Работа Д.Б. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста».

РЕЗЮМЕ (из статьи первоисточника)

1. Психологии человека не удавалось выполнить требований, предъявляемых к ней как к естественной науке. Утверждение, что объект ее изучения - явления сознания, а интроспекция - единственный прямой метод для получения этих фактов, ошибочно. Она запуталась в спекулятивных вопросах, которые хотя и являются существенными, но не открываются экспериментальному подходу. В погоне за ответами на эти вопросы она уходит все дальше и дальше от проблем, которые затрагивают жизненно важные человеческие интересы.

2. Психология с бихевиористской точки зрения есть чисто объективная, экспериментальная область естественной науки, которая нуждается в интроспекции так же мало, как такие науки, как химия и физика. Все согласны, что поведение животных может быть исследовано без привлечения сознания. Господствовавшая до сих пор точка зрения сводилась к тому, что такие данные имеют цену постольку, поскольку они могут быть интерпретированы с помощью аналогий в терминах сознания. Позиция, принятая нами, состоит в том, что поведение человека и поведение животных следует рассматривать в той же самой плоскости и как в равной степени существенные для общего понимания поведения. Можно обходиться без сознания в психологическом смысле. Отдельные наблюдения за "состояниями сознания" являются, согласно этому предположению, задачей психолога не больше, чем физика. Мы могли бы рассмотреть этот возврат к нерефлексивному и наивному использованию сознания. В этом смысле о сознании можно сказать, что оно является инструментом или средством, с помощью которого работают все науки. Так или иначе средство, которое надлежащим образом используется учеными, в настоящее время является проблемой для философии, а не для психологии.

3. С предлагаемой здесь точки зрения факты в поведении амебы имеют ценность сами по себе без обращения к поведению человека. В биологии исследование видовых различий и унаследованных черт у амебы образует отдельный раздел, который должен излагаться в терминах законов, лежащих в основе жизнедеятельности данного вида. Выводы, достигаемые таким путем, не распространяются на какую-либо другую форму. Несмотря на кажущийся недостаток всеобщности, такие исследования должны быть выполнены, если эволюция как целое когда-либо будет регулируемой и управляемой. Подобным образом законы поведения амебы (область ее реакций и определение действующего стимула, образование навыка, устойчивость навыка, интерференция и закрепление навыков) должны быть определены и оцениваемы в себе и для себя, независимо от того, насколько они являются всеобщими и имеющими значение и для других форм, если явления поведения когда-либо войдут в сферу научного контроля.

4. Предлагаемый отказ от состояний сознания как самостоятельного объекта исследования уничтожает барьер, который существует между психологией и другими науками. Данные психологии становятся функциональными коррелятами структуры и сами сводятся к объяснению в физико-химических терминах.

5. Психология как наука о поведении хочет в конце концов пренебречь несколькими из действительно существующих проблем, с которыми имела дело психология как интроспективная наука. По всей вероятности, даже эти оставшиеся проблемы могут быть сформулированы таким образом, что усовершенствованные методы поведения (вместе с теми, которые еще только будут открыты) приведут к их решению.

 

 

8. Уотсон Д. Поведение как предмет психологии (бихевиоризм и необихевиоризм) (вся работа)

Б ихевиоризм (behaviorism, от англ. behavior - поведение) - особое направление в психологии человека и животных, буквально - наука о поведении. В своей современной форме бихевиоризм представляет продукт исключительно американской науки, зачатки же его можно найти в Англии, а затем и в России. В Англии в 90-х годах Ллойд Морган начал производить эксперименты над поведением животных, порвав, таким образом, со старым антропоморфическим направлением в зоопсихологии. Антропоморфическая школа устанавливала у животных такие сложные действия, которые не могли быть названы "инстинктивными". Не подвергая этой проблемы экспериментальному исследованию, она утверждала, что животные "разумно" относятся к вещам и что поведение их, в общем, подобно человеческому.

Л лойд Морган ставил наблюдаемых животных в такие условия, при которых они должны были разрешить определенную задачу, например поднять щеколду, чтобы выйти из огороженного места. Во всех случаях он установил, что разрешение задачи начиналось с беспорядочной деятельности, с проб и ошибок, которые случайно приводили к верному решению. Если же животным снова и снова ставилась та же задача, то в конце концов они научались разрешать ее без ошибок: у животных развивалась более или менее совершенная привычка. Другими словами, метод Моргана был подлинно генетическим. Эксперименты Моргана побудили Торндайка в Америке к его работе (1898). В течение следующего десятилетия примеру Торндайка последовало множество других ученых-зоологов. Однако никто из них ни в коей мере не приблизился к бихевиористической точке зрения. Почти в каждом исследовании этого десятилетия поднимался вопрос о "сознании" у животных. Уошборн дает в своей книге "The animal Mind" (1-е издание, 1908) общие психологические предпосылки, лежащие в основе работ того времени о психологии животных. Уотсон в своей статье "Psychology as the Behaviorist Views It" ("Psychological Review", XX, 1913) первый указал на возможность новой психологии человека и животных, способной вытеснить все прежние концепции о сознании и ег подразделениях. В этой статье впервые появились термины бихевиоризм, бихевиорист, бихевиористический. В своей первоначальной форме бихевиоризм основывался на недостаточно строгой теории образования привычек. Но вскоре на нем сказалось влияние работ Павлова и Бехтерева об условных секреторных и двигательных рефлексах, и эти работы, в сущности, и дали научное основание бихевиоризму. В тот же период возникла школа так называемой объективной психологии, представленная Икскюлем, Беером и Бете в Германии, Нюэлем и Боном во Франции и Лебом в Америке. Но хотя эти исследователи и способствовали в большой мере накоплению фактов о поведении животных, тем не менее их психологические интерпретации имели мало значения в развитии той системы психологии, которая впоследствии получила название "бихевиоризм". Объективная школа в том виде, как она была развита биологами, была, по существу, дуалистической и вполне совместимой с психофизическим параллелизмом. Она была скорее реакцией на антропоморфизм, а не на психологию как науку о сознании.

Cущность бихевиоризма. С точки зрения бихевиоризма подлинным предметом психологии (человека) является поведение человека от рождения и до смерти. Явления поведения могут быть наблюдаемы точно так же, как и объекты других естественных наук. В психологии поведения могут быть использованы те же общие методы, которыми пользуются в естественных науках. И поскольку при объективном изучении человека бихевиорист не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии. Он приходит к заключению, что все эти термины могут быть исключены из описания деятельности человека, этими терминами старая психология продолжала пользоваться потому, что эта старая психология, начавшаяся с Вундта, выросла из философии, а философия, в свою очередь, из религии. Другими словами, этими терминами пользовались потому, что вся психология ко времени возникновения бихевиоризма была виталистической. Сознание и его подразделения являются поэтому не более как терминами, дающими психологии возможность сохранить - в замаскированной, правда, форме - старое религиозное понятие "души". Наблюдения над поведением могут быть представлены в форме стимулов (С) и реакций (Р). Простая схема С - Р вполне пригодна в данном случае. Задача психологии поведения является разрешенной в том случае, если известны стимул и реакция. Подставим, например, в приведенной формуле вместо С прикосновение к роговой оболочке глаза, а вместо Р мигание. Задача бихевиориста решена, если эти данные являются результатом тщательно проверенных опытов. Задача физиолога при изучении того же явления сводится к определению соответственных нервных связей, их направления и числа, продолжительности и распространения нервных импульсов и т. д. Этой области бихевиоризм не затрагивает, как не затрагивает он и проблему физико-химическую - определение физической и химической природы нервных импульсов, учет работы произведеной реакции и т. п. Таким образом, в каждой человеческой реакции имеются бихевиористическая, нейрофизиологическая и физико-химическая проблемы. Когда явления поведения точно сформулированы в терминах стимулов и реакций, бихевиоризм получает возможность предсказывать эти явления и руководить (овладеть) ими - два существенных момента, которых требует всякая наука. Это можно выразить еще иначе. Предположим, что наша задача заключается в том, чтобы заставить человека чихать; мы разрешаем ее распылением толченого перца в воздухе (овладение). Не так легко поддается разрешению соотношение С ® Р в "социальном" поведении. Предположим, что в обществе существует в форме закона стимул "запрещение" (С), каков будет ответ (Р)? Потребуются годы для того, чтобы определить Р исчерпывающим образом. Многие из наших проблем должны еще долго ждать разрешения вследствие медленного развития науки в целом. Несмотря, однако, на всю сложность отношения "стимул-реакция", бихевиорист ни на одну минуту не может допустить, чтобы какая-нибудь из человеческих реакций не могла быть описана в этих терминах.

О сновная задача бихевиоризма заключается, следовательно, в накоплении наблюдений над поведением человека с таким расчетом, чтобы в каждом данном случае - при данном стимуле (или, лучше сказать, ситуации) - бихевиорист мог сказать наперед, какова будет реакция, или, если дана реакция, какой ситуацией данная реакция вызвана. Совершенно очевидно, что при такой широкой задаче бихевиоризм еще далек от цели. Правда, эта задача очень трудна, но не неразрешима, хотя иным она казалась абсурдной. Между тем человеческое общество основывается на общей уверенности, что действия человека могут быть предсказаны заранее и что могут быть созданы такие ситуации, которые приведут к определенным типам поведения (типам реакций, которые общество предписывает индивидам, входящим в его состав). Церкви, школы, брак - словом, все вообще исторически возникшие институты не могли бы существовать, если бы нельзя было предсказывать - в самом общем смысле этого слова - поведение человека; общество не могло бы существовать, если бы оно не в состоянии было создавать такие ситуации, которые воздействовали бы на отдельных индивидов и направляли бы их поступки по строго определенным путям. Правда, обобщения бихевиористов основывались до настоящего времени преимущественно на обычных, бессистемно применявшихся методах общественного воздействия. Бихевиоризм надеется завоевать и эту область и подвергнуть экспериментально-научному, достоверному исследованию отдельных людей и общественные группы. Другими словами, бихевиоризм полагает стать лабораторией общества. Обстоятельство, затрудняющее работу бихевиориста, заключается в том, что стимулы, первоначально не вызывавшие какой-либо реакции, могут впоследствии вызвать ее. Мы называем это процессом обусловливания (раньше это называли образованием привычек). Эта трудность заставила бихевиориста прибегнуть к генетическому методу. У новорожденного ребенка он наблюдает так называемую физиологическую систему рефлексов, или, лучше, врожденных реакций. Беря за основу весь инвентарь безусловных, незаученных реакций, он пытается превратить их в условные. При этом обнаруживается, что число сложных незаученных реакций, появляющихся при рождении или вскоре после него, относительно невелико. Это приводит к необходимости совершенно отвергнуть теорию инстинкта. Большинство сложных реакций, которые старые психологи называли инстинктами, например ползание, лазание, опрятность, драка (можно составить длинный перечень их), в настоящее время считаются надстроенными или условными. Другими словами, бихевиорист не находит больше данных, которые подтверждали бы существование наследственных форм поведения, а также существование наследственных специальных способностей (музыкальных, художественных и т.д.). Он считает, что при наличии сравнительно немногочисленных врожденных реакций, которые приблизительно одинаковы у всех детей, и при условии овладения внешней и внутренней средой возможно направить формирование любого ребенка по строго определенному пути.

Образование условных реакций. Если мы предположим, что при рождении имеется только около ста безусловных, врожденных реакций (на самом деле их, конечно, гораздо больше, например дыхание, крик, движение рук, ног, пальцев, большого пальца ноги, торса, дефекация, выделение мочи и т. д.); если мы предположим далее, что все они могут быть превращены в условные и интегрированы - по законам перестановок и сочетаний, - тогда все возможное число надстроенных реакций превысило бы на много миллионов то число реакций, на которое способен отличающийся максимальной гибкостью взрослый человек в самой сложной социальной обстановке. Эти незаученные реакции вызываются некоторыми определенными стимулами. Будем называть такие стимулы безусловными [(Б)С], а все такие реакции - безусловными реакциями [(Б)Р], тогда формула может быть выражена так:

После образования условной связи последовательно вызванные, но не интегрированные и т.д.

П усть в этой схеме А будет безусловным стимулом, а 1 - безусловной реакцией. Если экспериментатор заставляет В (а в качестве В, насколько нам известно, может служить любой предмет окружающего мира) воздействовать на организм одновременно с А в течение известного периода времени (иногда достаточно даже одного раза), то В затем также начинает вызывать 1. Таким же способом можно заставить С, Д, Е вызывать 1, другими словами, можно любой предмет по желанию заставить вызывать 1 (замещение стимулов). Это кладет конец старой гипотезе о существовании какой-то врожденной либо мистической связи или ассоциации между отдельными предметами. Европейцы пишут слова слева направо, японцы же пишут вдоль страницы - сверху вниз. Поведение европейцев также закономерно, как и поведение японцев. Все так называемые ассоциации приобретены в опыте. Это показывает, как растет сложность воздействующих на нас стимулов по мере того, как наша жизнь идет вперед.

К аким образом, однако, становятся более сложными реакции? Физиологи исследовали интеграцию реакций главным образом, однако, с точки зрения их количества и сложности. Они изучали последовательное течение какого-либо акта в целом (например, рефлекса почесывания у собак), строение нервных путей связанных с этим актом, и т. п. Бихевиориста же интересует происхождение реакции. Он предполагает (как это показано в нижеприведенной схеме), что при рождении А вызывает 1, В - 2, С - 3. Действуя одновременно, эти три стимула вызовут сложную реакцию, составными частями которой являются 1, 2, 3 (если не произойдет взаимного торможения реакций). Никто все же не назовет это интеграцией. Предположим, однако, что экспериментатор присоединяет простой стимул Х всякий раз, как действуют А, В и С. Через короткое время окажется, что этот стимул Х может действовать один, вызывая те же три реакции 1, 2, 3, которые раньше вызывались стимулами А, В, С.

И зобразим схематически, как возникает интеграция или новые реакции всего организма:

Ч асто возбудителем интегрированной реакции является словесный (вербальный) стимул. Всякий словесный приказ является таким именно стимулом. Таким образом, самые сложные наши привычки могут быть представлены как цепи простых условных реакций.

Б ихевиоризм заменяет поток сознания потоком активности, он ни в чем не находит доказательства существования потока сознания, столь убедительно описанного Джемсом, он считает доказательным только наличие постоянно расширяющегося потока поведения. На приведенной схеме показано, чем бихевиоризм заменяет джемсовский поток сознания.

Н а этой схеме перечислены (весьма неполно) действия новорожденного (непрерывные линии). Она показывает, что реакции "любовь", "страх", "гнев", появляются при рождении так же, как чихание, икание, питание, движение туловища, ног, гортани, хватание, дефекация, выделение мочи, плач, эрекция, улыбка и т. д. Она показывает далее, что протягивание рук, мигание и т. п. появляются в более позднем возрасте. Из этой схемы становится также ясным, что некоторые из этих врожденных реакций продолжают существовать в течение всей жизни индивидуума, в то время как другие исчезают. Важнее всего то, что, как показывает схема (пунктирные линии), условные реакции всегда непосредственно надстраиваются на основе врожденных.

Т ак, например, новорожденный ребенок улыбается [(Б)Р], поглаживание губ [(Б)С] и других зон тела (как и некоторые внутриорганические стимулы) вызывают эту улыбку.

C итуацию при этой врожденной реакции можно представить следующим образом: (Б)С (Б)Р Поглаживающее прикосновение Улыбка После образования условной связи: (У)С (У)Р Вид материнского лица Улыбка При реакции гнева: (Б)С (Б)Р Препятствующее движение Громкий плач, сжимание тела и т.д. (гнев) После образования условной связи: (У)С (У)Р Вид человека, учиняющего препятствие Гнев

Р ассмотрим реакцию страха. Работы Уотсона и Рейнера, Мосса Лекки, Джонса и других указывают на то, что основным безусловным стимулом [(Б) С], вызывающим реакцию страха, является громкий звук или потеря опоры. Все дети, за исключением только одного из тысячи, над которыми производился эксперимент, задерживали дыхание, морщили губы, плакали, а те, кто постарше, уползали, когда раздавался позади их громкий звук или когда одеяло, на котором они лежали, внезапно выдергивалось из-под них. Ничто другое, насколько удалось наблюдать, не вызывает реакции страха в раннем детстве. Но очень легко заставить ребенка бояться какого угодно другого предмета. Экспериментатору достаточно для этого, показывая данный предмет, ударить, скажем, в стальную полосу за спиной ребенка и повторить эту процедуру несколько раз. Схема этой ситуации такова: (Б)С (Б)Р Громкий звук, потеря опоры Вздрагивание, плач и т.д. страх После образования условной связи: (У)С (У) Р Кролики, собака, предмет, опушенный мехом Страх

Д ругим интересным явлением, связанным с условными эмоциональными реакциями, является перенесение. Когда пытаются изобразить этот процесс в терминах Фрейда, натыкаются на тайну. Между тем экспериментальное изучение дало существенный фактический материал для выяснения его происхождения. Опыты над человеком и над собакой показали, что можно и того и другого заставить отвечать секреторной (слюнной) или двигательной реакцией на тон в 250 колебаний в секунду. Но эта реакция происходит не только тогда, когда действует условный стимул и каждый раз раздается именно этот тон, но и тогда, когда звучат более высокие или более низкие тона. Экспериментатор может, применяя особые приемы, ограничить ряд стимулов, вызывающих реакцию. Он может ограничить их настолько, чтобы только тон в 256 колебаний в секунду (± дробь колебания) мог вызывать данную реакцию. Такая реакция называются дифференциальной, точно настроенной. Очевидно, совершенно то же самое происходит в случае условной эмоциональной реакции. Приучите ребенка к тому, чтобы один вид кролика вызывал в нем страх, и тогда, если ничего другого не будет сделано, крыса, собака, кошка, любая опушенная мехом вещь будут вызывать в ребенке страх. Бихевиорист имеет основание думать, что в точности то же самое происходит и с реакциями любви и гнева. Это указывает на то, что одна прочная условная реакция в эмоциональной сфере может произвести обширные изменения во всей жизни индивида. Такие "перенесенные" страхи представляют, следовательно, собой реакции недифференцированные, "неопределенные", диффузные. Образование условных связей начинается в жизни ребенка гораздо раньше, чем думали до сих пор. Это процесс, который в короткий срок усложняет реакцию: ребенок 2 - 3 лет уже располагает тысячами реакций, воспитанных в нем окружающей его средой. Объяснение возникающих при этом сложных реакций бихевиоризм находит в механизме условных рефлексов. Бихевиористу нет необходимости при этом погружаться в бездонность "бессознательного" фрейдовской школы.

Процесс размыкания условной связи. Ввиду исключительной практической важности вопроса бихевиористами были проведены эксперименты в области размыкания условной связи или переключения ее. Нижеприведенный простой эксперимент иллюстрирует сказанное. У ребенка 1,5 лет была выработана условная отрицательная реакция: при виде сосуда с золотыми рыбками он отходил либо убегал. Приводим слова экспериментатора: "Ребенок как только увидит сосуд с рыбками, говорит: "Кусается". С какой бы быстротой он ни шел, он замедляет шаг, как только приблизится к сосуду на 7 - 8 шагов. Когда я хочу задержать его силой и подвести к бассейну, он начинает плакать и пытается вырваться и убежать. Никаким убеждением, никакими рассказами о прекрасных рыбках, о том, как они живут, движутся и т. д., нельзя разогнать этот страх. Пока рыбок нет в комнате, вы можете путем словесного убеждения заставить ребенка сказать: "Какие милые рыбки, они вовсе не кусаются", но стоит показать рыбку, и реакция страха возвращается. Испробуем другой способ. Подведем к сосуду старшего брата, 4-летнего ребенка, который не боится рыбок. Заставим его опустить руки в сосуд и схватить рыбку. Тем не менее младший ребенок не перестанет проявлять страх, сколько бы он ни наблюдал, как безбоязненно его брат играет с этими безвредными животными. Попытки пристыдить его также не достигнут цели. Испытаем, однако, следующий простой метод. Поставим стол от 10 до 12 футов длиной. У одного конца стола поместим ребенка во время обеда, а на другой конец поставим сосуд с рыбками и закроем его. Когда пища будет поставлена перед ребенком, попробуем приоткрыть сосуд с рыбками. Если это вызовет беспокойство, отодвиньте сосуд так, чтобы он больше не смущал ребенка. Ребенок ест нормально, пищеварение совершается без малейшей помехи. На следующий день повторим эту процедуру, но пододвинем сосуд с рыбками несколько ближе. После 4 - 5 таких попыток сосуд с рыбками может быть придвинут вплотную к подносу с пищей, и это не вызовет у ребенка ни малейшего беспокойства. Тогда возьмем маленькое стеклянное блюдо, наполним его водой и положим туда одну из рыбок. Если это вызовет смущение, отодвинем блюдо, а к следующему обеду поставим его снова, но уже поближе. Через три-четыре дня блюдо уже может быть поставлено вплотную к чашке с молоком. Прежний страх преодолен, произошло размыкание условной связи, и это размыкание стало уже постоянным. Я думаю, что этот метод основан на вовлечении висцерального компонента общей реакции организма; другими словами, для того, чтобы изгнать страх, необходимо включить в цепь условий также и пищеварительный аппарат. Я полагаю, что причина непрочности многих психоаналитических методов лечения заключается в том, что не воспитывается условная реакция кишечника одновременно с вербальными и мануальными компонентами. По-моему, психоаналитик не может при помощи какой бы то ни было системы анализа или словесного увещевания вновь включить в цепь условий пищеварительный аппарат потому, что слова в нашем прошлом обучении не служили стимулами для кишечных реакций" (Уотсон). Бихевиорист полагает, что факты такого рода окажутся ценными не только для матерей и нянь, но и. для психопатолога.

Представляет ли мышление проблему? Всевозрастающее преобладание речевых навыков в поведении растущего ребенка естественно вводит нас в бихевиористическую теорию мышления. Она полагает, что мышление есть поведение, двигательная активность, совершенно такая же, как игра в теннис, гольф или другая форма мускульного усилия. Мышление также представляет собой мускульное усилие, и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях. Думаем ли мы, однако, только при помощи слов? Бихевиористы в настоящее время считают, что всякий раз, когда индивид думает, работает вся его телесная организация (скрыто), каков бы ни был окончательный результат: речь, письмо или беззвучная словесная формулировка. Другими словами, с того момента, когда индивид поставлен в такую обстановку, при которой он должен думать, возбуждается его активность, которая может привести в конце концов к надлежащему решению. Активность выражается: 1) в скрытой деятельности рук (мануальная система реакций), 2) чаще - в форме скрытых речевых движений (вербальная система реакций), 3) иногда - в форме скрытых (или даже открытых) висцеральных реакций (висцеральная система реакций). Если преобладает 1-я или 3-я форма, мышление протекает без слов.

Б ихевиористы высказывают предположение, что мышление в последовательные моменты может быть кинестетическим, вербальным или висцеральным (эмоциональным). Когда кинестетическая система реакций заторможена или отсутствует, тогда функционируют вербальные процессы; если заторможены те и другие, то становятся доминирующими висцеральные (эмоциональные) реакции. Можно, однако, допустить, что мышление должно быть вербальным (беззвучным) в том случае, если достигнута окончательная реакция или решение. Эти соображения показывают, как весь организм вовлекается в процесс мышления. Они указывают на то, что мануальная и висцеральная реакции принимают участие в мышлении даже тогда, когда вербальных процессов нет налицо; они доказывают, что мы могли все же каким-то образом мыслить даже в том случае, если бы мы не имели вовсе слов. Итак, мы думаем и строим планы всем телом. Но поскольку речевые реакции, когда они имеются налицо, обычно доминируют, по-видимому, над висцеральными и мануальными, можно сказать, что мышление представляет собой в значительной мере беззвучную речь.

 

9. Работа Д.Б. Уотсона и Р. Райнер «Условные эмоциональные реакции». (вся работа)

 

В недавних публикациях различные гипотезы были высказаны в отношения возможности выработки условного рефлекса на различные типы эмоционального реагирования, но экспериментальных доказательств в поддержку такого представления было недостаточно. Теория, выдвинутая Уотсоном и Морганом [1], о том, что на ранней стадии развития первоначальные эмоциональные реакции являются немногочисленными и включают в себя, как показали наблюдения, страх, гнев и любовь, предполагала исследование механизма, посредством которого происходит усложнение вызывающих их стимулов и форм их проявления. В противном случае невозможно объяснить усложнение эмоциональных реакций по мере взросления. Эти авторы, не имея экспериментальных доказательств, высказали предположение, что диапазон эмоционального реагирования расширяется за счет формирования новых условных рефлексов.

Было предположено, что домашняя жизнь ребенка на ранней стадии развития дает возможность исследовать формирование обусловленных эмоциональных реакций. Недавно современные авторы подвергли это предположение экспериментальной проверке.    

    Эксперимент был проделан пока на только одном ребенке, Альберте Б. Этот младенец воспитывался почти от рождения в среде больницы: кормилица заменила ему мать в клинике Гарриет Лан для детей инвалидов. Жизнь Альберта протекала в нормальных условиях: он был здоров от рождения и был одним из самых развитых младенцев, помещенных в больницу, имея вес двадцать один фунт в девятимесячном возрасте. В основном он был флегматичен и неэмоционален. Его уравновешенность была одной из основных причин выбора его в качестве объекта в этом эксперименте. Мы [p. 2] чувствовали, что участие в описанных ниже экспериментах не способно причинить ему сколь ни будь серьезный вред.

     Приблизительно в девятимесячном возрасте мы провели ряд эмоциональных тестов, ставших частью нашей регулярной подпрограммы, которые должны были показать, могут ли реакции страха быть вызваны другими стимулами, нежели резкие звуки и внезапное исчезновение опоры. Тесты этого типа были описаны названными авторами в другой их работе [2]. Короче говоря, на младенца были оказаны воздействия альтернативных стимулов (демонстрация белой крысы, кролика, собаки, обезьяны, масок с волосами и без них, ваты, горящей газеты и т.д.). Все реакции Альберта на эти объекты записывались на кинопленку. Манипуляция была наиболее обычно вызываемой реакцией. Ни разу данный младенец не проявлял страха в подобных ситуациях. Эти экспериментальные данные были подтверждены также наблюдениями дежурного персонала больницы и матери. Никто когда-либо не видел его в состоянии страха и гнева. Младенец фактически никогда не плакал.

       До приблизительно девятимесячного возраста на него не воздействовали громкими звуками. Проба, чтобы определить, могла ли реакция страха быть вызвана громким звуком, была сделана, когда ему было восемь месяцев и двадцать шесть дней. Звук производился путем удара молотком по стальному бруску длиной около четырех футов и трех четвертей дюйма в диаметре. Были зафиксированы следующие лабораторные данные:

один из двух экспериментаторов фиксировал рукой и заставлял ребенка поворачивать головку; другой размещался сзади ребенка и ударял по металлической пластине. Ребенок резко среагировал: его дыхание изменилось и его руки были подняты характерным способом. При повторении звука произошло то же самое, и кроме того его губы начали собираться в складки и дрожать. На третий раз ребенок внезапно заплакал.

     [P.3] Мы полагаем, что такие же результаты в сходных условиях будут получены и с другими младенцами. Следует обратить внимание на тот факт, что лишение опоры (выдергивание одеяла, на котором лежал младенец) не вызвало у него реакции страха. Этот стимул эффективен у более младших детей. В каком возрасте такие стимулы теряют свою способность вызывать страх не известно. Все, вероятно, зависит от обучения. Хорошо известно, что дети даже стремятся к подбрасыванию в воздух. С другой стороны, одинаково хорошо известно, что у взрослых реакция страха вызывается весьма явно внезапным удалением опоры, если человек идет поперек моста, всходит на бревно и т.д. Эти свидетельства остаются за пределами нашего примера.

     Звуковой стимул, таким образом, в девятимесячном возрасте дает нам средства тестирования многих важных факторов.

I. Можем ли мы вызывать реакцию страха на животных, например, на вид белой крысы, показывая ее и одновременно ударяя по стальной пластине?

II. Если такой обусловленный эмоциональный ответ может быть установлен, будет ли перенос его на вид других животных или другие объекты?

III. Как влияет фактор времени на такие обусловленные эмоциональные реакции?

IV. Если после достаточного периода такие эмоциональные реакции не исчезают, то при каких лабораторных условиях они могут быть устранены?

I. Формирование обусловленных эмоциональных реакций.

Сначала у нас были значительные сомнения в возможности вызвать реакцию страха экспериментально. Кроме того, были опасения последствий таких экспериментальных процедур. Наконец мы решили сделать попытку, утешая себя тем, что такие последствия возникнут так или иначе, как только ребенок поменяет защитную среду детской комнаты на шум и кувыркание дома. Мы не начинали эту работу, пока Альберту не исполнилось одиннадцать месяцев и три дня. Перед попыткой установить обусловленный ответ мы, как прежде, пропустили его через все регулярные эмоциональные тесты [p.4]. Никаких признаков реакции страха не было получено ни в одной ситуации.

Шаги, предпринятые, чтобы создать условия для эмоциональных реакций, показываются в наших лабораторных примечаниях.

11 Месяцев 3 Дня

1. Проба с белой крысой, внезапно извлеченной из корзины и показанной Альберту. Он начал тянуться к крысе левой рукой. Как только его рука коснулась животного, был произведен удар по стальной пластине. Младенец вздрогнул и упал вперед, пряча свое лицо в матраце. Однако он не заплакал.

2. Затем, как только правая рука коснулась крысы, был снова произведен удар по металлической пластине. Ребенок вздрогнул и начал плакать.

Для того чтобы не беспокоить ребенка, дальнейшие тесты не проводились в течение одной недели.

11 Месяцев 10 Дней

1. Крыса была представлена внезапно без звука. Была устойчивая фиксация, но никакой тенденции по началу её коснуться. Тогда крыса была помещена ближе. Когда крыса понюхала левую рука младенца, то рука была немедленно отнята. Он попытался потрогать голову животного указательным пальцем левой руки, но тут же отнял внезапно перед самым прикосновением. Таким образом, отмечено, что две повторные стимуляции на предыдущей неделе не прошли без следа.

 2. Совместное стимулирование крысой и звуком. Упал на правую сторону и не заплакал [5]

3. Совместное стимулирование. Упал на правую сторону и затем на руки, отклонился головой от крысы. Не плакал.

4. Совместное стимулирование. Та же самая реакция.

5. Крыса представлена одна. Сморщил лицо, заплакал и отстранил тело резко влево.

6. Совместное стимулирование. Упал на правую сторону и начал плакать.

7. Совместное стимулирование. Занервничал и заплакал, но не падал.

8. Одна крыса. В Момент, когда крысу показали - начал плакать. Почти немедленно он дернулся резко влево, упал на левую сторону, поднялся на четвереньки и начал уползать прочь настолько быстро, что был с трудом остановлен перед краем стола.

Это, как мы убедились, был случай полного формирования условно-рефлекторной реакции страха, как было описано теоретически. Во всех семи совместных стимуляциях проводились тесты, чтобы вызвать законченную реакцию.

Дальнейшие эксперименты разработаны, чтобы определить характер воздействия звуков как эмоциональных стимулов.

II. Когда обусловленный эмоциональный ответ был установлен для одного объекта, то возможен ли его перенос? Пятью днями позднее Альберт был снова возвращен в лабораторию и проверен следующим образом:

11 Месяцев и 15 Дней

1. Проба с кубиками. Он направился к ним с готовностью, играя с ними как обычно. Это показывает что не имелось никакого переноса по отношению к комнате, столу, кубиккам и т.д.

2. Проба с крысой. Сразу же заплакав, отдернул правую руку и повернул голову.

3. Кубики применялись снова. Играл с удовольствием с ними и улыбался. [P.6 |

4. Проба с крысой. Отклонился влево подальше от крысы насколько это возможно, затем упал, вставая на четвереньки и отполз далеко настолько быстро, насколько это возможно.

5. Повторение пробы с кубиками. Добравшись до них, улыбался как прежде.

Вышеупомянутые предварительные тесты показывают, что обусловленная реакция на крысу перенесена полностью после этих пяти дней, в течение которых никакие тесты не проводились. Вопрос относительно того, действительно ли имеется перенос, был затем подтвержден.

6. Проба с кроликом. Кролик был внезапно помещен на матрац перед ребенком. Реакция была проявлена. Отрицательные реакции начались сразу. Он отклонялся так далеко от животного насколько возможно, хныкал, затем разрыдался. Когда кролик был помещен в контакт с ним, он спрятал лицо в матрац, затем встал на четвереньки и плача уполз прочь.

Это была наиболее убедительная проба.

7. Затем после интервала использовались кубики. Он играл с ними как прежде. Четырьмя наблюдателями было замечено что он играл гораздо б