Количество судебных заседаний и судебных дел, рассматривавшихся в уголовных отделениях окружного суда

 

┌───────────────────────────┬──────────────────────────────────────────────────────┐

│ Количество судебных │          Количество судебных дел           │

│    заседаний    ├────────┬────────┬────────┬────────┬────────┬─────────┤

│                      │1878 г. │1879 г. │1880 г. │1882 г. │1883 г. │ 1884 г. │

├───────────────────────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼─────────┤

│С участием присяжных  │ 256 │ 245 │ 273 │ 287 │ 286 │ 288 │

│заседателей           │   │   │   │   │   │    │

├───────────────────────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼─────────┤

│Без участия присяжных │ 56 │ 58 │ 36 │ 36 │ 30 │ 42 │

│заседателей           │   │   │   │   │   │    │

├───────────────────────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼─────────┤

│Распорядителей        │ 276 │ 278 │ 302 │ 189 │ 213 │ нет │

│                      │   │   │   │   │   │ данных │

├───────────────────────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼─────────┤

│Обвинено, чел.        │ 903 │ 1233 │ 966 │ 953 │ 814 │ 814 │

├───────────────────────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼────────┼─────────┤

│Оправдано, чел.       │ 380 │ 416 │ 472 │ 553 │ 701 │ 580 │

└───────────────────────────┴────────┴────────┴────────┴────────┴────────┴─────────┘

 

О профессионализме уральских присяжных поверенных можно судить по числу оправданных по суду. С 1878 по 1883 гг. оно увеличивалось постоянно. Так, по данным газеты "Екатеринбургская неделя", лишь "...в течение сессии с 7 по 13 февраля (1883 г.) в Екатеринбургском окружном суде из 55 подсудимых 36 вышли оправданными, т.е. процент оправданных 65,5"*(124).

Значительную роль адвокатов в деле защиты прав личности подчеркивали и представители прокуратуры. В конце 1902 г. в Екатеринбургском окружном суде провожали уходившего на повышение в Казанскую судебную палату прокурора Н.Н. Казина. Говоря о необходимости солидарного взаимодействия суда, прокуратуры и адвокатуры в деле "великой цели правосудия", Казин на прощальном банкете, устроенном в его честь, отметил: "Присяжная адвокатура нередко предупреждает судебные ошибки, столь возможные в человеческом суде, и всегда энергически и убежденно добивается от суда милости и снисхождения тем подсудимым, которых несчастье и горькая доля толкнули на путь преступления. При этом я должен заявить, что присяжная адвокатура Екатеринбургского судебного округа всегда честно и высоко держит свое знамя, серьезно и с большим значением исполняет свои благотворные задачи"*(125).

10 ноября 1904 г. было издано высочайшее повеление об учреждении совета присяжных поверенных при Казанской судебной палате; 8 мая 1905 г. в Казани состоялось общее собрание присяжных поверенных Казанского судебного округа, на котором присутствовали 50 адвокатов. Был избран совет в составе председателя Ю.М. Смельницкого, товарища председателя Ф.А. Брокмиллера и 12 членов совета, среди которых екатеринбургский адвокат Н.Ф. Магницкий*(126).

В истории русской адвокатуры основными формами адвокатской стажировки служили сословный и личный патронат. В Екатеринбургском окружном суде патронат носил смешанный характер.

В состав помощников присяжных поверенных могли входить как лица, имеющие высшее образование, так и не получившие такового. При этом ввиду явной нехватки адвокатов их функции зачастую выполняли помощники. Так, если в 1907 г. при Екатеринбургском окружном суде их было 7 человек*(127), то в 1917 г. там служило уже 25 помощников, многие из которых с успехом занимались самостоятельной адвокатской деятельностью*(128). На практике с принятием новых основ судоустройства и судопроизводства помощники присяжных поверенных, имеющие опыт более пяти лет, стали самостоятельно выступать в судах по гражданским и уголовным делам. Реализация их функций осложнялась множеством пробелов в законодательстве. Адвокатское сообщество в пределах своих полномочий пыталось их восполнить. Так, в 1872 и 1878 гг. в Петербурге, а затем в Москве были изданы Правила об организации помощников присяжных поверенных; вскоре после образования совета присяжных поверенных Казанской судебной палаты им были приняты аналогичные Правила.

В декабре 1906 г. в Казани общим собранием помощников образован комитет помощников присяжных поверенных Казанской судебной палаты, состоящий из председателя, его товарища и трех членов, избираемых общим собранием помощников. Собрание установило кворум, равный половине числа помощников, живущих в Казани. Это объяснялось тем, что многим помощникам было трудно добираться до города, отстоящего от места их службы на сотни, а иногда и тысячи километров.

Компетенции комитета подлежали: отправление товарищеского суда над помощниками по делам о нарушении ими профессиональных и корпоративных обязанностей, возбуждаемых по усмотрению комитета; разработка вопросов, касающихся интересов помощников; заведование кассой помощников присяжных поверенных*(129).

В 1874 г. появился еще один разряд адвокатов, ходатаев по чужим делам - частные поверенные. В отличие от присяжных частные поверенные получали право на хождение по делам как от окружных судов, судебных палат, так и от съездов мировых судей. Причем если свидетельство выдавал мировой съезд, то поверенный имел право ходатайствовать только по делам у мировых судей.

По закону от 5 декабря 1874 г. было приостановлено создание советов присяжных поверенных. Изменения в законодательстве, касающиеся судебных органов, в том числе адвокатуры, окружные суды проводили в жизнь с помощью так называемых Особых наказов окружных судов. Особый наказ Екатеринбургского окружного суда статью "О присяжных и частных поверенных" начинал с прав и обязанностей общего собрания отделений суда. Собрание принимало на себя функции приостановленных к открытию советов присяжных поверенных. Эти функции включали уведомление адвокатом председателя суда о своем выезде (временном) с места постоянного жительства, об обязательной очередности присяжных поверенных по уголовным делам*(130).

Надзор за частными поверенными осуществлялся окружным судом в несколько ином ключе. Прежде чем принять на службу частного поверенного, о нем собирали необходимые сведения. Например, когда частный поверенный Екатеринбургского окружного суда К.А. Герц в 1908 г. обратился с ходатайством о выдаче ему свидетельства на ведение чужих дел в Иркутском судебном округе, председатель Иркутской судебной палаты обратился с прошением к старшему председателю Казанской судебной палаты "сообщить отзыв о нравственных качествах и благонадежности г-на Герца"*(131).

Иногда такие проверки служили поводом для конфликта адвокатского сообщества Среднего Урала с властями. Так, в 1907 г. Министерство юстиции приказало Екатеринбургскому окружному суду немедленно отобрать выданное этим судом И.Л. Левенталю свидетельство на право ведения чужих дел, так как он был "иудейского вероисповедания". За него ходатайствовали наиболее авторитетные екатеринбургские адвокаты: Белорусов, Хволос, Расснер, Кронеберг. Лишь год спустя министр юстиции разрешил Левенталю быть помощником присяжного поверенного*(132).

Количество дел на Урале увеличивалось достаточно быстро. Так, только за 5 лет, с 1893 по 1897 гг., число гражданских исков в окружном суде увеличилось с 221 до 328, а средняя сумма исков составляла ежегодно 1 млн. руб.*(133) Численность же присяжных поверенных на Среднем Урале, напротив, росла медленно. Если в 1883 г. их было при Екатеринбургском окружном суде 10, то в 1900 г. - 17 человек*(134). Это привело к тому, что к концу XIX в. возросло число подпольных адвокатов. Среди них были уволенные в запас военные нижние чины, писари, недоучившиеся студенты и т.п. Кроме того, как упоминалось выше, правительство ограничило поступление евреев в адвокатуру, многие из них пошли в стряпчие.

Подпольные адвокаты брали гораздо меньшую плату, чем и привлекали малоимущих граждан. Уже не отдельные стряпчие, а целые фирмы начинали оказывать юридические услуги населению в начале ХХ столетия.

Екатеринбургская пресса тех лет писала, что эти ходатаи "заполняют собой торговые площади в базарные дни и ярмарки, снуют по питейным заведениям и постоялым дворам, выслеживают свою добычу, чтобы при удобном случае вцепиться в нее и обобрать в форме ли гонорара, за безграмотную и бессмысленную галиматью, именуемую "прошением", или за написание расписки на продажу лошади, или даже просто за учинение где-либо требуемой за неграмотного подписи". Корреспонденция заканчивалась призывом к принятию мер для прекращения "деятельности подонков общества, промышляющих за счет полного невежества народа в сфере законов"*(135).

Впрочем, иногда среди таких ходатаев встречались и подлинные самородки из низших слоев общества. Об этом, в частности, свидетельствует дело крестьянина Билимбаевского завода П. Шилкова, который получил медаль за труды по этнографии, был действительным членом Уральского общества любителей естествознания и членом-корреспондентом Русского географического общества*(136).

Если говорить об организационной структуре екатеринбургской адвокатуры, то в конце XIX в. существовал кабинет, а к началу ХХ в. возникло бюро присяжных поверенных - нечто вроде промежуточного звена между комитетом и отделением совета присяжных поверенных. Бюро избиралось общим собранием адвокатов окружного суда, но оставалось в подчинении и под надзором Екатеринбургского окружного суда*(137).

В Екатеринбурге первая юридическая консультация была открыта в ноябре 1907 г. при участии магистратуры и прокуратуры суда. В первый год существования консультации было дано 743 юридических совета. Однако вскоре ее действия были стеснены тем, что отдельное помещение было отобрано и консультация ютилась в общей комнате присяжных поверенных, но тем не менее адвокаты продолжали свою работу, давая всем обращающимся юридические советы. Бедным советы давались бесплатно. Контингент обращающихся состоял преимущественно из крестьян (50%) и мещан (35%). В начале 1915 г. по распоряжению Казанской судебной палаты консультация была закрыта*(138).

В 1915-1917 гг. присяжная адвокатура Среднего Урала расширилась, возросло количество присяжных поверенных и помощников. Теперь не только в уездных городах, но и в крупных заводских поселениях жили и работали адвокаты. Три адвоката было на Нижне-Тагильском заводе, по одному - в Березовском, Режевском, Богословском заводах, один помощник присяжного поверенного служил в посаде "Турьинские рудники"*(139).

Постепенно выявлялась и специфика адвокатской деятельности на Среднем Урале.

На 25-летии Екатеринбургского окружного суда в 1899 г. его председатель барон А.А. Медем подчеркивал, что "в нем (в суде. - В.С.) изумительное разнообразие дел, и живая работа его мало имеет общего с монотонной деятельностью многих других судов центральной России, которые редко оперируют с какой-нибудь сотней статей Уложения о наказаниях, между тем как деятельность Екатеринбургского суда настолько разнообразна, что в его практике не встречались лишь весьма немногие преступления"*(140).

Выдающуюся роль в становлении и развитии нового судопроизводства на основах справедливости и гуманизма сыграл институт присяжных заседателей. В июле 1904 г. в Екатеринбургском окружном суде слушалось дело Кучеровой, обвиняемой в краже паспорта. Присяжные заседатели вынесли оправдательный вердикт и обратились к председателю суда с просьбой выдать Кучеровой 10 руб. из кружки для пожертвований в пользу оправданным подсудимым. Председатель суда просьбу присяжных удовлетворил*(141).

В 1909 г. после окончившейся в Екатеринбурге июньской сессии присяжные заседатели подали председателю окружного суда заявление по поводу небрежного ведения предварительного следствия. Причиной послужило дело супругов Морозовых и Астахова, безвинно просидевших в предварительном заключении 15 месяцев, причем Морозов заразился в тюрьме тифом и умер. В заявлении говорилось о "чрезмерной медлительности предварительного следствия и продолжительном напрасном томлении в тюрьмах подсудимых"*(142).

Из-за малочисленности присяжных поверенных Екатеринбургский окружной суд при выездных сессиях иногда отказывал подсудимым в назначении защитников. Однако при выездной сессии с участием присяжных заседателей защитники, естественно, были. Время от времени в Екатеринбург приглашались по сложным и запутанным делам иногородние адвокаты.

19-20 сентября 1913 г. в Екатеринбургском окружном суде рассматривалось дело социал-демократов. На скамье подсудимых си дели М.А. и С.А. Черепановы, Н.А. Мартьянова, И.А. Луппов, А.М. Капустин, А.И. Парамонов, И.И. Чемезов, Л.В. Трубина, И.С. Шварц, Е.А. Преображенский, г.М. Шкапин и Е.Г. Бош. В тюрьме они находились уже 1 год и 11 месяцев. Всем подсудимым было предъявлено обвинение в том, что они установили постоянную связь с ЦК партии, получали и распространяли революционную литературу, занимались подготовительной работой по созыву за границей весной 1912 г. Всероссийской конференции РСДРП, организовали выборы делегатов на конференцию от екатеринбургской, каслинской, тюменской и других уральских парторганизаций.

Судебный процесс проводило особое присутствие (выездная сессия) Казанской судебной палаты во главе с председателем ее Уголовного департамента Дравертом. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Христианович. Для защиты подсудимых были приглашены петербургский присяжный поверенный Соколов, специализировавшийся на ведении политических процессов, московские адвокаты Михеев и Керенский, депутат 4-й Государственной думы, присяжный поверенный, в недалеком будущем министр юстиции и глава Временного правительства России. Местная адвокатура была представлена присяжным поверенным Шнейдером и помощниками присяжных поверенных Севруком, Шульманом и Шапиро.

Защитники доказывали инсценировку "организованности" лиц, сидящих на скамье подсудимых. Защитник подсудимой Бош адвокат А.Ф. Керенский свою речь начал так: "Достаточно было коснуться кусочком правды этого дела, чтобы обвинение против Бош пало само собой, и прокурорская власть должна была признать недоразумение. Но ведь целый год обвинение над Бош висело крепко, целых два года жандармское следствие не постаралось даже вникнуть в содержание отобранного у Шишкина письма, чтобы убедиться яснее ясного, что "Екат." не Екатеринбург, а Екатеринослав. И это типичное явление настоящего процесса. Комиссаров (начальник Пермского губернского жандармского управления. - В.С.) отдал приказ: едет Шварц - дайте мне организацию. И жандармы стараются. По старым кличкам, по прежним адресам они плетут свою сеть сооружения организации, сеть рвется, петли спускаются, но в нее попадают живые люди, которых хватают по одним буквам, по одному подозрению, и они сейчас на суде. Они два года ждали своей участи, в том числе и полуглухая девушка Мартьянова, спрятавшая по доброму сердцу неразвернутый сверток старых брошюр, которые могли найти у близких ей людей... Левых упрекают в сомнениях в русском правосудии, и я предлагаю палате доказать этим идейным социал-демократам, что их мнение несправедливо, что русский суд обладает социальной справедливостью"*(143).

По приговору особого присутствия Казанской судебной палаты Черепанова, Трубина, Шварц и Луппов были приговорены к различным видам наказания. Черепанов, Капустин, Чемезов, Шкапин, Бош и Преображенский за недоказанностью обвинения были оправданы.

На следующий день, 21 сентября, в зале Екатеринбургского общественного собрания А.Ф. Керенский прочитал доклад на тему "Итоги первой сессии 4-й Государственной думы", который состоял из четырех частей.

1. Условия деятельности Думы в области законодательства и запросов.

2. Бюджет и бюджетные прения.

3. Взаимоотношения партий.

4. Государственная дума, правительство и общественное мнение.

По свидетельству газеты "Уральская жизнь", этот доклад вызвал в городе широкий резонанс*(144).

Еще один процесс с приглашенным адвокатом относится к всколыхнувшему весь горнозаводской Урал делу об убийстве в июле 1909 г. управляющего Богословским горным округом Н.И. Шелкунова его 14-летней дочерью Александрой. Убийство было совершено днем, при свидетелях. Дочь застрелила отца из его же браунинга. Для защиты подсудимой (по закону Александра попадала под уголовную ответственность) были приглашены опытные присяжные поверенные Таубман из Санкт-Петербурга и Кронеберг, представлявший местную адвокатуру. По решению суда Александра была помещена в психиатрическую лечебницу, откуда через два года адвокатам удалось ее вызволить*(145).

Уральские адвокаты играли видную роль и в общественно-политической жизни края. Депутатами (гласными) Екатеринбургской городской думы были присяжные поверенные С.А. Бибиков, Д.М. Веселов, С.И. Кванин, Н.Ф. Магницкий и К.М. Гавриленко. Все они были избраны от конституционно-демократической партии, причем некоторые едва не пострадали за свои убеждения (подробнее см.: Смирнов В.Н., Усманов Р.Р. История адвокатуры Среднего Урала. Екатеринбург, 1999. С. 77-80).

Адвокат П.А. Кронеберг в 1908 и 1911-1915 гг. являлся председателем Екатеринбургского музыкального кружка и участвовал в концертах как пианист-аккомпаниатор и дирижер. В 1913-1914 гг. он входил в городскую театральную дирекцию, ведавшую делами оперного театра*(146).

На средства присяжной адвокатуры Казанской и Саратовской судебных палат с марта 1915 г. развернулся на фронте передовой врачебно-питательный отряд (подробнее см.: Смирнов В.Н. Адвокатура и власть: история взаимоотношений. Екатеринбург, 2004. С. 67-68).

К лету 1917 г. численность адвокатов Екатеринбургского округа составляла 75 человек. Из них присяжных поверенных - 37, помощников присяжных поверенных - 25, частных поверенных - 13 человек*(147). Кроме того, десятки частных поверенных, ходатаев по чужим делам, действовали при уездных судах.

Можно говорить о том, что к 1917 г. на Урале сформировалось корпоративное сословие адвокатов.

 

Бойкот советской власти

 

Отношение большевиков к адвокатуре определялось прямым указанием Ленина: "...Лучше адвокатов бояться и не верить им"*(148).

В Екатеринбурге выполнить это указание взялся комиссар юстиции Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Голощекин. Конфликт представителей юридического сообщества с новой властью становился все более явным. За неподчинение Екатеринбургскому Совету были уволены без права на пенсию члены Екатеринбургского окружного суда А.Е. Самоделкин и В.И. Плюсков.

На общем собрании магистратуры Ф. Голощекин заявил, что советская власть совершенно не заинтересована в отправлении право судия по гражданским делам, так как это буржуазное правосудие. Он настаивал лишь на содействии чинов магистратуры при отправлении уголовного правосудия, поскольку ни сам Голощекин, ни его товарищи не подготовлены к такого рода деятельности. На собрании же чинов канцелярии суда он заявил, что всякое противодействие распоряжениям советской власти будет караться с беспощадной жестокостью*(149).

Реакцией на неслыханный произвол стало объединенное собрание всего Екатеринбургского суда, в том числе адвокатуры, на котором было принято решение не сотрудничать с советской властью. В ответ большевики закрыли Екатеринбургский окружной суд.

17 января 1918 г. вышло постановление председателя революционного трибунала Уральской области и Екатеринбурга А. Лобанова об учреждении при нем коллегии лиц, "посвящающих себя правозаступничеству как в форме общественного обвинения, так и общественной защиты". Соискателям надлежало представить "рекомендацию Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов"*(150). Однако ввиду бойкота, объявленного советской власти уральской адвокатурой, коллегия правозаступников в 1918 г. не была образована.

Советская власть предприняла ответные меры против непокорных. Голощекин издал постановление о розыске и доставлении в следственную комиссию екатеринбургского присяжного поверенного К.Ф. Копачелли, уклонявшегося от явки для дачи объяснений по делу бюро уральских горнопромышленников, где он состоял юрисконсультом. Фактически постановление означало привлечение к уголовной ответственности за попытку соблюдения адвокатской тайны.

В это же время за поддержку Учредительного собрания в городе Верхотурье были арестованы помощник присяжного поверенного В.Я. Бахтеев и его заместитель В.А. Ардашев. Оба юриста были доставлены в Екатеринбург. Через несколько дней Ардашев был застрелен конвоиром "во время попытки к бегству". Это событие стало предметом особого разбирательства, вызванного вмешательством лидера большевиков Ленина (Ардашев оказался его двоюродным братом). Комиссия, возглавляемая Я. Юровским*(151), не нашла подтверждения их контрреволюционной деятельности, и Бахтеев был отпущен*(152). Иных сведений об оправдании кого-либо по обвинению в контрреволюционной деятельности в 1918 г. в архивах не обнаружено.

Ярко характеризует обстановку того времени и следующий случай. В январе 1918 г. к екатеринбургскому присяжному поверенному М. Гавриленко явилась некая Богомолова и стала грозить ему Советом рабочих и солдатских депутатов в связи с делом, которое он вел против нее. В ответ на просьбу Гавриленко оставить его квартиру Богомолова заявила: "Я скажу в Совете, что вы кадет, и там с вами расправятся"*(153).

После закрытия окружного суда с января по июль 1918 г. члены магистратуры собирались у кого-либо на квартире или в другом месте и разрабатывали общую линию поведения. В частности, рассматривалась возможность поступления на ту или иную службу. На этих встречах были приняты следующие положения: не служить в судебных и политических большевистских учреждениях, а в остальных не занимать должностей ответственных или с распорядительными функциями. Адвокаты просто не представляли себе, как можно вести дела, не опираясь на закон, а руководствуясь исключительно "революционным правосознанием".

Никто из екатеринбургских присяжных поверенных не пошел на службу в народные суды. Немногие адвокаты перешли на сторону советской власти и в других городах Урала. Наиболее известен из них присяжный поверенный Нижне-Тагильского завода М. Ветлугин. Он встал на сторону большевиков и весной 1918 г. был назначен комиссаром южной части Верхотурского уезда*(154). В 20-30-е гг. он сделал неплохую карьеру - стал председателем губсовета народных судей, а затем входил в состав президиума Свердловской областной коллегии защитников. Однако "кровавый молох" сталинизма не пощадил никого: в 1937 г. Ветлугина расстреляли по обвинению в создании террористической организации.

Итак, в конце 1917 и начале 1918 г., несмотря на серьезное политическое давление, порой доходившее до прямых репрессий, адвокатура не пошла на компромисс с большевизмом. В июле 1918 г. вал сопротивления новой власти докатился и до Урала. Большевики были изгнаны не только из Екатеринбурга, но и со всего Урала.

В Екатеринбурге было создано Временное областное правительство Урала "для управления местностями, расположенными в пределах Уральского хребта"*(155). С ним сотрудничало довольно большое количество уральских адвокатов.

Применение чрезвычайных мер оказалось свойственно и "белым", и "красным". К своей чести уральская адвокатура не поддержала "белый" террор, равно как и "красный". С.И. Кванин, будучи помощником заведующего юридическим отделом Временного областного правительства Урала, не только добился рассмотрения дел, расследуемых следственной комиссией контрразведки в воссозданном Екатеринбургском окружном суде, но и сам осуществлял защиту лиц, подозреваемых в принадлежности к большевикам. Любопытно, что в апреле 1922 г. он ими же будет арестован, ему инкриминируют службу в колчаковском суде и расстрел большевиков, после чего отпустят*(156).

Летом 1919 г. Екатеринбург, а затем и весь Урал вновь перешли в руки большевиков. Восстановление советской власти фактически привело к разгрому уральской адвокатуры. Полный ее развал был завершен в конце 1920 г., когда в связи с неудачной попыткой создания коллегий правозаступников их функции были переданы губернским отделам юстиции, в которые адвокаты были зачислены в порядке трудовой повинности как юрисконсульты.

Защита, подчиняющаяся органам исполнительной власти, не может быть эффективной по определению. По мнению Л.П. Каковской, в те годы в Екатеринбургской губернии "дело с защитой обстояло неважно вследствие того, что во время бегства с Урала Колчака бежала почти вся интеллигенция... Из пролетарских же масс людей, способных к защите, на местах очень мало, значит, советское правосудие за отсутствием достаточного количества защитников зачастую страдает"*(157).

Так на Урале закончилась история адвокатуры царского периода - адвокатуры, осмелившейся сказать о незаконности власти, считающей право "отмирающим" явлением; адвокатуры, отстаивавшей идеалы гуманизма во время разгула белого и красного террора и в полной мере испытавшей на себе последствия последнего.

 

Рождение коллегии

 

Введение новой экономической политики означало относительную либерализацию экономики, что потребовало возрождения институтов профессиональной правовой защиты.

28 июня 1922 г. на заседании коллегии губернского отдела юстиции было принято решение об образовании губернской коллегии защитников из 11 человек. Это решение 3 августа утвердил президиум губисполкома. Вскоре губюст принял Временное положение об адвокатуре, где расписывались права и обязанности президиума коллегии защитников, членов коллегии и конкретизировалась плата за оказание юридических услуг в Екатеринбургской губернии.

Несмотря на то что Положение об адвокатуре не устанавливало ограничений на число адвокатов, наркомюст своим циркуляром предусматривал лимит защитников для каждой губернской коллегии.

Заявления о приеме в коллегию защитников подлежали проверке в губисполкоме, который в свою очередь тесно сотрудничал с органами ГПУ. Так, секретарь губисполкома Янсон направил в губернский отдел ГПУ депешу, в которой говорилось: "Препровождая при сем переписку с анкетами и заявлениями граждан... о принятии их в коллегию защитников, прошу с возвращением переписки дать справки и Ваш отзыв для Президиума Губисполкома по поводу перечисленных граждан, необходимые при разрешении вопроса об утверждении их членами упомянутой коллегии или отводе"*(158). Через четыре дня под грифом "секретно" за подписью заместителя начальника губернского отдела ГПУ Юртаева пришел ответ, в котором сообщалось, что двое юристов служили у белых и занимались контрреволюционной деятельностью, в связи с чем их прием в коллегию нежелателен, а в отношении двоих других "в Губотделе никаких компрометирующих материалов не имеется"*(159).

Несмотря на жесткий политический контроль со стороны государства, на рубеже 1922 и 1923 гг. сложилась парадоксальная ситуация. Все члены коллегии защитников, за исключением трех, имели высшее юридическое образование, многие работали в дореволюционной России в качестве или частного поверенного, или помощника присяжного поверенного, или мирового судьи*(160). В то же время из 60 народных судей Екатеринбурга высшего образования не имел никто, но при этом 88% из них являлись членами РКП(б)*(161). Поэтому полуграмотные судьи часто просто выносили решения на основе мнений адвокатов.

В 1922 г. издается циркуляр ЦК РКП(б), в соответствии с которым большевикам разрешалось вступать в коллегии защитников лишь в том случае, если это будет санкционировано партийным органом не ниже губернского комитета. Коммунистам строго запрещалось вести защиту буржуазных элементов в их спорах с рабочими и социалистическими организациями, защищать в уголовном судопроизводстве ряд обвиняемых*(162).

Принятое вскоре Положение о судоустройстве РСФСР закрепляло коллегии защитников за губернскими судами, на которые возлагалась функция наблюдения*(163).

Начались тотальные проверки политической благонадежности адвокатов. Екатеринбургский совет народных судей направил в президиум губисполкома секретный документ, в котором информировал: "При рассмотрении постановления президиума коллегии защитников о приеме новых членов обращается серьезное внимание на выяснение личности вновь вступающего, причем большинство из них проходит через особую испытательную комиссию. Всего в составе коллегии защитников по г. Екатеринбургу и его уезду числятся 21 чел., из них партийных - 2 и 19 беспартийных. Последних можно распределить на три группы: 1) не вызывающие больших сомнений (7 чел.); 2) невыясненные (8 чел.); 3) сомнительные (4 чел.). Само собой понятно, что разгруппировка эта приблизительная и в процессе дальнейшей работы будет изменяться"*(164).

В сентябре 1924 г. окружная контрольная комиссия РКП(б) исследовала областной суд. В частности, были проверены личные дела всех свердловских адвокатов, а к некоторым из них применены "меры классовой защиты". Так, по мнению комиссии, адвокат Лубяновский "является чуждым элементом для пролетарского суда, ибо старается дискредитировать суд, допуская явления к угощению членов областного суда, имея предвзятую мысль о выигрыше дела в пользу защищаемого им какого-нибудь буржуа". Другой адвокат, Попов, "является самым популярным защитником среди буржуазии, к Советской власти невесьма лоялен... Попов как получающий большой гонорар с подзащитной буржуазии имеет гораздо большую возможность и тенденцию разлагающе действовать на членов суда"*(165). Этих адвокатов, а также Шиляева как "бывшего эсера в 1905-1917 гг." комиссия сочла необходимым исключить из коллегии адвокатов. Остальные 19 были оставлены для дальнейшей работы в качестве адвокатов.

Несмотря на тотальный идеологический контроль и свою малочисленность, адвокаты старались выполнять миссию защиты. Так, в первом полугодии 1927 г. через суды Уральской области прошли около 60 700 подсудимых, из которых 15 100 человек (25%) оправданы*(166).

Отмена ограничений на адвокатскую деятельность для членов РКП(б) не помешала своеобразным "чисткам" в адвокатском сообществе. Например, в 1929 г. контрольная комиссия Рабоче-крестьянской инспекции проверяла деятельность защитников Ирбитского округа. Комиссия исключила из коллегии "без права поступления в другие коллегии защитников" адвокатов С.С. Кузнецова, "имеющего склонность к затягиванию дел и получению высоких гонораров от трудящихся", и А.А. Деви "как чуждого элемента"*(167).

В этот же период отмечаются и первые попытки уральской адвокатуры наладить сотрудничество с государством. Так, в связи с началом коллективизации в сельском хозяйстве президиум Уральской областной коллегии защитников предложил всем коллективам защитников развернуть массовую популяризацию постановлений по сельскому хозяйству "путем чтения докладов на предприятиях, колхозах и собраниях единоличников, увязывая эту работу с местными организациями...усилить общественно-правовую работу... путем проведения консультаций, вечеров вопросов и ответов"*(168).

В октябре 1931 г. президиум коллегии защитников установил ставки оплаты труда защитников, а также минимальные нормы выработки для адвокатов*(169). Последние тогда определялись довольно оригинальным образом - по марочной системе. Стоимость каждой марки равнялась 35 руб., причем каждый защитник должен был выработать не менее 250 марок. Адвокат был обязан провести не менее 10 дней в суде, дать не менее 20 письменных и устных советов. В дальнейшем от марочной системы отказались. Услуги адвокатов стали оплачиваться по таксе, установленной областным судом*(170).

Таким образом, государство ввело не только контроль идеологический, но и установило финансовый.

 

Реорганизация и репрессии

 

В начале 30-х гг. XX в. в стране начал раскручиваться маховик массовых репрессий. 7 августа 1932 г. вышло постановление ВЦИК и СНК, в соответствии с которым хищение социалистической (т.е. государственной и общественной) собственности независимо от его размера наказывалось как минимум десятью годами лишения свободы.

Идеологическая "обработка" адвокатов приносила свои плоды. На съезде Уральской областной коллегии защитников, прошедшем в феврале 1933 г., председатель президиума областной коллегии защитников В.К. Попов сказал: "Постановление ВЦИК и СНК от 7 августа 1932 г. и закон о спекуляции мы должны проводить в жизнь, изживая частный капитал. Дела можно брать к производству, когда хищение сомнительное и видно, что человек страдает безвинно; если же виновность установлена при сознании обвиняемого, помочь здесь ничем не можем, то, естественно, мы будем только мешать суду"*(171). Резолюция съезда звучала еще жестче, в ней содержались призывы к беспощадному отношению "к классовому врагу, расхитителям общественной собственности и спекулянтам"*(172).

Примерно в это же время Свердловский областной суд обязал всех членов коллегии защитников сигнализировать органам власти о нарушениях революционной законности. Уполномоченным и президиуму коллегии надлежало вести учет всех сигналов и всемерно помогать защитникам в достижении результатов по ним*(173). Фактически адвокаты должны были доносить на своих клиентов.

В феврале 1935 г. на очередном съезде коллегии защитников член областного суда Пелышев призвал всех адвокатов в обязательном порядке участвовать в секциях революционной законности, а также сигнализировать о нарушениях революционной законности президиумом коллегии защитников, т.е. доносить на свое руководство. Отмечалось, что за год повысилась численность защитников с высшим образованием с 17 до 25%, с незаконченным высшим образованием - с 3 до 11%, а вот партийная прослойка увеличилась недостаточно: с 6 до 8%, т.е. всего на 2%.

Итак, оправившись после разгрома 1920-1922 гг. и несмотря на жесткий государственный идеологический контроль, адвокатура начала поступательно развиваться. Однако э