренные клыки — все это явственно предстало перед заклинателями.

 

Очередная волна мертвецов.

 

И к тому же теперь их было намного больше!

 

Только что в глазах людей забрезжила надежда, но теперь пещеру захлестнула бурлящая волна отчаяния, которая накрыла каждого. Даже Цзинь Лина, Лань Сычжуя и остальных юношей. Их сердца сковал ужас, от которого волосы зашевелились на голове, а конечности онемели. Кто-то сразу потерял сознание, не в силах справиться с отчаянием, столь внезапно пришедшим на смену надежде. Кто-то, понимая, что до смерти пара мгновений, на месте разрыдался. Но никто так и не нашел в себе сил, чтобы взять меч, подняться и вновь отправиться в бой.

 

Даже если Вэнь Нин задержит мертвецов у входа, долго ли он продержится в одиночку?

 

Внезапно прозвучал голос Вэй Усяня:

- Ханьгуан-цзюнь!

 

Лань Ванцзи обернулся к нему, и Вэй Усянь, тяжко вздохнув, обратился к нему:

- Я хочу кое-что сделать.

 

Эти слова привлекли внимание других заклинателей. Вэй Усянь продолжил:

- Ты со мной?

 

Лань Ванцзи, не отрываясь, смотрел на него. С губ его слетело четкое, решительное и бесповоротное:

- С тобой.

 

Вэй Усянь одарил его улыбкой и сбросил верхние одеяния.

 

Под черными одеждами оказалась белая рубаха, которая уже окрасилась кровью, что не помешало Вэй Усяню поднести к груди окровавленную ладонь и начать вырисовывать по ткани узоры.

 

Художник 九条 轮 / Jiǔ Tiáo Lún / Цзю Тяо Лунь / 你的 专 属腿毛

 

Чем ярче становился узор, тем больше люди вокруг не верили своим глазам, словно увидели необыкновенное создание. Фан Мэнчэнь вскочил на ноги и потрясенно воскликнул:

- Что ты собираешься делать?

 

Вэй Усянь не удостоил его вниманием, а продолжил рисовать, опустив голову.

 

Когда он закончил, рубаха на его теле из простых нижних одежд превратилась в знамя.

 

Знамя, способное сконцентрировать внимание всевозможных темных тварей на одном человеке — Флаг, привлекающий нечисть!

 

Вэй Усянь и Лань Ванцзи встали рядом, поманив к себе Лань Сычжуя и остальных юношей. Молодежь окружила их. Цзинь Лин тоже хотел подойти, но Цзян Чэн не позволил ему этого сделать.

 

Вэй Усянь произнес:

- Когда вторая волна мертвецов ворвется в пещеру, я уведу их к кровавому пруду. Ханьгуан-цзюнь будет уничтожать их. Это, — он похлопал себя по груди, — приманка для мертвецов, так что они вас не тронут. Не ввязывайтесь в бой, прорывайтесь наружу.

 

Лань Сычжуй повысил голос, что случалось крайне редко, и воскликнул:

- Так не годится! Мы ни в коем случае вам не позволим!

 

Глава клана Оуян давно бросил попытки удержать своего отпрыска. Оуян Цзычжэнь вторил:

- Учитель Вэй, мы тоже будем сражаться с мертвецами! Я могу сразить еще сотню!

 

Лань Цзинъи даже начал снимать верхние одежды со словами:

- Я тоже нарисую на себе флаг!

 

Вэй Усянь, не в силах выразить нахлынувшие чувства, торопливо одернул его:

- Ну хватит, бросьте дурачиться. Достаточно и одной приманки, а Ханьгуан-цзюнь поможет мне одолеть мертвецов, мы справимся. Не добавляйте нам проблем.

 

Заклинатели в пещере Фумо теперь не знали, как встретиться лицом к лицу с подобной реальностью.

 

Абсолютно каждый помнил, для чего используется Флаг, привлекающий нечисть. Но даже если кто-то решил своей плотью и кровью отвлечь толпу мертвецов, которая вот-вот ворвется в пещеру, и тем самым променять свою жизнь на безопасность остальных, этим человеком… никак не должен был стать Вэй Усянь!

 

Юноши хотели было возразить, но Лань Ванцзи не позволил.

- Слушайте его.

 

После он повернулся к Лань Цижэню и отвесил глубочайший поклон. Лань Цижэнь открыл глаза, но ничего так и не сказал. Лань Сычжуй взмолился:

- Учитель Лань! Ханьгуан-цзюнь, он… он же…

 

Лань Цижэнь бесстрастно ответил:

- Делает то, что должен.

 

Лань Сычжуй попытался сказать еще что-то:

- Но ведь!..

 

Как его прервал крик Вэй Усяня:

- Вэнь Нин! Расчищай путь!

 

Черные линии на шее Вэнь Нина внезапно резко поползли вверх, едва не заполнив половину лица. Он больше не удерживал мертвецов. Вместо этого, издав долгий громогласный рев, он ринулся в самую гущу трупов, пробивая сквозь их толпу кровавую дорогу.

 

А мертвецы, которых больше ничего не сдерживало, наконец ринулись внутрь пещеры. Вэй Усянь с силой толкнул Лань Сычжуя с криком:

- Уходите!