Речь товарища прокурора Гаврилова

Каждый хозяин, каждый собственник имеет право распоряжаться своим имуществом, как ему вздумается, и никому до этого нет никакого дела. Хочет он, пользуется им, не хочет - не пользуется, и даже может уничтожить его. Но это бесконтрольное право его распоряжения будет закономерно до тех пор, пока не затрагиваются этим интересы других лиц.

Огонь всегда, как теперь, так и прежде, был ужасным бедствием. Ради уменьшения результатов этого бедствия образовавшиеся страховые общества стали принимать за определенное вознаграждение на страх имущество, причем страховые общества ставят условием, чтобы владельцы всячески берегли свое застрахованное имущество и не предпринимали бы умышленно ничего такого, что могло бы повлечь гибель имущества и строения.

И в тех случаях, когда хозяева ради злого умысла не берегут застрахованное имущество, то они тем совершают законопреступный поступок и подлежат наказанию по силе существующих на этот счет законов, в особенности, когда злой умысел имеет целью повлечь материальную выгоду из совершенного закононарушения.

Вот на этой почве вам, господа присяжные заседатели, и предстоит судить лиц, уничтоживших заложенное имущество ради получения страховой премии.

В кратких словах сущность предъявленного подсудимым обвинения заключается в следующем: первое, подсудимый Бодров обвиняется в том, что он, с целью доставления владельцу Черноусовской фабрики противозаконной выгоды от получения страховой премии, в ночь с 11 на 12 марта 1900 г. проник вовнутрь фабрики Жирякова и зажег ее, а последние три подсудимых - Балдин и Жиряковы, отец и сын, - в том, что они склонили Бодрова ради корыстной цели совершить преступное деяние.

Вот то обвинение, результатом которого и является настоящий процесс.

Теперь возникает вопрос: зачем Жиряковы хотели отделаться от Черноусовской фабрики? Что она собою представляла как торговое предприятие среди других таких же предприятий Жирякова и насколько это было ценное имущество?..

Свидетель В.А. Макаров показал, как нам известно, что Жиряковы были пионерами устройства фабричного производства льнопрядильно-прокатного дела на Урале и до 1890 г. этой фабрично-заводской деятельности в этом районе совсем не было. В силу того обстоятельства, что небольшая Колюткинская фабрика обладала хорошим устройством, и вследствие того, что спрос на мешки на приуральских муковых мельницах был большой, дела Жиряковых шли очень хорошо, так что, по заявлению свидетелей, они нередко получали в год до 50 000 барыша на затраченный капитал в 300 000. Такое положение дела дало, конечно, право мысль расширить производство, но при этом... Жиряков задался мыслью, чтобы получать возможно больше барышей, устроить новую фабрику при самых незначительных затратах.

Целым рядом свидетельских показаний установлено, что первая Колюткинская фабрика была оборудована хорошо, новая же, Черноусовская, крайне плохо. Машины для этой фабрики были куплены старые... Понятно, такие инвалидные машины потребовали при обращении их в действие громадного ремонта. Первый свидетель, директор фабрики, при начале же работ принужден был произвести капитальный ремонт. Следующий за ним директор поступил на службу только потому, что ему было обещано произвести основательный ремонт их. Ремонтировали машины при нем 7 месяцев, и он все-таки ушел, не дождавшись окончания ремонта...

Целым рядом свидетельских показаний установлено плохое устройство фабрики, причем выяснилось, что в стены вместо кирпичей валили мусор, что кладка производилась чуть ли не сухая и что полы в фабрике качались настолько сильно, что машины не могли правильно работать. После пожара в стенах оказались такие большие трещины, что некоторые стены пришлось разбирать и делать затем новые...

Главной причиной такого нерационального устройства фабрики было, несомненно, желание хозяев при наименьших затратах получить как можно больше доходов.

Построенную таким образом фабрику Жиряков, однако, оценил очень высоко, так как в августе 1897 г. застраховали ее в 166 с лишком тысяч, в апреле 1898 - уже в 364 с лишком тысяч, а в следующем году страховать начали уже в 400 с лишком тысяч, причем фабрика была застрахована на 390 000 руб., а запас кудели - в 18 000 руб.

В первое время своего существования приблизительно 3-4 месяца фабрика дала некоторый доход, но затем стала давать убыток, дошедший в 1898-1899 отчетном году (с 1 июля по 1 июля), по заключению экспертов, до 3000 руб., а по отчету самого Жирякова - до 13 000 руб. В 1898 г. неожиданно появился сильный конкурент в лице братьев Макаровых, открывших фабрику для выделки мешков. Близ города Екатеринбурга фабрика эта была прекрасно оборудована машинами, выписанными из Англии, благодаря чему работа шла у Макаровых очень успешно, так что они в один год выпустили на рынок более миллиона мешков...

Понятно, что в силу такой конкуренции цена на мешки сильно упала. Необходимость уравнять свои цены на мешки с ценами Макаровых, понятно, тяжело отозвалась на финансовой стороне дела Жиряковых, так что они делали попытку вступить с ними в соглашение. Помимо конкуренции и дороговизны, выработки и малой продуктивности негодных машин, по замечанию экспертов, неблагоприятно отражалось на деле вмешательство самих хозяев и частая смена директоров. В силу этих причин производство не улучшалось и в полугодие июль 1899 г. - январь 1900 г. фабрика дала очень крупные убытки - 12 000 руб., хотя по отчетам главной конторы Жиряковых для податной инспекции за 1899 г. была показана фиктивная прибыль.

На плохое состояние дел фабрики, кроме дороговизны производства, влияло еще и крайне плохое качество продуктов производства.

К концу 1899 г., вследствие плохого сбыта, на фабрике скопилось большое количество продуктов, которые и были отправлены на Ирбитскую ярмарку в 1900 г., где Жиряковы и начали продавать их по очень низким ценам, очень невыгодно, лишь бы сбыть. Мешки обходились фабрике по 25-27 коп., а продавались по 22-23 коп. Так что в действительности 1899 г. дал очень крупный убыток вместо показанной по отчету прибыли. Да и вообще, как выяснилось на следствии и здесь на суде 1899 г. для Жиряковых очень несчастлив и неудачен во всех их предприятиях. За 1899 г. все предприятия дали в общем убытке около 43 000 руб. Положение денежных средств Жирякова было таково, что по 1 марта 1900 г. за ним было долгу более 400 000 руб., ему же должны лишь 13 000 руб., причем по их же векселям сроки платежей были ближние. К концу 1899 г. кредит их в общественном банке был использован полностью. Очевидно, что Жиряковы попали в плохое, тяжелое финансовое положение, средств для поправления обстоятельств не было никаких. Такое безвыходное положение заставляло их предпринять что-нибудь. Было только два выхода: или все старое из фабрики выбросить и завести новое (потерпев при этом громадный убыток) или сжечь фабрику и получить страховую премию. Первый исход за неимением средств был невозможен для них, на вторую же мысль натолкнул директор Мешалин, сказавший на вопрос Жирякова, как поправить дело? - стоит только сжечь фабрику. Жиряковы такой совет приняли за чистую монету и создали в уме грандиозный план спалить фабрику и тем поправить свои запутанные дела. Что Жиряковы имели намерение исполнить свой план, доказывает крайне высокая, поражающая с первого взгляда оценка застрахованной плохо оборудованной фабрики.

Все же машины стоимостью 132 000 руб. застрахованы на 417 000 руб. И мы видим, что 23 февраля 1900 г. В. Жиряков по телефону потребовал от страхового общества экстренного увеличения страховой суммы, причем просил сделать это без осмотра имущества, а по описи. Так как Жиряковы считались очень солидными людьми, то такое их требование было вскоре исполнено.

Через несколько дней агент страхового общества Шапошников ездил на фабрику и нашел там несколько незастрахованных машин, которые до этого времени стояли в сарае и, за негодностью, не бывали в работе. Вскоре, после предъявления описи, Жиряков вторично потребовал выдать скорее полис на дополнительную страховую оценку, каковой, в силу настоятельных требований Жирякова, и был ему выдан на другой день в 9 часов утра. Такая экстренность в увеличении страховой оценки несомненно указывает на желание Жирякова исполнить свой план сжечь фабрику...

На желание Жирякова исполнить свой преступный замысел указывает и экстренная распродажа по дешевым ценам мешков, бывших на фабрике, и экстренная же отправка большими партиями мешков, оставшихся нераспроданными, разным лицам на комиссию и на льготных условиях. По показанию многих свидетелей, и других материалов на складе при фабрике были очень незначительные остатки. Усиленная распродажа с убытком продуктов производства и незначительные остатки материалов, необходимых для производства дальнейших работ, несомненно, указывают на то, что Жиряков не думал продолжать работу на фабрике и что он действительно желал сжечь ее.

После пожара Жиряков оценил сгоревшее имущество в 400 000 руб., каковую сумму он почти получил. Между тем в действительности сгоревшее имущество стоило значительно дешевле...

Все имущество, по определению экспертов, к 11 марта 1900 г. стоило около 260 000 руб. Истинный же убыток от пожара вместе с разными последовавшими за этим расходами... будет равен приблизительно 257 000 руб., страховой же премии он получил 397 000 руб., так что в конечном результате пожар фабрики дал ему чистой прибыли более 140 000 руб. Все указанные мной обстоятельства ясно свидетельствуют о существовании у В.С. Жирякова преступного замысла путем поджога уничтожить ради корыстной цели свое застрахованное имущество, каковой замысел он и привел в исполнение при посредстве других лиц.

Для состава преступления по закону требуется, чтобы застрахованное имущество было уничтожено и чтобы страховая премия за него была получена. В данном случае состав преступления налицо.

Резюмируя все сказанное мной о поджоге фабрики Жирякова, я прихожу к убеждению в несомненной виновности его владельца - В.С. Жирякова, и прошу вас, господа присяжные, осудить их как повелевает вам долг присяги и совести. При этом считаю нужным сказать вам, что задача суда не только в том, чтобы добиться наказания для подсудимых, но, главным образом, в том, чтобы выяснить и осветить всю истину.