Практика добродетели: поддержание реализации

 

Наставления Таши Намгьяла озаглавлены «Следующая после указующих наставлений практика добродетели, метод сохранения» [TN, 477–495]. В этих наставлениях изменён порядок, который был принят в особых предварительных практиках, – указующие наставления и практики добродетели меняются местами. Раньше практики добродетели, такие как памятование, предшествовали указующим наставлениям. Теперь же указующие наставления предшествуют практикам добродетели, таким как памятование (другая разновидность памятования, отличная от памятования предыдущих этапов). Более того, термин «практика добродетели» теперь тоже используется совершенно иначе. Таши Намгьял отзывается о практиках добродетели предыдущих этапов как о «менее значительных действиях» и противопоставляет им новое понимание практики добродетели. Те практикующие, кто полагается лишь на практики предыдущих этапов, не могут установить необходимые для просветления условия:

 

Сказано, что если после того, как освоишь эту [особую] медитацию, оставаться в обычном состоянии и вовлекаться в менее значительные действия, то это приведёт к потере положительного результата, и ты станешь обычным живым существом, заново прикованным к сансаре. Великий брахман Сараха сказал:

 

«Слушай, как было! Поняв то, как пребывает реализованный ум, монарх решил посвятить себя низшим деяниям – таким как уборка – и потерял свой престол. Отказываясь от неисчерпаемого великого блаженства, он снова и снова оказывался скован, вовлекаясь в удовольствия сансары…»

 

Дже Гьяре сказал:

 

«Потерять это медитативное состояние после того, как оно было достигнуто, – это всё равно как если бы твои драгоценности были смыты волной во время шторма, как если бы лев ушёл скитаться со стаей бродячих собак, как если бы драгоценный камень был выброшен в грязь…»

 

Считается, что те практикующие, кто вовлекается в искусственную активность, для того чтобы поддерживать это наивысшее состояние, применяя визуализацию или практику добродетели, связанную с телом, речью и умом, отклоняются в сторону. Они отклоняются в сторону после того, как обрели истинное воззрение, которое никогда не исчезает и не подвергается усложнению. Это подобно тому, как если бы кто-то искал стеклянные безделушки, обладая драгоценным камнем. [TN, 478]

 

Практики добродетели предварительных этапов, например, моральная дисциплина и концентрация, теперь считаются менее значительными, поскольку они связаны с искусственной активностью. Искусственная активность несовместима с прямым опытом переживания изначально присутствующего пробуждённого ума. Опора на такую активность указывает на полное непонимание состояния особого самадхи и его перехода в пробуждённую мудрость. Практики добродетели предыдущих этапов не являются ошибочными сами по себе, они просто предназначены для достижения определённой цели. Любое представление о цели или любая искусственная активность, направленная на её достижение, становятся препятствием на данном этапе практики. Когда начинает возникать пробуждённая мудрость, нет необходимости делать что-либо, кроме как ясно видеть, что она собой представляет, и не мешать её созреванию. Поступать по-другому означает выкидывать что-то ценное или отказываться от престола. Истинная практика добродетели не может быть сопряжена со случайной активностью.

Придерживаясь стиля указующих наставлений, Таши Намгьял цитирует текст устной традиции, чтобы объяснить, в чём заключается истинная практика добродетели:

 

Тилопа сказал:

 

«Истина, обретённая путём размышлений, и истина, обретённая путём деяний, не ведут к истине, которая находится за пределами размышлений и деяний. Если думаешь по-другому, то, значит, не понимаешь!»

 

Атиша сказал:

 

«Когда твой ум твёрд, сконцентрируй его однонаправленно на том, что является наивысшим, но не выполняй [обычные] практики добродетели, связанные с телом и речью».

 

Великий святой [Миларепа] сказал:

 

«Когда в уме установится неусложнение, не прибегай к словам. Иначе рискуешь провозгласить восемь [обычных] мирских дхарм… Не прилагай усилия к практике обычных добродетелей тела и речи. Иначе велика опасность, что неконцептуальная пробуждённая мудрость ослабнет. Твёрдо придерживайся естественной позиции, свободной от искусственных построений». [TN, 479]

 

Изречение Тилопы связано с отрицанием расхожего представления о том, что практика обычной добродетели и / или обычного медитативного размышления ведут к возникновению пробуждённой мудрости. Два следующих изречения представляют новую идею практики добродетели, а именно: твёрдо и непрерывно поддерживать прямую реализацию присутствующего изначально вместерождённого ума. Использование оборота «естественная позиция» (ngang)  вместо термина «практика» (sbyor ba)  указывает, что для того, чтобы поддерживать эту реализацию, или, лучше сказать, быть  этой реализацией, не нужно вообще ничего предпринимать и что любая активность, направленная на поддерживание реализации, ведёт к её потере. Истинная практика добродетели не является разновидностью практики, сопряжённой с искусственной активностью; это состояние, в котором пребываешь, состояние, которое укрепляется лишь за счёт того, что продолжаешь в нём пребывать.

Истинная практика добродетели – это аналог практики сохранения, то есть не прерываемое отвлечениями памятование о том, как пребывает реализованный ум, которое сохраняется как во время медитации особого самадхи, так и после выхода из него. Практикующие не делают ничего, кроме того, что твёрдо поддерживают эту позицию, как находясь в состоянии самадхи, так и по выходу из него.[651] Им необходимо возвращаться в состояние особого самадхи снова и снова, многократно:

 

Теперь выполняй подобную медитацию на [естественном] уме, на [реализованной] истине непрерывно. [TN, 479]

 

Для того чтобы практикующие правильно поняли разницу между активностью и неактивностью, Таши Намгьял чётко определяет, какая именно практика сохранения закладывает основу (mthil)  просветления.[652] Он начинает с того, что заново даёт определения обычным практикам сохранения – памятованию, бдительности и ответственности, – рассматривая их с позиции присутствующего изначально вместерождённого ума. Когда термин «памятование» использовался на этапе предварительных практик и практики пребывания / успокоения, он означал «не терять из внимания выбранный объект». В рамках особых практик выбранный объект не является каким-то определённым ментальным образом – это, скорее, определённое воззрение, которое подразумевает, что ум сам в себе и сам по себе является как наиболее выигрышной позицией для медитации, так и выбранным объектом этой медитации, оставаясь при этом недвойственным. Даже несмотря на то, что подобный выбранный объект сильно отличается от того объекта, который использовался на предыдущих этапах, термин «памятование» тем не менее сохраняет своё значение «неотвлечение». Однако наставления по особым практикам связаны с иной формой памятования. Оно называется «истинное памятование» (yang dag pa'i dran pa)  [TN, 481]. Эта форма памятования находится «вне досягаемости речи», и потому ей сложно дать определение. Тем не менее авторы комментариев всё же определяют её как то, что «соответствующим образом оберегает от недобродетельных практик и развивает практики добродетели» [TN, 481]. Словосочетание «соответствующим образом» указывает на то, что медитирующие твёрдо придерживаются воззрения вместерождённого ума. Истинная практика добродетели является по сути аналогом непрерывного и последовательного сохранения этого воззрения. Истинное памятование называют «фактором просветления» [TN, 482].[653] Сохраняя обретённую реализацию, практикующие тем самым создают условия для достижения просветления. С этой точки зрения истинное памятование можно назвать «особым» (khyad par)  [TN, 482].

Практику истинного памятования также обозначают как «приближающее применение памятования» (dran pa nyer bzhag)  [TN, 483], поскольку, как только сознавание-как-оно-есть стабильно установлено в качестве выбранного объекта, памятование тщательно удерживает это воззрение, в идеале никогда не отвлекаясь от него. Истинное памятование также называют «памятование того, как пребывает реализованный ум» [TN, 675].

Бдительность тоже теперь определяется в контексте особой практики:

 

Бдительность отделяет [совершенное] пребывание от [искусственной активности грубого уровня], направленной на принятие и отвержение… Это позволяет сохранить состояние, в котором пребывает реализованный ум, и ведёт к достижению плода [просветления]. [TN, 483]

 

Здесь бдительность определяется по-новому, в свете полного отсутствия искусственной активности, особенно активности грубого уровня, такой как привязанность или неприязнь к определённым мыслям, эмоциям или ментальным образам. Когда практикующие заканчивают сессию особой медитации и возвращаются к течению повседневной жизни, им не нужно намеренно вызывать какие-либо события или переживания или уделять одним событиям или переживаниям больше внимания, чем другим. Когда все события и переживания обладают единым вкусом, а сознавание непрерывно отражает то, как пребывает реализованный ум, – это и есть практика сохранения.

«Ответственность» (bag yod pa),  или «добросовестность» – это дополнительный термин, который используется для обозначения баланса между памятованием и бдительностью. С точки зрения общепринятого смысла этого термина практикующие, которые проявляют ответственность:

 

…постоянно следят за умом, отслеживая загрязнённые феномены, и наблюдают, как он осуществляет мирское благо и благо, не свойственное мирскому. [TN, 485]

 

У практикующих, которые обладают истинной ответственностью, соответствующей особому уровню практики:

 

…нет предпосылок для неправильного понимания пути и нет предпосылок для неправильного понимания истины как загрязнённой или неблагой. [TN, 484]

 

В какую бы относительную ментальную активность ни вовлекался ум, какой бы она ни казалось загрязнённой, не происходит ложного разделения этой активности на благую и неблагую. С позиции особого вместерождённого ума весь опыт восприятия представляет собой лишь пустое проявление спонтанной активности ума. Это устранение любого различия между благим и неблагим тем не менее не даёт права на безнравственное поведение. Поэтому Таши Намгьял определяет ответственность как «уважение», «устранение гордыни» [TN, 486] и «зарождение сострадания» [TN, 675]. «Истинная ответственность» – это также одно из обозначений доведённой до совершенства абсолютной бодхичитты. Истинная ответственность является предписанием, как сохранить особую реализацию и заложить фундамент для просветления. Истинная ответственность «рождает [окончательный] плод медитации» [TN, 487], то есть просветление.

Практика сохранения, выполняемая с позиции особого уровня ума, требует, чтобы практикующие в любых обстоятельствах стабильно и непрерывно поддерживали воззрение вместерождённого ума. Памятование является незаменимым аспектом особой практики сохранения [TN, 487]. Поэтому Таши Намгьял даёт очень подробное объяснение особого памятования. Он утверждает, что существует четыре типа памятования (dran po bzhi po).  Первые два из них требуют приложения усилий (rtsol bcas),  а два других не требуют (rtsol med). [654] Первые два типа связаны с обычной медитацией, а вторые два с особой медитацией. В таблице 37 представлены все четыре типа памятования.

 

Таблица 37

Четыре типа памятования

 

Первый тип памятования подразумевает приложение значительных усилий для того, чтобы привести ум в состояние, необходимое для зарождения начального проникающего видения пустотности. На втором этапе, после того как практикующие обретают подобное воззрение и привносят его в свой поток ума, им всё ещё необходимо прилагать некоторые усилия для того, чтобы «уверенно распознавать пустотность каждой возникающей [мысли] и каждого возникающего [ментального образа], а также поддерживать воззрение уверенного знания [непосредственно] в потоке ума» [TN, 490]. Третий тип памятования – истинное памятование – связан с йогой единого вкуса:

 

После того как реализуешь пробуждённую мудрость, у тебя всё ещё может оставаться некоторое цепляние за уверенное знание. Однако для того, чтобы углубить понимание единства, в таком цеплянии нет необходимости. [TN, 488]

 

После того как произошла реализация пробуждённой мудрости, памятование, требующее приложения усилий, становится не просто ненужным, оно становится препятствием. Четвёртый тип памятования – непостижимое памятование – связан с йогой немедитации:

 

После того как очистишь все [двойственные] представления (такие как «на чём медитировать» и «кто медитирует»), оставайся в изначально присутствующем естественном состоянии великой равностности. Это непрерывное памятование становится мандалой пробуждённой мудрости. [TN, 489–490]

 

Непостижимое памятование невозможно повредить двойственными концепциями или искусственной активностью. Непостижимое памятование невозможно остановить. Поддержание подобного спонтанного памятования во взаимодействии с абсолютной бодхичиттой[655] закладывает основу для совершенного просветления.

Пожалуй, самым сбивающим с толку наставлением о достижении просветления является совет «не делать» для этого ничего. Привычную склонность что-либо делать во время медитации очень сложно преодолеть. Более того, весь путь медитации, который привёл практикующих к йоге немедитации, был связан с выполнением упражнений и следованием предписанному образу действий, что на самом деле лишь усиливало кармическую склонность прилагать усилия для того, чтобы что-то происходило (sgrub pa).  Теперь, когда просветление «близко», лишь соблюдение условия «не делать ничего, кроме как ничего не делать» (byas med tsam)  может обеспечить его достижение. По иронии, те многочисленные этапы медитации, которые привели практикующих к вратам просветления, здесь становятся препятствиями к его окончательному достижению. Немедитация (sgom med)  буквально означает следующее: «положить конец любой искусственной активности, которую можно было бы считать медитацией». С позиции особого ума сама концепция медитации является искусственным построением, таким же, каким была и обычная практика добродетели. Практикующим следует отказаться от идеи «выполнения медитации на пустотности» [TN, 517] или «представлять себе» ум определённым образом, в соответствии с предписанной техникой [TN, 478]. Для того чтобы установить надлежащие условия для достижения просветления, практикующим необходимо прекратить выполнять какую-либо из произвольных техник медитации. Тот, кто полагает, что может достичь просветления посредством какой-либо из форм активности, осуществляемой во время медитации, неправильно понимает указующие наставления. Практикующие снова и снова прерывают попытки выполнять какие-либо практики предыдущих этапов и отказываются от намерения что-либо предпринимать. Они лишь сохраняют реализацию, постоянно возвращаясь к особому воззрению.

Термин «немедитация» образован путём добавления отрицательной частицы med  – «без» или «не» – к отглагольному существительному sgom  «медитация». Использование этой отрицательной частицы является типичным лингвистическим приёмом, используемым для описания йоги немедитации. Общепринятые в этой практике отрицательные конструкции включают: «не создавать искусственных построений» (bcos med),  «без представлений» (dmigs med),  «памятование без усилий» (dran med),  «не осмысливать» (yid la mi byed pa).  Согласно ранним источникам традиции махамудры, которые стали известны благодаря стараниями Майтрипы, ученику, находящемуся в состоянии восприимчивости,[656] достаточно получить от мастера лишь два указующих наставления, чтобы быстро достичь просветления. Считается, что мастер мог просто «выжечь глаголом» просветление в уме ученика, даровав ему краткое указующие наставление в форме песни, которая называлась «доха». Эти два важнейших наставления, которые можно обнаружить в любой дохе, обозначены как: 1) памятование без [усилий] (dran med)  и 2) неосмысление, или, другими словами, отсутствие вовлечённости в какие-либо ментальные процессы (yid la mi byed pa).  В более поздней традиции эти два наставления стали ключевыми составляющими йоги немедитации, которые даровались практикующим для того, чтобы они могли сохранять состояние особого самадхи. Это два наиболее важных термина во всём массиве специальной терминологии традиции махамудры.[657] Каждый из них предназначен для отрицания любых привычных склонностей к искусственной активности, связанной с абсолютным и относительным аспектами истины. Использование этих терминов показано в таблице 38.

 

Таблица 38