Постановка спектакля «Принцесса Турандот» Евгения Вахтангова

В 1963 году Р. Н. Симонов возобновил спектакль с лучшими силами нового поколения артистов Ю. Борисовой, Н. Гриценко, М. Ульяновым, Ю. Яковлевым, Л. Максаковой. Замысел постановки Евгения Вахтангова четко определил П. Марков: «Не сказку о жестокой принцессе Турандот должны сыграть актеры в этом спектакле. Не просто содержание этой сказки должны донести они зрителю – а вот это самое свое современное отношение к ней, иронию свою, улыбку свою по адресу «трагического» содержания сказки, сплетенного воедино с любовью к ней – вот что должно возникнуть в качестве нового содержания спектакля. Не сказочный мир должен возникнуть на сцене, а мир – театральный.

«Представление» сказки должно возникнуть на сцене. Все должно в этом спектакле звучать, как импровизация. Мастерство актера – вот та ось, на которой должен завертеться спектакль». На долгие годы этот спектакль стал знаменем театра, пробным камнем для многих молодых актеров, как это было и при Евгении Вахтангове. Меняются поколения, а спектакль все живет на этой сцене.

Считается, что вахтанговская трактовка «Принцессы Турандот», и принципы иронической сказки, которые применил в спектакле режиссёр («игра в сказку» или «сказка в сказке», восприятие её взрослым сознанием), – повлияла на дальнейшее развитие жанра литературной сказки. В частности, театровед Е.И. Исаева полагает, что вне контекста этого спектакля немыслима эстетика Шварца.

Стиль «Принцессы Турандот» оказался определяющим для будущего театра, в связи с чем этот спектакль стал его общепринятым символом, а также символом всего театрального направления, театральной школы, основывающейся на вахтанговской концепции «театра-праздника».

Задача, воплощённая Вахтанговым в 1922 году, – рассказывать историю труппы, играющей спектакль, – не ставилась. Осталось два плана изображения: актеры играли не страсти своих героев, а ироническое отношение к ним. Абсолютная серьезность снималась и интермедиями масок, которые комментировали происходящее в подчёркнуто современном духе, что открывало широкие возможности для импровизации.

Юрий Яковлев вспоминал об этой постановке так: «Задача масок в спектакле Вахтангова была определена как комментаторская. Они обсуждают события сюжета, попутно развлекая публику и общаясь с ней, обязательно привлекая современные темы, которые у всех на слуху. Нам надо было, сохраняя характерность масок «комедии дель арте», произносить текст на такие темы. Это оказалось самым сложным, потому что многие юмористы, которых пытался привлечь к работе Симонов, не могли попасть в тон спектакля. Но всё-таки, взяв что-то у юмористов, что-то принеся сами, мы нащупали нужное».

В частности, по словам Ю. Яковлева, в создании образа Панталоне для этого спектакля ему помогал А. И. Райкин.

Театровед В. А. Щербаков отмечает: «Встреча Вахтангова с масками итальянской «импровизационной комедии» ознаменовалась событием огромной важности – известная самостоятельность маски, её отъединенность от представляющего её лицедея, подсказала режиссёру знаменитый принцип «отстранения». Посредством этого принципа, обеспечивающего исполнителю право на оценку играемого персонажа, на личное к нему отношение, Вахтангов предлагал новое решение проблемы импровизационности и заданности актёрского творчества в условиях жёсткого режиссёрского рисунка. В «Турандот» был осуществлён синтез итогов экспериментов в Студии на Бородинской и в Первой студии МХТ: здесь была предпринята попытка совмещения в исполнителе импровизационного самочувствия (реализующее требование Станиславского проживать роль «каждый раз заново») и состояния импровизатора (возникающее – по мысли Мейерхольда – от радости игры)».

«Принцесса Турандот» имела феноменальный успех. Присутствовавший на репетициях спектакля К.С. Станиславский передал умирающему Вахтангову, что «тот может заснуть победителем». По воспоминаниям очевидцев, на представлениях зрители забирались от восторга на спинки кресел.

Один из критиков писал: «Посмотрев «Турандот», я верю растаявшему снегу, прилету птиц и грядущей весне, ибо она уже началась на Арбате, в особняке Берга».

Владимир Этуш цитирует Г. А. Товстоногова: «Я с большим удовольствием прочел у Товстоногова, что он считал своим учителем Немировича до тех пор, пока не приехал в Москву и не посмотрел «Принцессу Турандот» – тогда он написал, что у него два учителя.

Оформление спектакля заслуживает не меньше внимания, чем философская составляющая. Яркие костюмы (художник по костюмам Виктория Дуброва), эффектное световое оформление (художник по свету Александр Королев), быстроменяющиеся декорации (сценограф Виктория Дуброва), запоминающиеся мелодии и слова песен композитора Валентина Овсянникова и поэта Михаила Михайлова создают неповторимую атмосферу доброты, тепла и искренности, которых так не хватает в современной повседневной жизни. Постановку можно пересматривать снова и снова, и каждый раз находить там что-то новое.

После просмотра «Синей птицы» вам захочется покрепче обнять своих родных, тихо прошептать им «я вас люблю» и порадоваться тому счастью, которое у вас есть!

 

Детский музыкальный театр

Режиссер, писатель, общественный деятель, лауреат Ленинской премии, Государственной премии СССР, премии Ленинского комсомола, Герой Социалистического Труда, народная артистка СССР, руководитель Детского музыкального театра – Наталия Ильинична Сац.

Наверно, можно насчитать семь чудес Москвы, подобно семи чудесам света.
И вот – восьмое чудо Москвы – Московский государственный детский музыкальный театр! Удивительное, напоминающее корабль здание на проспекте Вернадского, над которым парит волшебной красоты Синяя птица – птица мечты, птица счастья. А между ее крыльями угадываются струны золотой арфы.

Необычен этот театр по замыслу и воплощению.

Если, по выражению К.С. Станиславского, театр начинается с вешалки, то Детский музыкальный театр начинается «с улицы». Зрителей встречают здесь не только фонтаны и скульптуры, украшающие пространство перед фасадом, например музы театра, – встречает их и сама музыка, праздничная, солнечная, льющаяся из динамиков, скрытых в узорной каменной резьбе порталов.
Двери в музыкальный театр, а точнее – в мир музыки, открывают не обычным, а музыкальным ключом: дверные ручки имеют форму скрипичного ключа.

В просторном вестибюле – диванчики для родителей, дедушек и бабушек и огромный настенный телеэкран, который транслирует спектакль, идущий в зрительном зале, – это поможет потом взрослым лучше разобраться во впечатлениях детей.

Нижнее фойе поражает своей необъятной перспективой. Его пролет пересекают мостики, с которых ребят приветствуют знакомые персонажи популярных детских сказок – Буратино, Красная Шапочка, Белоснежка...

Пока гардероб почти пуст, можно взглянуть на оригинальные номерки в одной из секций – круглые, квадратные, треугольные. На одной стороне – цифра, на другой – зонтик, ключ, луна, кошка, белка... Номерки – на разноцветных ленточках, они предназначены для тех детей младшего возраста, которые приходят в театр без родителей, «наших» детей, как называют их театральные педагоги, так как эти дети нуждаются в их особой заботе.
Проходим мимо почтового ящика на стволе дерева, под которым устроился медвежонок. Дерево – натуральное, медвежонок – бронзовый. Почтовый ящик в театре?! Случайность?! Вовсе нет. Над ящиком табличка: «Для ваших писем».

Здесь же в киосках, украшенных театральными афишами и плакатами, продают грампластинки с записью опер и балетов, идущих в театре, книги о музыке, ноты, буклеты...

Впереди открывается вид на ажурную беседку-ротонду с вольером для птиц. Птицы, в основном попугаи и канарейки, распевают каждая на свой лад. Наталия Ильинична Сац говорила: «Звуки транзисторов не должны заглушать пение птиц». Но конечно, не все живые существа могут петь. Справа – целая галерея освещенных аквариумов с молчаливыми представителями речной фауны – алыми меченосцами, пятнистыми гуппи всех форм и расцветок, полосатыми скаляриями, есть даже водоплавающие черепахи...

Поднимаемся по мраморной лестнице в ротонду. Она полна света, синее небо опрокинуто в огромные окна. Здесь можно поговорить о творчестве композитора, опера которого идет сегодня в театре, поиграть на пианино, разучить в антракте новую песню. А птичий аккомпанемент напомнит нам, что природа и музыка неотделимы.

Но вот и верхнее фойе – весь в зелени зал с тремя скульптурными композициями. Мы видим Леля, играющего на дудочке, Бояна, перебирающего струны гуслей, и Орфея с кифарой.

В этом зале все дышит музыкой, даже у цветов музыкальные имена. Вот, например, интересное растение, верхние листья которого сменили зеленый цвет на красный – точь-в-точь цветы, распустившиеся на верхушке стебля. Называется это растение «Пуанцеттия», что напоминает фамилию знаменитого итальянского оперного композитора-романтика Гаэтано Доницетти!

В одном из уголков верхнего фойе – импровизированная выставка детского рисунка. Она отличается от всех других выставок на свете: ее экспонаты рождаются здесь же во время антракта. К услугам маленьких художников — столики и стулья, бумага, фломастеры, кнопки, которыми они прикрепляют свои рисунки к стенду на виду у посетителей этого вернисажа.

А в соседней комнате звучит мелодия из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка», там педагог рассказывает ребятам о сюжетах настенных панно. Собственно, это и не комната, а гигантская палехская шкатулка, подобная многократно повторенной и расцвеченной полированной крышке рояля – нигде в мире мы не увидим таких палехских «медальонов» в рост человека. В отличие от традиционно яркого блеска поверхности, живописцы придали черному фону матовый оттенок.

Автор самого внушительного по размерам панно «Руслан и Людмила» – народный художник РСФСР Николай Голиков. Помогал ему в работе сын Юрий, выпускник художественного училища. «Один только пальчик Людмилы три дня рисовал, – рассказывал Голиков.

Всего в палехской комнате одиннадцать сюжетных живописных произведений и три орнаментальных.

Удивительное в этом театре – везде. Взять хотя бы комнату для младших братьев и сестер, – детей, которые слишком малы, чтобы высидеть весь спектакль. Эту комнату можно назвать Музеем игрушки. Правда, в музее игрушками любуются, а здесь можно брать их в руки.

Мелодичный звонок, не похожий на обычные театральные звонки,
фраза из музыки Ильи Саца к спектаклю «Синяя птица» – приглашает нас в зрительный зал. Спинки кресел в зале имеют форму лиры, кресла – разноцветные: первые ряды – зеленые, потом – голубые, синие и, наконец, – из лилового бархата. Это создает впечатление волнующегося моря, столь же динамичного, как музыка. Кресел — больше тысячи, они плавно спускаются к сцене, отделенные от нее оркестровой ямой, которая может целиком подниматься на уровень сценической площадки.

С потолка свисают три гигантские хрустальные люстры. На синей парче занавеса работы художника Г. Чистова расшит серебром сюжет из оперы Римского-Корсакова «Садко».

В отличие от других театров в современном театре Наталии Сац три сцены – главная и две боковых. Легко себе представить, какие это дает постановочные возможности режиссеру. Кроме того, спектакль может идти без пауз – дети пауз не любят.

Но дело не только в этом. Создательница театра, Наталия Ильинична Сац, прекрасный режиссер, педагог и психолог, знает, что дети любят чувствовать себя участниками представления. Особая конфигурация зала и расположение боковых сцен под углом к основной как раз и позволяют вовлекать детей в сферу сценического действия.

Знание детской психологии, опыт и чутье педагога, которыми обладает Н.И. Сац, определили очень многое, если не все, в планировке описанных интерьеров и экстерьера театра. Приведу пример.

Наталия Ильинична убеждена, что нельзя требовать тишины и дисциплины от детей, которые только что вошли в театр с улицы. Они имеют право двигаться и шуметь, им надо разобраться, куда и зачем они пришли. Для этого им и предоставлено гигантское нижнее фойе. И здесь же их начинают готовить к тому, что им предстоит посвящение в таинство театра и музыки. (Этому же способствует и внешний вид театра, и скульптуры парка, и «стекающиеся» к порталам дорожки, и звучание музыки на улице, а здесь, в фойе, и подтянутые билетеры, и разговор с педагогом, обязательно встречающим зрителей у дверей, и доброжелательность гардеробщиц, и, наконец, упомянутое «приглашение к спектаклю», звучащее с висячих балкончиков-мостиков.)

А дальше – нужно рассредоточить массу зрителей на несколько групп, так легче вести с ними просветительскую работу. И у Наталии Ильиничны возникла идея создания нескольких музыкальных очагов центров приобщения детей к искусству: ротонда с птицами (природа – источник музыки!), музыкальная палехская шкатулка, верхнее фойе – царство музыкальных инструментов – все это этапы подготовки зрителя к спектаклю.

Ребенок, по мысли Сац, должен войти в зрительный зал благоговейно...
Но сегодня спектакль мы смотреть не будем – мы еще увидим не одну постановку...

Мы покидаем театр вечером. Синяя птица, выхваченная лучом прожектора из темноты, осеняет нас своими крыльями.

Как она попала сюда с подмостков Московского Художественного театра, из детских воспоминаний Наташи, дочери замечательного композитора Ильи Саца?!