Глава 24. Порвали парус или Происки недоброжелателей

 

 Виктор разжал руки и почти оттолкнул ее. Круто развернувшись, зашагал к яхте. Ленка постояла несколько секунд и, хлопнув руками по бедрам, пошла следом. Навстречу попались развеселые ирландцы, что-то аппетитно смакующие из больших алюминиевых банок.

 

 Молча добрались до яхты, спустились в салон и разошлись по своим каютам под пристальным взглядом капитана. Через несколько минут столкнулись у душевой – оба с полотенцами на шее и зубными щетками в руках. Он, не говоря ни слова, пропустил ее вперед.

 Шинский зашелестел газетой, привлекая внимание. Поймав усталый взгляд, вопросительно поднял брови. Степнов в ответ прикрыл глаза и безнадежно покачал головой.

 Позже, лежа в постели, Ленка долго не могла уснуть. Теперь все встало на свои места. Стало понятно, почему он такой и почему женится… и вообще… Это все из-за Гуцула… точнее, из-за того, что она ему тогда наговорила… Короче… сама виновата. Как всегда…

 

 Ах, южные ночи! Темнота – друг молодежи. Высокий крепкий светловолосый парень по-кошачьи мягко прыгнул на палубу «Елены». Тихо ступая, подошел к грот-мачте и принялся шарить руками по свернутому парусу, отыскивая край. Достал из кармана верный перочинный нож, раскрыл лезвие и нащупал кромку полотнища.

 Чик и готово! Усмехнулся и, пряча нож, перескочил обратно на берег.

 

 «О! Опять итальянец… и снова скачет с русской яхты…» - второй вечер подряд удивлялись трое с алюминиевыми банками.

 

 Следующее утро было беспокойным. Солнце то и дело перекрывали бегущие по небу облака. По рации передали штормовое предупреждение. Яхты покинули марину и шли до стартовой линии десять мучительных миль. Ветер разыгрался не на шутку. Волны тяжело вздымались и бултыхали яхты то вверх, то вниз. От жестокой качки нехорошо было даже более-менее выспавшимся «еленовцам», не говоря уже о тех участниках регаты, кто прошедшей ночью отдал дань соблазнам развеселой Ибицы. Лица у многих были такими же зелеными, как листочки мяты и дольки лайма в ночных коктейлях.

 Яхты вытянулись в линию, готовые к старту, а он все откладывался и откладывался... Все измучились в ожидании. Две команды заявили о сходе с дистанции – видно, совсем плохо им стало в безжалостной болтанке.

 Сигнал к началу этапа дали в два часа дня. Восемнадцать яхт отправились в дневной переход вдоль роскошных пляжей Ибицы. Паруса, словно сговорившись с ветром, проявляли чудеса непослушания. Команды начали допускать ошибки.

 Аккуратных и осторожных эстонцев крутануло так, что яхта почти улеглась на бок. Экипаж чудом удержался на борту, но гоночного пылу у них заметно поубавилось – ушли подальше от берега и значительно сбавили скорость. Их примеру последовали еще семь команд, впечатленных драматичной сценой.

 «Елена» держалась в числе смельчаков. При скорости ветра в восемь-десять узлов просто идти по прямой было трудно, а предстояло обогнуть большой буй. Десять яхт вошли в маневр почти одновременно. «Елена» оказалась опасно близко прижатой конкурентами к бую. Прошли в крутом крене, едва не зацепив его бортом. Однако, опасное положение обернулось неожиданным преимуществом – успешно завершив вираж, наши вырвались вперед.

 Заключительная пара сотен метров – казалось, победа уже трепещется на кончиках пальцев. Памятуя о выкрутасах лебедки, Степнов страховал ненадежный шкот. Очередной порыв ветра ускорил и без того неслабое движение, натягивая снасти до предела…

 А дальше события развивались со скоростью звука – самого жуткого звука, какой только может услышать моряк. С истошно-звонким щелчком лопнула нижняя шкаторина грота. С душераздирающим скрежетом парус расползался прямо на глазах. Хлопающим на ветру полотнищем Степнова едва не выбросило за борт.

 Так захлебнулась их красивая финальная атака. На одной генуе до финиша добрались четвертыми.

 

 - Трос-то как мог порваться?! – негодовал Степнов, спуская поврежденный парус. – Ну, ладно бы ткань лопнула… А тут… Черт!!! Такую победу упустили!

 - Да, - вздыхал Шинский, - красиво шли… Так удачно буй обработали… так хорошо вышли. И ветер, и скорость… Ээх…

 Ленка присела на корточки, рассматривая место порыва.

 - А вот смотрите, - подняла голову, - край паруса как будто надрезали…

 - Где?! Ну-ка… - Степнов опустился рядом, взял из ее пальчиков разорванную шкаторину. Край паруса был двойной, плотно прошитый и укрепленный гибким ликтросом. – Почему ты думаешь, что его надрезали? – серьезно глянул ей в глаза.

 - Ну… - смутилась Лена, - я не знаю… похоже просто… Смотри, где порвано – края лохматятся… а тут нет.

 К ним присоединился Шинский, принял парусину из рук Степнова и стал внимательно изучать место порыва…

 Внезапно раздались всплески, громкие голоса и стук. Кулемина вскочила и глянула за борт. К «Елене» подошла резиновая лодка с ирландской командой, один из них настойчиво стучал веслом о борт яхты, двое других кричали и махали руками.

 - Там ирландцы, - удивленно сообщила Ленка, оборачиваясь. – По-моему, они хотят к нам в гости …

 Шинский жестами пригласил неожиданных визитеров подняться на борт. Оказавшись на палубе, три крепких улыбчивых мужичка искренне посочувствовали русским, а увидев разложенный парус, тут же присели над ним и принялись рассматривать разорванное полотнище. Потом поднялись и, многозначительно переглядываясь, сказали, что им есть, что сказать по этому поводу.

 Разговор продолжили в кают-компании. Ленка на правах «хозяйки дома» разливала чай и старалась разобрать, о чем наперебой частили ирландцы. Выхватывала слова: «молодой итальянец», «ночью», «вчера», «нож»… и становилось не по себе…

 Гости замолчали, а Шинский вкратце пересказал суть.

 Ирландцы дважды видели, как молодой итальянец – вчера и позавчера ночью – уходил с нашей яхты. В этом месте Степнов метнул в Ленку странный взгляд. Она поежилась, но глаз не опустила. Да и с какой стати?! Разве она в чем-то виновата?!

 А нынче ночью бдительные ирландцы видели, как итальянец прятал в карман нож… Ну, и… странно им стало, что русскую яхту раз за разом преследуют неудачи… и так нехорошо сопоставляются надрезанная шкаторина и тайный визит человека с ножом… тем более, что никто из экипажа «Елены»… не приглашал итальянцев на борт и о визите Паоло ничего не знает. Шинский умолк, а Степнов снова вперил в Ленку суровый взгляд.

 - Что ты на меня так смотришь? – возмутилась Кулемина. – Я его не приглашала. Виктор Львович! – голос задрожал. – Вы же знаете… Виктор Львович…

 - Лена, все в порядке, - капитан строго глянул на Степнова. – Не надо оправдываться. Ты ни в чем не виновата! – произнес твердо, давая понять, что дискуссии по этому поводу не потерпит. Степнов промолчал и опустил глаза.

 Ирландцы выразили желание и готовность повторить свой рассказ перед Судьями. После некоторых раздумий и обсуждений на том и порешили. Сказано – сделано. Переговорили с судейским катером по радио, быстро собрались и погрузились в лодки, захватив с собой злополучный парус.

 Разборки заняли три часа. Выслушали ирландцев, расспросили русских – всех вместе и по одному. Долго изучали парус, потом вызвали итальянцев. Крик в кают-компании стоял такой, что катер колыхался. Паоло после долгих препирательств признался, что попортил русским лебедку и парус, за что получил от отца оглушительную затрещину. Капитан итальянской команды просил не предавать дело огласке и позволить им добровольно покинуть Регату… Но Главный Судья соревнований был непреклонен. Итальянскую команду официально дисквалифицировали, о чем по рации оповестили всех участников.

 Итальянцы понуро покидали Судейский катер. Капитан был бледен и в отчаянии кусал губы, его супруга утирала слезы. Сверкая красной щекой, Аполлон прошел мимо Степнова, нарочно с силой врезавшись плечом в плечо, а на Ленку глянул злыми и голодными глазами. Ту передернуло под его хамским взглядом, но она выдержала характер и ответила наглецу презрительным прищуром.

 

 Еще раз сердечно поблагодарив ирландцев, наш экипаж вернулся на свою яхту. Отдохнуть и толком поужинать не удалось. В одиннадцать вечера был дан старт двенадцатичасовому ночному переходу. К счастью, ветер утих и унялись волны. Переход Ибица – Майорка обещал быть спокойным.

 До часу ночи просуетились, подправляя снасти, проверяя лебедки, тросы, кромки парусов. Следили за навигатором и автопилотим, дважды переговаривались с Судейским катером – те сильно теперь волновались за русскую команду. Всю ночь спали беспокойно, то и дело просыпались и выскакивали на палубу, практически сталкиваясь сонными лбами. Но до пункта назначения дошли без приключений.

 

 В десять утра пришвартовались в марине Андрач. Такой красоты Ленка никогда в жизни не видела, даже на картинках. По уверениям путеводителя это было одно из самых прекрасных и престижных мест в мире. Прямым подтверждением этому были роскошные виллы, живописно расположенные на скалах вокруг залива.

 Оказалось, что на одной из этих вилл сейчас проживает старый друг Виктора Львовича. Едва бросили якорь у приветливого побережья, капитан тут же принялся звонить своему товарищу. А через полчаса он сообщил Ленке и Виктору, что после церемонии награждения уезжает в гости, где пробудет до завтрашнего вечера, благо следующий день был «ленивым». С собой, увы, не звал, так как друг его был человеком эксцентричным, замкнутым и малознакомых людей не жаловал.

 Церемония подведения итогов прошедшего этапа была назначена на восемь вечера и проходила в теплой и раскрепощенной атмосфере винной дегустации. Напробовались все, даже Ленка, которую сдерживало присутствие старших товарищей и спартанско-спортивное воспитание.

 После всех злоключений, выпавших на долю «Елены», русской команде были принесены официальные извинения. Результаты предыдущего этапа пересматривать не стали. А в последнем первое место поделили на двоих – между фактическими лидерами, немцами, и русскими. Каждая команда получила по памятному кубку.

 Настроение улучшилось… В голове приятно шумело… и все бы ничего… и даже нет назойливого, раздевающего масляными глазами итальянца… но тяжко-то как…

 Вон, стоит Степнов. Разговаривает по телефону… И улыбается лучшей своей улыбкой и глазами сияет синими… и доносятся до Ленкиного слуха самые страшные в мире слова: «свадьба», «Светочка», «возвращаемся», «уже скоро»…

 

Глава 25. Я тебе кто?! или Скажи, что тебе все равно

 

 После церемонии награждения Шинский для приличия потусовался со всеми около получаса, а потом, кивнув своим, по-тихому утек к товарищу.

 Доблестные ирландцы, выполнив свою миссию по отношению к «Елене», на достигнутом остановиться не смогли и крепко взяли в оборот Ленку. Девчонка им дюже понравилась, поэтому они дружно упали ей на хвост, присели на уши, взяли под крыло… короче, чуть совсем не занянчили. Степнов мрачно смотрел на все это из своего угла, но не вмешивался.

 Весь вечер под зажигательные ритмы латины ирландцы учили ее танцевать свой народный танец – джигу, а под занавес под их чутким и умелым руководством уже на все забившая Ленка училась пить ирландский виски. Щадя тонкую девичью организацию, душевные мужики с горкой накапали священный напиток в мензурку для текилы, потом долго и тщательно втирали жертве теоретические основы правильного пития и, наконец, в шесть глаз следили, чтобы ни капли мимо.

 Тонкая девичья организация гнулась под непомерным грузом впечатлений, тихо проклиная свою благовоспитанность, совестливость и идиотское чувство признательности… Виски горячим комком устремился в несчастный съежившийся желудок. Ленка зажмурилась и зажала рот рукой.

 - Дыши, дыши! – ирландцы махали руками и показывали, как высоко должна вздыматься на вдохе грудь.

 Через несколько секунд спазм отпустил, и по венам заструилось тепло. Еще через пару минут закружилась голова, и стало жарко. И вот она уже смеется над их забавной речью и чрезмерной жестикуляцией. А они настойчиво зазывают ее в гости смотреть спортивные трофеи, которых у них «ну, просто завалиииись».

 Далеко уйти с ирландцами Ленке не удалось. Едва вышли за порог клуба, перед честной компанией материализовался злющий Степнов. Ирландцы все поняли без слов – взгляда, мечущего громы и молнии, было достаточно, чтобы они исчезли тихо и быстро.

 С Кулеминой дело обстояло гораздо сложнее. Она так просто сдаваться не привыкла.

 

 - Меня в гости пригласили! – кричала Ленка, пока он, крепко сжимая руку, тащил ее к морю. – Ты не имеешь права!

 - В гости ее пригласили! Смотрите-ка!.. Быстро домой и спать!

 - Я тебе кто?! Дочка? Внучка? Что ты ко мне цепляешься?!

 - Я тебе покажу внучку! Быстро в лодку!

 - Ты мне даже не учитель!!! Какого фига ты командуешь?!

 - Кулемина! – Степнов грубо ухватил ее и перебросил в лодку. – Я с тобой нянчиться не буду! – запрыгнул сам и взялся за весла.

 - А я тебя и не просила! Что тебе от меня надо? Завтра отдыхаем. Все люди как люди, а я – как дура! – разорялась та, сжимая кулаки.

 - Ты дура и есть! – рявкнул Виктор, налегая на весла. – Сейчас поперлась бы к незнакомым мужикам… ночью… - он задохнулся.

 - Какого хрена?!

 - Кулемина!!! Ты понимаешь, что ты пьяная?!

 - Я?! – заорала Ленка, вставая во весь рост в качающейся лодке. И тут же свалилась за борт. Бросив весла и матерясь про себя, на чем свет стоит, он выловил ее и втянул обратно. Отфыркиваясь, она продолжала кричать и махать руками.

 Степнов, не слушая ее воплей, причалил к яхте, затолкал на борт. Взобрался, втянул лодку и потащил гулену к люку, перехватив отчаянную попытку прыгнуть в воду. Спустившись в кают-компанию, остановился, развернул ее к себе, сжал плечи и слегка тряхнул.

 - Лена!

 - Да пошел ты! – медленно и четко выговорила Лена, уже вполне трезво глядя ему в глаза.

 Он разжал и опустил руки, отошел, сел на диван. А она так и осталась стоять – мокрая, холодная, с синими губами. Даже головы не повернула.

 - Я тебе противна, да? – вдруг спросила глухим голосом. – Скажи! Противна?

 - Лен, ты мокрая… Надо переодеться.

 - Ты готов жениться на ком угодно… только чтобы убежать от меня…

 - Лена, не надо!

 - Это из-за Гуцула?– она повернулась и смотрела ему в лицо горящими глазами. – Скажи! Из-за Гуцула?

 - Лена, ты простудишься…

 - Не хочешь со мной разговаривать… - снова отвернулась. Постояла несколько секунд и дернулась к своей каюте.

 - Хорошо, давай поговорим, - его голос настиг ее в дверях.

 Вернулась. Встала перед ним вплотную, касаясь коленей. Смотрела в глаза. И тряслась от холода и отчаянья.

 - Садись, - смог сказать охрипшим голосом, хлопнул ладонью рядом с собой.

 Не отводя глаз, усмехнулась и села ему на колени, лицом к лицу. Замерла в нескольких сантиметрах от его губ, глаза в глаза.

 Не выдержал. Резко дернул на себя, прижал крепко. Влепил ей в губы поцелуй, крепко ухватив в горсть волосы на затылке.

 Чувствовал, как ей холодно. Как дрожит. Стучит зубами.

 Нельзя в мокром. Заболеет. Встал и поставил ее на ноги.

 Глаза почти черные.

 Длинная молния куртки – до самого низа… Прочь. Рукава цепкие. Пуговицы на рубашке непослушные. Первая, вторая… ниже… еще ниже… Все сырое, зябкое, злое. Еще одна пуговичка. Короткая молния. Тянет штаны вниз – скользит руками по стройным ногам.

 Ленка, надо вышагнуть!

 Ворот своей майки стал тесным... Она вцепилась в его ремень. Звякнула пряжка. Джинсы – почти сухие – сами упали. Переступил.

 У нее холодная кожа. У него – курчавые волосы на теплой груди. У нее – возмущенные, растревоженные холодом соски. У него горячий рот. Обжигающее дыхание… Внутри рождалась новая дрожь.

 Вдох – стон.

 Горячие руки по холодным плечам… по спине… и ниже… Тонкие хлопковые трусики… хоть выжимай. Гладил – скатывал в жгутик медленным уверенным движением. Тоже на пол. Губами по животу, и чуть прикусывая.

 Стон – вдох.

 Ее холодные пальцы… под резинку… Там все горит. Глаза в глаза.

 Давай! Сними сама. Сможешь?

 Смогу!

 Резко дернула, не отводя глаз. Потянула вниз, приседая… коснулась грудью… щекой…

 Не боюсь!

 Стон – вдох. Внизу живота полыхало желание, посылая живое тепло.

 Потянул с дивана плед, чтобы завернуть ее.

 Отвела его руки. Прижалась крепко... еще крепче… еще… вцепилась зубами в шею… укусила… больно… встала холодными ногами на его теплые… Запрокинула голову и смотрела, не опуская ресниц.

 Красивая. Ледышка совсем. Иди ко мне…

 Сильным рывком подхватил под бедра. На себя ее – гладкую, крепкую, тонкую, легкую.

 Носил бы, не отпускал!

 Грел. Дышал в нежную ямку ключицы. В губы дышал-целовал.

 Дышали вместе. Чувствовала его горячего. Своего. Ни с кем таким не будет.

 Сегодня. Пусть. МОЙ… а потом… не важно…

 Услышал ее шепот: «Не отпускай».

 Прижал крепче: «Не отпущу!»

 Она тянула за собой. Тянула на себя.

 В последнюю секунду резко дернулась и уперлась коленом ему в грудь.

 - Скажи…

 - Я люблю тебя!

 - Нет… скажи… что тебе… все равно.

 В его потемневших глазах вспыхнуло понимание.

 - Я люблю тебя… И мне… ВСЕ РАВНО!

 Выдохнула под поцелуем, развела колени. Приняла его. И не смогла удержать болезненный стон.

 Он замер.

 - Ленка!!! – закричал шепотом.

 Отвернулась, сжав зубы и зажмурившись.

 - Ленка, ты что?! Ты… Зачем?! – поднялся на руках.

 - Не уходи, - обхватила ногами. – ПОЖАЛУЙСТА.

 Медленно-медленно. Тягучими и теплыми движениями. Как волны качают яхту. Как ветер качает чаек. Растапливая напряжение, уносил боль.

 Только моя. Никому теперь! Никуда теперь!

 Только здесь – в кольце ее ног. Только ее в кольцо своих рук. Только вместе. Всегда.

 Только так теперь правильно.

 

Глава 26. Звонок друга или Какая же я дура!

 

 Она открыла глаза… взгляд уперся в незнакомый потолок, удивленно метнулся по стенам... Через мгновенье пришло понимание. Их ссора… а потом ВСЕ БЫЛО… и он на руках унес ее в душ… а потом к себе… и баюкал, крепко обнимая и шепча что-то нежное и виноватое… она только повторяла, как заведенная: «Я ЛЮБЛЮ тебя... Я ТЕБЯ люблю…»

 

 Повернула голову и встретилась с его взглядом – глубоким, сияющим, синим, как море под солнцем. Степнов лежал на боку и неотрывно смотрел, подперев рукой голову.

 - Привет, - сказал шепотом, словно боялся спугнуть.

 Рядом с ним… в одной постели… видимо, на лице мелькнуло смятение…

 - Все хорошо?.. Да? – спросил осторожно, а в глазах – встревоженная нежность. – Или… Лена? – быстро поднялся и сел. Простынь скатилась, обнажая загорелое мускулистое тело…

 Глянула – зажмурилась, отвернулась, судорожно втягивая воздух. Оставалось только завыть.

 - Лена… Леночка… посмотри на меня, - торопливо гладил плечи, пытался повернуть к себе. – Ленка! Я тебя люблю! Слышишь? Я очень тебя люблю! - сбился с дыхания. – Лена… ты… - замолчал, а глаза наполнились ужасом. – Ты жалеешь, да? – голос охрип и скатился в шепот.

 - НЕТ!!! – она отчаянно мотала головой, вцепляясь в простыню на груди. – Нет… Нет! Нет!

 - Ленкааа, - притянул ее к себе вместе с простыней.

 Голову ему на плечо, и губами как раз в пульсирующую жилку на шее. Щекой прижимаясь к растрепанным шелковистым волосам, он теплой ладонью нежил гладкую кожу и ласково пальцами перебирал каждый позвоночек.

 Тепло его ладони наполняло спокойствием, а в голове становилось пусто до головокружения. Только он сейчас – единственное ощущение на свете.

 Утихомирившийся ритм сердцебиения порвал телефонный звонок. Большой мир, деликатно исчезнувший пару минут назад, снова бесцеремонно ворвался в маленькую каюту.

 Крепче прижав к себе невольно вздрогнувшую Ленку, Виктор дотянулся и взял телефон с полки над изголовьем кровати. Глянув на дисплей, хмыкнул и сбросил вызов. Но телефону такое обращение явно не понравилось, потому что Ленка даже дыхание не успела перевести, как аппарат снова разразился позывными. Степнов вздохнул и ответил.

 - Да… Ну… Ну… Фуууффф… Слушай, зачем ты мне это рассказываешь?.. Да, я сам… я просил… но я ж не думал, что каждый чих считается новостью… Какие фотографии?.. В журнале? Не, ну… Да их уже весь мир видел, и что теперь?.. К-как отменить свадьбу?!?! Ты что несешь?!?!.. Это… неее… не может такого быть!.. Я?! Я вероломный?! А я-то тут каким боком?! – вытаращил глаза и взмахнул рукой, на секунду теряя бдительность. – Куда?! Стоять!!! – опомнился и ухватил за лодыжку тихо утекающую из постели Кулемину. – Это я не тебе! – рявкнул в трубку. – Короче, так! – тащил ее обратно, преодолевая яростное сопротивление. – Делай, что хочешь, но свадьба должна состояться! – удерживать вырывающуюся Ленку одной рукой становилось все труднее. – Ты же знаешь, мне эта свадьба как… как… как воздух нужна! Ты это понимаешь?! Если она не состоится… - Ленка брыкнулась так, что телефон вылетел из его руки и упал куда-то на пол. С клацаньем и шипением включилась громкая связь. – Я не знаю, что я сделаю! – докричал Виктор, обхватывая Ленку обеими руками и роняя на кровать.

 - Пусти!.. Убери руки!.. - она яростно отбивалась, взметая простыни и подушки, кусалась – изо всех сил старалась вырваться. – Ненавижу тебя! Сволочь! ПУСТИИИ!!! ААААААА!!!

 - Да что случилось-то, ЛЕ-НА?!?! – попытался прикоснуться к лицу. – ААА!!! – отдернул руку и замахал, дуя на пальцы.

 Наконец, ему удалось подмять ее под себя и придавить к кровати, удерживая руки.

 - Пустиии! – взвыла она и замотала головой.

 – Лена, - принял упор лежа, сильнее прижимая ее к растерзанной постели, - это что сейчас было?

 - Вали к своей Светочке! - выплюнула прямо ему в лицо. – Иди! ЖЕНИСЬ!!!

 - Не понял… - словно обухом по голове. – Зачем на Светочке-то?..

 Повисла секундная тишина, нарушаемая только тяжелым сбившимся дыханием… а телефон робко поинтересовался голосом Рассказова.

 - Вить? У тебя все в порядке?

 - НЕТ! Не все… – хрипло откликнулся Степнов. - Игорь, давай потом, а? – поудобнее перехватил ее руки и навис сверху. – У меня тут срочное дело…

 - ЧТО у тебя? – переспросил телефон.

 - ВСЁ, Игорь, ОТБОЙ!!! – рявкнул, не отпуская смятенного Ленкиного взгляда.

 - Ну… ладно… - засомневался историк. – У тебя точно все в порядке?

 - ИГОРЬ!!!

 Телефон пискнул и отключился.

 

 - Это… Рассказов был? - спросила негромко и удивленно.

 Произошла какая-то неуловимая перемена, и Степнов ее кожей учуял.

 - Да, Рассказов… - показалось даже, что она слегка расслабилась. – А ты что подумала?

 - Я думала… это ОНА… тебе звонит, - отвела глаза.

 - Кто ОНА? – посмотрел удивленно.

 - Сам знаешь, кто! – снова начала злиться. Сердито задышала, закусив губу. – НЕВЕСТА ТВОЯ!

 - Лен, нет у меня никакой невесты! Ты же знаешь! – вытаращил глаза в полном шоке и удивлении.

 - Хватит! ВСЁ!!! Я не могу больше! ПУСТИИИ!!! – снова рванулась. Попыталась выдернуть руки из крепкой хватки.

 Посмотрел удивленно и насмешливо. Лицо озарилось догадкой.

 - Ленка! – припал, поцеловал в губы. Она даже среагировать не успела. Оторвался и посмотрел в недоверчивые и упрямые зеленые глаза. – Да ты что?! Да я уже… месяц скоро… как свадьбу отменил. Еще перед отъездом…

 - К-как… Как это?.. А ты же… про свадьбу… что нельзя отменять… и как воздух…

 - Лен, - ласково потерся носом о ее нос, скользнул губами по щеке и вниз на шею, и еще ниже…

 - Ооооой… – немедленно пошла будоражащая кровь реакция.

 - Это не моя свадьба, - мурчал, не отрываясь от шелковистой кожи. - Это Светочкина.

 - Ааааааа… - язык как-то плохо подчинялся, а умственных усилий хватало только на понимающие стоны.

 - Она выходит замуж, - крышу сносило напрочь, - за Милослаааавского. Ленкаааа!!! Ну, ты… Как ты могла подумать, что я могу с тобой… так! Я ж люблю тебя, Ленка! – почувствовал нежные пальцы в своих волосах. - А говорила, что знаешь все… - зашептал укоризненно, поднимаясь на локтях и строго заглядывая в глаза.

 - Блин… - вздох пополам со стоном. – Вииить, я такая дууурааа! – горячим виноватым шепотом, обнимая его крепко-крепко – и руками, и ногами…

 - Ох, Кулемина… - у спортсмена снова сбилось дыхание, - выдрать бы тебя, упрямую…

 - Мммм… я осознала… - по страшному секрету на ухо, чуть касаясь губами.

 - Ленка… прости меня! Я тоже… такой идиот! Такой… блин… - легкими укусами по нежным округлостям. – Никто мне не нужен. Только ты!

 Пульс в галоп. Руки…губы… нетерпеливые сладкие стоны… новые открытия… и восторг один на двоих, неизбежный, громкий и неудержимый…

 Счастье… оно такое же большое, как мировой океан.

 

Глава 27. Великий день или Ура чемпионам!

 

 - Красиво здесь… - вздохнула она и чуть шевельнулась, поудобнее устраиваясь в крепких теплых объятиях. Так хорошо сидеть на палубе… меж его колен, спиной прижимаясь к его груди.

 - Мммм? – он нехотя открыл глаза и оторвал губы от шелковистой белокурой макушки.

 - Здесь красиво.

 - Да.

 - Витя…

 - Что? – аккуратно заправил волосы за ушко и поймал губами розовую мочку.

 - Ой! Завтра родители приедут… повидаться хотят. Мама смс прислала.

 - Хорошо… - спустился ниже на шею.

 - Ты меня слышишь? – попыталась повернуть голову, и была еще крепче стиснута и быстро зацелована.

 - Слышу. Это же здорово!

 - Да? – в ее голосе осторожное удивление.

 - Разве нет? Ты же рада будешь их видеть?

 - Нуу… да…

 - Ленка? – развернул к себе. – Трусишь, что ли? Эй, спортсменка?..

 - Нет! Ничего я не трушу! – вздернула подбородок. – Ну… ДА… - уткнулась ему в свитер и рукой обхватила за шею.

 - А вот не надо! Ты ведь у меня храбрая и сильная. Настоящая чемпионка, - чуть отстранился и взял в ладони раскрасневшееся лицо. Большими пальцами легко провел по прикрытым векам. – А какая красивая…

 Зеленые глаза распахнулись и засияли влажно и благодарно.

 - Я тебя люблю. Я всегда рядом… ты помнишь?

 - Да. Я знаю.

 - Все будет хорошо. Да? – посмотрел пытливо.

 - Да, - кивнула, улыбаясь.

 Почти семейную идиллию прервал мерный рокот приближающегося катера. Катер шел малым ходом и вез Шинского.

 Ленка распрямилась сжатой пружиной и задышала тревожно. За ней во весь свой немаленький рост встал Степнов. Успокаивающе положил руку на плечо и чуть сжал, притягивая к себе и наполняя своей уверенностью. У них ВСЕ ПРАВИЛЬНО.

 Капитан шагнул на палубу, сдерживая удивление, глянул на членов своего экипажа. Счастливое сияние, исходящее от них, плохо маскировалось приветливо-серьезным выражением на лицах. Так, так, так…

 Спустились в кают-компанию. Шинский поставил на стол небольшую корзинку и снял крышку.

 - Вот. Привет от моего товарища. Из собственного сада, - в корзинке золотились апельсины.

 - Здорово, - Лена подошла ближе. – Можно?

 - Конечно. Вы… ужинали? – протянул ей пару.

 - Да, - кивнули абсолютно синхронно.

 «Ага, значит, вместе…»

 - А Вы? – озаботилась Ленка.

 - И я ужинал. Спасибо.

 Повисла пауза.

 - Я… к себе пойду, ладно? – посмотрела на Степнова, потом перевела взгляд на капитана.

 Оба кивнули.

 - Конечно, - добавил Шинский. – Общий сбор через час. Будем готовиться к завтрашней гонке. Когда дверь ее каюты закрылась, повернулся и кинул апельсин Степнову.

 - Жизнь налаживается?

 - Да, - смутился Виктор, но апельсин поймал ловко. – Налаживается. Завтра ее родители приезжают. Повидаться хотят.

 - Родители? – капитан задумчиво глянул из-под бровей. – Ты с ними знаком?

 - Да. Встречались. Я деда – Петра Никаноровича – хорошо знаю.

 - Писателя? – кивнул Шинский. – Наслышан. Ну… удачи тебе, Виктор.

 - Спасибо.

 

 Через час на «Елене» была развернута массированная подготовка к последнему походу. Взамен испорченного, из рундука был извлечен запасной комплект парусов. Все снасти были перепроверены и перетянуты.

 Экипаж, вдохновленный прошлыми успехами, был решительно настроен «порвать всех». Этому настроению поддался даже капитан, хоть и был самым хладнокровным и рассудительным.

 Спать разошлись рано, но долго не могли уснуть. Шинский думал о соревнованиях, а остальные двое – друг о друге. Странно… всего одна ночь вместе, а поодиночке уже неуютно.

 

 Старт финальной гонки был назначен на десять утра. Откровенно говоря, этот этап был интересен, в основном, тем, у кого по набранным очкам были шансы прорваться в тройку лидеров. Остальным все это действо было постольку поскольку. Две команды сами снялись с соревнований.

 На «Елене» же вчерашний настрой на победу только усилился – зря, что ли, в экипаже целых два упертых спортсмена? Пока шли к стартовой линии, поняли, что ветра почти нет. Похоже, предстояла штилевая гонка.

Этап включал в себя несколько маневров. Но для начала нужно было выйти из бухты – пройти отрезок, отгороженный от открытого моря острыми скалами. Понятное дело, ветра здесь ожидать не приходилось, и выход подзатянулся.

 Но вот, наконец, был объявлен первый маневр – дистанция с разворотом вокруг стоящей на якоре ассистирующей яхты. Благодаря ядовито-желтым парусам, яхту эту было хорошо видно издалека. Вроде бы ничего сложного, но без ветра это стало настоящим испытанием.

 Рискуя заработать штрафные очки, некоторые команды держали паруса руками, пытаясь придать им хоть какое-то натяжение, чего абсолютно не обеспечивал издевательский зефир. Наши эту идею забраковали – способ сомнительный – только силы расходовать впустую, а потому немного отстали от особо рьяных и удачливых.

 Яхты, кое-как лидирующие в вялой гонке, до желтокрылой красавицы худо-бедно добрались, но вот с разворотом возникли реальные сложности. Без ветра маневренность подвижных судов снизилась до уровня корыта.

 После получаса грустных наблюдений за тщетными попытками лидеров войти в поворот, с судейского катера поступило распоряжение о переходе к завершающей стадии. Теперь нужно было просто на время пройти с текущей позиции до линии, заданной новыми координатами.

 И тут оказалось, что яхты, которые вырвались вперед и пытались совершить разворот, теперь потеряли преимущество. Опять-таки по причине отсутствия ветра, быстро из маневра им выйти было практически невозможно. И вперед вырвались те, кто шел позже, но по прямой. В их числе была и русская яхта.

 Линия финиша была визуально обозначена самоотверженным судейским катером и ассистирующей яхтой, которая добралась туда вперед всех, врубив мотор. Шли с переменным успехом. Это было уже состязание не мастерства, а крепости нервов, удачливости и воли к победе. Казалось, яхты двигались исключительно на психической энергии своих экипажей.

 И у «Елены» этой энергии оказалось больше! Судейский катер зафиксировал преимущество в полкорпуса – настолько русские обогнали своих ближайших соперников – немцев.

 Извещая о завершении Регаты, на ассистирующей яхте, взамен желтых, к небу взметнулись алые паруса.

 Ура, товарищи!!!

Вслед за алым парусом утомленная флотилия поползла в уже знакомую гавань Пальма де Майорки. Несмотря на скомканность и напряженность последнего этапа, грустить никто не стал – на яхтах зарядили музыку и захлопали шампанским, чтобы оперативно отметить если не победу, то, как минимум, участие. Даже Ленке налили на два пальца.

 К месту стоянки прибыли весело и шумно, под приветственные крики туристов всех мастей. Пока яхты по очереди швартовались, участники Регаты были официально приглашены занять прежние номера в отелях.

 Как хорошо ступить на твердую землю, принять ванну и растянуться на неподвижной кровати! Особо расслабляться, правда, было некогда. За пару часов нужно было привести себя в порядок перед торжественным ужином и церемонией награждения победителей.

 В мягком белом махровом халате, с полотенцем на голове, Ленка лежала на кровати, лениво перебирая кнопки пульта. Вообще-то нужно было уже одеваться и сушить волосы… но так хорошо было, что даже шевелиться не хотелось.

 Раздался стук в дверь. Внутренним чутьем безошибочно определила, кто там, и легко подхватилась с кровати, шлепая босыми ногами по паркету.

 - Ленка, - порывисто обнял ее прямо у порога, чувствуя, как сквозь мягкую ткань халата пробивается ее тепло, - ты еще не одета… - прозвучало совсем не возмущенно.

 - Неохота никуда идти, - вздохнула, проводя пальчиком по пуговицам его рубашки.

 Он мягко перехватил ее руку, накрывая своей ладонью.

 - Мне тоже… - шепнул во влажные волосы. – Но капитан нас не поймет.

 - Угу, - кивнула, соглашаясь, - проходи…

 - Родители звонили? – он опустился в кресло, стараясь абстрагироваться от мыслей о том, что под халатом у нее, скорей всего, ничего нет. А если и есть, то по минимуму.

 - Да, мама звонила. Сегодня в десять прилетают, - посмотрела внимательно. – Я хочу их встретить.

 - Конечно, Лен, - кивнул и улыбнулся успокаивающе. – МЫ их встретим ВМЕСТЕ.

 Какой замечательный день…

 

 Торжественный ужин и церемония награждения были назначены в ресторане La terraza del Victoria. Столики, покрытые белоснежными скатертями, расположились на веранде с видом на залив. В нем стояли усталые парусники участников Регаты и моторные лодки всех олигархов планеты.

 Изысканные легкие закуски из морепродуктов, прохладное белое вино. Воздух напоен романтикой…

 Но вот и фанфары! Пришло время объявить победителей! Судьи с коробками и свертками в руках плотной шеренгой выстроились на небольшой сцене в глубине веранды. Вперед вышел Главный судья.

 За третье место в юбилейной тридцатой международной парусной регате в классе новичков и любителей наградили англичан. Особо отметили ирландский экипаж, которому до бронзы не хватило всего одного очка.

 Второе место поделили шведская и немецкая команды. Им вручили серебряные кубки.

 Про победителей Регаты Главный судья говорил с особой теплотой и восторгом. В нарушение тридцатилетней традиции, получать призы и регалии пригласил не капитана, а самую юную и прекрасную участницу за всю, он не побоялся этого слова, историю соревнований. Ленка, переполненная гордостью и счастьем, вышла вперед под гром аплодисментов и приняла золотой кубок и памятную медаль.

 Русским аплодировали стоя. Впервые приехав на Регату, они умудрились выиграть ее у гораздо более опытных соперников, несмотря на все неприятности и злоключения.

 Потом еще вручали призы по разнообразным номинациям: «За волю к победе», «За неиссякаемый оптимизм», «За слаженность команды»… В итоге никто не ушел с пустыми руками.

 Когда награждение завершилось, экипажи еще долго и сердечно общались на гостеприимной веранде, обмениваясь контактной информацией. Ирландцы взяли с Ленки слово, что она будет писать не реже раза в месяц.

 Степнов улыбался и кивал в ответ на ее тревожно-вопросительные взгляды, а потом выразительно постучал по запястью: «Пора!» Проводив Шинского с призами до отеля, взяли такси и полетели в аэропорт.

 Как раз поспели к приземлению самолета. Сгорая от нетерпения, топтались у терминала. Вон они!

 - Мама!