Grand Duchness Anastasia, the album , a selection of autographs

Татьяна Исаченко

ФГБУ «Российская государственная библиотека»

Центр по исследованию
проблем развития библиотек в информационном обществе

Москва, Россия

The unknown album of Grand Duchness Anastasia (1912-1917) in the collections of the Palace libraries of the Department of Manuscripts of the RSL

Tatiana Isachenko

leading researcher, doctor of Philology. Sciences,

Russian State Library,

The center for the study

problems of development of libraries in the information society

 Moscow, 119019, Russia

 

It is commonly believed that Grand Duchness Anastasia destroyed all her thoughts’ journals in 1917. However, there is a unique album of the youngest daughter of Tzar Nicholas II in the collections of the Palace libraries of the Department of Manuscripts of the RSL (f. 492). The album was presented to Grand Duchness Anastasia by her parents in 1912 for her birthday. This is a beautifully designed gift edition of 1895 with the quatrains of Russian poetry selected for each day of the annual circle. Khomyakov, Lermontov, Pushkin, Turgenev, count A. Tolstoy, count Kutuzov, Vyazemsky... The album contains a selection of autographs belonging to persons closest to Anastasia. Chronologically, the notes of the album cover the period from June 1912 to November 1917. It is believed that Anastasia did not part with her thoughts’ journal until quite recently and the album was with the princess in all her trips. The dates and places of stay in this period make it clear that most of the notes of 1912-1913 was made on the yacht "Standart" (Baltic port and Livadia), notes of 1915-1917 were made in Tsarskoe Selo, Mogilev and in Tobolsk. The last note of the album was made in Tobolsk on November 17, 1917 by hand of the class mistress Claudia Bittner.

Keywords

Молю, да Слово Силы грянет

Да скажешь «Встань!» душе моей –

И, мертвая, из гроба встанет

И выйдет в Свет Твоих лучей

И оживет– и величавый

Ея хвалы раздастся глас:

Тебе – Сиянью Отчей Славы!

Тебе– умершему за нас!

 

В один из памятных дней – 23 июня 1912^[7] – Анастасия поднесла свой альбом для записей сразу нескольким лицам. Так, в альбом были внесены сразу 7 записей: Императрицы Александры Феодоровны (с.163), Великих Княжон Ольги (с. 379), Татьяны (с.185), Марии (с. 126), контр-адмирала И.И. Чагина^[8] (с 389), офицеров яхты «Штандарт» Н. В. Саблина (с.138) и П.А. Воронова (с. 445 на день 29 декабря). Другие дни не столь плотно заполнены записями, так что история дневника Анастасии связана с разгадкой его тайн, к которым относятся и принцип его заполнения. В альбоме существует двухуровневый календарный ряд (верхний с днями рождений и нижний с событиями, по случаю которых альбом был поднесен для записи). Мы предполагаем, что в трудные годы лишений альбом Великой Княжны Анастасии служил ей помянником – по всем тем, с кем разлучила ее революция, кого она берегла в своем сердце и вспоминала. Многие из тех, кто вносил свои записи в альбом княжны, разделили участь Царской Семьи – были расстреляны и приняли мученический венец, другие погибли в жерле революции или от ран в ходе кровопролитной войны (Е.С. Боткин, А.В. Генрикова, А.С. Демидова, В.Н. Деревенко, В.Э. Зборовский, Е.Э. Зборовская, Е.С. Кобылинский, К.М. Битнер-Кобылинская, О.В. Ломан, вел. кн. Павел Александрович, Н.В. Саблин, А.К. Шведов, И.И. Чагин и другие). За царской семьей в Сибирь последовали 35 человек, многие их них проделали долгий путь в скитаниях по Сибири, пока не добрались до спасительных рубежей белой эмиграции - Харбина, Константинополя, Галлиполи, Белграда, Старой Загоры, Вены, Копенгагена, Парижа, Торонто… Судьба некоторых, особо доверенных царской семьи лиц, причастных к тайнам последнего завещания Императорской семьи (генерал-лейтенант И. Л. Татищев) до сих пор неизвестна [Плотников, 2000, с. 47–58].

Рассматриваемый альбом несомненно является одним из самых уникальных экспонатов собрания Дворцовых библиотек, его, при желании, можно рассматривать как мегатекст, пронизанный самыми разнообразными темами, мотивами и образами, многоуровневым прочтением. Содержание альбома, с одной стороны определяется наполненностью множеством имен из ближайшего окружения великой княжны Анастасии, с другой – присутствием поэтических текстов, изначально включенных в издание. Представленные тексты отражают характер эпохи, они также содержат пророчества о судьбах Империи и Династии. Этой теме мы и хотим посвятить нашу статью, взглянув на альбом маленькой Княжны как на источник вдохновения и радости, наполнявшей душу ребенка светлыми образами, формировавшими вкус и представления о прекрасном. Вопреки досужим мнениям о духовном голоде, который испытывали дети великокняжеских семейств в дворцовых резиденциях [Мария Павловна, вел. кнг., 2006, с. 00], альбом, который мы держим в руках и с которым на протяжении семи лет была неразлучна Анастасия, говорит об обратном. Наполненный прекрасной русской поэзией, он способствовал формированию души юной Княжны, превнося в нее свет, который потом в избытке она излива на окружающих.

…Шестнадцатилетняя Анастасия из всех трех оставшихся в Тобольске сестер единственная сохранила незамутненное чувство радости в мире, который все теснее смыкался вокруг них. В письме Марии об их повседневной жизни она рассказывала ей: «…Наши мысли все время о вас, дорогие мои. Ужасно грустно и пусто. Я просто не знаю, что на меня находит. Конечно, я нас есть нательные крестики, и мы получили ваши новости. Итак, Бог помогает и поможет нам. Мы замечательно украсили иконостас на Пасху, весь в еловых шишках, как тут принято, и в цветах тоже. Мы сфотографировались…Мы качались на качелях, и я так смеялась, когда упала, такое приземление, честно!...У меня целый вагон новостей, которые хочется рассказать вам.. Мне жаль, что письмо такое сумбурное, но вы знаете, как порхают мои мысли, и я не могу все это записать, поэтому я набрасываю на бумагу все, что приходит в голову….^[9]

Характер юной Анастасии, острота ее ума и неутомимая изобретательность, отмеченные в воспоминаниях знавших ее лиц, позволяют воссоздать образ энергичной натуры, неугомонного характера, личности остроумной и отважной.

 Полный титул Анастасии Николаевны звучал как Её Императорское высочество   Великая Княжна российская Анастасия Николаевна Романова, однако им не пользовались, в официальной речи называя её по имени и отчеству, а дома звали «маленькой, Настаськой, Настей, кубышкой» — за небольшой рост (157 см.) и кругленькую фигуру и «швыбзиком» — за подвижность и неистощимость в изобретении шалостей и проказ.

<…> Из всех детей в семье Российского Императора Анастасия (Настя, Настаська как звали ее в семье) «выглядела менее всех «русской». У нее были темно-русые волосы, голубые глаза, как у Ольги и у отца, но чертами лица она очень напоминала свою гессенскую родню, семью матери. Она совсем не была застенчива, как сестры. Напротив, Анастасия была крайне прямолинейна, даже со взрослыми. Она была самой младшей из четырех сестер, но именно к ней было приковано всеобщее внимание, Анастасия обладала прекрасным чувством юмора и хорошо «умела развеселить всех и поднять всем настроение…

Только сегодня он становится предметом всестороннего изучения и исторического анализа, что представляется своевременным и необходимым в виду появления необычных «воспоминаний», написанных в духе советского времени, содержащих оценочные сужения и искажающих образ царских детей, рисующих их малообразованными и недалекими.

Из разговоров взрослых я знал, что «хозяйки» (Великие Княжны Мария и Анастасия Николаевны, сестры милосердия Царскосельского лазарета, носящем имя Их Императорских Высочеств.– Т.И.) – девушки не очень умные и не очень развитые, но очень простые и совсем не церемонные. Да, собственно никаких церемоний не было. Великих Княжон запрещено было титуловать, и их называли по имени и отчеству. Правда, солдаты называли их «Ваши Императорския Высочества» [Ломан, 2010, с.28-29].

«Крестник Императрицы», Ю.Д. Ломан оставивший на исходе своих дней эти воспоминания, проживал в Царском Селе вместе с родителями[10], имея возможность общаться с Великими Княжнами и Цесаревичем, однако в дальнейшем он никогда не испытывал ностальгических чувств по утраченному прошлому. Мы могли бы попытаться объянить эту отстраненность условиями советской цензуры. Однако, в своих воспоминаниях, опубликованных в первые годы перестройки, Юрий Ломан демонстрирует не столько полное безразличие к судьбе Царской Семьи, сколько активное неприятие духа того времени, в котором прошло его детство – из повествования ясно, что его симпатии всегда склонялись в пользу казарм, а не в пользу общения в дворянскими семьями, которых он сторонился. Но важнее всего в нашем случае то, что, проведя детство вблизи Царской Семьи, он оказался непричастен тому созидательному ритму, которому служили его родители, возрождавшие традиций Святой Руси в красоте Федоровского городака и Федоровского лазарета[11].

 

В виду сказанного, исключительно важным представляется восстановление истинной картины, касающей воспитания Царских Детей, о чем сегодня существует достоверная информация.[12] Поведение Великих Княжон и Цесаревича в самые трудные для них дни заточений 1917-18 гг. было столь безукоризненным, что власти вынуждены часто сменять гарнизон охраны, ибо эта она быстро оказывалась «распропагандирована» –простота общения и сердечность детей быстро располагали к себе, и конвой не выдерживал тогосвета, который исходил от Царской Семьи. Только последний состав конвоя, включавший откровенно уголовные элементы, слепо выполнил волю тех, что изначально проводил курс на «уничтожение всей Великой Ектеньи», беспощадно доведя этот диавольский замысел до логического конца.

 Поэтическая составляющая альбома Анастасии дает ясное представление о той роли, которая была отведена этой необычной книге в формирования личности младшей Великой Княжны. Помещенные в ней тексты могут сегодня рассматриваться как хрестоматия, перелистывая которую, Анастасия  проходила путь возрастания– играяучилась и училась, играя. Желание получить альбом, подобный тому, какой мы держим сегодня в руках, было выражено маленькой Княжной в одном из писем 1910 г. к матери, Императрице Александре Феодоровне. Вот текст этого, чудом сохранившегося письма:

 

На мой день рождения я хотела бы получить игрушечные расчески [для своих кукол– И.Т.], машину для письма, икону Николая Чудотворца, какой-нибудь наряд, альбом для наклеивания с картинками, потом еще большую кровать, какая была у Марии в Крыму. Я хочу настоящую собаку, корзину для использованной бумаги, когда я пишу какую-нибудь книгу или что-то другое… Еще книгу, в которой можно писать небольшие пьесы для детей, которые можно представлять [Раппапорт, 2018, с.204, с ссылкой на публ.: Титов, 1996, с. 28-45].

 

Как видим, что просьба юной Княжны не отличалась от желания любого ребенка ее возраста: девочке хочется иметь то, что есть у других – «большую кровать, какая была у Марии в Крыму», «альбом для наклеивания с картинками», еще икону Николая Чудотворца – фамильный образ Царской Семьи, который она видит на половине родителей. Позже, в Тобольске, куда Императорская Семья была доставлена под конвоем, Анастасия дополнительно украсила свой угол любимыми фотографиями и рисунками. «Девочкам отвели угловую спальню на втором этаже, где они разместились все на тех же армейских койках, захваченных из Александровского дворца».

Книга, подаренная Анастасии на 11-летие, включала репертуар золотого XIX века русской литературы, который на протяжении семи лет оказывал влияние на формирование  ее души. Опыт этого воспитания  важен для нас, сегодняшних.

Подбор поэтических текстов, расположенных по годовому кругу, не представляется случайным. Многие стихотворения, помещенные на известные даты, посвящены членам Династии. Так, в частности, нами отмечено знаменитое стихотворение Ф. И. Тютчева, посвященное Государыне Императрице Марии Александровне (1824 – 1880), супруги российского Императора Александра II Освободителя («Как неразгаданная тайна…»), украсившее в 1895 г. альбом-ежедневник, некогда преподнесенный молодой императорской чете — Николаю II и его супруге Александре кем-то из близких людей (вероятно, на первую годовщину их бракосочетания). Позднее альбом был подарен родителями великой княжне Анастасии, о чем имеется запись самой княжны (1912 г.). В дальнейшем альбом «Дума за думой» (СПб., 1895), владелицей которого в 1912 г. стала маленькая   Великая Княжна, соединил дни рождения дорогих ей лиц с их автографами — по тому же принципу, по какому в 1895 г. было внесено в дневник стихотворение Ф. И. Тютчева.

Гимн торжествующей обедни

Сменили стоны похорон <…> («Власть тьмы», ноябрь 1917)

<…> Я верю в день священного возмездья!

Клятвопреступники, вас кара неба ждёт!

Сохранился автограф Георгиевского кавалера Н.С. Гумилева, который также находился среди офицеров, проходивших лечение в Феодоровском лазарете Их Императорских Высочеств Великих княжон Марии и Анастасии Николаевный в 1916 году. Записи Гумилева мы не видим в альбоме Анастасии, между тем как у нас не остается сомнения в том, что бережно сохраненной Анастасией листок к посвященным ей текстом, датированный 5 июня 1916 года, предназначался именно для этого альбома.

С разрывом в два дня, 7 июня 1916 г., на день св. Феодора Стратилата и Феодоровской иконы Божией Матери, Н.С. Гумилев составил еще одно посвящение – Государыне Императрице Александре Федоровне, которое было внесено в ее дневник (ГАРФ.Ф.640. Оп.1. Д.18).

<Её Императорскому Величеству Императрице Александре Феодоровне>

 

Пока бросает ураганами
Державный Вождь свои полки,
Вы наклоняетесь над ранами
С глазами полными тоски.

И имя Вашего Величества
Не позабудется доколь
Смиряет смерть любви владычество
И ласка утешает боль.

Несчастных кроткая заступница,
России милая сестра,
Где Вы проходите как путница,
Там от цветов земля пестра.

Мы молим: сделай Бог Вас радостной,
А в трудный час и скорбный час
Да снизойдет к Вам Ангел благостный,
Как Вы нисходите до нас^[13].

5-го гусарского Александрийского Вашего
Величества полка прапорщик
Николай Гумилев
7 июня 1916 г.

История появления альбома Анастасии в фонде Дворцовых библиотек до конца не выяснена. Из небольшого обзора, предваряющего опись, следует, что материалы, пополнившие фонд 492 в первые послевоенные годы, ранее принадлежали нескольким библиотекам Семьи Романовых–династии, правившей в России с 1613 по 1917 гг.: библиотеке Стрельнинского дворца, Царскосельской дворцовой библиотеке, Библиотеке вел. вн. Михаила Николаевича (1832-1909) в Ново-Михайловском дворце, Эрмитажной библиотеке, Библиотеке Имп. Александра II в Зимнем Дворце, Библиотеке Имп. Александра III в Аничковом Дворце, Библиотеке Имп. Николая II в Зимнем Дворце, библиотекам в Мраморном Дворце и в Ильинском (экслибрисы вел. кн. Елисаветы Феодоровны; 1864 - 1918 и вел. кн. Дмитрия Павловича;1891–1942), библиотеке Имп. Александры Феодоровны.^[14] Поскольку последняя запись альбома датируется 17 ноября 1917 года (она принадлежит воспитательнице царских детей Клавдии Битнер, приехавшей в Тобольск осенью 1917), можно допустить, что альбом был вывезен ею, либо кем-то другим из ближайшего окружения Великих Княжон, за пределы революционной России. Он также мог быть сохранен и вывезен из России Сиднеем Гиббсом, Пьером Жильяром, Софией Буксгевден, много месяцев скитавшимися  по Сибири после переезда  Царской Семьи в Екатеринбург, пока  названным лицам не разрешили выехать из России (они смогли добраться до Омска, который находился под контролем Российской Белой Армии и Британских войски затем выехали за пределы большевистской России.

А дня немного впереди

Но что красой она владеет,

Но что мила, но что умна,

О том понятья не имеет – она одна < Кн. П.А. Вяземский>^[22]

 

Вообще, надо отметить, что поэзии П.А. Вяземского в альбоме уделено много внимания, как и поэзии А.А. Голенищева-Кутузова, любимого поэта Императора Александра III[23]. Известно, что многие стихи Вяземского были посвящены Императрице Марии Александровне (1824 – 1880).

 Стихи Вяземского мы видим и в листе с числом 25 мая – в день рождения Государыни Императрицы (это второе четверостишие на данной странице):

 

Молись! Даёт молитва крылья
Душе, прикованной к земле,
И высекает ключ обилья
В заросшей тернием скале.
Она — покров нам от бессилья.
Она — звезда в юдольной мгле.

…Молись, когда змеёй холодной
Тоска в твою проникнет грудь;
Молись, когда в степи бесплодной
Мечтам твоим проложен путь,
И сердцу, сироте безродной,
Приюта нет, где отдохнуть.
<..>
Молись, молись! Души все силы
В молитву жаркую излей,
Когда твой ангел златокрылый,
Сорвав покров с твоих очей,
Укажет им на образ милый,
Уж снившийся душе твоей<..>.

Поэзия Вяземского представлена и на листе, отмеченном числом 14 июня – это день рождения Великой Княжны Марии Николаевны (1899–1918):

Над кем судьбина не шутила?
И кто проказ ее не раб?
Слепая приговор скрепила —
И с бала я попал в ухаб! <кн. П.А. Вяземский. Ухаб>

 П.А. Вяземского видим и на странице Пьера Жильяра (на день 3 мая; запись сделана 24 апреля 1914 г. в Ливадии):

 

У всякого дурачество свое!
Поверь, всё к лучшему судьбы определили,
И не сердись на глупости людей:
Глупцы подчас нам умников нужней,
Без них смеяться бы забыли!

 

А также на странице Настеньки (графини Анастасии Васильевны Гендриковой):

 

У всякого дурачество свое!
Поверь, всё к лучшему судьбы определили,
И не сердись на глупости людей:
Глупцы подчас нам умников нужней,
Без них смеяться бы забыли! <кн. П.А. Вяземский «В альбом Неелову»>

 

Список литературы

 

References

Galushkin, N. V. (2008). Sobstvennyi E. I. V. konvoi. Gvardeyskii divizion [Te Escort of His Imperial Majesty. Guards Division]. Ed. P. N. Strelyanov (Kalabukhov). Moscow: ….

Ekaterina Erastovna Zborovskaia letters received.... Collection Number: 2000C3. Contributing Institution: Hoover Institution Archives. Language of Material: Russian (Letters by the Grand Duchesses Ol'ga, Tatiana, Mariia and Anastasiia relating to conditions of the Russian imperial family in captivity following the Russian Revolution. Includes English translations]. URL: http://www.oac.cdlib.org/findaid/ark:/13030/kt8x0nf529/admin).

L. B. (2000). Aleskandra Feodorovna. Pravoslavnaia Entsiklopedia — Orthodox Encyclopedia. Moscow, 2000, vol. 1, pp. 553–558.

Pavlova K. K. (1915). Sobranie sochinenii [Collected Works]. Ed. V. Bryusov. Vols. 1–2. Moscow, 1915

Raevsky L. B. (ed.). Noveishii chtets-deklamator: Lit.-khud. sb. stikhotvorenii i rasskazov, prigodnykh dlya chteniia s estrady: v 3 ch. Khudozhestvennaia proza. Stikhi. Yumoristika [Te Newest Reader-reciter: Literary Collection of Poems and Stories, Suitable for Reading from the Stage: in 3 vols. Literary Prose. Poems. Humor]. Warsaw, 1914. Available at: https:// unixone.ru/?p=44 (accessed: 07.06.2018)

Rappaport Kh. (2018). Dnevniki knyazhon Romanovykh. Zagublennye zhizni [Diaries of the Princesses Romanovy. Ruined Lives]. Transl. A. Movchan. Moscow, 2018.

 

 

Информация об авторе / Information about the author
Исаченко Татьяна Александровна

— доктор филологических наук,

Ведущий научный сотрудник

Татьяна Исаченко

ФГБУ «Российская государственная библиотека»

Центр по исследованию
проблем развития библиотек в информационном обществе

Москва, Россия

The unknown album of Grand Duchness Anastasia (1912-1917) in the collections of the Palace libraries of the Department of Manuscripts of the RSL

Tatiana Isachenko

leading researcher, doctor of Philology. Sciences,

Russian State Library,

The center for the study

problems of development of libraries in the information society

 Moscow, 119019, Russia

 

It is commonly believed that Grand Duchness Anastasia destroyed all her thoughts’ journals in 1917. However, there is a unique album of the youngest daughter of Tzar Nicholas II in the collections of the Palace libraries of the Department of Manuscripts of the RSL (f. 492). The album was presented to Grand Duchness Anastasia by her parents in 1912 for her birthday. This is a beautifully designed gift edition of 1895 with the quatrains of Russian poetry selected for each day of the annual circle. Khomyakov, Lermontov, Pushkin, Turgenev, count A. Tolstoy, count Kutuzov, Vyazemsky... The album contains a selection of autographs belonging to persons closest to Anastasia. Chronologically, the notes of the album cover the period from June 1912 to November 1917. It is believed that Anastasia did not part with her thoughts’ journal until quite recently and the album was with the princess in all her trips. The dates and places of stay in this period make it clear that most of the notes of 1912-1913 was made on the yacht "Standart" (Baltic port and Livadia), notes of 1915-1917 were made in Tsarskoe Selo, Mogilev and in Tobolsk. The last note of the album was made in Tobolsk on November 17, 1917 by hand of the class mistress Claudia Bittner.

Keywords

Grand Duchness Anastasia, the album, a selection of autographs

 

 

Принято считать, что младшая дочь Государя Императора Николая II Великая Княжна, мч. Анастасия в 1917 г. уничтожила все свои дневниковые записи. Однако в собрания Дворцовых библиотек Отдела рукописей РГБ (ф. 492) сохранился уникальный поэтический альбом, подаренный ей родителями в 1912 г. на день рождения. Альбом представляет собой ежедневник – прекрасно оформленное подарочное издание 1895 г., предназначенное для памятных записей на каждый день годового круга. Альбом заполнен четверостишиями русских поэтов: Пушкин, Лермонтов, Хомяков, Грибоедов, Тургенев, гр. А. Толстой, гр. Голенищев-Кутузов, Вяземский, Тютчев …Альбом интересен также подборкой автографов, принадлежащих лицам из ближайшего окружения Анастасии. Хронологически записи, занесенные в альбом, охватывают период с июня 1912 по ноябрь 1917. Можно допустить, что Анастасия не расставалась со своим дневником до самого последнего времени, и дневник сопровождал ее во всех перемещениях, на что указывают места и даты пребывания: большая часть записей 1912-1913 гг. сделана на яхте «Штандарт» (Балтийский порт и Ливадия), записи 1915 -1917 делались в Царском Селе, Могилеве и в Тобольске. Последняя запись альбомасделана в Тобольске 17 ноября 1917 г.Пересечение дат, имен, поэтических образов и событий позволяют рассматривать альбом не только как редкий фактографический источник, но и мегатекст, в полифонии которого прочитываются некоторые важные для современного общества темы.

Ключевые слова: Великая Княжна Анастасия, поэтический альбом, русская поэзия, собрание Дворцовых библиотек РГБ.

 

Свечу пудовую затеплив пред иконой,

Призвав в слезах Господню Благодать,

Начнёт народ с покорностью исконной

Своих Царей на службах поминать.

Сергей Бехтеев

Принято считать, что   Великая Княжна Анастасия в 1917 г. уничтожила все свои дневниковые записи [Раппапорт, 2018, с.543, прим.60; 565, прим.1.], однако в собрании Дворцовых библиотек Отдела рукописей РГБ нами обнаружен альбом, который принадлежал младшей дочери последнего Императора России, расстрелянного вместе со всей Августейшей Семьей и верными слугами в подвале Ипатьевского дома в июле 1918 года. Альбом был подарен Анастасии родителями на 11-тилетие в 1912 году. История появления данного альбома в фонде Дворцовых библиотек до конца не выяснена, однако можно предположить, что его поступление в Библиотеку имени Ленина относится к периоду расследований 1927-1934 гг., связанных с делом о так называемых «Романовских ценностях»^[1], либо к послевоенным (трофейным) поступлениям библиотеки.

 Из небольшого обзора, предваряющего опись, следует, что материалы, пополнившие фонд 492, ранее принадлежали нескольким библиотекам Семьи Романовых– династии, правившей в России с 1613 по 1917 гг.: библиотеке Стрельнинского дворца, Царскосельской дворцовой библиотеке, Библиотеке вел. вн. Михаила Николаевича (1832-1909) в Ново-Михайловском дворце, Эрмитажной библиотеке, Библиотеке Имп. Александра II в Зимнем Дворце, Библиотеке Имп. Александра III в Аничковом Дворце, Библиотеке Имп. Николая II в Зимнем Дворце, библиотекам в Мраморном Дворце и в Ильинском (экслибрисы вел. кн., прпмч. Елисаветы Феодоровны; 1864 - 1918 и вел. кн.Дмитрия Павловича; 1891–1942), библиотеке Имп. Александры Феодоровны.^[2] Соответственно, к этому широкому временному отрезку относятся и хранящиеся в фонде рукописи, принадлежавшие Романовым. В нашей предыдущей статье мы описали несколько замечательных рукописей данного фонда, отметив их высокие исторические и художественные достоинства[Исаченко, 2018, c. 45-80].

 Данная статья является продолжением серии публикаций, посвященных Альбому Великой Княжны Анастасии, в ней анализируются записи, заполняющие альбом. Однако преимущество отдано анализу литературных текстов, сопровождающих каждую страницу альбома-ежедневника.

Альбом представляет собой прекрасно оформленное подарочное издание 1895 г. с подобранными на каждый день годового круга четверостишиями русской поэзии. В книгу включена русская классика, здесь присутствуют произведения Державина, Хомякова, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Тургенева, гр. А.Толстого, Конст. Аксакова, кн. Вяземского, гр. Голенищева-Кутузова (стихи которого любил Император Александр III) и многих других авторов, заполняющих все 450 страниц книги. Альбом числится в ф. 492 под №23, его внешнее убранство нарядно и празднично – красный коленкоровый переплет украшен кожаным корешком и уголками такого же цвета. Издание предваряет титульный лист, на котором посеребренной вязью выведено название: «Дума за думой. Памятная книга на каждый день», ниже, в выходных данных: «СПб.: Изд-во Товарищества М.О. Вольф, 1895». На дополнительном листе – эпиграф: «Дума за думой, лица за лицами / Милые тут имена; / Книга настольная – жизни страницами, Памятью сердца полна» (л. 4). Эпиграф издания прямо связывает его содержание с «памятью сердца», ибо книга предназначена для памятных записей. И эти записи наполняют примерно две трети страниц альбома, хотя очевидно, что альбом остался полностью не заполнен. Последние записи датируются ноябрем 1917 года.

Анастасия начала вносить в него записи в день своего рождения, 5 июня 1912 г.[3] Календарь задает книге «Дума за думой» соответствующий ритм, и страницы альбома, согласно эпиграфу, «заполнены памятью сердца». По мере анализа всех записей, удалось восстановить почти полный список имен – всех тех, кто оставил автографы в альбоме Анастасии (114 записей). Сопоставив их с известными датами рождения, мы выявили основной принцип заполнения альбома – автографы приурочены ко дню рождения писавших. Таким образом, верхний ряд дат альбома – ежедневника является определяет дату рождения, а нижний ряд указывает на день и, иногда, год сделанной записи. Одновременно это указание на праздник или событие, по поводу которого Двор собирался широким кругом: открытие памятника Александру III (май 1912 г.), закладка военного порта Императора Петра Великого в Ревеле и торжества по случаю 100-летия Бородинского сражения (июль и август 1912 года) [Зайончковский, 1926]^[4], всероссийское празднования 300-летия Дома Романовых (весна 1913 года), празднование чтимых Богородичных икон – Феодоровский (7 июня), Владимирской (23 июня), Смоленской (28 июля), Праздник Собственного Е.И.В. Конвоя (день св. Иерофея, 4 октября)[5], другие события. Позднее, правда, в 1916-17 гг. принцип меняется, записи в альбом начинают вносится офицерами не в дни собственного рождения, а приурочены к знаменательным дням Церкви- Празднику Воздвиженья Креста Господня (запись А. Миллера на 14 сентября), Рождественский Сочельник Запись на с. 360). Соответственно тексты указанных дней звучат как пророчества о России.

Запись офицера А. Миллера^[6] сделана в Феодоровском лазарете в апреле 1916 г. Она присутствует на странице, отмеченной днем 14/27 сентября под текстом А.С. Хомякова, наполненным подлинным патриотизмом религиозной возвышенностью:

Молю, да Слово Силы грянет

Да скажешь «Встань!» душе моей –

И, мертвая, из гроба встанет

И выйдет в Свет Твоих лучей

И оживет– и величавый

Ея хвалы раздастся глас:

Тебе – Сиянью Отчей Славы!

Тебе– умершему за нас!

 

В один из памятных дней – 23 июня 1912^[7] – Анастасия поднесла свой альбом для записей сразу нескольким лицам. Так, в альбом были внесены сразу 7 записей: Императрицы Александры Феодоровны (с.163), Великих Княжон Ольги (с. 379), Татьяны (с.185), Марии (с. 126), контр-адмирала И.И. Чагина^[8] (с 389), офицеров яхты «Штандарт» Н. В. Саблина (с.138) и П.А. Воронова (с. 445 на день 29 декабря). Другие дни не столь плотно заполнены записями, так что история дневника Анастасии связана с разгадкой его тайн, к которым относятся и принцип его заполнения. В альбоме существует двухуровневый календарный ряд (верхний с днями рождений и нижний с событиями, по случаю которых альбом был поднесен для записи). Мы предполагаем, что в трудные годы лишений альбом Великой Княжны Анастасии служил ей помянником – по всем тем, с кем разлучила ее революция, кого она берегла в своем сердце и вспоминала. Многие из тех, кто вносил свои записи в альбом княжны, разделили участь Царской Семьи – были расстреляны и приняли мученический венец, другие погибли в жерле революции или от ран в ходе кровопролитной войны (Е.С. Боткин, А.В. Генрикова, А.С. Демидова, В.Н. Деревенко, В.Э. Зборовский, Е.Э. Зборовская, Е.С. Кобылинский, К.М. Битнер-Кобылинская, О.В. Ломан, вел. кн. Павел Александрович, Н.В. Саблин, А.К. Шведов, И.И. Чагин и другие). За царской семьей в Сибирь последовали 35 человек, многие их них проделали долгий путь в скитаниях по Сибири, пока не добрались до спасительных рубежей белой эмиграции - Харбина, Константинополя, Галлиполи, Белграда, Старой Загоры, Вены, Копенгагена, Парижа, Торонто… Судьба некоторых, особо доверенных царской семьи лиц, причастных к тайнам последнего завещания Императорской семьи (генерал-лейтенант И. Л. Татищев) до сих пор неизвестна [Плотников, 2000, с. 47–58].

Рассматриваемый альбом несомненно является одним из самых уникальных экспонатов собрания Дворцовых библиотек, его, при желании, можно рассматривать как мегатекст, пронизанный самыми разнообразными темами, мотивами и образами, многоуровневым прочтением. Содержание альбома, с одной стороны определяется наполненностью множеством имен из ближайшего окружения великой княжны Анастасии, с другой – присутствием поэтических текстов, изначально включенных в издание. Представленные тексты отражают характер эпохи, они также содержат пророчества о судьбах Империи и Династии. Этой теме мы и хотим посвятить нашу статью, взглянув на альбом маленькой Княжны как на источник вдохновения и радости, наполнявшей душу ребенка светлыми образами, формировавшими вкус и представления о прекрасном. Вопреки досужим мнениям о духовном голоде, который испытывали дети великокняжеских семейств в дворцовых резиденциях [Мария Павловна, вел. кнг., 2006, с. 00], альбом, который мы держим в руках и с которым на протяжении семи лет была неразлучна Анастасия, говорит об обратном. Наполненный прекрасной русской поэзией, он способствовал формированию души юной Княжны, превнося в нее свет, который потом в избытке она излива на окружающих.

…Шестнадцатилетняя Анастасия из всех трех оставшихся в Тобольске сестер единственная сохранила незамутненное чувство радости в мире, который все теснее смыкался вокруг них. В письме Марии об их повседневной жизни она рассказывала ей: «…Наши мысли все время о вас, дорогие мои. Ужасно грустно и пусто. Я просто не знаю, что на меня находит. Конечно, я нас есть нательные крестики, и мы получили ваши новости. Итак, Бог помогает и поможет нам. Мы замечательно украсили иконостас на Пасху, весь в еловых шишках, как тут принято, и в цветах тоже. Мы сфотографировались…Мы качались на качелях, и я так смеялась, когда упала, такое приземление, честно!...У меня целый вагон новостей, которые хочется рассказать вам.. Мне жаль, что письмо такое сумбурное, но вы знаете, как порхают мои мысли, и я не могу все это записать, поэтому я набрасываю на бумагу все, что приходит в голову….^[9]

Характер юной Анастасии, острота ее ума и неутомимая изобретательность, отмеченные в воспоминаниях знавших ее лиц, позволяют воссоздать образ энергичной натуры, неугомонного характера, личности остроумной и отважной.

 Полный титул Анастасии Николаевны звучал как Её Императорское высочество   Великая Княжна российская Анастасия Николаевна Романова, однако им не пользовались, в официальной речи называя её по имени и отчеству, а дома звали «маленькой, Настаськой, Настей, кубышкой» — за небольшой рост (157 см.) и кругленькую фигуру и «швыбзиком» — за подвижность и неистощимость в изобретении шалостей и проказ.

<…> Из всех детей в семье Российского Императора Анастасия (Настя, Настаська как звали ее в семье) «выглядела менее всех «русской». У нее были темно-русые волосы, голубые глаза, как у Ольги и у отца, но чертами лица она очень напоминала свою гессенскую родню, семью матери. Она совсем не была застенчива, как сестры. Напротив, Анастасия была крайне прямолинейна, даже со взрослыми. Она была самой младшей из четырех сестер, но именно к ней было приковано всеобщее внимание, Анастасия обладала прекрасным чувством юмора и хорошо «умела развеселить всех и поднять всем настроение…

Только сегодня он становится предметом всестороннего изучения и исторического анализа, что представляется своевременным и необходимым в виду появления необычных «воспоминаний», написанных в духе советского времени, содержащих оценочные сужения и искажающих образ царских детей, рисующих их малообразованными и недалекими.

Из разговоров взрослых я знал, что «хозяйки» (Великие Княжны Мария и Анастасия Николаевны, сестры милосердия Царскосельского лазарета, носящем имя Их Императорских Высочеств.– Т.И.) – девушки не очень умные и не очень развитые, но очень простые и совсем не церемонные. Да, собственно никаких церемоний не было. Великих Княжон запрещено было титуловать, и их называли по имени и отчеству. Правда, солдаты называли их «Ваши Императорския Высочества» [Ломан, 2010, с.28-29].

«Крестник Императрицы», Ю.Д. Ломан оставивший на исходе своих дней эти воспоминания, проживал в Царском Селе вместе с родителями[10], имея возможность общаться с Великими Княжнами и Цесаревичем, однако в дальнейшем он никогда не испытывал ностальгических чувств по утраченному прошлому. Мы могли бы попытаться объянить эту отстраненность условиями советской цензуры. Однако, в своих воспоминаниях, опубликованных в первые годы перестройки, Юрий Ломан демонстрирует не столько полное безразличие к судьбе Царской Семьи, сколько активное неприятие духа того времени, в котором прошло его детство – из повествования ясно, что его симпатии всегда склонялись в пользу казарм, а не в пользу общения в дворянскими семьями, которых он сторонился. Но важнее всего в нашем случае то, что, проведя детство вблизи Царской Семьи, он оказался непричастен тому созидательному ритму, которому служили его родители, возрождавшие традиций Святой Руси в красоте Федоровского городака и Федоровского лазарета[11].

 

В виду сказанного, исключительно важным представляется восстановление истинной картины, касающей воспитания Царских Детей, о чем сегодня существует достоверная информация.[12] Поведение Великих Княжон и Цесаревича в самые трудные для них дни заточений 1917-18 гг. было столь безукоризненным, что власти вынуждены часто сменять гарнизон охраны, ибо эта она быстро оказывалась «распропагандирована» –простота общения и сердечность детей быстро располагали к себе, и конвой не выдерживал тогосвета, который исходил от Царской Семьи. Только последний состав конвоя, включавший откровенно уголовные элементы, слепо выполнил волю тех, что изначально проводил курс на «уничтожение всей Великой Ектеньи», беспощадно доведя этот диавольский замысел до логического конца.

 Поэтическая составляющая альбома Анастасии дает ясное представление о той роли, которая была отведена этой необычной книге в формирования личности младшей Великой Княжны. Помещенные в ней тексты могут сегодня рассматриваться как хрестоматия, перелистывая которую, Анастасия  проходила путь возрастания– играяучилась и училась, играя. Желание получить альбом, подобный тому, какой мы держим сегодня в руках, было выражено маленькой Княжной в одном из писем 1910 г. к матери, Императрице Александре Феодоровне. Вот текст этого, чудом сохранившегося письма:

 

На мой день рождения я хотела бы получить игрушечные расчески [для своих кукол– И.Т.], машину для письма, икону Николая Чудотворца, какой-нибудь наряд, альбом для наклеивания с картинками, потом еще большую кровать, какая была у Марии в Крыму. Я хочу настоящую собаку, корзину для использованной бумаги, когда я пишу какую-нибудь книгу или что-то другое… Еще книгу, в которой можно писать небольшие п