Подметальщик на рынке святых имен

Бхактивинода (Бхоктибиноде) Тхакур (1838-1914), выдающийся бенгальский поэт, теолог и философ, одним из первых попытался познакомить западный мир с наследием традиционной духовной культуры Индии, творчески ее переосмыслив. Это был мыслитель, которому удалось, не покидая тесных рамок собственной традиции, создать на ее основе оригинальный религиозно-философский синтез, где органично сочетались логическая строгость и систематичность традиционной вайшнавской теологии, метафорическая образность и эмоциональность народной бенгальской поэзии, а также опыт других важнейших индийских духовных традиций, традиций христианства и ислама, и даже новоевропейской философской мысли. Благодаря такому многостороннему синтезу, а также активной проповеднической, просветительской и издательской деятельности, Бхактивинода смог в конце 19 в. возродить и обновить почти угаснувшее к тому времени религиозное движение, начатое в 16 в. Шри Чайтаньей (1486-1533), знаменитым вайшнавским религиозным учителем, чья проповедь в свое время оказала огромное влияние на культуру Бенгалии, Ориссы, Ассама и других индийских штатов. В своих многочисленных комментариях к традиционным санскритским и бенгальским текстам, а также в собственных теологических сочинениях, философских поэмах, лирических стихотворениях и религиозных гимнах, Бхактивинода на основе собственного религиозного опыта и провидческих интуиций значительно углубил и развил традицию, идущую от Чайтаньи. Важное место в произведениях Бхактивиноды занимает существенное и для многих других религиозных традиций (не только индийских), учение об Именах Бога. Это учение, тесно связанное с основополагающим для последователей Чайтаньи учением о бхакти, играет в творчестве Бхактивиноды Тхакура особую роль и довольно необычно по форме. Однако, прежде чем непосредственно прейти к метафоре Рынка святых Имен и другим важнейшим образам и понятиям ономатологии Бхактивиноды, нам необходимо остановиться на некоторых важных в этой связи положениях учения Чайтаньи.

Чайтанья, а также его ученики и последователи, считали себя преемниками основанной в 13 в. Мадхвой (Мадхвачарьей) религиозно-философской школы двайта, одного из теистических направлений веданты. Их учение соответствовало в целом учению Мадхвы, но имело ряд весьма существенных особенностей, что впоследствии позволило последователям Чайтаньи, сохранив преемственность и связь с традицией, выделиться в отдельную школу, с собственным истолкованием т.н. прастхана-траи – “тройной основы” веданты – Упанишад, “Бхагавад-гиты” и “Веданта-сутр”. Формирование религиозно-философской доктрины, получившей название гаудия-вайшнава-вада – “бенгальский вайшнавизм”, начатое в 16 в. учениками Чайтаньи Рупой Госвами, Санатаной Госвами и Дживой Госвами, было завершено в начале 18 в. крупнейшим вайшнавским теологом Баладевой Видьябхушаной, который составил на основе учения Чайтаньи обстоятельный комментарий к “Веданта-сутрам”, в результате чего школа была окончательно признана последователями других направлений теистической веданты.

Фундамент философско-теологического дискурса в бенгальском вайшнавизме как, впрочем, и в любой другой религиозно-философской системе, составляют 1) экзегеза доктринальных текстов и 2) осмысление индивидуального религиозного опыта. В текстуальную основу бенгальского вайшнавизма, помимо прастхана-траи, обязательной для веданты, входят также многочисленные эпические, тантрические и пуранические тексты, среди которых особое место занимает “Бхагавата-пурана”. Что касается индивидуального религиозного опыта, то он достигается на основе аскетического образа жизни и духовной практики. Такой опыт признается подлинным только в том случае, если полученные в нем откровения не противоречат основным положениям доктринальных текстов и свидетельствам традиционных духовных авторитетов. С другой стороны, лишь благодаря подлинному индивидуальному опыту может быть достигнуто глубокое понимание религиозного опыта предшественников, а также священного текста. Такого рода “круг” представляет собой основу вайшнавской герменевтики.

Нас в бенгальском вайшнавизме будет интересовать, главным образом, природа индивидуального религиозного опыта. Что он собой представляет и какова его структура? Прежде всего, это целокупность, охватывающая три важнейших аспекта индивидуального религиозного бытия, а именно 1) религиозное переживание, включающее в себя эмоционально-волевую сферу, 2) религиозное действие, включающее в себя практическую сторону религиозной жизни и 3) религиозное познание, носящее интуитивный характер (в отличие от логико-дискурсивного познания, которое считается вторичным по отношению к интуитивному). Такое единство опыта предполагает изменение фундаментальных экзистенциально-онтологических характеристик человеческого бытия и, одновременно с этим, обнаружение истины, недоступной обычному чувственному опыту и дискурсивному мышлению. Несомненно, что в вайшнавизме должно существовать и понятие для обозначения этой целокупности религиозного опыта, соединяющее в себе психологическое, праксеологическое и гносеологическое значение. Таким понятием, центральным для всей религиозно-философской системы бенгальского вайшнавизма, является понятие бхакти.

Бхакти (от санскр. глагольного корня bhaj – “делить”, “служить”, “любить”, “поклоняться”) обозначает не просто “любовь к Богу” или “преданность Богу”, т.е. эмоциональную сторону религиозной жизни, в отличие от знания и действия, как обычно принято объяснять этот термин, а полную перемену всего человека во имя обретения премы (рати) – чистой любви к Кришне – “Высшей Личности” (пурушоттаме). Бхактивинода Тхакур дает следующее определение бхакти: “ Бхакти есть развитие дружественных отношений с Кришной, свободных от всех желаний, кроме желания совершенства в бхакти, и от примесей в виде кармы, джняны и прочего. Мы увидим, что бхакти – это одновременно и чувство и действие. Бхакти имеет три ступени: садхана-бхакти, бхава-бхакти и према-бхакти. На ступени садхана-бхакти чувство еще не возникло, в бхава-бхакти приходит чувство, а в према-бхакти чувство находит себе полное выражение в поступке”. Према сокрыта в глубине каждого сердца, однако, пребывая там как бы в свернутом состоянии, непосредственно человеку не дана. Это совершенство жизни, конечная цель, которой необходимо достичь. Бхакти – обретение, а затем и практическое осуществление высочайшей любви и преданности Богу, это ни что иное как реализация подлинной сущности индивида, т.е. его подлинное бытие, в котором устраняется невежество и достигается истинное знание. Таким образом, бхакти в вайшнавской традиции служит также методом богопознания, который ставится вайшнавскими мыслителями, и, в частности, Бхактивинодой, значительно выше традиционных кармы, джняны и йоги: “ Карма как таковая не в состоянии принести духовные плоды. Когда же она приносит их, то делает это с помощью бхакти. Следовательно, бхакти независима, а карма и джняна – зависимые от бхакти средства. Джняна, т.е. знание, что человек – это духовное существо, не в состоянии непосредственно привести к наивысшей цели. Когда же она приводит к ней, то делает это с помощью бхакти. Поэтому бхакти является единственным путем к конечной цели”.

Поскольку бхакти есть достижение человеком подлинного бытия, из всех ее аспектов важнейшим является практический. Как практика, бхакти (бхакти-йога) представляет собой в духовной традиции Чайтаньи систему разнообразных молитвенных, обрядовых и аскетических практик, религиозных регламентаций и нравственных норм. В одном из главных религиозно-философских текстов бенгальского вайшнавизма, поэме Кришнадаса Кавираджа “Шри Чайтанья-чаритамрита” (16 в.), говорится, что наиболее существенными из всех элементов практической бхакти (садхана-бхакти) являются пять: 1) общение с теми, кто уже достиг духовного совершенства (садху-санга), 2) пение и повторение Имен Бога (нама-киртана), 3) слушание “Бхагавата-пураны” (бхагавата-шравана), 4) жизнь в святом городе Матхуре (матхура-васа) и 5) поклонение c верой образу Бога (шри-муртира шраддхая севана) (Ш.Ч.Ч. Мадх. 22.128). Важнейшее из этих пяти - нама-киртана, пение и повторение имен Бога.

Традиция нама-киртаны возводится вайшнавами непосредственно к Упанишадам. В одном из эпизодов “Шри Чайтанья-чаритамриты” рассказывается о споре Чайтаньи с майявадинами – последователями адвайта-веданты. В доказательство особой значимости имени Бога Чайтанья приводит следующий текст из “Кали-сантарана-упанишад”: “Имя Хари, имя Хари, имя Хари одно благословенно, в век Кали, нет, нет, поистине нет пути иного”(«Ш.Ч.Ч.», Ади 7. 76). В соответствии с учением Чайтаньи, Имена Бога имеют совершенно иную природу, нежели людские имена, принятые по установлению. Какова именно эта природа? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся вкратце к основным представлениям бенгальских вайшнавов о бытии.

В отличие от последователей адвайта-веданта, вайшнавы всех направлений признают доктрину паринама-вады. В соответствии с этой доктриной, Бог-Личность (сущее), низводит из Себя все существующее, не претерпевая при этом никакого ущерба. Существующее признается реальным, однако не в том же смысле, что и Бог, поскольку бытие существующего непостоянно и зависимо. Все бытие подразделяется, таким образом, на два порядка, имеющих коренное онтологическое различие: к одному из них (сущему) относится Сам Бог и непосредственные манифестации Его личности - пракаши и аватары, которых, в соответствии с учением Чайтаньи, насчитывается множество; к другому (существующему) – Его актуализированные потенции - бесчисленные шакти или энергии (Бенгальскую школу вайшнавизма отличает тончайшая разработка шакти-паринама-вады, учения о Божественных энергиях, в которое нам нет теперь необходимости вдаваться). К энергийному бытию, относятся, в частности, живые существа (дживы), материальный мир (джагат), а также бхакти. Отношение Божественного и энергийного бытия, сущего и существующего, традиционно принято объяснять на примере солнца и солнечных лучей: подобно лучам солнца, шакти пронизывают собой все и вполне реальны, но при этом их бытие зависит от Бога, который, в отличие от них, не зависит ни от кого.

К какому же порядку бытия относится Имя Бога, каков его онтологический статус? Ответ на это мы находим у Бхактивиноды: “ Нам (имя) всегда во всех отношениях почиталось как воплощение Кришны на земле. Хотя оно и кажется лишь словом, оно духовно и наделено невообразимым могуществом… Кришна и Его Имя тождественны…” “Божественные Имена вне времени и пространства… Нараяна, Васудева, Джанардана, Хришикеша, Хари, Ачьюта, Говинда, Гопала, Рама - все эти Имена изначальны, они тождественны и вечны как и Сам Бог… Божественные Имена не связаны с этим миром – миром иллюзии. Поистине, Божественное Имя столь же всесильно, как и Сам Бог”. Таким образом, Имя не энергия, а само сущее, т.е. Бог. В этом смысле Имя нераздельно с Именуемым, здесь тождество, а не связь, как в случае с обычным именем, которое лишь указывает на именуемого. Это тождество подтверждается в весьма авторитетном для бенгальских вайшнавов трактате “Бхакти-расамрита-синдху” Рупы Госвами (16 в.). В том, что Имя представляется нам отличным от Бога, повинно лишь наше собственное несовершенство. Недоступная для телесных органов чувств, Абсолютная природа Имени Бога по Его воле открывается тому, кто искренне желает в духе любви и преданности петь и повторять Имена. Считается, что Сам Бог, приняв звуковой образ, танцует на языке Того, кто произносит Его Имя.

В “Шикшаштаке” (“Наставлении в восьми стихах”), своем единственном произведении, Чайтанья восхваляет метод повторения Имени (нама-киртану или санкиртану). Комментируя первый стих “Шикшаштаки”, Бхактисиддханта Сарасвати, сын Бхактивиноды, также крупный вайшнавский автор, наделяет нама-киртану семью совершенствами. По его мнению, она 1) очищает зеркало сознания, которое благодаря этому становится способным отражать подлинную природу вещей; 2) спасает от ужасов материального бытия; 3) дарует величайшее из благословений, 4) является источником знания о Трансцендентном; 5) погружает душу в постоянно увеличивающийся океан блаженства; 6) излечивает болезнь неподлинного существования в материальном мире, 7) является, таким образом, важнейшим элементом религиозной жизни.

Бхактивинода Тхакур в своих собственных комментариях к “Шикшаштаке” называет имя Бога, в котором непостижимо присутствует Сам Именуемый, семенем всякого блаженства, поскольку помимо себя самого оно содержит также три других аспекта присутствия Бога – Его образ, Его качества и Его деяния (игры). Эти аспекты - чистая актуальность, но для индивида в силу его несовершенства они существуют только в потенции. В процессе нама-киртаны, с любовью повторяя Имя, человек очищается, и тогда все аспекты Бога открываются ему. Имя Бога наделено множеством энергий, оно динамично, Через слух приходя в соприкосновение с сердцем человека, оно пробуждает и актуализирует в нем дремлющую любовь к Богу (прему). Таким образом, нама-киртана, непосредственный метод осуществления бхакти, представляет собой одновременно и цель и средство религиозного действия-чувства-понимания и является движущей силой индивидуального духовного развития.

Как уже говорилось, Бхактивинода был не только мыслителем, но также весьма активным религиозным деятелем и проповедником. Желая непосредственно связать теоретическую разработку теологии Божественных Имен с духовной практикой и раскрыть значение нама-киртаны для последователей Чайтаньи, Бхактивинода в небольшой книге “Шри Годрум Кольпотоби” (“Благословенное древо желания [в роще] Годрума”) разрабатывает метафору нама-хатты – “Рынка святых имен” (бенг.), отражающую важнейшие аспекты учения об именах Бога и практической религиозной жизни вайшнавов. По глубине и значению, которое эта метафора приобрела для последователей Чайтаньи, она вполне сравнима с метафорой “Града Божьего” Августина в христианстве. В “Шри Годрум Кольпотоби” Бхактивинода последовательно, шаг за шагом, развертывает свою метафору, содержание которой представляет собой описание некоего грандиозного действа с множеством участников.

Место действия. Рынок св. Имен Бхактивинода помещает в Навадвипе. Навадвипа – город в Западной Бенгалии, где родился Чайтанья, и где прошли Его детские и юношеские годы. Чайтанья почитается как Кришна, т.е как сам Бог, низошедший в мир из милосердия к страждущим существам, желая проповедовать среди них славу св. Имен, поэтому Навадвипа почитается бенгальскими вайшнавами как дхама, т.е. святое место, одновременно принадлежащее и материальному и Трансцендентному миру.

Сцена. Здание Рынка (бхандар) - священная “Бхагавата-пурана” (“ Маха-пурана ”), “естественный комментарий к “Веданта-сутре”, сосуд, хранящий нектар Упанишад”. Как уже говорилось, “Бхагавата-пурана” является в бенгальском вайшнавизме основным каноническим текстом, парадигматическим как для теологической и философской мысли, так и для практической религиозной жизни.

Действующие лица и “исполнители”. Владелец Рынка или Главный купец – Шри Нитьянанда, “Величайший из великих” (мул-махаджон). Ближайший из спутников Чайтаньи, Нитьянанда почитается как “Брат Господа”, “Изначальный духовный учитель” (ади-гуру). По сути дела, Чайтанья и Нитьянанда – единое Божество, явившееся в двух лицах, хотя изначальным из них считается все же Чайтанья. Если Чайтанья – это Кришна, то Нитьянянде в традиционной кришна-лиле соответствует брат Кришны Баларама. Халадхарой (Баларамой) называет Нитьянанду Кришнадас Кавирадж в “Шри Чайтанья-чаритамрите” («Ш.Ч.Ч.», Ади 3. 74). Нитьянанда считается олицетворением милосердия Бога, Он милостивее даже самого Чайтаньи, поэтому именно ему, а не Чайтанье Бхактивинода отводит главную роль на Рынке св. Имен.

Бхактивинода называет имена других купцов, совладельцев Нитьянанды. Все это также спутники Чайтаньи. Среди них Адвайта Ачарья, старший среди всех по возрасту, который задолго до рождения Чайтаньи предсказал его приход и тем самым явился его “предтечей”; братья Рупа и Санатана, мыслители, первыми начавшие теологическую разработку учения Чайтаньи, Сварупа Дамодара, его слуга и секретарь, Рамананда Рай, участник сокровенных бесед с ним. Адвайта Ачарья представляет на Рынке святые для вайшнавов места Бенгалии, Рупа и Санатана – Северной Индии (Вриндаван и Матхуру), Сварупа Дамодара и Раманада Рай – Ориссы (Джаганнатаха Пури).

Затем перечисляются прочие действующие лица: бхандари – торговцы, протихари – привратники, кошадхэкхо – казначеи, лекхоки – писари, поштиборго – повара и разносчики пищи, поддары – менялы, коялы – весовщики, далалы – зазывалы, шохоратдары – глашатаи, бахоки – носильщики и прочие; все здесь заняты служением общему делу. Среди них и сам Бхактивинода, исполняющий на Рынке весьма скромную роль париморджока - подметальщика (убирая утром Рынок, подметальщик находит разбросанные тут и там письма. Откуда они берутся – знает лишь сам Главный Купец – Нитьянанда. Подметальщик отдает письма глашатаю, который публично их зачитывает. Поскольку письма найдены Бхактивинодой, глашатай подписывает их его именем – так Бхактивинода объясняет свое авторство “Годрум Кольпотоби”). Рынок заполнен многочисленными покупателями (кхориддарами). Покупатели – обычные люди, “обусловленные живые существа”, ищущие спасения от страданий материального бытия.

“Товар”, которым торгуют на Рынке - святые имена (хари-нама). Этот удивительный товар представлен в пяти видах: 1) Имя Бога как таковое, 2) Имя, в котором раскрывается образ Бога, 3) Имя, в котором раскрываются качества Бога, 4) Имя, в котором раскрываются Его деяния (игры), 5) св. имя, пробуждающее в сердце глубокие экстатические переживания, 6) Имя Бога, раскрывающее верующему все Божественные атрибуты и пробуждающее в его сердце любовь к Богу со всем богатством экстатических переживаний.

Бхактивинода так объясняет эту градацию: “Святое имя [как таковое] можно сравнить с соком, отжатым из сахарного тростника, имя, относящееся к облику Господа – с неочищенным сахаром, имя, связанное с качествами Господа – с бурым сахаром, имя, связанное с Его играми – с белым сахаром, имя, пробуждающее глубокие эмоции – с [обычным] леденцом, и, наконец, имя, дающее возможность пережить все виды запредельных экстатических переживаний, связанных с любовью к Богу, можно сравнить с чистейшим сахарным леденцом”.

“Деньги”, которыми покупатели на Рынке расплачиваются за “товар”: Ни за какую плату, ни за какие ценности материального мира невозможно купить св. имя. Тот, кто думает, что этот священный товар можно уравнять в стоимости с серебром и золотом, или что его можно приобрести в обмен на религиозное благочестие, благотворительность, подвижничество и т.д., глубоко ошибается и только зря тратит время на Рынке св. имен. Единственная приемлемая здесь “валюта” – любовь к Богу. Бхактивинода перечисляет единицы этой “валюты”, которые представляют собой ступени развития в человеке любви к Богу: 1) шраддха – начальная вера, необходимая для того, чтобы стать на путь бхакти, сравнивается с монетой в 1 пайсу; за эту цену можно приобрести св. имя как таковое; 2) ништха, твердая вера, сравнивается с монетой в 2 анны, или 1/8 серебряной монеты; стоимость имени, в котором раскрывается образ Бога; 3) ручи – “вкус” к св. имени, естественная склонность к повторению имен – серебряной монеты; стоимость имени, в котором раскрываются образ и качества Бога; 4) асакти – привязанность к св. имени – серебряной монеты; за нее можно приобрести имя, раскрывающее образ, качества и игры Бога; 5) бхава (рати) – экстатическая любовь к Богу – целая серебряная монета – цена, за которую можно приобрести имя, пробуждающее в сердце глубочайшие эмоции; и, наконец, 6) према, чистая любовь к Богу – золотая монета. Такова стоимость имени, раскрывающего верующему все Божественные атрибуты и наделяющее его всем богатством экстатических переживаний. Однако самый главный секрет “валюты”, используемой на Рынке, состоит в том, что человек, отдавая свою любовь за имя, получает ее вместе с Именем обратно, ничего, таким образом, не теряя. Когда он повторяет вновь и вновь св. Имя, его любовь к Богу не только возвращается к нему, но и возрастает, благодаря этому он получает возможность приобрести Имя еще более высокого уровня. Если покупатель неискренен и вместо настоящей монеты принес с собой на Рынок фальшивую, иными словами, если он рассчитывает заплатить за святое имя формальным благочестием (карма) или мирскими познаниями (джняна), не имея веры в любовное служение Богу (бхакти), то даже и в этом случае у торговцев св. именем найдется “товар” для него, однако этот “товар” окажется столь же фальшивым, как его “валюта”. Вместо подлинного имени Бога он получит лишь намабхасу – “тень имени”. Это произойдет вовсе не потому, что торговцы на Рынке придерживают для неискренних покупателей фальшивый товар, напротив, поскольку торговцы – чистые души, все имена, которыми они торгуют, только подлинные. Но, соприкоснувшись с нечистым сердцем, имя Бога тут же исчезнет, оставив лицемеру лишь свою тень.

Далее мы узнаем от Бхактивиноды Тхакура прочие подробности жизни Рынка. Кроме тех, кто продает св. имена непосредственно в бхандаре, на Рынке, есть еще странствующие торговцы (пошари). Пошари либо покупают “товар”, либо берут в кредит, и, возложив его себе на голову, ходят по городам и весям, приглашая народ покупать имена. Бхактивинода обращается с призывом к каждому, независимо от того, где он родился и где проживает, принять участие распродаже имен, либо став таким же странствующим торговцем, либо открыв свою собственную “торговлю” в родном городе или деревне. Для этого он должен получить на это дозволение и благословение от Главного Купца, а также особый опознавательный знак, свидетельствующий о подлинности его товара – имя Шри Чайтаньи. В этом деле может принять участие любой искренний человек, к какой бы варне или ашраме он ни принадлежал, иными словами, независимо от того, кто он по своему положению в традиционной социальной иерархии – брахман, кшатрия, вайшья или шудра; брахмачари, грихастха, ванапрастха или санньяси. Мало того, вне зависимости от своего происхождения, он может занять на Рынке св. имен любой пост, для этого требуется лишь одно – бхакти, которая, по словам Бхактивиноды, предполагает “отсутствие в сердце материальных желаний, свободу от кармы и джняны, поглощенность служением Кришне”.

Даже женщины, которым в индуистском обществе было отказано в активной общественной деятельности, приглашаются Бхактивинодой, если они соответствуют этим требованиям. Те же, кто занят погоней за материальными благами, кто ленив, эгоистичен, лишен энтузиазма, безбожен, кто стремится к освобождению – мукти (а не к бхакти), кто привязан к бессмысленной мирской деятельности и бесплодным умствованиям и спорам, кто гонится за материальным престижем, кто поглощен унынием, иллюзией, гневом, жадностью, а также пьяницы, лжецы, мошенники, и прочие не могут стать продавцами св. Имен. Но учитывается лишь нынешние поведение и качества человека; если человек смог преодолеть в себе свою низменную природу и стать свободным от вышеперечисленных дурных свойств, его прошлое не имеет никакого значения. Продавцы на Рынке св. имени, а проще говоря, проповедники учения, должны иметь в сердце любовь к Богу и естественную привязанность к повторению и пению имен, быть преданными Чайтанье, им следует “украсить себя кротостью, милосердием, терпением, смирением и почтительностью по отношению к каждому существу”. Заканчивая описание Рынка, Бхактивинода подписывается в конце следующим образом: “падший бесполезный слуга Шри Кедаранатха Бхактивинода, благословенного Рынка святых Имен подметальщик”.

При осмыслении метафоры Бхактивиноды первоначально может показаться странным, что местом Встречи человека и Бога служит у него Рынок, а не храм. Храм и Рынок, по крайней мере для европейской культуры, являются символами двух противоположных жизненных стратегий. Горизонтальный Рынок с его мирской суетой, мелочностью, шумом и страстями всегда понимался как антитеза вертикальному Храму, месту возвышенных устремлений духа, тишины и успокоения страстей. поэтому само словосочетание “Рынок святых имен” звучит как диссонанс. Однако такая форма метафоры оказывается вполне уместной, если учесть сам характер движения Чайтаньи. Это движение наряду с движением пушти-марга Валлабхачарьи явилось кульминацией охватившего Индию в 14-17 вв. религиозного-культурного процесса, который принято связывать с бхакти. То огромное влияние, которое этот процесс оказал на общественную жизнь Индии, дает основания в какой-то степени соотнести его с европейской Реформацией.

Как явление социальное, идеология бхакти была связана с развитием средневековой городской культуры, для нее было характерно недоверие к традиционной санскритской образованности, замкнутости высших каст, формальному ритуализму. В движении Чайтаньи эта идеология выразилась весьма ярко и недвусмысленно. Для представителей ортодоксальной индуистской среды появление Чайтаньи и его сподвижников, с их проповедью бхакти и нама-киртаны было явлением сверхобычным, ломающим все привычные для представления о религиозной жизни. Чайтанья не признавал никаких кастовых и религиозных табу, его движение было открыто для всех, кто был париями в индийском обществе. На многолюдных вайшнавских трапезах вместе с брахманами бок о бок сидели шудры и чандалы, а также недавние буддисты и мусульмане, словом, все те, кому раньше доступ в общество “дваждырожденных” был строго настрого закрыт. Каждый мог приобщиться к основному виду практической бхакти, присоединившись к совместному пению св. имен на улицах городов и деревень. Многолюдные шествия с пением имен на улицах индийских городов продолжались и после Чайтаньи, до периода упадка 18-19 вв., а потом были возрождены благодаря деятельности Бхактивиноды Тхакура. Все это, естественно, никак не могло вместиться в узкое вертикальное пространство Храма с его порядком, иерархией, строго установленной институционализированной обрядностью. Поэтому движение Чайтаньи изливается в горизонтальное мирское пространство, на Рынок. Храм смешивается с Рынком; привычные стереотипы “мирской” религиозности ломаются. Таким образом, метафора Рынка выражает всеобщность теофании Имени.

По представлению вайшнавов, люди, особенно в Кали-югу, слабовольны и слишком поглощены мирскими заботами. Поэтому, чтобы человек способен был сделать шаг навстречу Богу, Бог первым делает шаг к человеку, воплощаясь в Своем Имени. Инициатива здесь, таким образом, принадлежит Богу, а не человеку. Теперь, чтобы имя раскрылось, и чтобы Бог явил в нем Себя человеку, человек должен, в свою очередь, сделать шаг навстречу Богу. Бог отдает Себя человеку вместе со Своим именем; человек отдает себя Богу вместе со своей любовью. Вначале, для того чтобы просто приобщиться к имени, достаточно иметь немного веры и чистосердечия. Чем сильнее и чище вера, чем она самозабвенней, тем больше Бог раскрывается в имени, и тем, соответственно, сильнее в человеке любовь и стремление к Богу. Этот любовный обмен, который представляет собой энергийное богообщение, изображен в метафоре Рынке св. имен как сделка – Бхактивинода весьма подробно описывает даже разного рода “денежные единицы”. Но эта сделка принципиально противоположна мирскому торгу – здесь обе стороны стремятся отдать, а не взять и соревнуются в этом между собой. Бхактивинода строго предостерегает от лицемеров с “фальшивыми купюрами”, т.е., от тех, кто рассчитывает получить что-то от Бога в обмен на свои заслуги. Так он раскрывает принципиальный характер отношений человека и Бога и их отличие от обычных человеческих отношений.

Чтобы разобраться в специфике метафоры Рынка имен, необходимо также уяснить значение одного из фундаментальных понятий не только гаудия-вайшнава-вады, но и индуизма в целом - лилы, игры. В отличие от кармы, деятельности, к которой вынуждают индивида грубые и тонкие законы материального мира, и которая из-за этого всегда сопряжена со страданием, лила представляет собой деятельность абсолютно свободную, спонтанную, приносящую наслаждение. В соответствии с представлениями вайшнавов, обычный человек, опутанный мирскими привязанностями, не способен совершать лилу, т.е., действовать по законам свободы, это удел лишь самого Бога, а также Его аватар - “нисхождений”, паришад - спутников и садху – святых (тех, кто благодаря бхакти достиг духовного совершенства). Но чем чище сердце человека, чем больше в нем любви к Богу, тем менее он связан узами кармы и тем более способен к лиле. Все, что происходит у Бхактивиноды на его Рынке св. имен, есть лила. Все действующие лица здесь - свободные существа, из милосердия разыгрывающие для обусловленных существ этот необычайный спектакль, в ходе которого через Имя происходит самораскрытие Бога. Все здесь вполне серьезно, все преисполнено значения, но все это - игра. Сам Бог (Нитьянанда) играет роль “Главного Купца”, распределяя среди своих вечных спутников роли торговцев, глашатаев, зазывал, весовщиков и т.д. К игре приглашаются все – каждый может стать покупателем, а при наличии соответствующих качеств – и продавцом имени. Чем больше человек включается в эту игру, тем больше он освобождается от скованности, обусловленности и тем больше погружается в лилу, где не властны никакие законы, кроме любви. Таково еще одно значение метафоры Рынка.

У Рынка св. имен вполне конкретное местонахождение – Навадвипа, город в Бенгалии. Это неслучайно, поскольку Навадвипа - место, где родился Сам Бог - Шри Чайтанья. По представлениям вайшнавов, в ней как бы на втором плане незримо присутствует Трансцендентный мир. Благодаря Чайтанье этот второй план, вечная обитель Бога, обычно недоступная зрению людей, раскрывается перед ними в образе Рынка имен. Таким образом, Рынок св. имен есть для Бхактивиноды также и прообраз Трансцендентного мира.

Имя потенциально доступно для каждого, и каждый может стать покупателем на Рынке. Даже тот, кто не имеет веры и отягощен мирскими интересами, может приобрести имя. Правда в этом случае имя станет намабхасой - “тенью имени”. Но и “тень имени” может принести тому, кто его произносит, определенный результат. Кто-то сам становится продавцом имени, кто-то остается покупателем, но все вовлекаются в процесс общения, залог которого - имя. Таким образом, Рынок имен выражает идею единого коммуникативного пространства, а имя Бога, являясь, с одной стороны, объектом бхакти, с другой - основанием интерсубъективности, играет роль всеобщего коммуникативного принципа, в котором совмещаются вертикаль богообщения с горизонталью духовного братства людей. Так Рынок имен становится прообразом некого богоцентрического общества, и в этом смысле метафора Бхактивиноды содержит в себе идею, отчасти напоминающую идею соборности, столь хорошо знакомую нам по произведениям русских религиозных философов.

В заключение следует отметить, что книга “Годрум Кольпотоби” была воспринята единоверцами Бхактивиноды с большим энтузиазмом и стала своего рода манифестом проповеднического движения во имя проповеди учения Чайтаньи. Поначалу в Навадвипе, а потом и по всей Бенгалии стали появляться общины и проповеднические центры, которые получили название нама-хатт. Сам Бхактивинода и многие его друзья стали странствующими проповедниками. Так религиозно-общественная идея Бхактивиноды Тхакура, которую он выразил в “Годрум Кольпотоби” и других произведениях, была отчасти осуществлена им самим и его последователями в рамках движения Чайтаньи.