Глава 76. Бегство. Часть первая

 

Крупнейший Павильон Сокровищ в городе Ланьлин.

 

Внутри неотразимо прекрасных полочек и ящичков, расставленных в живописном беспорядке, сверкали бесчисленные нефритовые статуэтки, обладающие магическими свойствами, а также магическое оружие высшего качества. Заклинатели расхаживали среди сокровищ, ведомые муками выбора, тщательно сравнивали материалы и размышляли над ценой. А те, кто пришел просто так, обменивались праздными разговорами.

 

Послышался вопрос:

- Верховный заклинатель? Кажется, в последнее время сразу несколько крупных кланов ведут споры об этом. Они пришли к согласию?

- О чем здесь можно спорить? Все же нельзя и дальше нам оставаться без лидера, словно кучке рассыпанных песчинок. Я считаю, избрать единого Верховного заклинателя, который будет править всеми кланами, решение абсолютно правильное.

- Мне так не кажется. Что если появится еще один Орден Цишань Вэнь…

- Да разве можно сравнивать? Верховный заклинатель будет избран общим решением кланов. Это другое, совсем другое.

- Эй, кстати о выборах. Мы ведь прекрасно понимаем, кто будет соперничать за это место, разве остальным перепадет хоть малый шанс?

- Чифэн-цзунь протестует больше остальных. Сколько раз он пресекал попытки Цзинь Гуаншаня и прямо, и скрыто. Мне думается, потребуется еще немало времени для вынесения окончательного решения.

- К тому же, место Верховного заклинателя сможет занять кто-то один, и если решение будет принято, по моему мнению, споры о том, кто достоин подобного звания, продлятся еще несколько лет.

- Как бы то ни было, не нам об этом волноваться – все решат власть имущие. А мелким сошкам, как мы, даже слова не дадут.

 

Кто-то сменил тему:

- Кто-нибудь из вас в прошлом месяце присутствовал на торжественной церемонии завершения строительства библиотеки Облачных Глубин? Я там был, и видел своими глазами — они отстроили все в точности как прежде, а это задача не из легких.

- Да уж, дело непростое, столь огромная обитель заклинателей, творение божественно искусной работы, ее история насчитывает сотни лет. Разве можно было ее отстроить в короткое время?

- Кстати говоря, в последнее время радостных событий в самом деле случилось немало.

- Ты говоришь о церемонии в честь седьмого дня от рождения сына Цзинь Цзысюаня? Перед ребенком положили огромную груду игрушек, а он ни за что не желал смотреть на них, едва не перевернул плачем крышу Зала Несравненной Изящности. Но стоило ему увидеть Суй Хуа — меч отца, мальчишка весело рассмеялся, чем несказанно обрадовал родителей. Все уверены, что в будущем ребенок станет великим фехтовальщиком.

 

Стоящий неподалеку заклинатель в белых одеждах, внимательно перебирающий в руках яшмовые подвески с бахромой, улыбнулся при этих словах.

 

Раздался голос заклинательницы:

- Молодой госпоже Цзинь судьба поистине благоволит… Ценой подобному везению мог быть лишь отказ от бессмертия в прошлой жизни.

 

Ее спутница вторила:

- Видимо, люди верно говорят, что никакие другие достоинства не идут в сравнение с хорошим происхождением. Очевидно же, что сама по себе она не так уж…

 

Заклинатель в белых одеждах едва заметно нахмурился. К счастью, все неприятные пересуды заглушил громкий возглас:

- Орден Ланьлин Цзинь вполне оправдывает свою репутацию: устроить столь пышное празднество для младенца нескольких дней от роду.

- Не забывай, кто родители этого младенца. Разве можно было отнестись к событию спустя рукава? И дело не только в муже молодой госпожи Цзинь. Разве ее свекровь и младший брат позволили бы организовать хоть немного менее пышную церемонию? Погоди, через пару дней ребенку исполняется месяц, наверняка устроят еще более роскошное торжество.

- Кстати говоря, вам уже известно, что на празднество… приглашен кое-кто.

- Кто же?

- Вэй Усянь!

 

В Павильоне Сокровищ воцарилась мертвая тишина.

 

Кому-то это показалось немыслимым:

- Что… Я думал, это лишь пустые слухи, неужели его правда пригласили?!

- Пригласили! Несколько дней назад подтвердилось, что Вэй Усянь придет на праздник.

 

Кто-то еще потрясенно произнес:

- О чем только думает Орден Ланьлин Цзинь? Не уж то забыли, как Вэй Усянь учинил убийство невинных людей на тропе Цюнци?

- Кто посмеет явиться на праздник, куда приглашен этот человек? Я бы уж точно не пошел, в любом случае.

 

После этой фразы остальные участники разговора с насмешкой подумали: «Ты не обладаешь достаточно высоким статусом даже для получения приглашения. Куда тебе раздумывать, пойти туда или нет?»

 

Заклинатель в белом приподнял бровь, затем забрал свою покупку и покинул Павильон Сокровищ.

 

Не пройдя и нескольких шагов, человек свернул в маленький переулок. На его пути показался темный силуэт со словами:

- Молодой господин, вы купили то, что хотели?

 

Вэй Усянь бросил ему коробочку из сандалового дерева тонкой работы. Вэнь Нин поймал коробочку, открыл и увидел внутри подвеску из белой яшмы, украшенную кисточкой. Молочно-зеленый камень слегка просвечивал, переливаясь мягким светом, словно живой.

 

Вэнь Нин воскликнул:

- Какая красота!

 

Вэй Усянь ответил:

- Эта маленькая симпатичная безделушка обошлась мне недешево. На деньги твоей сестры я купил новую одежду, едва хватило, чтобы приобрести еще вот это. В любом случае, ни гроша не осталось. Ох, и влетит мне, когда вернемся.

 

Вэнь Нин поспешил заверить:

- Что вы, что вы. За подарок для ребенка девы Цзян сестра не станет вас ругать.

 

Вэй Усянь произнес:

- Ты сам это сказал. Когда она будет меня ругать, не забудь вставить слово в мою защиту.

 

Вэнь Нин кивнул, затем добавил:

- Маленькому господину Цзинь ваш дар наверняка придется по душе.

 

Вэй Усянь же ответил:

- Это как раз не сам подарок, лишь украшение для него. Безделушки в Павильоне Сокровищ, кроме красоты, не представляют собой ровным счетом ничего.

 

Вэнь Нин удивленно спросил:

- Но тогда, молодой господин, что же вы приготовили в подарок?

 

Вэй Усянь ответил:

- Замысел Небес никому знать не позволительно.

 

Вэнь Нин произнес лишь:

- О.

 

И спрашивать дальше не стал. В итоге Вэй Усянь, некоторое время продержавшись, все-таки не выдержал и выпалил:

- Вэнь Нин, разве тебе не известно, что в такие моменты следует продолжать выспрашивать, дабы утолить неумолкаемое любопытство? Ну как можно просто сказать «О» и перестать интересоваться? Неужели ты вправду не желаешь узнать, что за подарок я приготовил?

 

Вэнь Нин остолбенело смотрел на Вэй Усяня, затем, наконец, отреагировал:

- …Хочу! Молодой господин! Какой же подарок вы приготовили?

 

Лишь после его вопроса Вэй Усянь вынул из широкого рукава маленькую деревянную коробочку и с легкой улыбкой помахал ею перед лицом Вэнь Нина. Вэнь Нин взял коробочку в руки, а когда открыл и увидел, что внутри, не удержался от восклицания:

- Этот серебряный колокольчик поразителен!

 

«Поразительным» колокольчик делала вовсе не тонкая ручная работа, хотя чистейшее серебро и будто оживший цветок лотоса о девяти лепестках на поверхности представляли собой поистине произведение искусства. Удивленно охнуть Вэнь Нина заставила невероятная мощь, что содержалась внутри этой маленькой серебряной вещицы.

 

Вэнь Нин произнес:

- Молодой господин, так значит вы почти месяц проводили дни и ночи в пещере Фумо, чтобы изготовить этот колокольчик?

 

Вэй Усянь ответил:

- Именно. Стоит моему племяннику надеть его, никакая тварь низшего уровня, будь то навка, демон, призрак или монстр, не посмеет приблизиться к нему. Тебе тоже достанется, если прикоснешься к колокольчику, так что лучше не трогай.

 

Вэнь Нин кивнул.

- Я уже почувствовал.

 

Вэй Усянь вынул яшмовую подвеску и привязал к колокольчику. Обе вещицы подошли друг другу как нельзя лучше, составляя прекрасное сочетание. Вэй Усянь остался доволен. Вэнь Нин произнес:

- Молодой господин, раз уж вы приглашены на празднование в честь полной луны маленького господина Цзинь Лина, прошу, держите себя в руках. Когда увидите мужа девы Цзян, ни в коем случае не вступайте с ним в спор.

 

Вэй Усянь помахал рукой со словами:

- Об этом не волнуйся, конечно, я буду соблюдать приличия. За то, что Цзинь Цзысюань пригласил меня, я обещаю целый год ничего плохого о нем не говорить.

 

Вэнь Нин, почесав голову, виновато произнес:

- В прошлый раз, когда молодой господин Цзинь прислал людей с пригласительным письмом к подножию горы Луаньцзан, я заподозрил уловку, но в итоге оказалось, что ошибся. Я был несправедлив к нему и не видел этого раньше, но на самом деле молодой господин Цзинь тоже хороший человек.

 

В полуденный час они ступили на тропу Цюнци.

 

После реконструкции тропа Цюнци стала называться иначе, но Вэй Усянь не знал, как именно. По всей видимости, другие люди тоже не могли запомнить новое название, и потому в большинстве случаев все называли это место тропой Цюнци. В самом начале никто из них не заметил ничего необычного, но когда они дошли до середины ущелья, окружающая обстановка стала казаться Вэй Усяню все более и более подозрительной.

 

Слишком мало прохожих вокруг.

 

Вэй Усянь спросил:

- Ничего не чувствуешь?

 

Вэнь Нин закатил глаза, через пару мгновений его зрачки вернулись на место, и он ответил:

- Нет. Очень тихо.

 

Вэй Усянь произнес:

- Именно, даже слишком тихо.

 

Художник 老 历 茅台 / Lao Li Maotai

 

Он не слышал даже обычных голосов нечеловеческих существ, которые ранее мог услышать, где бы ни очутился.

 

Вэй Усянь настороженно прошептал:

- Уходим!

 

Но стоило ему развернуться, Вэнь Нин внезапно вскинул руку и что-то схватил.

 

То оказалась направленная прямо в сердце Вэй Усяню оперенная стрела!

 

Художник 老 历 茅台 / Lao Li Maotai

 

Вэй Усянь резко вскинул голову и увидел, как по обеим сторонам ущелья, прямо на скалах, из-за каждого камня и трещины показались люди, около трех сотен. Большинство из них носили одежды Сияния средь снегов, но мелькали и другие клановые цвета. Каждый имел при себе длинный лук и драгоценный меч на поясе. Лица вооруженных до зубов людей не скрывали крайнюю настороженность. Используя горный ландшафт и других людей в качестве щита, они направили все мечи и стрелы на Вэй Усяня. Самую первую стрелу выпустил человек, следовавший впереди всех. Присмотревшись, Вэй Усянь увидел крепкого и рослого мужчину с красивым смуглым лицом, которое показалось ему знакомым.

 

Вэй Усянь спросил:

- Ты кто такой?

 

Художник 老 历 茅台 / Lao Li Maotai

 

Человек, выстреливший в него, видимо, собирался произнести речь, но этот вопрос заставил его забыть подготовленные слова. Он в гневе заорал:

- И ты еще смеешь спрашивать, кто я такой? Я — Цзинь Цзысюнь!

 

Вэй Усянь сразу вспомнил — то был двоюродный брат Цзинь Цзысюаня, пару раз им доводилось встречаться ранее.

 

Сердце Вэй Усяня так и ухнуло вниз. Только что все его мысли заполняла радость от предстоящего участия в торжестве в честь сына Цзян Яньли, но теперь вся радость испарилась словно дым. Вместо нее сердце застила мрачная тень. И все же ему до последнего не хотелось думать, даже догадываться не хотелось, для чего эти люди устроили здесь засаду.

 

Цзинь Цзысюнь повысил голос:

- Вэй Усянь, я предупреждаю тебя, сейчас же сними свое злобное проклятие! Лишь в этом случае я сделаю вид, что ничего не произошло, и не стану искать возмездия.

 

Вэй Усянь удивленно застыл, услышав подобное. Он понимал, что любые слова покажутся притворством, но должен был узнать подробности. С языка сорвалось:

- Какое проклятие?

 

Как и следовало ожидать, Цзинь Цзысюнь решил, что Вэй Усянь лишь прикидывается незнающим, и вспылил:

- Не прикидывайся дураком!

 

Он рванул ворот одежды и взревел:

- Хорошо, в таком случае посмотри сам, что это за проклятие!

 

Грудь Цзинь Цзысюня оказалась сплошь усеяна множеством больших и маленьких отверстий!

 

Маленькие отверстия, размером не больше кунжутного зернышка, и большие, не больше соевого боба, равномерно покрывали тело мужчины, представляя собой картину, от которой бросало в дрожь омерзения.

 

Вэй Усянь, едва взглянув, произнес:

- Сотня Дыр и Тысяча Язв?

 

Цзинь Цзысюнь воскликнул:

- Так и есть! Это проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв!

 

Сотня Дыр и Тысяча Язв — проклятие чрезвычайно коварное и жестокое.

 

Однажды Вэй Усянь, переписывая книги в библиотеке Ордена Гусу Лань, от нечего делать листал старинные фолианты и наткнулся на один, где как раз говорилось об этом проклятии, да еще прикладывалась иллюстрация. В книге изображался человек с абсолютно спокойным лицом, словно его совершенно ничего не беспокоило, только все тело покрывало множество черных отверстий размером с монету.

 

Вначале жертва проклятия не ощущала ничего необычного, в большинстве своем люди считали, что всего лишь поры на их теле сделались чуть шире, только и всего. Спустя некоторое время маленькие отверстия достигали размера кунжутного зернышка, и чем дальше, тем отверстия становились больше, увеличиваясь числом. Ровно до того момента, пока не заполняли тело жертвы целиком, превращая в чрезвычайно жуткую картину, напоминающую живое решето. Тогда проклятие начинало углубляться внутрь, в лучшем случае принося жертве нестерпимую боль, в худшем — сжирая гнилью внутренние органы!

 

Вэй Усянь в какой-то момент даже посочувствовал Цзинь Цзысюню, ставшему жертвой столь тошнотворного проклятия, которое ко всему прочему весьма трудно снять. Однако, несмотря на сочувствие, про себя он назвал Цзинь Цзысюня безмозглым дурнем, а вслух произнес:

- На тебя наслали проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв, но причем здесь я? Как это меня касается?

 

Цзинь Цзысюнь и сам не мог вынести отвратительного вида своей груди, поэтому запахнул одежду и ответил:

- Кто еще мог столь жестоко и коварно поступить со мной, кроме такого подлеца как ты? Тебе не в новинку использовать столь темные методы!

 

Вэй Усянь подумал, что кандидатов наберется достаточно. Не уж то Цзинь Цзысюнь считает себя всеобщим любимцем?

 

Однако он не стал озвучивать эти мысли, чтобы не злить Цзинь Цзысюня и не усугублять ситуацию. Вместо этого произнес:

- Цзинь Цзысюнь, я не играю в подобные закулисные игры. Если мне нужно кого-то убить, я сделаю так, что все узнают — этот человек принял смерть от моих рук. Кроме того, если бы я собирался убить тебя, ты бы выглядел в тысячу раз хуже, чем сейчас.

 

Цзинь Цзысюнь завопил:

- Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны? Сделал дело, а признать вину — кишка тонка?

 

Вэй Усянь ответил:

- Это не моих рук дело, с какой стати я должен признавать вину?

 

Глаза Цзинь Цзысюня угрожающе сверкнули.

- Не милостью, так силой. Раз уж ты не желаешь одуматься, пока не слишком поздно, я не стану церемониться!

 

Шаги Вэй Усяня застыли.

- Оу?

 

Смысл фразы «не стану церемониться» был предельно ясен.

 

Существовало всего два способна снятия Сотни Дыр и Тысячи Язв. Один из них — обернуть проклятие против наложившего его заклинателя, тогда на жертве оно само собой исчезнет. Кроме этого, есть еще один, наиболее радикальный способ.

 

Убить наложившего проклятие!

 

Вэй Усянь пренебрежительно бросил:

- Не станешь церемониться? Ты? С горсткой людей в несколько сотен?

 

Цзинь Цзысюнь сделал знак рукой, и все адепты наложили стрелы на тетиву, целясь прямо в Вэй Усяня и Вэнь Нина в низине горного ущелья. Вэй Усянь также не бездействовал — он поднес к губам Чэньцин. Пронзительная трель флейты разорвала тишину над ущельем.

 

Но спустя мгновения тишина воцарилась вновь, в ответ не прозвучало ни единого звука. Цзинь Цзысюнь вскрикнул:

- Мы давно зачистили эту местность, поджидая тебя здесь. Сколько ни играй на флейте, а помощников призвать не получится. Это место — могила, приготовленная специально для тебя!

 

Вэй Усянь ответил с холодной усмешкой:

- Что ж, ты сам напросился!

 

После его слов Вэнь Нин протянул руку к шее и сорвал красный шнурок, на котором висел сдерживающий талисман.

 

Когда шнурок был порван, Вэнь Нин пошатнулся, мышцы его лица начали постепенно искривляться, по шее к щекам поползли черные линии, напоминающие трещины. Резко вскинув голову, мертвец издал долгий нечеловеческий рев!

 

Среди трехсот заклинателей, устроивших засаду, многие считались мастерами Ночной охоты, но даже им не доводилось слышать, чтобы лютый мертвец издавал столь ужасающие звуки. Каждый ощутил, как почва уходит из-под ног. У Цзинь Цзысюня тоже зашевелились волосы на голове. Он поднял руку и скомандовал:

- Огонь!

 

Стрелы обрушились проливным дождем!

 

Вэнь Нин голыми руками вырвал кусок скалы и поднял высоко над собой, заслоняясь от ударов бесчисленных стрел. Когда стрелы перестали падать, больше сотни заклинателей спрыгнули со скал и набросились на двоих людей внизу, намереваясь их убить. Вэй Усянь отступил на несколько шагов, уворачиваясь от внезапного удара меча.

 

Это Цзинь Цзысюнь воспользовался моментом, пока Вэнь Нин сражается с сотней заклинателей, и нанес удар без предупреждения. Он ясно видел, что при Вэй Усяне нет поясного меча, лишь флейта, которая теперь оказалась бесполезной, поэтому Цзинь Цзысюнь расхохотался:

- Вот и цена за твою немыслимую самонадеянность. Как ты будешь защищаться, не имея при себе меча?

 

Вэй Усянь выбросил перед собой ворох горящих зеленым пламенем талисманов, от удара которых свет меча Цзинь Цзысюня заметно потускнел. Только что он смеялся, но теперь его настигло потрясение, и пришлось спешно сконцентрироваться на защите. Спустя некоторое время ближнего сражения между ними, из рукава Вэй Усяня вылетела какая-то вещица. Взгляд Вэй Усяня застыл, в душе он воскликнул:

- Плохо!

 

То был подарок, приготовленный для Цзинь Лина. Вэй Усянь относился к нему, словно к драгоценному сокровищу, боялся сломать неосторожным движением, поэтому просто убрал недалеко в рукав и время от времени вынимал, чтобы полюбоваться. А теперь коробочка по неосторожности вылетела из рукава во время боя прямо в сторону Цзинь Цзысюня. Тот сперва решил, что это тайное оружие или яд, или что-то похожее, потому собирался увернуться, но увидев, как переменилось лицо Вэй Усяня, решил схватить вещицу. Заметив на деревянной коробочке тонкой работы надпись — имя Цзинь Лина и восемь иероглифов, обозначающие его гороскоп рождения[204], Цзинь Цзысюнь удивленно замер, а затем, с приходом осознания, громко расхохотался.

 

Вэй Усянь же, напротив, сделался чернее тучи и прошипел, чеканя слова:

- Отдай. Мне. Это.

 

Цзинь Цзысюнь потряс коробочку в руках и насмешливо спросил:

- Это подарок для А-Лина?

 

Неподалеку Вэнь Нин в одиночку сражался с сотней заклинателей, убивая всех без разбора. Цзинь Цзысюнь продолжал:

- Ты же не мог в самом деле решить, что сможешь принять участие в торжестве в честь полной луны А-Лина?

 

Эта фраза заставила руку Вэй Усяня дрогнуть.

 

Внезапно раздался крик:

- Прекратите!

 

Фигура в белых одеждах легко спрыгнула в ущелье сверху и встала между Вэй Усянем и Цзинь Цзысюнем. Последний, взглянув на прибывшего, потерянно проговорил:

- Цзысюань? Что ты здесь делаешь?!

 

Цзинь Цзысюань схватился за меч, висящий на поясе, и в гневе выкрикнул:

- Как ты думаешь, что я здесь делаю!

 

Цзинь Цзысюнь спросил:

- А где А-Яо?

 

Ведь это именно Цзинь Гуанъяо должен был появиться здесь, чтобы оказать помощь Цзинь Цзысюню. Еще в прошлом году Цзинь Цзысюнь весьма презрительно относился к нему, считая общение с Цзинь Гуанъяо ниже своего достоинства. Но в последнее время отношения между ними улучшились, теперь их нельзя было сравнить с прежними. Цзинь Цзысюнь даже стал называть Цзинь Гуанъяо в более дружеской манере. Цзинь Цзысюань ответил:

- Я запер его в Башне Карпа. Если бы я не обратил внимания на его странное поведение и не вытащил признание, что бы вы здесь учинили? Почему ты не сказал мне, что подвергся проклятию Сотни Дыр и Тысячи Язв? Вместо этого решил молча сотворить подобное?

 

Цзинь Цзысюню явно непросто было признаваться, что за проклятие на него наслали. Во-первых, сам по себе мужчина отличался красивой внешностью и телосложением, чем всегда гордился, поэтому не мог так просто позволить кому-то узнать о премерзком и страшном проклятии, жертвой которого стал. Во-вторых, сам факт проклятия означал, что как заклинатель Цзинь Цзысюнь недостаточно силен, его духовной силы недостаточно, чтобы защититься от подобного, и это также весьма позорный факт, не подходящий для огласки. Потому Цзинь Цзысюнь рассказал обо всем лишь Цзинь Гуаншаню, чтобы тот отыскал для него лучшего мастера тайных проклятий и врачевателя. К несчастью, и врачеватели, и мастера проклятий лишь развели руками. Как раз кстати приближалось празднование полной луны Цзинь Лина, и Цзинь Цзысюань, ко всеобщему удивлению, лично выслал приглашение Вэй Усяню.

 

Цзинь Гуаншань не слишком обрадовался подобному решению, поэтому посоветовал Цзинь Цзысюню воспользоваться моментом в собственных целях — и убить Вэй Усяня по пути на празднество. Таким образом он не сможет явиться в Башню Карпа.

 

При этом Вэй Усянь являлся шиди Цзян Яньли, а судя по тому, как сильно были привязаны друг к другу супруги, Цзинь Цзысюань рассказывал Цзян Яньли абсолютно все значимые и пустяковые события. Опасаясь, что замысел просочится, и Вэй Усянь не пойдет на празднество, заговорщики держали Цзинь Цзысюаня в неведении. Строго говоря, поступок от начала до конца был не совсем честным. Увидев, что правда раскрылась, Цзинь Цзысюнь вначале растерялся, ощущая себя виноватым, но все же собственная жизнь была важнее, поэтому мужчина произнес:

- Цзысюань, прошу тебя, пока ничего не говори невестке[205]. Когда я избавлюсь от этой чертовщины на своем теле, принесу вам официальные извинения!

 

Когда Вэй Усянь виделся с Цзинь Цзысюанем в прошлый раз, последний все еще был полон юношеского высокомерия. Но теперь, будучи семейным человеком, он стал выглядеть намного серьезнее, даже голос сделался более сильным и убедительным. Помрачнев, Цзинь Цзысюань произнес:

- Мы все еще можем уладить конфликт мирно, вам обоим лучше убрать оружие.

 

Цзинь Цзысюнь вспылил:

- Все повернулось подобным образом, а ты хочешь уладить конфликт мирно? Ты видел, что происходит с моим телом?!

 

Цзинь Цзысюань, останавливая его от демонстрации испещренной отверстиями груди, поспешно произнес:

- Не нужно! Цзинь Гуанъяо все мне рассказал!

 

Цзинь Цзысюнь продолжил:

- В таком случае, раз уж он все тебе рассказал, ты должен понимать, что я больше не могу ждать. Неужели ты, памятуя о том, что он является шиди невестки, ради нее откажешься от спасения брата?!

 

Цзинь Цзысюань ответил:

- Ты прекрасно знаешь, что я не такой человек! Тот факт, что именно он наслал на тебя проклятие, еще под сомнением. Зачем поступать столь скоропалительно? Все-таки я лично пригласил Вэй Усяня на торжество в честь А-Лина. В какое положение вы ставите меня подобными действиями? И в какое положение ставите мою жену?

 

Цзинь Цзысюнь повысил голос:

- Лучше всего, если он вовсе не сможет прийти на торжество! Кто он такой, этот Вэй Усянь, разве он достоин присутствовать на нашем семейном банкете? Любой, кто с ним общается, очерняет себя навечно! Цзысюань, неужели ты не беспокоишься, что, пригласив его, запятнаешь и себя, и невестку, и А-Лина несмываемым клеймом?!

 

Цзинь Цзысюань выкрикнул:

- А ну замолчи сейчас же!

 

Цзинь Цзысюнь, изрядно разгневанный, с силой сжал ладонь, и маленькая коробочка вместе с серебряным колокольчиком и яшмовой подвеской внутри в тот же миг оказалась раздавлена в мелкую крошку!

 

Когда на глазах Вэй Усяня вещь, которой он так дорожил, разбилась на мелкие осколки, зрачки его резко сузились, а кулак нацелился на Цзинь Цзысюня. Удар отбил Цзинь Цзысюань, который понятия не имел, что лежало в коробочке. Он заорал:

- Вэй Усянь! Ты успокоишься или нет?!

 

Грудь Вэй Усяня вздымалась от клокочущего гнева, глаза покраснели. Цзинь Цзысюань и Цзинь Цзысюнь приходились друг другу двоюродными братьями, и были знакомы с детства, и отношения между ними не ограничивались десятком лет. В подобной ситуации защищать кого-то постороннего было действительно крайне сложно. Кроме того, Цзинь Цзысюань в самом деле недолюбливал Вэй Усяня как человека.

 

Собравшись с мыслями, мужчина произнес:

- Прикажи своему Вэнь Нину прекратить, выведи его из состояния неистовства, не усугубляй положение.

 

Вэй Усянь хриплым голосом ответил:

- …Почему бы тебе не заставить их прекратить первыми?

 

Кругом раздавались несмолкающие крики и шум сражения. Цзинь Цзысюань гневно произнес:

- Ради чего упорствовать в такой момент? Вам обоим следует успокоиться и отправиться в Башню Карпа вместе со мной, чтобы добиться истины в перекрестном допросе. Выясним все до конца, и если это действительно не твоих рук дело, претензий к тебе не будет!

 

Вэй Усянь в ответ воскликнул:

- Прекратить? Стоит мне сейчас приказать Вэнь Нину остановиться, в мое тело немедленно вонзятся стрелы и мечи, так что целого трупа не останется! О каком расследовании истины в Башне Карпа может идти речь?

 

Цзинь Цзысюань возразил:

- Этого не случится!

 

Вэй Усянь насмешливо прыснул.

- Не случится? Ты можешь это гарантировать? Цзинь Цзысюань, позволь узнать, приглашая меня на торжество, ты правда ничего не знал об их намерении убить меня?!

 

Цзинь Цзысюань удивленно замер, после чего разгневанно выкрикнул:

- Ты! Вэй Усянь, ты… совсем разум потерял!

 

Вэй Усянь, насилу сдерживая клокочущий внутри огонь ненависти, холодно ответил:

- Цзинь Цзысюань, отойди в сторону. Я тебя не трону, но и тебе не стоит злить меня.

 

Цзинь Цзысюань, увидев, что он упрямо не желает идти на уступки, внезапно замахнулся, будто собираясь схватить Вэй Усяня, и воскликнул:

- Ну почему ты не можешь хоть раз уступить, хоть немного?! А-Ли, она…

 

Но в тот же миг, когда он замахнулся рукой на Вэй Усяня, услышал странный, глухой звук.

 

Звук этот раздался совсем близко. Цзинь Цзысюань застыл на месте. Лишь опустив голову, он увидел руку, насквозь пробившую его грудь.

 

Неизвестно, в какой момент это случилось. Вэнь Нин оказался совсем рядом. И половина его ничего не выражающего лица оказалась забрызгана каплями горячей, режущей взгляд крови.

 

Художник 九条 轮 / Jiǔ Tiáo Lún / Цзю Тяо Лунь / 你的 专 属腿毛

 

Губы Цзинь Цзысюаня шевельнулись, выражение лица сделалось оцепеневшим. Но все же он нашел в себе силы закончить фразу, которую начал говорить:

 

- …Она все еще ждет, что ты придешь на праздник в честь А-Лина в Башню Карпа…

 

Лицо Вэй Усяня оцепенело точно также, как у Цзинь Цзысюаня. Он не смог сразу понять, что, в конце концов, произошло.

 

Что случилось?

 

Почему в одно мгновение все так повернулось?

 

Нет.

 

Так быть не должно.

 

Наверняка что-то пошло не так.

 

Вэнь Нин вынул из груди Цзинь Цзысюаня руку, оставив лишь зияющую сквозную дыру.

 

Лицо Цзинь Цзысюаня скривилось, как от недомогания, словно эта рана вовсе не казалась ему чем-то серьезным. Он даже все еще мог стоять на ногах. Но вот его колени подкосились и рухнули на землю.

 

Кругом волной поднялись крики перепуганных насмерть людей.

- При… Призрачный Генерал пришел в неистовство!

- Убил! Он убил! Вэй Усянь приказал Призрачному Генералу убить Цзинь Цзысюаня!

 

Цзинь Цзысюнь взревел:

- Стреляйте! Чего застыли! Стреляйте!

 

Но стоило ему обернуться, как темный силуэт подобно призраку оказался прямо перед ним. Горло крепко сжала мертвенно-бледная рука с надувшимися на ней синими венами.

- ААААААА!!!

 

Вэй Усянь, словно в наваждении, стоял на месте, не в силах пошевелиться.

 

Нет.

 

Это не правда.

 

Он ведь только что совершенно точно полностью контролировал Вэнь Нина.

 

Несмотря на то, что он приказал Вэнь Нину перейти в состояние неистовства, он все еще был способен удержать над ним контроль.

 

Ему всегда удавалось полностью удерживать контроль.

 

Он совершенно не хотел убивать Цзинь Цзысюаня.

 

Он абсолютно не имел такого намерения! Просто в тот момент, по неизвестной причине, он внезапно не смог удержать… внезапно потерял контроль!

 

Тело Цзинь Цзысюаня, наконец, не в силах больше стоять на коленях, тяжело повалилось вперед и с глухим стуком упало на землю.

 

Всю жизнь он был гордым и самолюбивым, тщательно следил за своей внешностью и осанкой, любил чистоту, даже в какой-то степени склонялся к маниакальной чистоплотности. Но сейчас весьма неприглядно упал в грязь, щекой прижавшись к земле. Капельки свежей крови на его лице в яркости сравнились с киноварной точкой на лбу.

 

Вэй Усянь смотрел, как постепенно исчезает блеск в глазах Цзинь Цзысюаня, и в его голове царил полнейший хаос. Все происходящее вокруг слилось в сплошное море крови и душераздирающих криков, но Вэй Усянь уже ничего не слышал.

 

Единственное, что он различал, это вопросы, безумной вереницей раздающиеся в сознании:

 

Ты разве не говорил, что знаешь, как следует поступать?

 

Ты разве не говорил, что способен удержать контроль?

 

Ты разве не говорил, что все будет в порядке при любых обстоятельствах, что ни в коем случае не ошибешься?!

 

Сознание Вэй Усяня опустело. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем он резко открыл глаза.

 

И увидел над собой иссиня-черные своды пещеры Фумо.

 

Вэнь Цин и Вэнь Нин тоже находились здесь.

 

Зрачки Вэнь Нина вновь вернулись на место, он вышел из состояния неистовства. Кажется, он тихо переговаривался с Вэнь Цин, когда вдруг заметил, что Вэй Усянь открыл глаза. После чего Вэнь Нин молча опустился на колени. Вэнь Цин же не произнесла ни слова, глаза ее краснели.

 

Вэй Усянь сел.

 

Спустя несколько мгновений тишины его душу накрыла клокочущая волна злости.

 

Он ногой ударил Вэнь Нина в грудь, опрокинув того на землю.

 

Вэнь Цин от страха съежилась, сжала кулаки, но в то же время опустила голову и поджала губы.

 

Вэй Усянь взревел:

- Кого ты убил? Ты знаешь, кого ты убил?!

 

Как раз в этот момент в грот вбежал Вэнь Юань с соломенной бабочкой на голове и воскликнул, сияя от радости:

- Сянь-гэгэ…

 

Малыш собирался показать Вэй Усяню бабочку, которую покрасил в другие цвета, но вбежав в пещеру, увидел озлобленного Вэй Усяня и съежившегося на земле Вэнь Нина, и потому удивленно замер. Вэй Усянь резко повернулся к мальчику, выражение его лица ужасно напугало Вэнь Юаня. Мальчик подпрыгнул от страха и разревелся. Бабочка упала с его головы на землю. К ребенку подбежал Четвертый дядюшка, который второпях подхватил мальчишку и унес из пещеры.

 

Вэнь Нин, которого Вэй Усянь пинком повалил на землю, снова поднялся и встал на колени, не смея произнести и слова. Вэй Усянь схватил его за ворот и встряхнул, продолжая орать:

- Ты мог убить кого угодно, почему ты убил именно Цзинь Цзысюаня?!

 

Вэнь Цин смотрела со стороны и очень хотела бы защитить брата, но заставляла себя сдержаться, по ее щекам катились слезы от горя и испуга.

 

Вэй Усянь кричал:

- Ты убил его, и что теперь станет с шицзе? Что теперь станет с ее сыном?! Что мне делать?! Что мне теперь делать?!

 

Его крик гулким эхом раздавался под сводами пещеры Фумо, вылетая наружу, от чего Вэнь Юань плакал еще сильнее.

 

Слушая доносящийся издали плач ребенка, глядя на перепуганных брата и сестру, которые не знали, куда деваться, Вэй Усянь ощущал, как сердце падает все глубже в темноту. Он спросил сам себя, пытаясь оценить свои поступки: «Ради чего все эти годы я провел в заточении на горе Луаньцзан? Зачем мне непременно нужно было подвергать себя мучениям? Почему я вообще когда-то избрал этот путь? Почему я стал таким? Каков я в глазах других людей? Чего я, в конце концов, добился? Я сошел с ума? Я сошел с ума? Я сошел с ума?!»

 

Если бы он когда-то избрал иной путь, все было бы хорошо.

 

Внезапно раздался тихий голос Вэнь Нина:

- …Про…стите.

 

Вэнь Нин был мертвецом без эмоций, глаза его не краснели, он не мог заплакать. Но сейчас на его лице отражалась совершенно явственная боль.

 

Он повторил:

- Простите…

- Все… все это моя вина…

- Простите…

 

Слушая запинающиеся мольбы о прощении, Вэй Усянь вдруг ощутил себя совершеннейшим посмешищем.

 

Вэнь Нин ни в чем не виноват.

 

Все это исключительно его вина, Вэй Усяня.

 

Вэнь Нин в состоянии неистовства представлял собой не более чем оружие. И создателем этого оружия был Вэй Усянь. И командовать оружием мог также лишь он один.

 

В тот момент мертвец был оглушен звоном оружия и ослеплен свирепой яростью битвы, кроме того, Вэй Усянь обычно не скупился на демонстрацию неприязни к Цзинь Цзысюаню перед Вэнь Нином. Стоило Цзинь Цзысюаню замахнуться на Вэй Усяня, Вэнь Нин в бессознательном состоянии распознал «врага» и без раздумий исполнил приказ «уничтожить».

 

Он не смог удержать контроль над этим оружием. Он был слишком уверен в своих силах. Именно он игнорировал абсолютно все неблагоприятные признаки, которые проявлялись все время до этого дня. Он был уверен, что сможет подавить любые проявления потери контроля еще в зародыше.

 

Вэнь Нин был оружием. Но неужели он стал им по собственной воле?

 

Неужели этот паренек, при жизни слабый, робкий заика, теперь был счастлив, убивая людей по приказу Вэй Усяня?

 

В тот день, когда Цзян Яньли вручила ему пиалу супа из корней лотоса, Вэнь Нин принес его на вершину горы Луаньцзан, не расплескав ни капли. Несмотря на то, что сам он испробовать супа не мог, Вэнь Нин с большой радостью смотрел, как кто-то другой его ест, а потом спрашивал, каков суп на вкус, пытаясь представить свои ощущения от кушанья. Неужели он счастлив осознавать, что убил мужа Цзян Яньли собственными руками?

 

Вэй Усянь должен был не просто взять на себя всю вину за случившееся, но и просить прощения у Вэнь Нина.

 

Он все еще держал Вэнь Нина за ворот одежды и смотрел в бледное, безжизненное лицо. Перед глазами вдруг возникло лицо Цзинь Цзысюаня, запачканное кровью и землей. Такое же бледное и безжизненное.

 

Еще он вспомнил о Цзян Яньли, которой, спустя множество испытаний, наконец улыбнулось счастье, и она вышла замуж за возлюбленного. Вспомнил об их с Цзинь Цзысюанем сыне, А-Лине, ребенке, которому он лично выбирал имя в быту. Малыш был совсем крошечным, всего семи дней от роду, а уже научился улыбатьс<