Глава 18. Отходная или Провожальная

 

 Утро подкралось незаметно. На этот раз будил Ленку Степнов, а на камбузе суетился Шинский.

 - Лена, подъем! – стучал в дверь Виктор. – Подъем!

 - Я слышу, - отозвалась она, зевая и потягиваясь. – Уже иду.

 С удивлением отметила, что потягиваться было приятно – боли в мышцах не было, был зуд, который хотелось разогнать активным движением.

 Душ, завтрак под обсуждение планов на день и старательное отведение глаз от Степновского лица, полчаса на уборку каюты и сборы.

 

 И снова в море. Снова маневры. Звенели натянутые снасти, поскрипывала мачта, яхта то неслась вперед, то совершала головокружительные повороты, то сбрасывала скорость и спокойно покачивалась на волнах, невзирая на ветер.

 Снова кричал Семеныч.

 - На левый борт! Живо! Не спать!

 Снова бегом по палубе от лебедок к поручням – выравнивать крен – и обратно. Ярко-оранжевый жилет царапал шею. Промокшие тельняшка и шорты липли к телу. В кроссовках хлюпала вода. Снова пальцы под красно-белыми перчатками сводило от напряжения.

 - Хорошо! Хорошо! – тренер уже охрип от крика. – Закрепляй грот, Витя, закрепляй! Лена, подтягивай геную! Будет так полоскаться – порвется к едрене-фене! Витя, не лезь! Пусть сама! Сама, Лена! Крути! Крути, вот так… Давай-давай-давай! Ай, молодец! Молодец! Дай пять… Умница! Львович, меняй курс! Ребята, не расслабляться! Приготовились!!!..

 Горячий обед, обжигающий чай…

 И снова на палубу под тугой ветер и прохладные соленые брызги.

 И несмотря ни на что – ни на беготню, ни на судорогу в руках, ни на крики… глазами то и дело искала его, на себе ловила его взгляд.

 Что он о ней думал? Почему она его спровоцировала? Почему поцеловал? Зачем тело так реагировало на его прикосновения?

 

 Вечером на берегу сидели за столом на общем камбузе.

 - Сегодня снова в баню? – брякнула Ленка и прикусила язык, кожей ощутив смятение Степнова.

 - Для закрепления эффекта? – понимающе подмигнул и заулыбался тренер. – Понравилось? Понимаааю!

 - Да, сегодня гораздо легче. С утра ничего не болело, - кивая, подтвердила Ленка, делая честное лицо.

 Степнов упорно отворачивался.

 - Замечательно, - блестел хитрыми глазами Семеныч, - только я не об этом…

 Ленка удивленно примолкла.

 - Я о том, что у меня все, кто в баню эту вместе мыться попадал… ну, если парень с девушкой, конечно… - нагнулся к Ленкиному уху и понизил голос, - все переженились!

 Кулемина вздрогнула и покраснела от ключиц до корней волос. Виктор тоже притих и старался лишний раз не дышать.

 - Вот прямо не знаю… - продолжал притворно сокрушаться начальник лагеря. – Мистика какая-то. И это – не случайность, точно вам говорю! – толкнул локтем Степнова, сидящего по другую руку. – За три года четыре пары, - растопырил пятерню и, подогнув большой палец, помахал перед замершими слушателями.

 - Так мы ж случайно…– Ленка неуверенно глянула на тренера, потом на Степнова. Смущенно оглянулась в поисках Шинского. Тот сидел в компании мужчин за соседним столом, крутил в руках какой-то диск и участвовал в жарком обсуждении.

 - Это я… - подал голос Виктор. – Я подумал, она там ошпарится…

 - Ребята! – остановил его оправдания Семеныч. – Капитан не в курсе, - приобнял обоих. – А меня, старого лиса, не провести. Но я вам так скажу… Банька наша… знает, что делает, - многозначительно умолк и поднял вверх указательный палец.

 

 Оставшиеся три дня Ленка про баню больше не заикалась. Замечая странные долгие взгляды, наедине со Степновым старалась не оставаться. Любые его попытки завести приватный разговор наполняли ее необъяснимым тихим ужасом, а потому пресекала и обрывала она их незамедлительно.

 По ночам долго не могла заснуть. Стояла на кровати у раскрытого иллюминатора, вдыхая теплый соленый воздух. Тихонько выбиралась на палубу. Смотрела на звезды и молча жаловалась на свою слабохарактерность и зависимость от него.

 Закрывала глаза и вспоминала поцелуй в можжевеловой жаре и горячие сильные руки, выжимающие из нее боль и усталость.

 «Неправда! Неправда! Это все неправда!» - терла лицо и уши, пытаясь стряхнуть наваждение и незаконную надежду, вселенную сказками Семеныча про волшебную баню.

 Потом лезла купаться, нарезала круги вокруг яхты, чтобы унять поток воспоминаний и, наконец, заснуть.

 А днем – невыспавшаяся и раздраженная – летала по яхте подбитой чайкой, на автомате исполняя уже привычные и освоенные команды. В короткие минуты отдыха садилась на нос, подставляя лицо солнцу и ветру, надеясь, что он выдует из головы дурацкие мысли.

 Пять сумасшедших дней пролетели как один. В последний вечер экипаж «Елены» был приглашен на прощальные посиделки. По такому случаю желающим было разрешено принять по пять капель – ведь не каждый день соратников на международные регаты провожают.

 Команду героической яхты угощали кубанским ягодным вином. Зависнув над Ленкиной кружкой, Семеныч для порядка вопросительно глянул на Шинского – мол, как капитан скажет, так и будет.

 Шинский задумчиво поднял бровь… утвердительно качнул головой и показал: на два пальца. Стол разразился одобрительными аплодисментами и криками: «За победу!», «За «Елену»!».

 Ленка посмотрела на радостные лица и сунула нос в кружку. Темно-красная жидкость призывно и обманчиво пахла вишневым компотом, и, на первый взгляд, была гораздо интереснее опробованного два месяца назад коньяка. Передернувшись от некстати нахлынувших воспоминаний, поймала на себе пару чужих удивленных взглядов и один пристальный – Степнова. Решительно сделала большой глоток. На вкус вино тоже показалось сладким лакомством, родом из детства. Только в самый последний момент «компотик» не по-детски припек гортань и оставил во рту взрослое пряно-терпкое послевкусие.

 - Вкусно? – улыбнулся сидящий напротив Костя.

 - Угу… очень вкусно, - слегка перехватило дыхание.

 - Бабка моя сама делает. Из своей вишни. Говорят, колдует над ним! – парень многозначительно подмигнул. – Так что, осторожнее… могут быть побочные эффекты.

 - Не слушай его! – отмахнулась здравомыслящая Юля. – Ему поверить, так мы тут все после этого вина на метлы должны сесть, - засмеялась и легонько дернула Ленку за рукав. – Давай еще немножко? – спросила шепотом и показала из-под стола пол-литровую пластиковую бутылочку. – Во, выбила у Костика на всякий пожарный… Давай?

 Кулемина нерешительно глянула на своих мужчин. Тренер, капитан и Степнов сидели голова к голове и увлеченно шушукались. Похоже, до нее никому особого дела не было.

 - Давай! – храбро сунула под стол свою кружку.

 Судя по булькам, Юля налила прилично. Ленка аккуратно поставила кружку перед собой. Так и есть – больше половины.

 - Ну, Ленка… за тебя! – девушка чокнулась с ней пластиковым стаканчиком. – И за твоего кудрявого. И чтоб все у вас… Короче, ты поняла! Давай…

 Лена кивнула и отхлебнула. Душистый горячий глоток подхватил так некстати подступивший к горлу ком и вместе с ним устремился вниз, разливаясь внутри красным вишневым теплом. Еще глоток… голова стала легкой, а в пальцах появилось легкое покалывание.

 - Как-то жарко, да? – соседка глянула на нее блестящими глазами. – Пойдем, прогуляемся? Кружку забирай, - по-тихому утянула со стола свой недопитый стаканчик.

 - Пошли, - согласилась Ленка и встала, преодолевая легкое головокружение.

 

 Девчонки шли по кромке прибоя. Солнце село, и берег затянулся сумерками, грозящими вот-вот перейти в состояние «хоть глаза выколи». Юля рассказывала, как прошлым летом была в Испании, как раз на Майорке. Дошли почти до конца песчаного пляжа и присели на большой теплый камень, потягивая вино. Небо засияло почти круглой луной и россыпью звезд.

 Через пару минут послышались шаги и запыхавшийся голос.

 - Вот вы где! Я уже весь берег обежал, - у камня материализовался сердитый Степнов. – Смылись, ни слова не сказали! А я бегай – ищи…

 - Да мы просто погулять пошли по берегу. Юль, скажи? – повернула голову и Юли не обнаружила – та уже неслышно растворилась в темноте. – О! А где она?

 - Пошли назад…

 Лена сползла с камня, звякая кружкой.

 - Что тут у тебя? – потянулся и отобрал остатки вина. – Пьянствуешь, Кулемина?! Где взяла?!

 Взятая с поличным хранила партизанское молчание.

 - Где взяла, я спрашиваю?! – навис над ней грозной тучей.

 - Там все равно уже нету, - она хихикнула и, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку. – Не злись, - промурлыкала так, что он дар речи потерял. – Я совсем чуть-чуть.

 Повернулась и послушно пошла в лагерь.

 Он ошалело глянул в сжатую в руке кружку и опрокинул в себя последний глоток. Нагнал ее одним прыжком и развернул к себе.

 - Лена, стой! Поговорить надо… - одной рукой сжимал ее запястье, другой тискал пустую кружку. – Это насчет свадьбы…

 - Да хрен с ней, с твоей свадьбой… - выдала низким хрипловатым голосом. Кружка звякнула о камни. – Все я про нее знаю. Только мне сейчас все равно, понял? – обняла его за шею и притянула голову.

 - Знаешь? Откуда? – сомкнул руки на ее талии. Она сладко пахла солнцем и вишней.

 - Вить, - прошептала, закрывая глаза, - я целоваться хочу. Отказ не принимается.

 

 Господи, да как от нее откажешься? Поймал губами ее шепот и крепко прижал к себе.

 

 - Ребята! Я вас потерял… Никто не видел, никто не знает… Вы где были?

 - Там, - счастливый Степнов неопределенно махнул рукой.

 - Возвращаемся. Завтра много нужно сделать до отъезда.

 В лодке Ленка дремала, подперев голову рукой, и мечтательно улыбалась. Добравшись до яхты, все разбрелись по каютам.

 Едва коснувшись головой подушки, провалилась в беспокойный сон с беспорядочными отрывками ярких сновидений… последним отрывком был ОН, нависший над ней, и его слова: «Я тебя люблю. И мне все равно»… а ей было так страшно и сладко…

 Проснулась, как от толчка, и резко села на кровати. Низ живота был завязан в тугой пульсирующий узел… Что-то снилось… Но светлая легкая голова не предлагала ни одного мало-мальски правдоподобного объяснения возбуждению, охватившему тело с утра пораньше.

 

 Натянула шорты и вышла в салон. В дверях нос к носу столкнулась со Степновым, открывшим рот, чтобы позвать ее. Его счастливый вид и едва сдержанный порыв, явно указывающий на желание поцеловать ее в щеку, вызвал смутные подозрения.

 

 За завтраком Шинский разложил по полочкам дальнейшие действия экипажа. Необходимо было быстро подготовить яхту к транспортировке. Транспортировка предполагалась грузовым самолетом. Капитан сам решил сопровождать свое сокровище в путешествии через Европу. А Лена и Степнов должны были улететь в Испанию на пассажирском лайнере.

 

 Все, что могло скатиться, упасть, разбиться или потеряться, поубирали в ящики и заперли. Сняли и свернули паруса, проверили, как уложены рундуки, выключили генератор и, наконец, задраили все люки.

 Буксир утянул «Елену» к берегу. Через пару часов яхта была погружена на автоплатформу.

 Попрощавшись и пообнимавшись с доброй половиной лагеря, экипаж утеснился в кабине рядом с водителем и выехал по направлению к ближайшему аэропорту.

 

 В закат солнце провожали уже в Испании.

 

Глава 19. А вот и мы! или Нам все рады

 

 Участников и гостей международной парусной регаты Пальма-де-Майорка встречала исключительно приветливо и радушно. Из окон первоклассного отеля открывался вид на упоительной синевы Средиземное море.

 

 Всю ночь Степнов метался по своему номеру, раздираемый жгучим желанием разбить голову об стену.

 Накануне вечером он держал Ленку в своих руках. Обнимал, гладил волосы, чувствовал ее губы на своих губах.

 Ведь это было. Было! Ведь целовались же они!!!

 Сначала осторожно и нежно, едва касаясь... а потом все смелее. Поцелуи становились долгими и страстными, а губы – горячими и влажными. Ладони скользили по ее плечам, спускались на спину... Сжимал ее до хруста в косточках – так, что дышать не могла, отзывалась лишь нетерпеливыми стонами, обнимала крепче и снова тянулась за поцелуями. Показывал ей, КАК он умеет – задыхалась от восторга и бросалась повторять, доводя его до умопомрачения.

 Ленка... нежность... страсть... счастье...

 Сказала, что все знает про свадьбу, и что на всё и на всех наплевать, что любит его и хочет быть с ним, несмотря ни на что...

 Была такой искренней и порывистой. Выбила из-под ног почву сдержанности и благоразумия - он чуть... не съел ее там, жадно, словно тающее мороженое, глотая минуты неожиданной близости.

 Ленка... счастье... теплой и трепетной птицей прямо в руки... Яркий безумный сон...

 До сих пор не верилось.

 

 Утром глянула так, будто не было ничего. Неужели не помнила? Нет... этого просто не может быть... Она, конечно, выпила вчера... Но это ж сколько выпить надо, чтобы всю память отшибло?! А она ведь не была пьяной! Точно не была! Что же за перемена такая?

 Ну, ладно... при Шинском стеснялась, но потом в самолете... просто попытался взять ее за руку – посмотрела удивленно и настороженно, хотел обнять – шарахнулась, как черт от ладана. И глаза такие... непонимающие, обиженные, тоскливые...

 

 Утром объявился Шинский. И завертелось…

 После завтрака потащил Ленку и Виктора в марину смотреть на яхты.

 Как там было красиво! Безудержное солнце, синее небо. Яхты белыми лебедями покачивались на бирюзовых волнах. Многие были украшены яркими замысловатыми логотипами. Bellinda, Topaz, Seagull, Bermuda, Cinzia... Красивые современные яхты с красивыми, звучными именами.

 Среди других «Елена» выделялась относительно небольшими размерами, легкостью и изяществом.

 - Виктор Львович, - удивленно обернулась Лена, - как мы будем соревноваться? Яхты-то все разные. Вот эта – здоровая – помощнее нашей будет!

 - Ну… не такая уж она и здоровая, - усмехнулся капитан. – Не переживай, - положил руку ей на плечо. – Для таких случаев в парусном спорте разработана специальная система оценивания. «Гандикап» называется. Виктор, ты слышал, наверное? – повернулся к Степнову, вовлекая его в разговор.

 - Гандикап? Да… слышал, - тот оторвался от созерцания залитой солнцем марины.

 - Да ну? Расскажите, Виктор Михалыч? – в настороженных зеленых глазах вспыхнул интерес.

 Он передернулся, поменялся в лице, но взял себя в руки и пояснил с видимой неохотой.

 - Гандикап… ммм… это система поправочных коэффициентов, которые используются при начислении яхтам баллов за этап гонки. Применяемый поправочный коэффициент зависит от класса и технических особенностей яхты. Таким образом, шансы на победу уравниваются.

 - Блииин… как-то это все… сложно…

 - Зато объективно, - улыбнулся Шинский. – Ну… более-менее.

 Ленка засмеялась и покачала головой.

 - Пойдемте, ребята… Нам нужно в оргкомитете отметиться, проверить, получили ли они документы из Швейцарии от Лениных родителей, и внесены ли изменения в профиль участника…

 

 В оргкомитете их встретили с распростертыми объятиями. Конечно, всё получили, естественно, всё отметили и внесли необходимые изменения. Русскую команду ждали с нетерпением, как самых дорогих гостей.

 Такие участники! Впервые в истории их ежегодной регаты! А история насчитывает уже без малого тридцать лет!

 Ах, какая участница в русской команде! Такая юная! Самая молодая за всю историю! А история насчитывает уже… Кстати, о русской команде уже спрашивал рекламный агент. Вот и визитку оставил… - Шинский принял карточку из рук говорливого сотрудника оргкомитета, глянул в нее и понимающе кивнул, узнав фамилию.

 Пока суд да дело, на шеи им повесили ламинированные бейджи участников, на запястья надели пластиковые браслеты – для доступа в закрытый клуб. Потом попросили расписаться в куче граф, куда тыкал светящийся неподдельным счастьем испанец, и выдали сотовый телефон и пластиковые пакеты с программой регаты, гидом по островам и кучей рекламных проспектов.

 Наконец, покончив со всеми формальностями, экипаж «Елены» выпал из прохлады офиса в ослепительный зной морского берега. Шинский вынул из нагрудного кармана визитную карточку.

 - Через полчаса нас ожидают в баре «Жемчужина».

 - Рекламщики? – вопросительно глянул Степнов.

 - Да, они самые. Ну, что, молодежь… соглашаться будем? – капитан потер подбородок.

 - Надо сначала узнать условия контракта, - пожала плечами Ленка.

 - Грамотный подход! – улыбнулся Шинский. – Ну, тогда идем.

 

 Встреча прошла в теплой, почти дружеской обстановке, если не считать скрипевшего зубами Степнова.

 Разговор шел серьезный. Внимание, прежде всего, было приковано к Ленке. Именно ей предстояло стать центральным персонажем рекламной кампании. Съемки в бикини и белье были отметены сразу и безоговорочно. Услышав намек на откровенную фотосессию, Ленка замерла в изумлении, капитан сурово глянул из-под бровей, а глаза Степнова были, видимо, такими красноречивыми, что даже напористый рекламщик понял, что ловить в этой акватории нечего.

 Скрупулезно обсуждали длину шортов и юбок, глубину выреза маек и топов. Виктор старался сдерживаться и помалкивать, но душой болел за каждый сантиметр.

 Против юбок Ленка уперлась насмерть. Не важно, что спортивные… А если Кулемина уперлась…

 В этот раз он даже нашел в себе силы тихо порадоваться ее ослиному упрямству и несговорчивости.

 Часа через полтора утрясли все нюансы. Бедный мужик устало улыбался и, пожимая руки экипажу «Елены», обещал внести все договоренности в контракт. Подписание назначили на девять утра следующего дня в ресторане отеля.

 Рекламщик откланялся, а Шинский с облегчением откинулся на спинку стула.

 - Уууффф… как это все утомительно… - глянул на часы. – Обедать пора, молодежь, - ободряюще хлопнул Степнова по плечу и ласково потрепал белокурую Ленкину макушку. – А после обеда предлагаю погонять в здешних водах. Для знакомства с обстановкой…

 - А можно? – засомневался Виктор. – Нам ведь буксир понадобится и туда, и обратно… да и без шкипера мы…

 - Ничего, - поднялся Шинский, - мы осторожно. У нас есть два с половиной дня, чтобы немного «пристреляться» к местным особенностям.