Японская оккупация и «география войны»

Китайско-японская война расколола Китай на три больших территории: существовавшее с 1932 г. марионеточное государство Маньчжоу-Го, оккупированные в 1937-1938 гг. районы Северного, Восточного и Южного Китая, а также провинции «свободного» Китая, именуемые в литературе «Большим тылом». «Географическое измерение» политических процессов в Китае военного времени имеет чрезвычайно важное значение не только потому, что страна, по сути, не представляла собой к 1937 г. единой суверенной целостности, несмотря на формальное признание местными правителями губернаторами легитимности Нанкинского правительства. Особое значение с точки зрения социальных последствий обусловленных войной перемен имело нарушение сложившейся к 1936 г. хрупкой социально-политической стабильности, как в центре, так и в отношениях между центром и периферией. Глубина последствий эффекта «сжатия» пространства во многом определялась ходом военных действий, японской стратегией оккупации, а также спецификой взаимоотношений китайских политических элит и оккупационных войск.

Формирование японской политики в Китае можно рассматривать как закономерный процесс, корни которого уходят в эпоху раздела сфер влияния иностранных держав в разваливавшейся Цинской империи[29]. Противоречивое отношение японских властей к становлению республиканского Китая было во многом связано с тем, что Токио не поддерживал политику основных заинтересованных держав – США и Советской России, которые стремились к созданию единого Китая под своим собственным контролем. В конце 1920-х годов Япония руководствовалась во многом и экономическим интересом: капиталистическое развитие Японии в первой четверти XX в. требовало выхода на соседние рынки и влекло к поискам дешевого сырья, дешевой рабочей силы, для чего как нельзя лучше подходило соседнее китайское государство, раздираемое внутренними распрями региональных милитаристов. Экономическая экспансия Японии в Китае побуждала Токио создавать препятствия на пути объединения, делая все для того, чтобы Китай оставался некоей совокупностью территорий, с «самостийными» правителями, играя на противоречиях между которыми можно было добиваться выгоды. Это было принципиальной линией японских правительств, которая в итоге привела к захвату Маньчжурии в 1931 г. и созданию марионеточного государства Маньчжоу-Го, попыткам захвата Шанхая в начале 1932 г., а также к фактической аннексии части территорий Северного Китая в 1933-1936 гг. Обнародованные в октябре 1935 г. «три принципа Хирота» были нацелены на подрыв легитимности гоминьдановского правительства как общенационального. А агрессия Японии в Китае 1937 г. стала очередным этапом реализации вышеуказанной стратегии.

Но истоки агрессивной политики Японии в Китае следует искать не только в экономическом интересе. Инициаторы захвата Китая рассматривали свои действия как часть глобального противостояния различных культур, столкновения цивилизаций, либерально-буржуазной и японской, с ее семейной системой, «групповым мышлением» и ценностями[30]. Оказавшиеся у власти в Японии группировки, поддерживаемые населением, были уверены в необходимости формировать «новый порядок» в Азии, основанный на превосходстве японского национального характера, национальной политической системы и святости имперских институтов. Важным фактором также являлась «красная опасность», и в захвате Маньчжурии немалую роль сыграли намерения Токио противостоять усилению советского влияния в Китае и Монголии и превратить Маньчжурию в военный плацдарм.

В разворачивании войны сопротивления японской агрессии можно выделить несколько этапов. Первый этап начался 7 июля 1937 г. с произошедшего близ Бэйпина (Пекина) «инцидента у моста Марко Поло», вылившегося в столкновение подразделений 29-й армии Национального правительства с японскими войсками. 7 августа на со-званной в экстренном порядке Всекитайской конференции по национальной обороне китайское правительство приняло решение о ведении всеобщей войны сопротивления агрессии Японии.

В ответ японцы решили провести локальную «операцию возмездия» и установить политический контроль в двух провинциях Северного Китая – Чахар и Хэбэй, с целью отделить Китай от Внешней Монголии и отрезать режим Чан Кайши от вероятной советской помощи в дальнейшем. В целом сопротивление китайских армий было слабым, но активность китайских подразделений зависела все-таки от района и настроя командиров. Этим объясняется то, что темпы японского наступления были различными. Известен боевой успех китайских войск под Пинсингуанем (провинция Шаньси), когда 25 сентября 1937 г. подразделениям коммунистической 8-й армии вместе с армиями Гоминьдана удалось одержать победу над противником.

С 17 августа 1937 г. центр военных действий переместился в ключевые провинции Восточного Китая – Цзянсу и Чжэцзян, являвшиеся основной территориальной базой гоминь дановского режима. Начало Шанхайской кампании ознаменовало второй этап войны сопротивления Японии. После почти четырехмесячной обороны крупнейшего портового центра Восточного Китая китайским войскам пришлось отступить. К началу ноября 1937 г. была проведена решающая операция по завершению окружения города, и ночью 11 ноября Шанхай пал. Следует отметить, что только к началу ноября японское командование осознало важность нанесения решающего удара по столице гоминьдановского Китая – Нанкину, объявив восточно-китайский театр военных действий приоритетным. Японцы успешно высадились в районе ханчжоуской бухты и вынудили китайские войска к 11 ноября отступить на запад. Национальным правительством было принято решение об эвакуации правительственных учреждений в г. Чунцин (провинция Сычуань).

Сама оборона Нанкина была организована плохо, и 12 декабря японские передовые отряды ворвались в город и устроили расправу над мирными жителями, получившую наименование «нанкинская резня». По некторым данным, в эти дни в Нанкине погибло от рук оккупантов от 60 до 340 тыс. жителей китайской столицы[31]. Это трагическое событие до сих пор остается «шрамом» войны и постоянным источником антияпонских протестов в Китае.

Шанхайская битва ускорила сближение основных политических сил Китая – Гоминьдана и КПК, что было нежелательным для японцев. Две партии в феврале 1937 г. обменялись телеграммами относительно «пяти принципов государственной политики» и «четырех гарантий», а в августе лидерам КПК – Чжоу Эньлаю, Чжу Дэ, Е Цзяньину - удалось убедить Чан Кайши в необходимости создания «единого фронта». Такие внутриполитические события, вместе с важными международными - подписанием 21 августа 1937 г. Договора о ненападении между СССР и Китайской Республикой, расширением военно-технической поддержки гоминьдановского правительства со стороны СССР, способствовали, вопреки ожиданиям японцев, более решительному настрою китайского командования в пользу продолжения войны.

Важным этапом японского наступления в начальный период войны стала битва 23 июля - 25 октября 1938 г. за г. Ухань, игравший роль временной столицы после падения Нанкина, а также захват Гуанчжоу – крупнейшего портового центра на Юге Китая. В Токио было принято решение принудить Национальное правительство отступить на Юго-Запад Китая. Между тем на развитие событий в Китае с лета 1938 г. стали влиять существенные международные события. В июле – августе японские войска были разгромлены на советской территории у озеро Хасан. В Европе назревал кризис вокруг Чехословакии, завершившийся подписанием 30 сентября Мюнхенского соглашения. В Китае стали ожидать начала большой войны между державами, надеясь также, что Япония откроет второй фронт против СССР[32]. А в канун японского наступления в Гуандуне в Японии на пост министра иностранных дел в конце сентября пришел Хачиро Арита, считавшийся сторонником активного вытеснения из Китая США и Англии.

Это было началом следующего этапа в ходе войны сопротивления. Захватив основные центры Восточного и Южного Китая, японское командование приняло решение о прекращении широкомасштабных наступательных операций в Китае, сосредоточив усилия по выстраиванию послушной китайской администрации на захваченных территориях. Фактически, начиная с октября 1938 г. по апрель 1944 г., в войне сопротивления наступил период «затишья», или «равновесия», в котором каждая из противоборствующих сторон пыталась сохранить свои силы для дальнейшей борьбы. После начала войны в Европе японское командование изменило свою тактику «овладения» Китаем, уделяя внимание решению проблемы создания коллаборационистских марионеточных режимов на оккупированной территории. Именно поэтому к середине февраля 1940 г. Япония вывела часть своих войск из Китая, были оставлены некоторые занятые ранее центры на юге страны, в частности г. Наньнин в провинции Гуанси.

Практически вплоть до весны 1944 г. на фронтах не было крупных операций. Помимо неоднократно предпринимавшийся во второй половине 1941 г. неудачных попыток захватить Чанша, можно упомянуть о серии операций японских экспедиционных войск, нацеленных на уничтожение баз американской авиации и соответствующей инфраструктуры. Пожалуй, наиболее значимыми из таких операций были бои в провинциях Чжэцзян и Цзянси в мае 1942 г. К 1944 г. китайский фронт стал играть важную роль в японском плане организации активной обороны на Тихом океане. План японского наступления в Китае «Итого» был нацелен на противодействие американским войскам, на захват коммуникаций с Южным Китаем (в первую очередь, Ханчжоу – Гуанчжоускую и Юньнань – Бирманскую железные дороги), а также на уничтожение аэродромов базирования американской бомбардировочной авиации. Этот план был успешно реализован: японцы открыли для себя сквозной путь из Кореи в Индокитай, и Китай после поражения в ходе выполнения плана «Итого» в стратегическом отношении перестал быть существенным военным фактором в войне союзных сил на Тихом океане[33].

Таким образом, заключительным этапом войны сопротивления стал разгром японского империализма. Усилия мощной группировки войск Советской Армии на Северо-Востоке Китая не только обеспечили разгром основных сил Квантунской армии, но и дали оперативную свободу подразделениям 8-й армии, тем самым обеспечив превращение освобождаемой территории Маньчжурии в основную территориальную базу КПК. Складывалась новая ситуация, приведшая впоследствии к началу гражданской войны между Гоминьданом и КПК, получавшей поддержку из Москвы.